К недовольству простого народа вскоре прибавилось и возмущение знати, которая быстро поняла, что ее вновь обманули. Напомню, что царя Шуйского свергли в обмен на договорённость с представителями Лжедмитрия, что они также одновременно с русских монархом свергнут своего самозванного. Однако после падения Василия приспешники самозванца призвали немедленно признать Лжедмитрия истинным царем и посадить его на престол. Желая прекратить гражданскую войну, заговорщики образовали временное правительство, состоявшее из семи князей и бояр, и призвали на русское царство Владислава Вазу, сына польского короля Сигизмунда. Однако и здесь к ним довольно быстро пришло осознание, что все пошло не по их плану. Сигизмунд сам замыслил сесть на трон и в дальнейшем включить Россию в состав Речи Посполитой. Все эти события вскоре привели к формированию Первого народного ополчения и к восстанию москвичей против поляков. В начале января 1611 года патриарх Гермоген начал рассылать по русским городам грамоты, содержащие следующий призыв: "Вы видите, как ваше Отечество расхищается, как ругаются над святыми иконами и храмами, как проливают кровь невинную... Бедствий, подобных нашим бедствиям, нигде не было, ни в каких книгах не найдёте вы подобного. "

Сильнее всего речам патриарха внял рязанский воевода Прокопий Ляпунов. Прокопий был одним из главных идеологов свержения Шуйского, однако быстро осознал, к каким ужасным последствиям привели его действия. Стремясь исправить, что сам и натворил, Ляпунов уже от себя начал рассылать грамоты по округе, призывая к борьбе против поляков. В результате вскоре под его началом было собрано народное ополчение для освободительного похода на Москву. Поляки пытались помешать выступлению и призвали на помощь малороссийских казаков, которым удалось занять ряд рязанских городов, однако пришедшие на помощь ополченцам отряды зарайского князя Дмитрия Пожарского помогли Ляпунову прогнать казаков обратно восвояси. К ополчению вскоре присоединилось множество князей и донских казаков из лагеря убитого Лжедмитрия II. Тем временем в Нижнем Новгороде собралось еще одно ополчение под руководством воеводы Репнина. В середине февраля оно выдвинулось в поход на столицу и вскоре соединилось с войском Ляпунова. 19 марта передовые отряды народной армии достигли стен Москвы.

Еще при первых новостях о сборе войск Ляпунова поляки под страхом смерти потребовали у москвичей сдать оружие. Польские солдаты врывались с обысками в дома и если находили в них оружие, то хозяев топили в проруби. Купцам было запрещено продавать ножи и мечи, а у плотников, идущих на работу, отбирались топоры. Однако, несмотря на такие меры предосторожности, на подворьях Москвы противники поляков продолжали тайно ковать оружие. Также еще до подхода сил ополчения к Москве из местных деревень под предлогом поиска защиты в столицу стекались ополченцы Ляпунова, тайно проносившие с собой оружие. Видя приближения неприятеля, поляки начали готовить город к обороне, для чего попытались заставить столичных извозчиков свозить пушки к стенам. Однако большинство решительно отказалось помогать захватчикам, а те, кто сначала согласился, стали скидывать пушки с валов и стен обратно на землю. Это привело поляков в ярость, и они стали вырезать ослушавшихся извозчиков прямо посреди города на глазах прохожих. Однако здесь ярость посетила уже москвичей - горожане заступились за своих земляков и вступили в схватку с интервентами. На помощь польским солдатам прискакали отряды драгунов и немецких наемников, которые в конном строю на полном ходу врезались в толпу и учинили страшное побоище над безоружными горожанами. Как писал очевидец: "Они рассекали, рубили, кололи всех без различия пола и возраста» — и сами были в крови с ног до головы, как мясники". В городе начались тотальные беспорядки - польские и немецкие наемники громили лавки, врывались в дома и тащили из них все, что попадалось под руку.

Спасаясь от избиения, толпа хлынула в Белый город (один из четырех районов Москвы) где принялись строить на узких улицах баррикады из стульев, столов и прочей утвари. В это время московские церкви уже вовсю били в набат, призывая москвичей к восстанию. Высыпавшие на улицу люди стаскивали пушки с крепостных стен, вооружались ружьями, у кого они были, ножами и камнями. Когда поляки попытались пойти на штурм этой импровизированный крепости, они наткнулись на ожесточенное сопротивление. Ротмистр Маскевич, участник боев с москвичами, позже так описывал происходившие события: "Русские свезли с башен полевые орудия и обдавали нас огнем. Мы кинемся на них с копьями, а они тотчас загородят улицу столами, лавками, дровами; мы отступим, чтобы выманить их из-за ограды, — они преследуют нас, неся в руках столы и лавки, и лишь только заметят, что мы намереваемся обратиться к бою, немедленно заваливают улицу и под защитой своих загородок стреляют по нам из ружей, а другие с крыш и заборов закидывают нас камнями. "

На помощь москвичам пришли отряды Дмитрия Пожарского, сумевшие пробраться в город. Оттеснив поляков в район Китай-города, зарайский воевода приказал своим людям возвести острожек у церкви Введенской богородицы. Ополченцы быстро вырыли ров, насыпали вал и поставили на него пушки, стащенные со стен. Из бревен и досок сбили крепостные стены, окружив их частоколом. Поляки пытались взять укрепление штурмом, но каждая их попытка отражалась силами обороняющихся. Тогда польский гетман Гонсевский, не видя другого пути сломить сопротивление русских, велел устроить в Белом городе пожар. Быстро распространившийся огонь выгнал защитников из баррикад, а наступление польских отрядов вынудило их бежать из столицы обратно к силам ополчения, стоявших по ту сторону крепостных стен. Вскоре пламя охватило большую часть города. По словам польского солдата, очевидца событий - "К вечеру пылала вся Москва, а ночью от огня было светло, как в самый ясный день. Горевшие дома имели такой страшный вид и испускали такое зловоние, что Москву можно было уподобить только аду, как его описывают. " По словам гетмана Жолкевского, "В тесноте охваченных пожаром московских улиц происходило великое убийство. " Многие жители, не имевшие возможности спастись, вместе с детьми сами бросались в огонь. А те, кто выбирался из огненной ловушки, были убиты польскими и немецкими наемниками. Всего от пожара и резни в этот день в Москве погибло около 7000 человек.

Последним очагом сопротивления в охваченной пламенем столице были отряды Пожарского, которые успешно отбивали попытки поляков зажечь ту часть города, где они оборонялись. В ожесточенном бою ратники отбивали одну за другой атаки польской конницы и наемной немецкой пехоты. Сам Пожарский был трижды ранен, и, падая на землю, он простонал: «Лучше мне было бы умереть, чем видеть все это». Соратники воеводы сумели вынести его из окружения неприятеля и после увезли князя на лечение в деревню Мугреево в Суздальском уезде. Московское восстание было жестко подавлено, а огромный и богатый город был превращен в пепелище. Большинство оставшихся в живых москвичей вскоре покинуло сгоревшую столицу. Пожелавшие же остаться пришли к Гонсевскому просить о помиловании. Тот велел им снова присягнуть Владиславу и обязал ходить по улицам, подпоясавшись полотенцем в знак принадлежности к бывшим мятежникам.

Основные силы ополчения под руководством Ляпунова подошли к Москве лишь 27 марта и увидели ужасающую картину того, что осталось от столицы русского царства. Вместо того чтобы начать немедленный штурм сгоревшего города и выбить оттуда отряды поляков в ополчение, началась грызня за будущую власть. Восставшие сформировали Земский собор, который возглавили два бывших приспешника Лжедмитрия II: князь Трубецкой и атаман донских казаков Иван Заруцкий, а также предводитель всего ополчения Прокопий Ляпунов. Очень скоро между казаками и рязанским воеводой пробежала черная кошка. Казаки начали грабить жителей окрестных деревень, отбирая у них все пожитки, и Ляпунов неоднократно просил Заруцкого остановить беспредел. Атаман же отвечал, что это все поклеп и что если кто-то из его казаков и занимается разбоем, то его тут же за это казнят. Однако грабежи народа лишь продолжали усиливаться.

Однажды после очередного налета на деревню соратники Ляпунова поймали 28 казаков и утопили их в реке. Товарищи убитых вынули их тела и привезли в лагерь под Москву. Собравшись на "круг", они подняли шум, что Ляпунов хочет их всех загубить. Масла в огонь подлил и начальник польского гарнизона в Москве Гонсевский. Узнав о грызне в стане ополчения, он приказал изготовить подложную грамоту, переданную в казачий лагерь, в которой будто бы писалось: "...где поймают казака бить и топить, а когда, даст Бог, государство Московское успокоится, то мы весь этот злой народ истребим". Фальшивку скрепляла подпись, очень похожая на подпись Ляпунова. Казаками вновь был собран круг, которые дважды посылали за Ляпуновым, желая получить объяснения, но он отказывался к ним ехать. Однако, получив гарантии безопасности от казачьих предводителей, он все же решился явиться на "сходку". Казаки показали Ляпунову грамоту, и он согласился, что почерк очень похожий, однако уверял, что данную грамоту он не писал и подпись под текстом стоит не его. В казачьем круге поднялись шум и споры, в результате которых казаки набросились на Ляпунова и зарубили народного предводителя...

Смерть воеводы привела к немедленному распаду ополчения. Отряды Заруцкого и Трубецкого остались в лагере под Москвой, однако большинство верных Ляпунову людей после его убийства разбрелось по домам...

Продолжение следует...

Славной истории герцогства Бургундского династия Валуа обязана двум обстоятельствам – меткости английских лучников и старой доброй европейской чуме. Положив очередной «цвет французского рыцарства» при Пуатье в 1356 году англичане вплотную приблизились к лакомому трофею – королю Франции Иоанну Доброму. Монарх, лишившись телохранителей, отбивался из последних сил, тогда же рядом с ним был и его сын Филипп. Четырнадцатилетний юноша не желал покидать отца в такой тяжелый час и подсказывал ему направления, с которых шла опасность. В конечном счете, знатную чету пленили и отправили в Англию, где те дожидались, пока корона наскребет денег на выкуп. Там же отец с сыном изрядно сблизились.

Домой Иоанн вернулся только в 1360 году, после позорного перемирия, подписанного в Бретиньи. И вот в 1361 в дело вступает чума, которая уносит жизнь герцога Бургундии  Филиппа I Руврского, чьи владения по правилам апанажа отходят обратно короне, а Иоанн передает их в благодарность за преданность при Пуатье своему младшему сыну Филиппу Валуа.  Как вы понимаете, Филипп наследником не был, являясь запасным сыном, на случай кончины старших братьев, поэтому подгон богатейшего герцогства был поистине царским.

Чуть больше чем за двадцать лет юный пэр превращает свои владения в почти, что полноценное государство, изрядно расширив его династическими браками и силой оружия. Следующие Великие герцоги Бургундии не посрамили честь династии Валуа, передав мощное почтигосударство Карлу Смелому, последнему рыцарю Европы. Бургундская армия являла собой идеал концепции превосходства рыцарской конницы. Реформы Карла – это, пожалуй, яркая попытка максимально усилить армию, оставляя ее ядром и главной силой тяжеловооруженного всадника, дополнив его последними техническими и тактическими новшествами. Как тут не очароваться мощью тяжелой конницы, ведь начинали мы с такого

А в рядах бургундской армии мы уже видим – вот такую мощь

Тут я уточню, что термин «рыцарь» я упоминаю в довольно широком ключе, практически как синоним «тяжеловооруженный всадник», хотя формально это не всегда синоним.

Итак, бургундская военная организация имела в основе несколько составных частей

Феодальное ополчение или арьербан.

Это не только рыцари, но и пехотинцы. Относительно малочисленное ядро воинов (порядка 2500 человек), которые должны были служить за присягу, а не деньги (ахахаха). К XV веку какие-либо серьезные задачи им доверить уже было нельзя в силу малочисленности.

Городское ополчение.

Бургундским герцогам в некотором смысле повезло, им достались крайне урбанизированные и богатые города Фландрии. Тем более, что веком они ранее они отметились громким триумфом над рыцарством при Куртрэ (1302) и чуть менее громкой победой при Арке (1303). Потом фламандцы прославились серией проигрышей, когда французы, наконец, перестали биться всадниками в тяжелую пехоту и перешли к нормальному сочетанию войск. Проблемы их была, как и у любого ополчения, в отсутствии нормальной дисциплины, поэтому Карл предпочел обложить их конским налогом в 1470 году и не привлекать к войне.

Наемники

Это вторая значимая составляющая бургундской армии, на которую чрезвычайно повлияло несколько факторов – Карл Смелый был большим поклонником античной военной системы, в особенности римской, он очень любил читать записки Цезаря.

Ну, а где взять спаянных железной дисциплиной римских пехотинцев в XV веке? В Риме, конечно. Точнее в Италии, откуда Карл Смелый пачками нанимал отряды, расписывая контракты на латыни. План был надежным как швейцарские часы.

Вторым по значимости контингентом среди наемников были английские лучники. Поражения французов в Столетней войне от массового лучного обстрела, игнорировать было нельзя, и тактика бургундской армии включала в себя оба самых сильных компонента эпохи.

Герцоги прекрасно понимали преимущества всех родов войск, поэтому их тактика выстраивалась вокруг очень здравой концепции:

1. Стрелки должны были ослабить строй противника массовым обстрелом, причем от атак вражеской конницы их прикрывали пикинеры (ну или воины с древковым оружием).

2. Огромный артиллерийский парк должен был пробить настоящие бреши в построение противника.

3. Финальным аккордом шла атака конницы, сметающей все на своем пути, ну как мы это читаем в научпопе.

Добавьте к этому организацию регулярной армии и получите ту самую вершину военного дела феодальной армии, что, в общем-то, верно.  Это действительно была очень передовая военная система, нюанс лишь в том, что она была  таковой относительно других или по меркам Средневековья.

Ордонансовые роты

В семидесятых годах XV века Карл принимает несколько указов (ордонансов), которые должны были поставить армию на регулярные рельсы.

Административной единицей армии являлось «копье», состоящее из 1 жандарма (тяжелый всадник) с кутилье (легкая или средняя конница) и пажем (нонкомботант), три конных лучника и трех пехотинцев – арбалетчика с воротом, кулевринье и пикинера.  Рота состояла из 100 копий и насчитывала 900 человек.

В 1473 году вышел революционный Сен-Максиминский Ордонанс, которым предписывалось сократить количество проституток в армии до 30 штук на роту.

Пожалуй, самое прекрасное в нем – это «сократить». Второй нюанс – это то, что руководство поручается жандарму, что логично с точки зрения концепции, где ядром армии является тяжеловооруженный всадник, а остальные приданы ему в усиление, но имеет последствия, о которых мы поговорим ниже.

Итак, в первом приближении мы видим, что Карл Смелый взял концепцию превосходства тяжелой конницы и максимально ее усилил, переведя на регулярные рельсы, разделив на тактические подразделения со штатной численностью. Усилил самыми передовыми наработками в виде многочисленной артиллерии, массированным применением стрелков и регулярными смотрами. Что поставило популяризаторов нулевых годов перед непростой задачей, а как же объяснить дальнейшую катастрофу. Помогла простая бытовая логика – завалить такую мощь могла лишь еще большая сила, которой стала «дисциплинированная, обученная и профессиональная» пехота швейцарцев. Я думаю, сейчас авторы научпоп статей в стиле «от гоплита до гренадера» нулевых годов массово подались в айти, ибо такого количества костылей я мало где встречал.

Констанцская лига и Карл Смелый

Бургундские войны не были как таковым войной только швейцарцев и Карла Смелого. В этом конфликте было множество сторон, заинтересованных в ослаблении мощного Бургундского герцогства. Попробуем кратко очертить контуры противостояния.

Людовик XI французский король  в данном случае, выступал в роли серого кардинала, планируя чужими руками хорошенько обезжирить могучего бургундского соседа. Эрцгерцог Сигизмунд заложил свои владения Карлу Смелому и был не прочь отжать их обратно. Рене Лотарингский в этой тройке был, пожалуй, человеком, который был заинтересован именно в защите больше всех, поскольку его земли были лакомым кусочком для Карла.

По итогу 27 марта 1474 года Констанцская лига (по названию города, где шли дипломатические дебаты) состояла из следующих частей, которые прирастали вплоть до июня

Союз швейцарцев и австрийским эрцгерцогом Сигизмундом, под эгидой короля Франции Людовика XI.

Нижний союз из городов Эльзаса, а также Страсбурга, Базеля, Кольмара и Сегесты, к коему примкнул герцог Рене Лотарингский (присоединился 18 апреля 1475 года).

Ключевую роль ястреба в этом союзе играл Берн, а точнее партия войны Никлауса фон Дисбаха, который хотел взять под контроль торговые пути Бургундии. Умеренные во главе с Адрианом фон Бубенбергом проиграли ястребам.

Союз был исключительно оборонительным, конечно, же. Отчасти Карл был сам виноват в своих проблемах, точнее его ставленник, который явно действовал с одобрения великого герцога. Питер фон Хагенбах судебный пристав Верхнего Эльзаса, который был управляющим Карла Смелого в этом регионе, заложенным ему эрцгерцогом Сигизмундом.  Судя по постоянным жалобам жителей, судебный пристав был реально конкретным Питером и творил постоянную дичь. Возможно, часть приписываемых ему поступков были преувеличением, вроде того, что он кормил гостей в Брайзахе 20 февраля 1474 года лобковыми волосами своей жены и трех дворянок (предварительно измельченными). Тем не менее, убийства, грабежи и изнасилования вполне могли иметь место. Но все это, конечно, померкло перед другим злодеянием, которое ему уже не простили. Он не заплатил войскам, и уже 10 апреля 1474 года произошло восстание в Брайзахе, его быстро судили, после чего Питер совсем потерял голову.

Констанцская оборонительная лига же перешла к обороне, захватывая  и выгоняя бургундские гарнизоны из Эльзасе, в результате чего Сигизмунд отжал обратно заложенные Карлу владения.

Бургундского герцога в этот момент больше занимал Нейс, под которым он безуспешно просидел десять месяцев 1474-1475, за это время к нему успели наведаться послы Берна и Рене Лотарингского, объявив войны (а до этого Базель и Страсбург). В общем, одномоментно Карл оказался окружен оборонительным союзом, который объявил ему оборонительную войну и оборонительно нападал на него.  

5 ноября 1474 года армия лиги числом около 15 тысяч человек осадила Герикур, а 12 ноября подошли деблокирующие силы под руководством Анри де-Невшатель-Бламона и Жак де Ромона. У последних было 5-6 тысяч человек, поэтому результат битвы следующего дня был вполне предсказуем – бургундцев разбили наголову.  Часть пленных продали за выкуп, а 18 ломбардцев обвинили в содомии и сожгли живьем в канун Рождества в Базеле, как отмечает хронист «в честь Всевышнего Бога, нашей христианской веры и всех немцев».

Уютное ламповое рождество 1474 года

В январе 1475 Берн продолжил обороняться, принявшись за Иоланду Савойскую, двоюродную сестру Карла. Никлаус фон Дисбах собрав силы из Берна, Золотурна, Фрибурга, Цюриха и Базеля начал кампанию против Савойи, взяв замки Грансон, Жунь, Орб и Эшален.  18 июля армия лигистов числом 10 000 человек подошла к пограничному городу Л’Иль-сюр-ле-Ду и взяли его штурмом. После чего союзники посрались на почве дележа добычи и часть швейцарцев благополучно дезертировала. Следом пала крепость Бламон, хотя и не без проблем для швейцарцев. Во-первых, союзники взяли слишком короткие лестницы, во-вторых им на головы скидывали ульи с пчелами. В итоге крепость сдалась не без помощи чумы, впрочем, в этот раз старая союзница Бургундии забрала жизнь и Никлауса фон Дисбаха. 21 августа бернцы взяли Грамон, главным трофеем в котором стал погреб с вином, где союзники немедленно и нахуярились.

Нехило взбодрившись от такой активности оборонительного союза Карл закончил бесславную осаду Нейса и переключил свое внимание на лигу.

Дипломатическим маневром в сентябре 1475 Карл заключил мир с Людовиком XI и Фридрихом III. Первый удар бургундец решил нанести по Лотарингии и владениям Рене. Атака шла с двух сторон – граф Кампобассо атакой с Люксембурга овладел городом Бриэй и его замком, развесив защищавших его швейцарцев и эльзасцев по окрестным деревьям. Со стороны Франш-Конте ударил Антуан Бургундский, брат Карла по отцу, но бастард по матери. Великий Бастард взял южные лотарингские крепости.

Резко охуев от такого поворота событий Рене Лотарингский отправился к союзнику по лиге Людовику XI, сообщив тому, что МЫ ТУТ СЕЙЧАС ВООБЩЕ ВСЕ СДОХНЕМ! На что французский король посетовал на заключенный с Карлом мир и пожелал Рене держаться там, а также хорошего настроения. Рене забился в Жуанвиль и мог лишь наблюдать за деятельностью Карла. Крепости сыпались в руки герцога, словно спелая черешня. 7 октября капитулировал Шарм, вместе с гарнизоном гасконских наемников, под командованием «Маленького пикардийца». Поскольку не нашлось палача, то за обещание помилования, эту роль предложили пажу «Маленького пикардийца». Тот охотно согласился и успел казнить шестерых, включая своего патрона, но тут подошел бургундский палач и довесил на дерево остальных, включая самого пажа.  Под раскидистой ивой поставил палатку бургундский рыцарь (немецкого происхождения)  Вивольт фон Шаумбург, которому приходилось наклоняться, чтобы не задевать головой ноги вчерашних защитников крепости. В конечном счете, одна ветка подломилась, уронив на шатер связку из семи трупов. Окрестные жители также успели поучаствовать в разграблении соседнего города, спиздив даже колокола, а само дерево романтично нарекли «гасконской ивой». В Лотарингии царила своя атмосфера.

26 ноября после месячной осады сдался город Нанси – это был триумф Карла, который за три месяца захватил фактически всю Лотарингию.

Битва при Грансоне

Следующий удар Карл планировал нанести уже по швейцарцам. Силы Карла Смелого должны были насчитывать около 13000 человек за вычетом гарнизонных войск.

В начале февраля Карл отбил Жунь и Орб, после чего приступил к осаде Грансона. Замок оборонял сильный гарнизон из Берна в количестве 500 человек, но на стороне герцога был один самых могучих (если не самый) артиллерийский парк в Европе (130-200 орудий). 27 февраля благодаря удачному выстрелу бомбарды, ебнул пороховой склад и бернцы сдались. 417 швейцарцев были утоплены в озере и развешены по близлежащим деревьям. Учитывая, что силы Берна в предстоящей битве насчитывали 7000+ человек, пощечина главным ястребам лиги прилетела увесистая. Параллельно отряды Карла зачищали Ваадт, выбив швейцарцев отовсюду, кроме Муртена.

Итак, силы лиги и Карл выступили навстречу друг другу при Грансоне 2 марта 1476 года.

Вперед герцог выслал отряды лучников, которые столкнулись с авангардом швейцарцев и начали в него стрелять. Тут все резко пошло не по плану, поскольку в войска Карла начали стрелять в ответ. Те спешно отступили к патрону, сообщив, что в лесу на них устроили засаду 6000 кулевринеров. Хорошо, этого швейцарцы не слышали, вот бы удивились, что помимо них в лесу еще тысяч шесть тысяч стрелков бегает.

Карл развернул войска – его построение четко отражало классический феодальный план войны. Конница в центре и с флангов, стрелки между ними и артиллерия на возвышенности. Артиллерии отводилась важная роль в этой кампании – так и произошло.

Швейцарцы развернули главную баталию из 10 000 человек, с учетом стрелков их силы насчитывали около 12 000 человек, т.е. примерно столько же, сколько у Карла, но тот критично превосходил лигистов в артиллерии и коннице, уступая в тяжелой пехоте.

Перед боем швейцарцы встали на колени, чтобы помолиться и Карл воспринял это как признак слабости, приказал дать залп артиллерии. Последние не иначе как целили в голову и снаряды прошли выше баталии. Шучу, конечно.

Пора было дать возможность рыцарской коннице решительно подоминировать на поле боя и повытаптывать, ну как там по  списку.

Первую атаку провел Луи де Шалон, сеньор Шатогийон, пыл рыцаря был понятен – Грансон был его замком. Поначалу все шло неплохо, Луи даже успел завязать битву со знаменной группой Швица, почти захватил его, но внезапно умер. Прочие всадники, справедливо посчитав, что сегодня они не горят желанием увековечить свое имя в веках, а атаке решительно мешают кусты винограда и мелкие деревья, развернулись и бросились обратно.

В следующую атаку пошла уже элитная конница самого Карла и итальянские наемные всадники. Результат в принципе был схож, часть всадников совершила подвиг, самоубившись о швейцарские пики, но поскольку массово таранить ощетинившийся «еж» рыцари не особо хотели, то и эта атака закончилась провалом.

Справедливо решив, что надо менять тактику, Карл отдает приказ отойти коннице назад, чтобы дать возможность стрелкам «размягчить» швейцарские порядки.  Тут на поле боя появились части из Ури, Унтервальдена и других кантонов. Ошарашенный Карл спросил у пленного гауптмана Брандольфа фон Штейна

- А это вообще кто?

- А это бравые швейцарцы.

- Так это блядь, не все что ли были?!

Прямо сейчас подходило подкрепление в количестве еще 8000 человек. Пока Карла складывал 12 000 и 8000, его пехотинцы, видя отступления собственной конницы (среди которой были их же командиры) и появление бородатых угрюмых мужиков с алебардами наперевес, сложили два и два. Вывод был очевиден – конница бежит и сейчас бросит их на произвол судьбы, поэтому пехота развернулась и с криками «Спасайся, кто может», ломанулись с поле боя.

Карл был в ахуе. Памятуя, что «римская» пехота обычно отступает в лагерь, он пошел ловить итальянцев туда, где обнаружил примерно такое зрелище

К тому моменту, как швейцарцы подошли к лагерю Карл Смелый был там почти один. Справедливо решив, что двадцать тысяч он в одиночку не осилит, герцог отступил.

Для понимания масштаба пиздеца, потери среди войск Карла не превышали 200 (!) человек, в то время как у швейцарцев порядка 100 убитых и 200 раненых.

Вы спросите как же артиллерия  - она же должна была сыграть важную роль в этой кампании. Так и случилось – теперь у швейцарцев было 200 артиллерийских орудий. Кроме этого, они захватили сотни бочонков с порохом, 8000 стрел, 400 шатров и павильонов, 2000 (!) телег с солониной и 1500 «девушек для любовных утех».

Почему так?

Швейцарская армия представляла собой классическое ополчение военнобязанных мужчин, естественно обучения  в стиле профессиональных армий там не было и близко. От чего возникает вполне резонный вопрос, а как они смогли тогда так легко разбить войска Карла Смелого, которая по всем постановлениям была регулярной?

Проблема была внутри  - все административное деление, тактические маневры и общая концепция ведения войны опирались на армию, которая по сути своей не была способна к настолько сложным действиям.  Итальянские наемники же Карла Смелого были таковыми в именно средневековом значении, т.е. сброд, скрывающийся от правосудия и разнузданные буяны. Да, не все – кто-то был действительно профессионал в подлинном смысле этого слова, но сказывались хронические проблемы средневековой войны, а именно перманентный недостаток денег у нанимателей.

Куда страшнее было отсутствие внутренней организации, пикардийцы отказывались жить с итальянцами, обвиняя тех в содомии. Помним, да, что 18 ломбардцев сожгли в Базеле именно за содомию, с другой стороны, учитывая, что при Грансоне панике поспособствовали именно итальянцы, может и не так далеки от истины были эти обвинения?

Жан де Боже приводит случай из осады Нейса 14 сентября 1474 года, в котором прекрасно все

В тот понедельник после ужина англичане поссорились из-за распутной девицы и хотели убить друг друга. Как только герцог услышал об этом, он пошел к ним с несколькими людьми, чтобы их успокоить, но они, не узнав герцога, как они утверждали, два или три раза выстрелили прямо в него из своих луков. [Стрелы прошли] очень близко к его голове, и ему очень повезло, что он не погиб, поскольку на нем вообще не было доспехов. Вскоре после этого повсюду распространился слух, что герцог ранен, и все бросились туда и стали нападать на всех англичан, могли найти. Герцог был опечален этим, поскольку он не смог предотвратить гибель нескольких людей. Во вторник, следующий за этим, герцог приказал объявить, что каждый, у кого есть что-либо, принадлежащее англичанам, должен вернуть это; с ними не должно было вступать ни в дебаты, ни в споры, поскольку он считал их своими друзьями и подданными и прощал им за то, что они его обидели.

Так что в лагере Бургундии царила своя атмосфера, миланский посол Джакомо Панигарола писал, что каждый день там кого-то убивают, и он сильно опасается за свою жизнь. И это было не просто так, ведь два курьера направленных к нему Миланом  были убиты в окрестностях лагеря. Добавьте к этому, что курьеры везли важное письмо Карлу Смелому  по разделу территории Савойи и Пьемонта между соответственно Бургундией и Миланом. Панигарола считал, что убили курьеров англичане, которые ненавидели итальянцев. Вполне возможно, не так давно произошла массовая драка между англичанами и ломбардцами (последние желали отомстить за убитого соотечественника). В ходе боя англичане потеряли семерых бойцов и обратились за помощью к гельдернцам и пикардийцам, прихватив своих соплеменников, они планировали уничтожить весь итальянский квартал, чему помешало только личное вмешательство Карла Смелого.

Битва при Муртене

При всей обидности поражения при Грансоне, Карл Смелый считал его мелкой неприятностью и следствием предательства части итальянских войск, часть которых он нахуй уволил. Он переместил ставку под Лозанну 14 марта и начал собирать войска, попутно проводя новые реформы. И это дало свои результаты, перекличка в мае показала, что в лагере собралось уже около 10 000 воинов.Кроме того, он полностью запретил проституток!

Новый план был следующим

Сначала спровоцировать союзников на атаку, дать бой на выгодных условиях, предотвратить бегство своих войск и собственно победить.

В качестве наживки был выбран город Муртен, который Карл осадил 9 июня 1476 года. Город защищал Адриан фон Бубенберг, тот самый сторонник партии мира. И делал это чрезвычайно эффективно, чему немало способствовало резко возросшее количество артиллерии у швейцарцев – спасибо, Карл.

Наиболее удобная дорога, по которой ожидалось прибытие лигистов для деблокады, была перегорожена «Зеленой изгородью» или попросту плетнем длиной около 700-900 метров, под тупым углом к которому примыкала артиллерийская позиция с палисадом и рвом. Совокупные силы Карла насчитывали порядка 16 000 человек, из которых до 2500 должна была составлять тяжелая конница (1200-1300 жандармов) и столько же кутилье, которые имели более легкое вооружение, но ненамного. Артиллерия насчитывала 57 орудий, большую часть из которых (33 единицы) составляли серпентины, вероятно, защищавшие изгородь.

Второй стратегемой Карла было разместить лагерь тылом к муртенскому озеру, чтобы не допустить бегство собственных войск, как было при Грансоне. Забегая вперед, скажу, что сработал на все сто.

Итак, в лагерь в Ульмице начали стекаться войска лиги – 5750 человек из Берна, 2400 из Люцерна, 2200 из Базеля, 1550 из Цюриха…  Лигисты охренели от наглости Карла и мобилизовывали все что мобилизуется. В итоге, с учетом гарнизона Муртена  и союзников, против 16 000 Карла выставили…

План  не просто сработал, а был перевыполнен почти на 100 %. Такое соотношение сил и так сулило герцогу весьма насыщенное будущее, но он его дополнительно усугубил, проведя разведку. Не доехав до Ульмица, Карл увидел швейцарские палатки с немногочисленной прислугой, после чего спокойно отбыл в лагерь, думая о том, что лигисты еще не собрались. Поднимись он на холм, бургундский герцог бы сильно изменился в лице, увидев, основные силы врага.  

22 июня 1476 года армия Констанцской лиги двинулась на лагерь Карла.

Вы спросите, что за черная полоса в центре? Это я книжку сканировал(((

Непосредственно живую изгородь обороняло около 3000 человек, остальная армия находилась в лагере. Увидев швейцарских разведчиков утром, к герцогу бургундскому направили гонца с сигналом тревоги. Его капитаны, если не били тревогу, то настоятельно предлагали начать строить армию в боевой порядок на всякий случай. Карл внимательно их выслушал и приказал начать выплату жалования, а солдатам разрешил готовить еду.

В этот момент авангард швейцарцев числом около 10 000 подошел к зеленой изгороди. Ее защитники начали палить по наступающим войскам, в результате чего потери лигистов были весьма значительными – суммарно они потеряли на этом этапе под 800 человек, включая 130 жандармов.

Смяв защитников изгороди, войска швейцарцев устремились за ними, потеряв всякое подобие строя. Но это уже было абсолютно неважно – войска Карла и, будучи построенными в бою демонстрировали проблемы с координацией, а когда их захватили в лагере «со спущенными штанами» битва превратилась в избиение.

Отряд Гаспара Гертенштейна обойдя порядки Карла по широкой дуге, замкнул окружение, добивая беглецов. Ну, и наконец, свою лепту внесла стратегема герцога с размещением лагеря тылом к озеру, это тактическое решение внесло изрядную лепту в археологию, до сих пор доспехи вылавливают.

При Муртене Карл потерял половины армии, в отдельных отрядах некомплект доходил до 2/3. Женщины в лагере Карла рвали на себе одежду, чтобы доказать, что они не переодетые солдаты Бургундии.

Битва при Нанси

Рене Лотарингский смог, наконец, развернуть реконкисту против сил Карла и отвоевать большую часть своих земель, включая Нанси. На беду их обоих, ресурсы бургундского герцогства были впечатляющи и Карл смог собрать остатки своих сил после Муртена, плюс подкрепления и на круг восстановить армию до 14 000 – 15 000 человек. После чего осадил Нанси. Понимаете почему у Рене лицо такое?

Рене по традиции отравился за помощью к собратьям к Констанцской лиги и попросил швейцарцев выступить против Карла. Те охотно согласились… За денюжку.

Пока Рене собирал армию,  Нанси дошел до отчаяния, как и Карл Смелый. После окончания осады на Замковой площади жители собрали пирамиду со съеденными головами лошадей, собак, кошек и крыс. Но и силы Карла были на грани - партизанская война, нехватка еды, постоянный холод и дезертирство косило армию похлеще швейцарских алебард.

Последняя перекличка была проведена 8 декабря 1476 г. в лагере Карла под Нанси, она фактически высветила катастрофу – в наличии 1136 жандармов, 1788 конных лучников и 2463 пехотинца. Деморализованы, замерзли и голодны. Увы, это была не единственная проблема Карла – с самого начала осады, в его рядах был предатель. Граф Кампобассо в обмен на крупную сумму и передачу ему графства Водемон, перешел на сторону Рене. Задержал отправку помощи из Фландрии и не позволил Карлу Смелому прибыть вовремя, чтобы отбить Нэнси. Когда подошел Рене со своими силами Кампобассо явился к нему с предложением убить Карла ударом в спину. Это предложение было с гневом отвергнуто швейцарскими капитанами, как порочащее их честь, тем не менее, граф занял мост Бусьер, отрезав войскам бургундского герцога путь к отступлению. Верные Карлу воины пытались уговорить его отступить, поскольку его врагу не хватит денег, держать под ружьем столько войск, но герцог бургундский отверг эту идею. Сложно уже сказать, чем он руководствовался, складывается впечатление, что связь с реальностью он потерял окончательно. Тем не менее, Карл занял чрезвычайно выгодную  позицию, перекрыв дорогу Сен-Никола, окопавшись, и разместив артиллерию, поэтому штурм в лоб ее грозил большим потерям атакующим. Левый фланг его армии прикрывал Мёрт. На правом фланге было несколько тропинок, ведущих в лес, одна из этих троп вела в тыл бургундской армии. Именно по ней и пришли силы Рене.

5 января 1477 началась битва при Нанси.

Во главе шли 400 французских или лотарингских кавалеристов. Их заметил капитан де ла Ривьера и его конница. С криком «Да здравствует Бургундия!» в бой пошли последние рыцари Карла.

Они отбросили лотарингскую кавалерию, и тут над полем битвы разнесся рев рогов Ури и Унтервальдена. Шансов у войск Карла не было никаких – Рене собрал больше 20 000 человек.

Карл Смелый находился в центре, узнав о катастрофе на фланге, он приказал развернуть стрелков и артиллерию, но ситуацию это уже спасти не могло. Против него шел сам Рене и швейцарская пехота. На левом фланге граф Галеотто пошел в отчаянную атаку жандармами, но и ее отбили швейцарцы.

Начался разгром. Люди бежали к мосту Бусьер, но там их поджидал граф Кампобассо. После триумфа, Рене искал своего главного врага – если Карл смог уйти, то новая война лишь вопрос времени, а прохудившаяся казна Лотарингии не потянула бы новый набор. Один из пленников сообщал, что Карл упал возле пруда Сен-Жан, но свидетель был уже казнен, и узнать детали было нельзя. Граф Кампобассо привел к Рене мальчика из знатной семьи Колонна, который служил пажом при дворе Карла Смелого. Он сказал, что его господина взяли  плен немцы (=швейцарцы), отобрав у того шлем, лошадь и все украшения. На следующий день они отправились на пруд Сен-Жан, он был усеян трупами, раздетыми догола, поэтому опознать кого-то просто не могли. В свите пажа затерялась бедная прачка, ее внимание привлекло кольцо на пальце мертвеца, и она увидела длинные ногти, которые любил отращивать Карл Смелый.

- Ах! мой принц! — воскликнула она с болью в голосе.

Тело герцога бургундского было изуродовано, половину лица обглодали волки, голова раскроена ударом до нижней челюсти, колотые раны в районе бедер и почек. Паж смог узнать его по старому шраму от битвы при Монлери. Рене обернул Карла в пышные и одежды и похоронил с почестями.

Смерть Карла Смелого нанесла смертельный удар молодому бургундскому герцогству, он не оставил наследников. Только дочь, Мария Бургундская, ее молодой супруг – ему только исполнилось восемнадцать, заявил свои амбиции на наследие Карла Смелого. Максимилиан Габсбург, человек который очень скоро создаст армию немецких наемников – ландскнехтов, которые бросят вызов самим швейцарцам.

Кампобассо вернулся в Венецию и снова продал свой меч, но насладиться обретенным богатством он смог недолго. Летом 1478 года к нему постучалась невидимая союзница Бургундского дома – чума забрала жизнь предателя Карла Смелого.

Версия для лл

Отряд под его командованием разбил войско Болотникова в битвах при Коломенском и у реки Пахра, заставив мятежников идти на Москву длинной дорогой, что обеспечило городу и царским войскам дополнительное время для подготовки обороны. Когда болотниковцам все же удалось осадить Москву, Скопин-Шуйский руководил активными действиями при обороне города и в генеральном сражении 2 декабря 1606 года заставил бежать восставших в Калугу, за что уже в возрасте 22 лет получил титул боярина и был поставлен во главе передового войска, отправленного на окончательное подавление восстания Болотникова. К тому времени Болотниковцы перешли из Калуги в Тулу, близ которой они и были окончательно разбиты войском молодого воеводы ( Смутное время. Восстание Болотникова и Лже-Петр ). Во время пришествия Лжедмитрия II Скопину-Шуйскому было поручено набрать армию в северных землях, объединиться со шведским корпусом Понтуса Делагарди, направленному в Россию шведским королем в обмен на Карелию, возглавить объединенное войско, и освободить страну от приспешников самозванца. В середине апреля 1609 года недалеко от крепости Орешек в нынешнем Шлиссельбурге Михаил встретил шведские отряды и вскоре сумел набрать войско сторонников из соседних земель.

10 мая 1609 года во главе объединенного войска Скопин-Шуйский выступил в освободительный поход на Москву. Получив вести о выдвижении, царской армии многие города, недовольные грабительской политикой польских наемников самозванца, восстали, c боями отложились от Лжедмитрия II и встали под знамёна Скопина-Шуйского. К июлю освободительная армия была уже в окрестностях Твери. Однако здесь в русско-шведском войске наступили разногласия. Скопин-Шуйский хотел продолжить поход на столицу, а Делагарди предпочел ограничиться обороной Новгородской земли. Также в шведской армии вспыхнул бунт наемников из-за задержки жалования в результате которого дезертировали французские и немецкие наемники. Скопин-Шуйский пытался спасти ситуацию и прислал для раздачи солдатам 2 тысячи рублей, однако это не помогло и большинство солдат требовало возвращения в Швецию. В результате поход на Москву затормозился и был продолжен только осенью, после получения наемниками денег от русского царя. 18 октября русско-шведская армия одержала очень важную победу в Битве на Каринском поле (Владимирская область) где разбило войско литовского гетмана Сапеги. Известие о победе русского войска вызвало ликование в блокированной Москве и на волне всеобщего воодушевления предводитель рязанского ополчения Прокопий Ляпунов прислал Скопину-Шуйскому грамоту в которой просил его взойти на престол вместо непопулярного Василия Шуйского. Однако воевода разорвал грамоту, оставшись верным, своему дяде и продолжил поход на Москву. Тем не менее этот эпизод не ускользнул от царя Василия, который стал смотреть на своего племянника с подозрением.

Тем временем в Тушинском лагере самозванца начался разброд и шатание. Сигизмунд, осаждавший в это время Смоленск, призывал перейти к себе на службу польских наемников Лжедмитрия II, обещая им щедрое вознаграждение. Поляки недолго думая решили принять предложение своего короля и начали массово стекаться под Смоленск. Тушинский лагерь стал таять на глазах, а Гетман Рожинский и вовсе начал открыто угрожать самозванцу расправой. В итоге 27 декабря 1609 года, спрятавшись под дранкой (кровельный материал) в телеге, Лжедмитрий бежал в Калугу. 12 января 1610 года войско Скопина-Шуйского прогнало из окрестностей Москвы остатки отряда Сапеги и сняло осаду со столицы. В первых числах марта Тушинский лагерь окончательно перестал существовать. Последние польские наемники потянулись в войско Сигизмунда III, а русские тушинцы отправились с повинной в Москву. Постройки лагеря были преданы огню. 12 марта 1610 года полки Скопина-Шуйского торжественно вступили в разблокированную столицу. Царь Василий принял своего племянника с большими почестями и одарил ценными подарками, однако в душе у монарха засели зависть и страх. Популярность молодого воеводы среди москвичей зашкаливала все пределы, и многие хотели видеть на царском троне именно героя-освободителя Михаила, а не ненавистного Василия, тем более что род Скопиных-Шуйских по лествичному праву был более старшей ветвью Рюриковичей. 8 апреля Михаил был приглашен на пир по случаю крестин сына князя Воротынского, который попросил Скопина-Шуйского стать крёстным отцом младенца. Крёстной матерью стала жена князя Дмитрия Шуйского (брат царя). Во время застолья она передала Скопину-Шуйскому чашу с вином, выпив из которой, воевода внезапно почувствовал себя плохо, а из его из носа хлынула кровь. Слуги поспешно унесли Михаила домой, где после двухнедельных мучений 23 апреля 1610 года он скончался...

Весть о смерти молодого героя повергла москвичей в шок и привела к восстанию. Народ бросился громить дом князя Дмитрия Шуйского, и лишь царские войска сумели предотвратить расправу. Многие современники и летописцы прямо обвиняли в смерти Василия Шуйского. Иноземец Мартин Бер, находившийся в Москве, пишет: "Храбрый же Скопин, спасший Россию, получил от Василия Шуйского в награду — яд. Царь приказал его отравить, досадуя, что московитяне уважали Скопина за ум и мужество более, чем его самого. " Еще за несколько дней до пира Понтус Делагарди, подозревая неладное, советовал Скопину-Шуйскому поскорее покинуть столицу, чтобы быть в окружении своего войска в большей безопасности. Однако воевода его не послушал. Михаил был погребён в Архангельском соборе Московского кремля, и к нему на поклонение стали приходить не только бояре, воеводы и служилые люди, но и простые москвичи, нищие, калеки и убогие. Царь Василий Шуйский сделал всё, чтобы отвести от себя подозрения, и при захоронении полководца он громко рыдал над его роскошной гробницей. Тем не менее, в непричасность царя к убийству никто не поверил, что еще больше усугубило его репутацию. Возглавивший же царскую армию вместо Михаила брат царя Дмитрий Шуйский благополучно уничтожил ее в своей же первой битве при деревне Клушино ( Осада Смоленска и катастрофа русской армии в "Клушинской битве" ). Данное поражение максимально сгустило тучи над царем Василием.

В это время перебравшийся в Калугу Лжедмитрий II, наконец, перестал быть марионеткой в руках поляков и начал самостоятельно вести борьбу за русскую корону. Самозванец вел агитацию пугая русский народ стремлением польского короля захватить Россию и установить в ней католичество. Теперь уже не тушинский, а калужский «вор» клялся, что не отдаст полякам ни пяди русской земли, и, если понадобится, умрет защищая православную веру. Данный призыв нашёл отклик, среди населения и вскоре Лжедмитрию II вновь присягнули многие города, что позволило повести войну уже против двух государей - царя Василия IV и короля Сигизмунда III. В начале 1610 года калужский царь повелел городам, оставшимся на его стороне, арестовать и казнить всех находящихся у них поляков, а всё их имущество переправить Калугу. В кратчайшие сроки самозванец смог собрать значительные средства на ведение войны. К весне отряды самозванца настолько окрепли, что смогли отвоевать у Шуйского Арзамас и Старую Руссу.

После уничтожения царской армии Клушинской битве, власть Василия IV стала призрачной и испуганный Шуйский даже не смел показываться на людях. В это время на столицу надвигались две армии - польское войско под командованием Жолкевского приближалось к Москве с запада, а с юга шли силы Лжедмитрия II. На этом фоне в Москве вспыхнул заговор против царя, который организовал Захарий Ляпунов, брат рязанского воеводы. Сторонники Лжедмитрия предложили заговорщикам надежный как швейцарские часы план - москвичи должны были низложить царя Василия Шуйского, а сторонники самозванца обещали поступить аналогичным образом с Лжедмитрием. После свержения обоих царей они должны были объединиться, сообща выбрать нового государя и тем самым положить конец братоубийственной войне. 17-го июля заговорщики подняли в Москве антиправительственный мятеж, состоявший из горожан и детей боярских. Собравшаяся под окнами царского дворца толпа: стала кричать «Ты нам больше не царь! ». После этого бояре-заговорщики объявили себя Земским собором и низложили Василия Шуйского с престола. Уже бывший монарх был насильственно пострижен в монахи (он сам отказался произносить монашеские обеты, за него это делал другой человек) и отправлен в Чудов монастырь.

Низложив царя Василия мятежники направили своих представителей в лагерь Лжедмитрия II, чтобы «воровские» бояре тут же свергли своего «царя». Однако их ждало жестокое разочарование. Сторонники самозванца не только не сдержали свои обещания по свержению "вора", но и потребовали немедленно открыть столичные ворота перед истинным государем Дмитрием Иоановичем. Заговорщики, свергнувшие Шуйского, осознали, как жестко они были обмануты - без царя на троне бороться с самозванцем было теперь куда труднее. 2 августа Лжедмитрий II обосновался в селе Коломенское и приготовился к штурму столицы, а уже на следующий день под Москвой появилось польское войско гетмана Жолкевского. Бояре, захватившие власть в Москве, образовали временное правительство, получившее название «Семибоярщины». В него вошли князья Мстиславский, Воротынский, Трубецкой, Голицын, Оболенский и бояре Романов и Шереметьев. Главной их задачей стал поиск нового царя. Чтобы избежать новой грызни между боярскими кланами, было решено не избирать царём представителей русских родов. В результате споров было решено пригласить на русский престол сына польского короля Сигизмунда, королевича Владислава на условиях его перехода в православие. 17 августа 1610 года бояре подписали договор с гетманом Жолкевским, согласно которому русским царём становился Владислав Ваза. Речи о вхождении России в состав Речи Посполитой не шло, поскольку московские бояре сохраняли автономию.

Опасаясь штурма Москвы армией Лжедмитрия, бояре в ночь на 21 сентября тайно впустили отряд Жолкевского в столицу. После появления в Кремле поляки быстро захватили власть в столице, а представители «Семибоярщины» фактически превратились в их заложников. Слухи о захвате поляками власти в Москве быстро распространились по округе и привели многих в шок. Не согласные с такими положением дел вновь стали распространять миф о спавшемся сыне Ивана Грозного. К Лжедмитрию II присягнуло население многих городов, в том числе ранее упорно с ним боровшихся. Однако из-под Москвы войско самозванца было вынужденно уйти из-за угрозы сражения с польской гусарией. Вернувшись в Калугу, Лжедмитрий II начал решительную и беспощадную войну с поляками. К началу сентября отряды самозванца отбили у интервентов Козельск, Мещовск, Почеп и Стародуб. Ежедневно по приказу калужского царя казаки чинили жестокую расправу над пленными поляками. Казаки захватывали королевских дворян и солдат, везли их в Калугу и там топили. Однако и со своими сторонниками самозванец вел не менее решительную борьбу... Испытывая недоверие к своему боярскому окружению, он подвергал казни всех, кого хотя бы в малейшей степени подозревал в измене, и вскоре образ правления Лжедмитрия II приобрёл черты сходства с опричниной его "отца" Ивана Грозного. Опасаясь наступления основной московской армии на Калугу, Лжедмитрий II стал готовиться к отступлению в Воронеж, поближе к казачьим окраинам. Однако сделать этого он не успел.

11 декабря 1610 года Лжедмитрий II был убит во время охоты на зайцев ногайским князем Петром Урусовым. Воспользовавшись тем, что с Лжедмитрием была татарская стража, Урусов прискакав на коне к саням самозванца и рассёк "царя" саблей. Это была месть за убийство касимовского хана Ураз-Мухаммеда. В апреле 1610 года Ураз-Мухаммед и его соратник Петр Урусов замыслили перейти из лагеря самозванца в лагерь поляков. Поскольку семья хана оставалась в лагере Лжедмитрия II, он принял решение вернуться к самозванцу с намерением организовать его убийство. Однако сын Ураз-Мухаммеда по какой-то причине решил предать своего папку и донёс Лжедмитрию, что отец собирается его убить. Тогда Лжедмитрий решил опередить касимовского хана. Во время охоты он напал на ничего не подозревавшего Ураз-Мухаммеда, убил его, а тело бросил в реку. Чтобы скрыть убийство, Лжедмитрий поскакал к своей свите, крича, что хан намеревался убить его, но он чудом спасся. Служилые татары не стали мстить за своего убитого командира, и только Пётр Урусов, состоявший на тот момент начальником стражи Лжедмитрия, в глаза сказал самозванцу, что это было убийство, за что был посажен на 6 недель в тюрьму. Выйдя на свободу, Урусов при первой возможности отомстил за убийство хана.

Антогнист же Лжедмитрия, свергнутый Василий Шуйский был доставлен в Польшу в плен Сигизмунду. 29 октября 1611 года Василия под звон колоколов и при большом скоплении народа вместе с его братьями и смоленским воеводой Шеиным провезли по улицам Варшавы в открытой повозке и доставили в Королевский Замок к Сигизмунду III. Там Василий Шуйский с непокрытой головой склонился к земле перед королем и принёс присягу Речи Посполитой, признавая себя побеждённым и обещая, что Россия никогда не нападет на Польшу. Только после этой присяги король Сигизмунд позволил ему поцеловать руку, что было очередным проявлением превосходства Польской Короны.

После унизительной присяги свергнутый царь был отправлен в заключение в Гостынский замок, где и умер в сентябре 1612 года. Если ещё недавно Россией правили сразу два царя, то теперь в ней не осталось ни одного...

Продолжение следует...