Дудл для жителей Беларуси, России и Украины. Предварительные наброски:

На обложке книги 1959 года и последующих изданий, как и в самой книге, были иллюстрация И.А.Ильинского, о которых напомнил гугл:

Меня дудл порадовал - не столько информацией о дате и книге, а неожиданными воспоминаниями от одного взгляда на обложку. Каждая книга Библиотеки приключений и научной фантастики - это было предвкушение знакомства с новыми невообразимыми мирами. Их покупали в магазине, заказывали по почте, брали почитать у друзей.

Интересно, у автора сегодняшнего дудла, иллюстратора Алиссы Уинанс из Сан Франциско, тоже были такие книги "с рамочкой"?

французским паштетом, с омарами, от которых резко запахло по комнате».

Я осторожно положил книгу и сел за стол на табурет. В комнате вдруг обнаружился вкусный резкий запах: должно быть, пахло омарами. Я стал размышлять, почему я до сих пор ни разу не попробовал омаров.

Или, скажем, устриц. У Диккенса все едят устриц,

орудуют складными ножами, отрезают толстые ломти хлеба, намазывают маслом… Я стал нервно разглаживать скатерть. На скатерти виднелись неотмытые пятна. На ней много и вкусно ели. Ели омаров и мозги с горошком. Ели маленькие бифштексы с соусом пикан. Большие и средние бифштексы тоже ели. Сыто отдувались, удовлетворенно цыкали зубом…

Ну и Наину Киевну вам в конце. Зубом не цыкайте, хотя...

Леонид Каганов отреагировал и выдал справку для комитета(извините за качество, как было на страничке):

Конечно, фильм не является экранизацией "Понедельник начинается в субботу", вопреки расхожему мнению. Но киносказку сняли по сценарию Стругацких и во вселенной НУИНУ (Научный универсальный институт необыкновенных услуг) и его обитателей. Борис Стругацкий отзывался о фильме «Чародеи» так: "Мюзикл получился недурной. Сначала он мне, признаться, не понравился совсем, но посмотревши его пару раз, я к нему попривык и теперь вспоминаю его без отвращения. Кроме того, невозможно не учитывать того простого, но весьма существенного обстоятельства, что на протяжении множества лет этот мюзикл РЕГУЛЯРНО и ЕЖЕГОДНО идёт по телевизору под Новый год. Значит, нравится. Значит, народ его любит. Значит, — есть за что…"

После выхода ленты, вопреки ожиданиям критиков, ее ждал успех и всенародная любовь. Фонд золотых цитат советского кино пополнился и "Для того, чтоб проходить через стены, нужны три условия: видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий." и "Даром в этом мире ничего никому не дается. Даже дуракам. Это я не про вас."и многими другими. Я думаю, каждый найдет свое любимое выражение.

Другую фразу, ставшую крылатой, «Ну кто так строит?!» предложил Семён Фарада после того, как однажды реально заблудился в Останкино и не мог найти съёмочную группу. Существует байка, что руководство телецентра даже обиделось на него за эту реплику. Изначально роль "гостя с юга" задумывалась как эпизодная — всего четыре фразы. Но актёр сам придумал себе роль.

-Трудно любить ведьму?

-Трудно, когда тебя не любят.

Мне кажется, одна из лучших песен ленты не стала столь популярной, как "Три белых коня" или "Костюмчик" незаслуженно. Возможно, это связано с тем, что она звучит во время титров, но я предлагаю уделить ей 2 минуты вашего внимания. Песня «Только сердцу не прикажешь», была исполнена  Жанной Рождественской и Владиславом Лынковским. Композитор — Евгений Крылатов, текст песен — Леонид Дербенёв, музыкальное сопровождение — ВИА «Добры молодцы».

Кстати, в фильме Эммануил Виторган, Михаил Светин и Александр Абдулов сами исполняют свои песни. (Кроме "Серенады"). А вот за прекрасных дам пели профессиональные певицы.

Я советую посмотреть эту сказку как лекарство от хандры в любое время года. Хорошие песни, понятный сюжет и чудеса, которые каждый из нас способен творить во имя любви, согреют вашу душу. А искрометный юмор и прекрасная актерская игра вызовут улыбку у любого скептика.

Инспектор Глебски ещё не знает, что мадам Мозес можно включать и выключать

Разумеется, текст изрядно сократили. Инспектор, едва прибыв в отель, оказывается в гуще событий, сюжет разворачивается быстрее и грубее, а заметная часть психологических нюансов опущена. Однако основная сюжетная линия сохранилась. Фильм порождает ощущение, что другие миры совсем рядом и под маской любого обывателя может скрываться пришелец. Устроенная, обыденная жизнь легко превращается в запутанный лабиринт, где нет места для готовых решений. Недаром ранним названием повести было «В наше интересное время». Сохранилась и мысль о том, что наш мир к встрече с пришельцами не готов. Контакт может быть опасен, причём не столько для нас, сколько для них, гуманных и многознающих. Вот такая обратная сторона прогрессорства.

Персонажи подобраны хорошо, хотя и не во всём соответствуют книжным (а чудак Дю Барнстокр и вовсе не вместился в сюжет), электронная музыка звучит на диво уместно, а прекрасно переданная таинственная атмосфера достойна всяческих похвал. Растерянность инспектора Глебски видна сразу: Улдис Пуцитис достойно сыграл полицейского, простого чиновника, который не сумел справиться с ситуацией, выходящей за рамки его представлений. Самым известным из актёров картины был Карл Сербис, известный зрителям по дилогии «Слуги дьявола». У его Мозеса в фильме почти нет слов, однако актёр умудрился выпукло показать характер занудливого чудака — маску, под которой скрывается пришелец.

Единственный откровенный недостаток фильма, которого легко можно было избежать, — финальная погоня на лыжах, нелогичная, неправдоподобная и плохо снятая.

«Пикник на обочине»

«Пикник на обочине» — самая востребованная вещь Стругацких; достаточно вспомнить игру S.T.A.L.K.E.R. и одноимённую с ней книжную серию. Однако чаще всего из книги берётся лишь основной сюжетный ход: экспедиции в таинственную Зону, полную артефактов, оставшихся от визита пришельцев. Авторы сравнивали Зону с кучей мусора, которая осталась на месте стоянки автомобилистов: натёкший бензин, выброшенные неисправные свечи, остатки завтрака, промасленная грязная тряпка… Для землян, исследующих остатки такого «космического пикника», эти предметы загадочны, непостижимы, а порой и опасны.

Кайдановский последовательно сыграл двух персонажей: сперва крутого парня Алана, а потом — безымянного юродивого сталкера. К сожалению, первого мы никогда не увидим

Но в самой книге антураж не главное. «Пикник на обочине» — рассказ о жизни человека, попавшего в «зону притяжения» этого удивительного места. Он тратит десятилетия жизни на добывание «хабара» для барыг-перекупщиков, принося в жертву этому занятию благополучие своей семьи. Легенда о Золотом Шаре, исполняющем желания, заставляет героя отправиться в самое сердце Зоны в надежде всё исправить. Но, как всякий трикстер, Шар лукав: он исполняет то, чего человек жаждет на самом деле, а не то, о чём он просит вслух.

Экранизировать книгу взялся «простой отечественный гений» (по выражению Бориса Стругацкого) Андрей Тарковский, уже снявший к тому моменту «Иваново детство», «Андрея Рублёва», «Солярис» и «Зеркало». Если верить воспоминаниям режиссёра, сперва он отнёсся к этому проекту как к халтурке, ненапряжному способу поправить материальное положение. Однако постепенно, что называется, втянулся.

Работа шла три года. Довольно долго Тарковский сам не понимал, чего хочет от фильма. Даже уже готовый материал его не удовлетворял. Ходит устойчивая легенда о том, что он сознательно уничтожил первую версию уже отснятого фильма («грех» этот потом принял на себя его оператор — дескать, допустил ошибку), чтобы получить возможность переснять всё заново. В этой погибшей версии было много фантастики, а сталкер Алан был показан довольно крутым парнем.

Сюжет книги в итоговом «Сталкере» сокращён до описания одного-единственного путешествия в Зону. Все персонажи — до четырёх человек. Это два участника экспедиции: Писатель, которого сыграл Анатолий Солоницын  и Профессор в исполнении Николая Гринько . Их сопровождает проводник Сталкер — Александр Кайдановский. Четвёртым героем стала жена Сталкера, которую сыграла знаменитая Алиса Фрейндлих . Прочие появляющиеся на экране герои, включая дочку Сталкера, настолько эпизодичны, что не стоят отдельного упоминания.

Весь фильм путешественники, внешне похожие на троицу запойных алкашей, перемещаются по Зоне, которая большей частью представляет собой типичные советские городские окраины, запущенные и неухоженные. Ощущение её чужеродности достигается не за счёт какой-то инопланетности, а за счёт простого понимания, что человек не должен так жить. Но в этом нарочито приземлённом антураже происходят события важные, даже, пожалуй, судьбоносные. У Тарковского путешествие по Зоне — это путь самопознания, отбрасывания всего лживого и наносного, поиск главного в себе. Для кого-то — Бога, для кого-то — Истины. И, разумеется, одни проходят этот путь, а другие не в силах вырваться из круга страстей, лжи и эгоизма.

В фильме почти нет действия — только долгие планы, символичные полупейзажи-полунатюрморты, лица крупным планом и разговоры, разговоры, разговоры. Обилие смыслов, которое в книге можно было дать через описание событий, в кино пришлось проговаривать прямым текстом. Потому и Сталкера пришлось придумывать заново: книжный Рэдрик Шухарт для этого просто не годился.

Фильм многие считают гениальным, однако неизбежно приходится признать: это самостоятельное произведение, не имеющее никакого отношения к «Пикнику». Даже в финальном варианте сценария меньше Стругацких и больше Тарковского — братья с определённого момента полностью подчинились воле режиссёра.

«Понедельник начинается в субботу»

Следующим по хронологии фильмом стал мюзикл Константина Бромберга «Чародеи», снятый по мотивам сказочной повести «Понедельник начинается в субботу». АБС планировали превратить её в мультфильм, однако из этой затеи ничего не вышло.

Наконец, уже в самом конце семидесятых, параллельные прямые сошлись. За экранизацию взялся Константин Бромберг (кстати, Айзек Бромберг из «Волн» назван именно в его честь). К тому моменту из «Понедельника» уже прицельно делали новогодний мюзикл, а братья махнули на сценарий рукой и послушно вносили все пожелания режиссёра. Юлий Ким написал для картины цикл отличных песен.

К сожалению, ни одна из кимовских песен в фильм не вошла — слишком неудобным автором он считался.

Конечно, от оригинального текста в фильме не осталось практически ничего. Институт чародейства и волшебства превратился в Институт необыкновенных услуг, сохранив, однако, некоторые черты волшебного места, совмещённого с советским учреждением. Ни один из исходных сюжетов вроде создания удовлетворённого кадавра или истории директора-контрамота в фильм не попал. Исчезла и атмосфера. Вместо постоянного творческого поиска, весёлой преданности науке и примата работы над праздностью и ленью в «Чародеях» разворачивается другой сюжет: тоже о любви — но не к работе, а обычной, человеческой. Правда, настоящей и всепобеждающей, — но как же может быть иначе в новогодней сказке.

«За миллиард лет до конца света»

Эта повесть — о людях, которые вышли в своём познании на передний край человеческой мысли и внезапно встретили противодействие каких-то непонятных и, возможно, неразумных сил. Словно наткнулись на закон природы, ограничивающий развитие человеческой цивилизации. Герои повести — не супермены, не бойцы, это обычные учёные-домоседы. А противостоящая им сила огромна, безлична, непобедима и едва ли познаваема. Вопрос о том, стоит ли их работа (даже если она — дело всей жизни) сломанной судьбы и благополучия близких, встаёт перед ними в полный рост, — и каждый из героев отвечает на него по-своему.

При этом всё действие повести происходит в условиях крайне обыденных, бытовых. Видимо, именно этим фактом — то есть кажущейся простотой сценарного решения — объясняется то, что повесть держит первенство по числу экранизаций: их целых четыре. Правда, о трёх из них сказать совершенно нечего: они снимались в европейских странах для местного показа и отсутствуют даже в Сети. Первая из них — снятая в 1983 году словацкая картина Egymilliard evvel a vilag vege elott. Вторая — финская лента Miljardi vuotta ennen maailmanloppua 1986 года. Третья — снятый в 1996 году в Греции фильм Prin to telos tou kosmou (единственный не копирующий напрямую название повести — в переводе он называется «Перед концом света»).

Четвёртой же экранизацией «Миллиарда лет» стал фильм Александра Сокурова «Дни затмения», вышедший на экраны в 1988 году.

«Дни затмения», безусловно, относятся к тем картинам, в которых режиссёр лишь отталкивается от произведения-источника. Действие картины Сокуров перенёс из Ленинграда в безымянный туркменский городок, лишённый цвета и перспективы. На место советской скучной обыденности пришёл убогий, почти нищий среднеазиатский быт. В непривычном для европейского зрителя антураже безумные события, происходящие с героями, поначалу воспринимаются как естественная экзотика. Так, завалившийся прямо с улицы человек с автоматом, закричавший герою: «Не пиши, больше ничего не пиши!» — не кажется порождением бреда: это восток, здесь возможно всякое. Фильм наполнен символами, действие происходит в окружении прекрасных пейзажей, под завораживающие восточные мелодии.

«Письма мёртвого человека»

Такого произведения у Стругацких нет. И сценария нет. Однако фильм этот в их фильмографии числится.

Авторами сценария были, в первую очередь, писатель, член семинара Стругацкого Вячеслав Рыбаков и режиссёр Константин Лопушанский (двадцать лет спустя он же создаст экранизацию «Гадких лебедей»). Фильм был по тем временам ещё достаточно смелый, и для придания идее веса и легитимности в глазах чиновников создатели картины пригласили в соавторы Бориса Стругацкого. Помимо громкого имени, Борис Натанович добавил в сценарий несколько эпизодов — ну и, конечно, участвовал в обсуждениях.

Картина готовилась в три этапа. Первый вариант сценария, получивший название «На исходе ночи», вызвал шквал исправлений и поправок. Требования киношного начальства были ожидаемо абсурдны: чтобы фильм был антивоенным, но без войны, антиядерным, но без ядерной катастрофы. Расчёт оправдался: пожалуй, только имя Стругацкого обеспечило картине «зелёный свет». На втором этапе к работе присоединился Ролан Быков (впоследствии — исполнитель главной роли).

Фильм получился серьёзным, мрачным, полным одновременно страха и надежды. Место действия — подвалы музея, где прячутся бывшие музейные работники, пережившие ядерную бомбардировку. Некоторые умирают от лучевой болезни. Каждый по-своему ищет смысл дальнейшего существования в этой безнадёжной ситуации. Кто-то продолжает работу, кто-то пытается увековечить себя для будущих поколений, кто-то разрабатывает мораль новой цивилизации. Главный герой, бывший нобелевский лауреат, пытается понять, действительно ли в природе человека заложено стремление к самоубийству или катастрофа — просто необходимый этап, который нужно пройти на пути к процветанию.

Правительство организует переселение выживших в бункер, но выясняется, что сиротам из соседнего детского дома там нет места. Главный герой повторяет подвиг Януша Корчака — отказывается от спасения и остаётся с детьми.

«Малыш»

Повесть о космическом Маугли сами Стругацкие не относили к числу своих любимых произведений. Однако читателям история человеческого детёныша, воспитанного сверхцивилизацией, пришлась по душе. У АБС получилась повесть о трудностях общения и неудержимой жажде взаимопонимания. Малыш, обладающий почти негуманоидным мышлением, и Стась — далеко не гений по меркам Земли будущего — налаживают контакт, который оказывается более сложным, чем все предыдущие встречи землян с инопланетянами.

«Малыша» экранизировали трижды — два раза в СССР и один раз в Чехии. Первая советская экранизация состоялась в передаче «Этот фантастический мир» в 1980 году. Сюжет по мотивам повести появился в третьем выпуске этого уникального сериала (вместе с «Блистающим миром» Грина). К сожалению, выпуск не уцелел — в архиве Госфильмофонда не осталось ни одной копии. Вторая экранизация («Малыш») появилась в 1987-м. Режиссёр Алексей Бородин создал телеверсию спектакля Центрального детского театра. Спектакль шёл на сцене с 1984 года.

Благодаря тому, что в повести соблюдается принцип единства места и времени, постановку удалось сделать цельной и гармоничной. Отличная работа со светом позволила построить на сцене фантастическое пространство — с каждым появлением Малыша даже кают-компания звездолёта становилась незнакомой и таинственной. Самого Малыша сыграла Татьяна Курьянова (за пределами театрального мира она больше известна как актриса дубляжа). В актёрской игре есть к чему придраться: Комов слишком прост и прямолинеен, Стась слишком капризен, а сам Малыш слишком по-человечески эмоционален. Однако будем честны: воплотить негуманоидность Малыша трудно не только в условиях сцены, но даже на съёмочной площадке.

«Пять ложек эликсира»

Сценарий был написан по заказу киевской студии Довженко. Предполагалось, что режиссёром станет Борис Ивченко. Братья познакомились с ним ещё в 1972 году во время попыток продавить мультфильм по «Понедельнику». Однако «Пять ложек эликсира», как и «Понедельник», были отвергнуты студией. Только в 1990 году режиссёр Аркадий Сиренко снял по ним фильм под названием «Искушение Б.».

Некий Феликс Снегирёв, средней руки писатель, случайно проникает в тайну эликсира бессмертия. Достаточно принимать одну чайную ложечку в три года, чтобы перестать стареть. Но эликсира мало, и бессмертными могут оставаться только пять человек. Сорокин, узнавший об их существовании, должен либо умереть, либо занять место одного из них. Но вот кого?..

Фильм явственно малобюджетный — впрочем, особого разнообразия декораций сюжет и не требует. Большую часть экранного времени, как и в пьесе, занимает ночной разговор на шестерых. Однако герои настолько артистичны, а образы настолько выпуклы, что смотрится это кино похлеще иного триллера. Ещё бы — в фильме снялись блестящие актёры!

Феликса Снегирёва сыграл Лембит Ульфсак (Тиль из «Легенды о Тиле» и мистер Эй из «Мэри Попинс»). Красавицу Наталью Петровну (маркитантку из рейтарского обоза) воплотила Наталья Гундарева. Роль Басаврюка-Курдюкова, труса и подлеца, досталась Станиславу Садальскому. Вальяжного метрдотеля (князя, как выяснилось) сыграл блестящий Владимир Зельдин, пришедший на сцену ещё в тридцатые годы. Химика, хранителя эликсира (и средневекового магистра) — одновременно интеллигентный и опасный Олег Борисов (Джон Сильвер из «Острова сокровищ»).

В «Искушении Б.» практически нет отклонений от исходного сценария (единственное исключение — затянутая начальная сцена, содержащая несколько «черт эпохи» вроде сеанса Кашпировского по телевизору). И это — вкупе с актёрской игрой — делает картину лучшей среди всех «буквальных» экранизаций АБС.

В 2012 году появилась ещё одна экранизация этой пьесы — конкурсная работа молодого режиссёра Тимура Шина под названием «6». На выборгском фестивале «Окно в Европу» этот фильм не взял призовых мест, даже несмотря на отличную игру Валерия Гаркалина («Ширли-Мырли», «Бедная Саша», «Ландыш серебристый»).

«Трудно быть богом»

В 1987 году Стругацким предложили договор на уступку права экранизации. Предполагалось, что фильм будет снят с участием «иностранных инвесторов». Как следствие, возник и приглашённый режиссёр — немец Петер Фляйшман. Совместный фильм вышел в 1989 году, и надо сказать, что об этой экранизации Стругацкие всегда отзывались крайне немногословно, видимо, не будучи до конца уверенными в своей выдержке.

Картина Фляйшмана — незамысловатый боевичок в средневековом антураже с редкими вставками в духе «Звёздных войн». Декорации довольно симпатичные, а вот сюжет страдает отсутствием логики, что, впрочем, не удивительно для боевичка. Все поднятые в книге проблемы остаются за кадром. В лучшем случае герои ведут о своих моральных терзаниях многозначительные разговоры. Никак не показано и влияние средневекового мира на землянина-коммунара. Оставлена лишь самая беспроигрышная линия: борьба героя с происходящей вокруг несправедливостью и спасение любимой женщины из лап злодея Рэбы. Отдельные эпизоды, перенесённые из ТББ практически дословно, картину не спасают.

Алексей Герман в 1999 году внезапно объявил, что начинает работу над фильмом «Что сказал табачник с Табачной улицы» по мотивам повести Стругацких. Правда, тогда он обещал показать картину «через полтора-два года». С самого начала проект привлекал пристальное внимание публики. Обсуждалось и критиковалось всё. Решение снимать на чёрно-белой плёнке. Выбор на главную роль немолодого и усталого Леонида Ярмольника (а сперва на эту роль предполагался Александр Лыков, Казанова из сериала «Улицы разбитых фонарей», типаж не менее спорный). Внесённые в сюжет правки (например, у Германа землянам некуда улетать с Арканара — Земля погибла, и они навсегда прикованы к так и не ставшему для них родным миру).

Съёмки затянулись на несколько лет. Ещё дольше тянулся финальный этап работы — озвучка уже готовой, смонтированной ленты. Немногие журналисты, побывавшие на рабочем показе, в один голос утверждали, что у Германа получилась великая картина. Вышедший в конце 2013 года фильм получил противоречивые отзывы.

«Гадкие лебеди»

Виктор Банев, известный писатель, возвращается в город своего детства и обнаруживает, что в бывшем лепрозории поселились некие странные люди по прозвищу мокрецы, которых не любят и боятся в городе, но в которых души не чают многие подростки, в том числе и дочь Банева. Дети, побывав в лепрозории, начинают вести себя странно, и противостояние мокрецов и горожан доходит до предела. В итоге мокрецы уходят, но их воздействия на детей уже не отменить. Банев подозревает, что это пришельцы из будущего — и будущее это таково, что для самого Банева и прочих горожан там не найдётся места.

В 2006 году за экранизацию «Гадких лебедей» решили взяться писатель Вячеслав Рыбаков и режиссёр Константин Лопушанский, уже работавшие вместе над фильмом «Письма мёртвого человека».

Сценарий довольно сильно отличается от исходного сюжета.

Банев (гораздо менее неприкаянный и диссидентствующий, чем в книге) едет в город Ташлинск (название позаимствовано из другой повести АБС — «Отягощённые злом»), чтобы вывезти оттуда дочь. Город закрыт на карантин и обложен кордонами. Внутри он практически полностью контролируется мокрецами. Некоторое время Банев пытается разобраться в происходящем, наблюдая, как дети, пугающе взрослые на вид, осваивают под руководством мокрецов высшую математику и левитацию. Однако этой нелегальной спецшколе быстро приходит конец: военные (уверенные, что имеет место вторжение) начинают химическую атаку. Герой, как и в «Письмах мёртвого человека», делает всё, чтобы спасти детей. Выживших распределяют на лечение в психушку, где вместо высшей математики они постигают популярные шоу и эстрадные песенки. В фильме вернулся исходный финал повести: «У нас нет будущего», но доведённый до предела: «У наших детей его тоже нет».

К сожалению, у «Гадких лебедей» диагностируется врождённая болезнь артхауса: то, что режиссёр хочет донести до зрителя, он не показывает через действие, а рассказывает устами героев либо закладывает в символику кадра, чтобы зритель догадался обо всём сам. Впрочем, Рыбаков, автор сценария, порой грешит тем же и в своих фантастических произведениях.

«Обитаемый остров»

Реальность романа такова, что все эти годы он сохранял свою злободневность. Ничего не изменилось и в наше время, к 2007 году, когда за постановку взялся Бондарчук-младший, уже знаменитый режиссёр «Девятой роты», приглашённый в проект поклонником АБС, кинопродюсером Александром Роднянским.

Итак, сюжет. Максим, молодой парень с Земли, терпит крушение на незнакомой планете. Страна, в которой он оказывается, недавно пережила разрушительную войну. Сейчас людьми правят Неизвестные Отцы — «антикризисное правительство», вынужденно использующее жёсткие методы.

Так кажется на первый взгляд. На самом же деле власть захватили люди, применяющие для подчинения народа башни-излучатели, которые вызывают приступы патриотизма и любви к правительству. Зомбированное население во славу Неизвестных Отцов готово идти с голыми руками на танки. Максим считает своим долгом уничтожить Центр, управляющий башнями-излучателями, и освободить страну от тирании…

На роль Максима был приглашён сероглазый шатен Василий Степанов (превращённый на площадке в голубоглазого блондина), а его друга Гая Гаала сыграл актёр Пётр Фёдоров (Макс из замечательного мини-сериала «Взять Тарантину»). В других ролях снялись Гоша Куценко (подпольщик Вепрь), Сергей Гармаш (бывший профессор Зеф), сам Фёдор Бондарчук (Умник — один из Неизвестных Отцов), Алексей Серебряков (Странник).

Главный недостаток фильма не в сюжетных противоречиях, не в фальши актёров и не в беспомощных спецэффектах. Наоборот, сюжет получился более-менее связным, игра героев вполне терпима, а спецэффекты используются в меру и не вызывают особого недоверия. Просчёт в другом.

Одним из самых сильных мест книги стал контраст между Максимом — человеком будущего, который предельно честен, ко всем доброжелателен, абсолютно доверчив и даже помыслить не может о том, чтобы причинить кому-то вред, — и жителями Саракша, которые обладают всем комплексом недостатков современного человека. Они не отягощены моралью и не задумываются перед убийством.

В книге взаимная притирка Максима и Саракша, взаимодействие между миром Полдня и современностью происходит медленно и очень болезненно. Необходимость насилия едва не ломает Максима. В конце книги он совершенно не похож на того мальчишку, который когда-то прилетел на Саракш. В фильме же он с самого начала не слишком отличается от своих будущих противников. В первых же кадрах он с улыбкой врёт о том, что вовсе не крал часы у деда, а позже, когда ему приходится драться (в книге это один из ключевых моментов взросления героя), не испытывает по этому поводу особого потрясения.

Из-за этого исчезает принципиальная разница между человеком будущего и людьми настоящего. Максим очень быстро начинает чувствовать себя на Саракше как рыба в воде, и его преимущество перед аборигенами — это преимущество супермена перед обычными людьми: физическое, а не моральное.

Правда, не исключено, что это не только просчёт сценаристов и режиссёра. Образ мог отчасти провалиться из-за недостатка актёрского мастерства у Василия Степанова («Обитаемый остров» — его первый фильм). Во всяком случае, в интервью Бондарчук признавался, что Максима «делали на монтажном столе».

Но если не придираться к таким мелочам, фильм получился неплохой. Средства в него были вложены немаленькие, и претензия на крутой блокбастер имеет под собой основания. «Обитаемый остров» по праву считается самой масштабной экранизацией Стругацких.

Автор Лин Лобарёв

https://www.mirf.ru/kino/classic-kino/vse-ekranizatsii-strug...

https://www.mirf.ru/kino/classic-kino/vse-ekranizatsii-strug...

(с.) Журнал "Мир фантастики"

Роман «Волны гасят ветер» описывает, как Мир Полудня получает «Большое Откровение» (мегаапокалипсис), заключающееся в том, что в Мир Полудня вторглась трансцендентная ему сила, а именно Странники, таинственная сверхцивилизация. «Меморандум Бломберга» (одна из частей романа) природу Странников описывает в следующих выражениях:

«Состояние максимально возможного при сохранении индивидуальностей объединения», «уменьшение страданий до минимума и увеличение радости до максимума», «понятие «дом» расширяется до масштабов Вселенной», «жизнь и здоровье становятся практически вечными», «современное человечество не знает аналогов [«искусства» Странников], если не считать, быть может, столь редких в истории случаев великой любви».

Эти-то Странники, обоженные существа, провоцируют нечто, что весьма похоже на евангельские слова «тогда будут двое на поле: один берется, а другой оставляется; две мелющие в жерновах: одна берется, а другая оставляется» (Мф. 24:40-41), а именно:

«Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую, и это свершится волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой».

Зачем это Странникам? —

«Их цель — поиск, выделение, подготовка к приобщению и, наконец, приобщение к Монокосму созревших для этого индивидов».

Человечество разделяется. Часть людей «восхищены на Небо» и сами становятся Странниками, т. е. достигают блаженства обожения: это и есть Страшный Суд. Где Апокалипсис, там, конечно, и Зверь. «Меморандум» пишется для КОМКОНа-2 – организации, фактически исполняющей обязанности тайной полиции, чтобы дать ей возможность

«определить основные направления контрстратегии и тактики выявления моментов деятельности Странников».

Здесь я, пожалуй, притягиваю за уши, но все же скажу следующее. Апокалиптический Зверь олицетворяет Римскую империю, а после ее падения — всякую самообожествившуюся государственность. В утопии Полудня такую роль выполняет КОМКОН-2. Земляне занимаются прогрессорством, т. е. направлением истории неразвитых цивилизаций к «добру». Эта миссия прогрессоров характеризуется словами «трудно быть Богом», т. е. сами прогрессоры выступают как божественная сила. При этом Стругацкие описывают «синдром Сикорски». Сикорски — руководитель КОМКОНа-2, а его синдром — неконтролируемый страх перед вмешательством в дела землян — т. е. прогрессорства уже по отношению к землянам со стороны сверхцивилизации. «Меморандум» пишется, дабы КОМКОН-2 воспрепятствовал «прогрессорству» Странников. Земляне берут на себя роль богов, но выше себя богов не признают: Странники им «мешают». Таким образом, КОМКОН-2 играет роль Зверя в Апокалипсисе Стругацких, а «Странники» — роль божественных сил.

В предпоследнем романе о Мире Полудня, в «Жуке в муравейнике», описывается первая «схватка» КОМКОНа-2 и Странников. Странники подкидывают землянам младенцев — с непонятной целью. Лев Абалкин, один из подкидышей, совершает ряд непонятных действий, пугающих КОМКОН-2, в конце концов Абалкина убивают. Аркадий Стругацкий говорил, что смысл «Жука» в том, что даже в самом прекрасном обществе секретная служба опасна и творит зло. Непонятное, Иное вызывает страх у КОМКОНа-2: согласно его логике, с Иным следует бороться. А Иное – это и есть Бог, Он – «главный» Другой для человека.

Тест на восприятие Иного — на любовь или страх — главный критерий, используемый Странниками для разделения человечества: кто станет Странником, а кто останется на Земле. Отсутствие синдрома Сикорски, т. е. способность не бояться Другого — вот что определяет, попадет человек в «Монокосм» или нет. Такой же критерий, согласно Евангелию, используется и на Страшном суде: будет ли человек причтен к овцам или к козлищам, зависит от его отношения к Другим — к заключенным, больным, голодным. Страх или любовь к Другому — вот первокритерий всего (об этом мы писали по поводу романа Дика «Снятся ли андроидам электроовцы?», и, коли удастся, напишем подробнее в связи с Лемом и Лавкрафтом).

Как Странники тестируют землян на возможность присоединиться к ним? Во-первых, с помощью «синдрома пингвина»: людям снится, что они летят в космосе без всякой техники. Типичное, надо сказать, «видение» — полет в небесных сферах. Большинству эти сны неприятны, но находятся и те, кто эти сны любит. Критерий эсхатологического отбора: страх или желание вырваться из Земли в небесные сферы: так мы находим в фантастическом романе древнейшие религиозные символы.

Другой критерий – реакция на события в поселке Малая Пеша. Жителям поселка являются странные непонятные существа. Большинство их панически боится. Но находится и те, кто испытывает к ним совсем другие чувства: симпатии и восхищения. Например, такое примечательное описание:

«Ей лично такого ужаса никогда испытывать не приходилось. И совсем не в том было дело, опасны эти животные или нет. «Если нас всех гнал ужас… Не вмешивайся, Олег, я говорю о нас, простых, неподготовленных людях, а не о таких громобоях, как ты… Если нас всех гнал ужас, то вовсе не потому, что мы боялись быть съеденными, задушенными, заживо переваренными и все такое прочее… Нет, это было совсем другое ощущение!» Зося затруднялась охарактеризовать это ощущение сколько-нибудь точно. Наиболее удобопонятной оказалась такая ее формулировка: это был не ужас, это было ощущение полной несовместимости, невозможности пребывания в одном объеме пространства с этими тварями. Но самым интересным в ее рассказе было совсем другое.

Оказывается, они были еще и прекрасны, эти чудовища! Они были настолько страшны и отвратны, что представлялись своего рода совершенством. Совершенством безобразия. Эстетический стык идеально безобразного и идеально прекрасного. Где-то когда-то было сказано, что идеальное безобразие якобы должно вызывать в нас те же эстетические ощущения, что и идеальная красота. До вчерашней ночи это всегда казалось ей парадоксом. А это не парадокс! Либо она такой уж испорченный человек?..»

Нечто подобное, я полагаю, испытывали Иезекииль или Иоанн Богослов при своих видениях.

Те, кто жаждет полетов в небесных сферах, кто испытывает ужас и восхищение (т. е. именно те чувства, которые испытывают мистики при теофании) перед странными существами — те готовы стать Странниками, присоединиться к «Монокосму». В чем конфликт утопии Полудня и Странников? По сути это конфликт мирской этики и этики религиозной, добра и «сверхдобра» (термин Стругацких), мирского и неотмирного. Приведем длинный, но важный диалог из романа:

«– Подожди, не ехидствуй, пожалуйста, – сказала Ася. – Никто ведь твоих Странников не отрицает. Я тебе не об этом совсем толкую… Ты меня совсем сбил… И всегда сбиваешь! И меня, и Максима своего, а потом ходишь, повесивши нос на квинту, изволь тебя утешать… Да, я вот что хотела сказать. Ладно, пусть Странники на самом деле вмешиваются в нашу жизнь. Не об этом спор. Почему это плохо? – вот о чем я тебя спрашиваю! Почему вы из них жупел делаете? – вот чего я понять не могу! И никто этого не понимает… Почему, когда ТЫ спрямлял историю других миров – это было хорошо, а когда некто берется спрямлять ТВОЮ историю… Ведь сегодня любой ребенок знает, что сверхразум – это обязательно добро!

– Сверхразум – это сверхдобро, – сказал Тойво.

– Ну? Тем более!

– Нет, – сказал Тойво. – Никаких «тем более». Что такое добро, мы знаем, да и то не очень твердо. А вот что такое сверхдобро…

Ася снова ударила себя кулачками по коленкам.

– Не понимаю! Уму непостижимо! Откуда у вас эта презумпция угрозы? Объясни, втолкуй!

– Вы все совершенно неправильно понимаете нашу установку, – сказал Тойво, уже злясь. – Никто не считает, будто Странники стремятся причинить землянам зло. Это действительно чрезвычайно маловероятно. Другого мы боимся, другого! Мы боимся, что они начнут творить здесь добро, как ОНИ его понимают!

– Добро всегда добро! – сказала Ася с напором.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так. Или, может быть, на самом деле не знаешь? Но ведь я объяснял тебе. Я был Прогрессором всего три года, я нес добро, только добро, ничего, кроме добра, и, господи, как же они ненавидели меня, эти люди! И они были в своем праве. Потому что боги пришли, не спрашивая разрешения. Никто их не звал, а они вперлись и принялись творить добро. То самое добро, которое всегда добро. И делали они это тайно, потому что заведомо знали, что смертные их целей не поймут, а если поймут, то не примут… Вот какова морально-этическая структура этой чертовой ситуации! Феодальный раб в Арканаре не поймет, что такое коммунизм, а умный бюрократ триста лет спустя поймет и с ужасом от него отшатнется… Это азы, которые мы, однако, не умеем применить к себе. Почему? Да потому, что мы не представляем себе, что могут предложить нам Странники. Аналогия не вытанцовывается! Но я знаю две вещи. Они пришли без спроса – это раз. Они пришли тайно – это два. А раз так, то, значит, подразумевается, что они лучше нас знают, что нам надо, – это раз, и они заведомо уверены, что мы либо не поймем, либо не примем их целей, – это два. И я не знаю, как ты, а я не хочу этого. Не хо-чу! И все! – сказал он решительно. – И хватит. Я усталый, недобрый, озабоченный человек, взваливший на себя груз неописуемой ответственности. У меня синдром Сикорски, я психопат и всех подозреваю. Я никого не люблю, я урод, я страдалец, я мономан, меня надо беречь, проникнуться ко мне сочувствием… Ходить вокруг меня на цыпочках, целовать в плечико, услаждать анекдотами… И чаю. Боже мой, неужели мне так и не дадут сегодня чаю?»

«Сверхразум», «сверхдобро» — это уже буквально религиозная терминология. Утопия разумна и добра — что же ей может угрожать? Только сверхдобро и сверхразум, неотмирное, Божественное. Конфликт в социалистическом реализме, т. е. в искусстве строившейся утопии, определялся как борьба хорошего с лучшим: борьба добра и сверхдобра (Стругацкие как-никак — советские авторы). Антихрист согласно Апокалипсису приходит в Тысячелетнее Царство, в момент максимальной реализации исторических сил, т. е. Антихрист приходит в утопию. Утопия — максимум мирского блага и ее единственная опасность — немирское благо. И определяет здесь все желание неотмирного — наш герой из только что процитированного отрывка просто говорит: «не хо-чу». Устраивает ли тебя мирское или хочешь ли ты чего-то еще другого. Об этом же писали Беньямин, Кожев, Достоевский и Соловьев.

Другой важный евангельский мотив: герои романа упрекают Странников в том, что большинство из них покидают Землю — «уходят из мира». Это старая тема: христиан мало, мирских много; Христос пришел разделить семьи, христианская этика, якобы добрая, на самом деле ужасно жестокая, например: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф 10:34-38). Все эти темы собраны в еще одном диалоге из «Волн»:

«КОМОВ. Одна стотысячная – это не так уж мало в пересчете на наши миллиарды… Значит – раскол?

ЛОГОВЕНКО. Да. И отсюда – тайна. Поймите меня правильно. Девяносто процентов люденов совершенно не интересуются судьбами человечества и вообще человечеством. Но есть группа таких, как я. Мы не хотим забыть, что мы – плоть от плоти вашей и что у нас одна родина, и уже много лет мы ломаем голову, как смягчить последствия этого неминуемого раскола. Ведь фактически все выглядит так, будто человечество распадается на высшую и низшую расы. Что может быть отвратительней? Конечно, это аналогия поверхностная и по сути своей неверная, но никуда вам не деться от ощущения унижения при мысли о том, что один из вас ушел далеко за предел, непреодолимый для ста тысяч. А этому одному никуда не уйти от чувства вины за это. И между прочим, самое страшное, что трещина проходит через семьи, через дружбы…

КОМОВ. Значит, метагом теряет прежние привязанности?

ЛОГОВЕНКО. Это очень индивидуально. И не так просто, как вы думаете. Наиболее типичная модель отношения людена к человеку – это отношение многоопытного и очень занятого взрослого к симпатичному, но донельзя докучному малышу. Вот и представьте себе отношения в парах: люден и его отец, люден и его закадычный друг, люден и его Учитель…

ГОРБОВСКИЙ. Люден и его подруга…

ЛОГОВЕНКО. Это трагедии, Леонид Андреевич. Самые настоящие трагедии».

Так же могли бы говорить близкие новообращенного христианина, «потерявшего прежние привязанности» — частая тема в житиях мучеников или пустынников. Почему такие добрые и разумные Странники уходят из мира, покидают близких? — по тем же причинам, что и монахи и просто христиане, теряющие интерес к мирскому. Они почувствовали и полюбили неотмирное, отбросили «хорошее» ради «лучшего»: чудаки, в общем. Аванпост Странников на Земле носит название Института Чудаков. Чудаки и Странники – это носители желания Невозможного, изнутри взрывающие мирскую утопию в эсхатологическую открытость. Стругацкие, последние утописты, не только воскресили старые религиозные понятия, но и подарили нам нечто намного более важное: диалектику утопии и эсхатологии, новый взгляд на то, как может произойти Апокалипсис. Это не «светопреставление», а борьба хорошего с лучшим, выборка жителей идеального общества по тесту симпатии/антипатии к Иному: просто-напросто есть или нет у человека желание быть с Богом; в утопии других вопросов не останется. Чем прекрасна утопия: когда люди освободились от всего, что захламляло жизнь, у них наконец-то появляется возможность заняться вопросами по-настоящему важными. Чего я на самом деле хочу? Есть ли Бог? И т. д. и т. п. В утопии самое интересное только начинается.

Это всё не мои идеи и я их особо не разделяю, просто понравился текст, хотелось познакомить и других, взято отсюда https://blog.predanie.ru/article/fantasticheskoe-bogoslovie-...

https://www.artstation.com/pawlack