Дома тихо. Из тысячи звуков – одно лишь дыхание.
Тишина стала ядом: лекарства превышена доза.
Я не жалуюсь, нет. Тут найти б этой сути название,
А потом хоть ковер из мечети... Бездушная проза
Дом – работа – дела. Выходные – попытка не вскрыться.
Нет звонка на двери – словно символ – а кто позвонит?
За окном три сосны, а на них – молчаливые птицы.
Заблудиться подходит по смыслу, но делаю вид,
Что ни-ни. Водяной из мультфильма до боли понятен.
Может, это депрессия? Впрочем, по признакам, – нет.
Я тут, кажется, тест завалил: не нашёл среди пятен
Ничего, что б сулило хоть маленький самый просвет.
Словно синуса график меж двух асимптот существую.
Стать параболой бы, да направить себя к небесам,
Обнулившись в моменте. Да только стремится в прямую
Превратиться моя асистолия. Где же бальзам,
От которого легче становится? Где белокнижник,
(Я от черного цвета, признаться, ужасно устал)
Что поможет себя хоть на время не чувствовать лишним?
Или всё, что решает – билет, чемодан и вокзал?
Как в дорогу не взять бы себя, задаваясь вопросом,
Размышляя о бренности, смыслах в мелькании дат,
Забывая порою, что счастье – буквально под носом,
Раз за разом себя нахожу в длинном списке утрат.
Беззастенчиво прожитой жизни. Но утром, с рассветом
Воскресаю (пока получается) средь тишины,
И вопрос возникает (хоть знаю, что будет ответом)
О грядущем. И эхом приходит: мы обречены.
