Несолёные дни
На кухне у тёти Гали всегда стояла глиняная солонка в виде кота. Утром двадцать пятого числа, когда Галина Константиновна протянула руку, чтобы посолить яичницу, кот медленно повернул голову и сказал сиплым, как раскалённая сковорода, голосом:
— Соли больше нет.
Она отдернула пальцы, посмотрела. Солонка была пуста. Не просто пуста — она была выскоблена до блеска, как будто соли не было там никогда.
— Ну и ладно, — сказала Галина Константиновна и доела пресную яичницу.
В этот день она узнала, что у её мужа Виктора появилась другая. Не из крика или смс, а потому что его пиджак вдруг начал пахнуть не её духами и не табаком, а чужими цветами — сладкими и навязчивыми, как сирень. Она повесила пиджак на балкон проветриваться.
На следующий день соль исчезла из всей квартиры. Из новой пачки «Экстры», из запасной, морской, для ванн. Даже солёные огурцы в банке стали хрустящими и пустыми, как стерильные палочки. Виктор, помешивая вечерний суп, поморщился.
— Ты забыла посолить.
— Соли нет, — равнодушно сказала Галина Константиновна.
Он попробовал, пошёл искать. Перерыл все шкафы. Не нашёл. Пожал плечами, сел есть пресный суп.
— Странно, — пробурчал он. И всё.
Чудо не остановилось на квартире. В понедельник в офисе Галина Константиновна попросила у секретарши Ирочки соль для яиц. Та полезла в ящик, покопалась, развела руками.
— Исчезла куда-то. Вчера была.
Коллеги, услышав, стали проверять свои запасы. Во всём отделе маркетинга не оказалось ни крупинки.
Феномен расползался, как пятно. В среду в их районе во всех магазинах вдруг кончилась соль. Не воровали, не было сбоя поставок — она просто испарилась из пачек, из развесных мешков, из солонок в столовой. Городские форумы запестрели вопросами. Но ненадолго — потому что к пятнице исчезла вся соль в городе.
И что удивительно — никто не сходил с ума. Не было паники. Без соли оказалось жить можно. Еда стала безвкусной, плоской, но люди быстро приноровились: сыпали больше перца, лили соусы, открывали для себя истинный вкус продуктов. Виктор как-то вечером, жуя пресную картошку, сказал:
— Знаешь, а я и не помню, какая она на вкус, соль. Словно её и не было.
Он почти перестал выходить по вечерам. Чужие цветы с его пиджака тоже куда-то испарились.
А Галина Константиновна однажды, месяц спустя, взяла в руки пустую солонку-кота.
— Вернётся? — спросила она.
Кот молчал. Она поставила его на место. Чудо — оно как стихийное бедствие. Не спрашивает, стоит ли приходить. Не объясняет причин. Просто приходит тогда, когда в мире накапливается слишком много лжи, и она кристаллизуется в белые зёрна на каждом столе. А когда лжи становится невыносимо много, соль уходит. Чтобы дать людям почувствовать настоящий вкус того, что осталось.
Она допила пресный чай и пошла заказывать новую мебель в гостиную. Старая, пахнущая чужими духами, ей давно не нравилась. В мире без соли принимать такие решения было удивительно легко.
