Рутины скука всё сожрать стремится.

С телеэкрана – новости на птичьем,

О том, как хорошо живёт столица,

А что провинция – как есть, обнять и плакать,

Плюс, кто-то умер, хоть, по факту, минус...

Опавшая листва по лужам. Слякоть.

И в окнах мрак. Как главная немилость.

Холод предоктябрьского дня,

Неприятие городом и миром...

Это – точно-точно для меня?

Вид приняв лихой, придурковатый

Выйти? Там на улице светло,

Облака нависли сладкой ватой,

Кажется, ещё не истекло

Время, что отмерено Всевышним

Мне на эту жизнь. Тут жалоб нет.

Просто тяжело всегда быть лишним.

Новый день. И будет новый свет.

Вспомнить дни, что оставили в памяти яркий след,

Ночи, где было мало так ветра с верхушек гор,

Где лишь река шептала мне, свой неземной узор

Почерком каллиграфа берега вдоль ведя,

Где мне всего хватало, кроме одной тебя,

Где, к сентябрю готовясь, клёны вставали в ряд,

С точностью, по фасону правя себе наряд...

Там, под раскаты грома мы с октябрём вдвоём

Полночи полусонной мудрости горечь пьём.

И понимаем, что где-то, где нет на свете нас,

Тоже проходит лето. Тоже десятый час.

В путешествии, Господом данном,

В сотый раз понимаю, что значит любить

На пути этом дивном, но странном.

Мне так нравится шорох опавшей листвы

Аромат увядающих клёнов

В этом просто признаться и быть, как и вы

В эту пору печально-влюбленным

Это значит – уже не ждут.

Был особенным, стал как все.

Что прикажешь поделать тут?

Загляну сентябрю в глаза:

Понял вдруг, что блестит в волнах

Отражение его. Я за

Ворожён им. И вот, в мечтах

Остаюсь в настоящем дне –

Вновь один на один с собой.

Дремлет август, и в этом сне

Я так тщетно ищу покой.