🚌 «КАМАЗ» представил новый туристический автобус на природном газе. Машина рассчитана на 47 пассажиров, оборудована кухней, туалетами, USB-портами и даже спальным местом для водителя — комфорт в дороге теперь обеспечен.
Самое короткое, яркое и емкое выражение самого глубокого разочарования после длительного ожидания заняло всего три слова.
На улице был зимний вечер, плавно переходящий в зимнюю ночь. Меня занесло в гости в один из подмосковных поселков, куда пару раз в сутки ходил автобус от железнодорожной станции. Местные жители знали его расписание наизусть, разумеется. Через дорогу приветливо горел свет уютных окон в трех- и пятиэтажных домишках, все труднее различимых в наваливающейся зимней мгле. Пошел легкий снег. А я мерз на остановке, вместе с несколькими пассажирами. Пара мужчин интеллигентной наружности, мадам в шубе, вцепившаяся в свою модную сумочку, сухощавая бодрая бабка с вызывающей мгновенное чувство ненависти сумкой-тележкой. Бесят эти сумки, особенно при передвижении в толпе. Или втыкаешься в них голенью, или она тебе переедет ногу. Хотя устройство функциональное конечно, в плане разгрузки позвоночника. Снег стал падать еще интенсивнее. Все попрятались под крышу остановки, кроме меня и старухи. Я нарезал круги, чтобы меньше мерзнуть. Бабка, укутанная в тулуп, совершенно не мерзла и зорко вглядывалась в тьму дороги, на которой иногда появлялись фары редких машин. Иногда появлялись грузовики с квадратными мордами, по углам которых горели лампочки. Народ дергался к обочине, думая, что едет автобус, но вместо этого мимо громыхал очередной «Камаз». Бабка чертыхалась себе под нос и все опять замирали в ожидании.
Прошло расчетное время прибытия автобуса, обозначенное в расписании, но автобуса не было. Прошло еще пять минут, потом десять – автобуса не было. Падающий снег перерос в довольно густую метель, что совсем не добавляло энтузиазма. Я подошел к остановке, чтобы при свете фар очередной машины уточнить время прибытия автобуса, которого уже так долго не было, что меня взяли сомнения, не на час ли раньше я вышел на улицу. Проехавший автомобиль осветил щит расписания – нет, я не ошибся, все правильно. Но автобуса не было. Я вспомнил другой свой случай, когда тоже в Подмосковье автобус уехал на 15 минут раньше времени, причем прямо у меня перед носом – оставалось каких-то метров пятьдесят, и тут он запыхтел и тронулся. Я бежал за ним, махая целлофановым пакетом, как пропеллером, но он не остановился. Это был последний рейс из того захолустья, следующий – только утром. Водитель, видимо, чувствовал себя повелителем железного рыдвана и царем местных трасс. Многим свойственна эта местечковая князьковость. Они забывают, что всего лишь выполняют функции доставки пассажиров в пункт назначения и являются госслужащими. Во всех американских фильмах почти в каждом эпизоде, связанном с автобусами, подчеркивается точность их передвижения по расписанию. Это не просто голливудская фишка. Именно точность и неукоснительность выполнения функций и служит основой государственности. Если основой служит бардак, то он будет везде. А ведь с этого начинается Родина. Кстати, на станцию к последней электричке тогда я успел. Меня подвезло фантастическое и мистическое существо в желтой волге-такси. Цену за доставку существо предложило мне определить самостоятельно. Я не стал жадничать. В кабине было темно, гремел металлический музон, все было завешано шторками, повсюду были какие-то игрушки, украшения и плохо различимые прибамбасы. Лобовое стекло было настолько обклеено наклейками и заставлено всякой всячиной, что в мир можно было смотреть через промежуток 20 на 30 сантиметров примерно. Как существо-альтруист ориентировалось на дороге в таких условиях – для меня навеки останется загадкой, наверно какими-то мистическими органами чувств. Но все равно – спасибо и удачи тебе, Мэн.
На горке показался очередной освещенный квадрат. Теперь никто не дернулся к обочине. Квадрат проехал мимо остановки, постепенно приобретая облик «Камаза» сквозь падающий снег. Мы тоскливо проводили его замерзшими взглядами. Многоопытная бабка выдвинула версию, что либо авария случилась, либо рейс задержали. Но тут ночь прорезал свет фар. Показался освещенный квадрат. Это должен быть наш автобус. Уже все что могло проехать, проехало, и теперь едет наш родной автобус. Другого просто быть не может. Он пробился сквозь гололед и метель, к нам. Казалось, души всех пассажиров метнулись навстречу ему, повиснув на тонких трепещущих нитях, соединяющих душу и тело. Едь быстрее родненький, мы ждем тебя, давно ждем. Мотор автобуса гудел ровно, не так как у предыдущих грузовиков. И по очертаниям – типичный автобус. Все обрадовано зашевелились, сомнения улетучивались – все четко видели силуэт автобуса. Он молодец, он добрался, он не забыл про нас.
Но тут зоркая бабка сказала всего три слова:
- БлѢ! Опять «Камаз»!
Мы добрались до метро на пришедшей ещё позже машрутке. А автобус так и сгинул в той зимней ночи.
Водитель КАМАЗа дебил. В слепой зоне Белаза болтается и дистанцию маленькую держит. Отец работал на БелАЗ е в 78 году, и сзади вот так же в его слепую зону воткнулся дятел на ЗИЛке. Дело было по зиме. Отец вел груженный БелАЗ 110 тонник. В те годы белазы были ещё не такие огромные, как сейчас, но все же. И при выезде из карьера, на подъеме вверх по склону, по какой то причине его БелАЗ подьем не осилил и стал откатываться назад. А этот ЗИЛ ехал на короткой дистанции и в слепой зоне Белаза. В общем Белаз смял этот ЗИЛок - колесами наехал на кабину водителя. Водятель ЗИЛа выпрыгнул, спасся и убежал. Отец увидел смятый грузовик, смятую кабину ЗИЛа и словил свой первый инфаркт в 28 лет. С машины его сняли, был суд, но обошлось. Отделался только административным наказанием, штрафом за порчу госимущества —смятый ЗИЛ. Уголовки не было только по тому, что водитель ЗИЛа остался жив.
Потом у отца была ещё пара случаев, когда тормоза его груженого БелАЗ отказывали и он вместе с машиной сползал в отвал, переворачивался колесами вверх, спасал его только козырек кузова. Мать ему в в тот период в его карман постоянно молитву вкладывала "спаси и сохрани", молитвы читала шепотом по ночам, когда отец зимой в пургу-метель практически с нулевой видимость на смену выходил, чтобы беда дом обошла. Партия сказала надо - водители и поехали. А темень в ночь в метель.
После второго переворота он вообще ушел с водителей простым механиком в гараж. А фотографии, где БелАЗ лежит в отвале вверх колесами а возле него суетятся люди выглядят как фото с детской - совсем не ощущаются габариты, кажется, что игрушечный самосвальчик в песочнице перевернутый лежит.
Завтра будет открытие гонок, а пока участники прибывают и готовят машины
Оборудование: Сanon eos 600d + kit 18-55
