Был у нас на подстанции один водитель, изумительный экземпляр. То есть большинство из них было изумительными экземплярами, но этот выделялся даже на фоне остальных. По идее ему не только права, — паспорт нельзя выдавать было, но не нам это менять, к сожалению...
В общем, отправились мы с врачем Смирновым в компанни этого примата на вызов. Адерса сейчас уже не помню, но был это какой-то маленький переулок между Воровского (ныне Поворская) и Новым Арбатом (ранее Калининский).
Водила наш отработал в этом районе несколько лет, но адресов не знал совсем, правда никогда в этом не сознавался. Вот и в этот раз он крутился по переулкам, находу читая (с ошибками) названия улиц на указателях и отказываясь слушать мои и врача подсказки; а попутно не уставал нам объяснять, что и как мы обязаны делать с больным на вызове. Словом — цирк.
Так мы проездили минут 15, а потом вконец запутавшийся водила вырулил на Новый Арбат. Примат затормозил и некоторое время молчал, удивленный увиденным, а после изрек: «Это что?»
— Вообще-то, Калининский — ответил Смирнов.
— Во попали... — потрясенно произнес водитель...
Еще один экземпляр водителя был ростом от чуть больше метра и в свои 50 с небольшим уверенно выглядел на 70 с лишним. Был он язвенник и алкаголик. Как-то раз это существо в очередной раз нажралось после смены и пошло блевать на мойку. Блевать в яму его отучили с помощью телесных наказаний коллеги и он наблевал в угол. Среди прочего (кусок колбасы, огурец и водка) он выблевал и свою вставную челюсть. Проблевавшись, организм почувствтвал облегчение и отправился домой.
На работу он вышел только через месяц — обострилась язва. Вставная челюсь ждала его на полу мойки, покрываясь грязью и маслом.
Первое, что сделал организм, придя на работу после болезни, это поинтересовался местонахождением протеза. Все свободные от вызовов медики и водители смотрели на этот атракцион в щели ворот мойки.
Алкаш деловито вошел на мойку и принялся рыться в грудах грязной ветоши на полу. Через некоторое время они встретились (организм и протез). Организм удовлетворенно хрюкнул, обтер протез об штаны и водрузил на место...
Со мной сделалась истерика, но потом мне объяснили, что это уже не первый раз. В последующем я имел возможность убедиться в этом. В общем, как говорят миньетчицы: «Все полезно, что в рот полезло».
Водитель моей 17-й линейной бригады В.К. был в общем-то нормальным человеком. Правда он боялся быстрой езды; ненавидел крутить руль; напрочь заболевал, если надо было нести носилки и был медлителен в движениях, если дело не касалось еды. По-моему это нельзя назвать это недостатками: просто, видимо именно по этим критериям и набирали шоферов на Скорую Помощь.
Как-то раз ехали мы на вызов (40 километров в час). Но вдруг спокойный, даже меланхоличный стиль вождения В.К. изменился: он резко дал по газам и с воплем: «Смотри, Андрюха, партократ идет!» бросил машину на тротуар. Пока мы удалалялись от места внезапного припадка, В.К. изрыгал какие-то проклятья, а я созерцал в зеркало заднего вида немолодого человека в суконном пальто с барашковым воротником, с портфелем и в какрулевой шапке «а-ля Горбачев». Человек этот сидел в луже и был с ног до головы в грязи...
Как-то раз, проезжая по проспекту Суслова, В.К. вдруг взбеленился: «Во!!! Суслов!!! Его именем еще и улицу назвали!!! Да он же Брежневу золотую саблю подарил, соловью-разбойнику!!! Он что, кавалерист, что ли?!!!»
К чему я это? Просто в начале я забыл добавить: В.К. не любил коммунистов. Видимо за лозунг «Кто не работеат, то не ест»...
Нет, нет, Вы не подумайте, были на скорой и другие водители. Не все они отличались высокими моральными качествами, но понимали, что работают на Скорой. Коллеги их как правило презирали...
