Варяжская гвардия Византии. Иллюстрация из открытых источников.
В течение года два Титана бились на равнинах Малой Азии. В большинстве случаев Склир одерживал верх. В марте 979 года, во время еще одного сражения на полпути между Анкарой и Кесарией, войско Склира начало теснить ряды Фоки. Решив, что славная смерть лучше, чем позорное поражение, Варда Фока вызвал Склира на поединок. Склир принял вызов, проявив при этом личную храбрость, хорошо зная физическую силу своего соперника. Фока пришпорил коня и нанес Склиру, удар такой чудовищной силы, что мятежник мгновенно упал с коня, потеряв сознание. Видя это, войско Склира бежало с поля боя, решив, что их командир мертв. Некоторые из особо верных людей утащили тело Склира, и, когда он пришел в себя, то понял, что все потеряно, и затем бежал на арабскую территорию в Багдад, сдавшись на милость халифа. Так, почти случайно Фока спас Лакапина.
Теперь евнух обладал всей полнотой власти. Законный же наследник престола, Василий II, которому уже перевалило за 20, был равнодушен у власти и проводил время в книгах и увесилениях. Лакапин всячески поощрял его в этом, ибо сам хотел править, и никакой Василий был ему не нужен. Но восстание Склира очень сильно повлияло на императора. Он, наконец, выглянул дальше окон своего дворца и стал интересоваться тем, что происходит в его стране. В 980 году, когда из Багдада прибыли арабские послы, чтобы договориться о том, что делать со Склиром, Василий настоял на том, чтобы принять их лично, хоть Лакапин и присутствовал на переговорах.
Император стал в деталях знакомиться с тем, что происходило в его ведомствах: с положением дел в армии и на флоте, в церкви, сенате и других учреждениях. Василий терпел своего двоюродного деда и его мнимую опеку до 985 года. Однажды вечером Василий вызвал Лакапина к себе и сообщил, что тот отстранен от управления делами империи, лишен всех титулов и обширных владений и должен незамедлительно отправляться в ссылку. Император даже постановил, что монастырь, основанный Лакапином, должен быть снесен, чтобы не осталось никаких следов его былого могущества. Так, почти в одну ночь, самый богатый и влиятельный человек Империи лишился всего. Вскоре низложенный евнух найдет голодную смерть в придорожной канаве, ибо никто не пожелает помогать ненавистному сановнику в его беде.
Василий II лишился самого опытного и надежного советника, но о своем решении молодой император не жалел никогда. Он считал, что достаточно подготовлен, чтобы управлять страной, он был молод и горяч, думая, что может покорить весь мир. И первым его самостоятельным решением было начать поход против мятежной Болгарии...
Из чего его делали неясно до сих пор. Кто-то говорит, что это была гремучая смесь из нефти, серы, селитры и какого-то масла. Другие с умным видом доказывают, что там присутствовали битум, сера, зола, горная соль и даже пирит.
Но одно известно точно — это было жуткое, дьявольское оружие. Особенно для тех "славных" времен, когда было принято махать мечом и метать копье. А тут, на тебе, технологическое превосходство в самой подлой его форме...
По легенде, адскую смесь изобрел в VII веке некий сириец по имени Калинник. Был он, якобы, архитектор и химик. Сейчас уже не понять, каков он был архитектор. Однако химик из него вышел для своего времени отменный. Прямо-таки "Доктор Зло" раннего Средневековья. Этот Калинник не только придумал состав, который горел даже на воде, но и сконструировал для него специальный сифон — медный ствол на носу корабля, извергающий поток жидкого пламени.
История гласит, что изобретатель сбежал от арабов в Константинополь. Там он и предложил свою "горячую" идею императору Византии. Тот, будучи не дурак, быстро оценил потенциал. Особенно после морской битвы при Кизике в 673 году. Когда от первых же залпов арабский флот вспыхнул, как бумажный, и пошел ко дну.
"На судах с греками сам Шайтан!", — наверное, думали тогда в ужасе уцелевшие арабы, отплывая прочь на обломках.
Греческий огонь стал главным козырем Византии на море на протяжении семи веков. Его состав хранили в тайне, как величайшее государственное сокровище. Разглашение рецепта каралось смертью. Сифоны устанавливали на специальные суда — дромоны, превращая их в плавучие огнеметы.
Против этого оружия не было спасения. Вода только разбрызгивала огонь и усиливала горение. Песок и уксус помогали слабо. Единственной тактикой против было держаться на максимальной дистанции и молиться, чтобы ветер не переменился. Это была абсолютная форма морского террора.
Греческий огонь отметился не только в битвах с арабами. Его испепеляющую мощь на себе испытали и воины древней Руси. И случилось это во время походов князя Игоря на Царьград.
941 год. Киевский князь Игорь Рюрикович, воодушевленный успехами предшественников, собрал внушительную флотилию. По разным данным, это было от нескольких сотен до тысячи ладей. Это внушительная сила для того времени. Цель была такова: надавить на Византию, возобновить или расширить выгодные торговые договоры... А заодно, по тогдашней традиции, "погулять" по богатым прибрежным землям.
Византийцы, узнав о приближении русского флота, не стали паниковать. У них был свой "козырь" в медных сифонах на бортах. Когда ладьи Игоря вошли в узкий пролив Босфор, их уже ждали.
Быстрые и легкие русские ладьи пошли на сближение для абордажа. А византийцы, сохраняя дистанцию, привели в действие свои трубы. Из медных горловин вырвались струи жидкого пламени...
Эффект был сокрушительным и психологически ужасающим. Горящая смесь, которую нельзя было потушить водой, облепляла борта, паруса и самих воинов. Деревянные ладьи вспыхивали, как факелы. На воде разливалось огненное море. Паника была абсолютной. Сражение превратилось в избиение.
Князю Игорю с остатками флота чудом удалось вырваться, но поход был позорно провален. Это было поражение и шок. Столкнулись две эпохи: традиционная доблесть в ближнем бою и безжалостная "огневая мощь" нового поколения.
Игорю еще повезло. Князь уцелел и сделал правильные выводы. Уже в 944 году он предпочел заключить с Византией договор, но уже с дипломатической миссией, а не с огнем и мечом.
А греческий огонь еще долго был в ходу. Его позднее испытали на себе норманны, крестоносцы и в 1453 году турки – при осаде Константинополя. Но греков уже это не спасло. Константинополь пал, а Византии пришел конец.
На заре технологий замаячил порох, и о греческом огне забыли. Так и канул в Лету рецепт этого дьявольского состава, оставив в истории лишь воспоминания былого ужаса и легенды о "непобедимом" пламене, побежденном лишь временем.
Если вам удобно читать тоже самое (и даже больше!) в Телеграм, то приглашаю по ссылке на канала "ТехноДрама"
Очень любопытным моментом средневековой истории является отношения между императором Востока и Запада, то есть Византийской(Ромейской) империи и Франкской империи. В этой небольшой статье хотелось бы чуть раскрыть перипетии этих отношений, используя самые интересные фрагменты из письма франкского императора Людовика 2-го императору Василию 1-му(Византия) .
Само письмо относится к периоду, когда Василий I утверждал авторитет династии Македонян, а Людовик II стремился закрепить притязания Каролингов на титул «Римского императора». Поводом для переписки стала борьба за признание императорской легитимности в Италии и Сицилии, где интересы двух держав пересекались.
Перейдём непосредственно к фрагментам письма Людовика II, которые позволяют увидеть основные аргументы западного императора.
Людовик к Василию
Много мы читали и продолжаем читать, но до сих пор не нашли определенных терминов или форм или установленных правил относительно того, что никто не должен называться царем кроме того, кто держит бразды правления в городе Константинополе.
Очевидно что в данном фрагменте Людовик ссылается на отсутствие явных свидетельств в источниках на исключительное право правителей Византии(Ромеи) называться императорами.
Рассуди же, брат, и размысли, сколько было василевсов в различных местах, в различные времена и у разных народов и сколько еще и теперь носят такое наименование, и не питай зависти к нам за наш титул, как будто особенным исключительным образом у тебя заимствованный, так как ты разделяешь его не с нами только, но и со многими князьями других народов.
Если патриархи возглашают на литургии одну империю, похвально поступают, ибо едина империя Отца и Сына и Св. Духа и часть этой империи есть Христова Церковь, которою Господь правит не чрез одного тебя и не чрез меня, хотя бы мы были так тесно соединены взаимной любовью, что мазались бы единым существом.
Здесь Людовик опирается на литургическую традицию, стараясь показать, что империя едина в духовном, а не политическом смысле, тем самым нивелируя исключительность ромейской императорской власти.
Удивительно также, как можешь ты утверждать, что властитель арабов называется протосимвол, этого в наших кодексах не обретается, дай в ваших книгах арабские властители именуются то архонт, то король, то как, иначе, но мы всем книгам предпочитаем Священное Писание, которое у пророка Давида говорит не о протосимволах, но о царях арабских. И каган не называется прелатом аварским или казарским, и болгарский властитель не называется князем (ргтсерз), но царем или государем (сготтиз). Все они иначе титулуются, чем ты говоришь: у всех у них ты отнимаешь наименование «василевс», чтобы насильственно привязать этот титул одному себе. И то вызывает смех, что ты говоришь по поводу императорского титула, что он не свойствен ни моим предкам, ни народу. Как же он не мой отечественный титул, когда он принадлежал уже моему деду, и как же он не свойствен нашему народу, когда известно, что римские императоры происходили и из испанцев и исаврийцев и казар: разве ты, будешь утверждать, что эти народы превосходят франков религией или доблестями? Далее, возлюбленное братство твое удивляется, почему мы называемся римским, а не франкским императором, но следует прежде всего знать, что, не будучи римским императором, я не мог бы быть и франкским. Это имя и достоинство мы приняли от римлян, у которых впервые появилось это высочайшее достоинство, когда получили по божественному изволению в управление римский народ, и город Рим, и матерь всех Церквей для защищения ее и возвеличения, отсюда перешла на наш род и королевская и императорская власть. Ибо франкские вожди назывались сначала королями, а потом императорами, именно те, которые помазаны были от руки Римского епископа. Так, Карл Великий, наш прадед, удостоившись помазания от первосвященника, первый из народа и колена нашего получил титул императора.
В этом фрагменте франкский правитель формулирует главный принцип западной императорской идеологии: право на титул «римского императора» исходит из акта папского помазания, а не из преемства от Константинополя. Для Каролингов именно папа становился источником легитимности, что прямо противоречило византийскому пониманию империи как непрерывной правовой институции.
Более всего интересен взгляд Людовика и вообще франкской идеологии на их империю как на продолжение Западно-Римского государства, несмотря на явное понимание и указание на "варварское" происхождение самих франков. Идея получения империи от римлян кажется крайне интересной и вообще продолжение позднеантичной парадигмы мышления - Западной и Восточной империи, которые одновременно правят разными частями мира, но при этом являются единым целым.
И как мы чрез веру стали семенем Авраамовым, а иудеи вследствие неверия перестали быть сыновьями Авраама, подобно тому мы через добронравие и православие приняли бразды Римской империи, а греки через злонравие и ложное исповедание перестали быть римскими императорами, изменив не только городу и столице, но даже и римскому народу и совсем забыв даже самый язык и переселившись совсем в другой город, столицу и народ и усвоив другой язык
Очень любопытно что Людовик фактически упрекает греков и отказывает им в наследовании Римской империи, на основании того что греки перенесли столицу(в Константинополь) и перешли на другой язык - с латинского на греческий. Данные утверждения выглядят особенно показательно, если учитывать, что сами франки уже давно говорили на германских языках и не были наследниками латинской культуры в прямом смысле. Однако в логике Людовика решающим правом на императорство выступало не происхождение, а папское помазание.
Таким образом, переписка Людовика и Василия демонстрирует столкновение двух совершенно различных моделей понимания Римской империи — непрерывной, правовой традиции ромеев и сакрально-папской легитимации Запада.
Вообще хотелось бы заметить что восприятие мира средневековым человеком исключительно отличалось от нашего, что делает изучение этого вопроса особенно интересным и потому все еще достаточно актуальным. Ведь осмысливая то как люди ранее воспринимали мир - мы осмысливаем себя и те особенности восприятия которые характерны для нас сейчас.
Цитаты взяты: Успенский Федор. История Византийской Империи. Том 3
Некоторые вещи со временем видоизменяются, что, как легко понять, есть нормальная часть существования чего-либо. Применительно к человечеству, одной из самых гибких вещей является язык. С каждой новой эпохой, новой переменой он становится иным - часть слов отмирает, уходя на пенсию в словари, часть - появляется и нащупывает своё место в языке, ну а некоторые просто меняют значение.
Касается данная тенденция в том числе и политических терминов. Очень яркий пример - это "фашизм", об академическом определении которого по сей день идут споры. Раньше в массовом сознании многих стран Европы оно было символом силы и прогресса, "третьего пути". Ныне то же массовое сознание говорит "фашист", имея ввиду просто "ужасный человек" или реже "человек, придерживающихся резко не нравящихся мне взглядов".
Что-то похожее случилось и с некоторыми древними титулами, которые стали из вполне приличных синонимами злодейства. Речь о двух словах - "тиран" и "деспот". Как они возникли, когда и зачем употреблялись и каким образом связаны с другим титулом - "басилевс" (василевс), я и расскажу.
И пожалуй, начну я как раз с василевса.
Признаюсь, моя первая ассоциация с ним - это одноимённый персонаж франшизы "Три богатыря"
Его путь начинается в Бронзовом веке, в промежуток времени между XV и XI столетиями до нашей эры. Тогда происходила, ни много ни мало, прелюдия к создания греческой культуры. Её ранней формой является Микенская цивилизация, знаменитая своими эпическими городами.
Её представители говорили на предке греческого языка, в котором и появляется слово "василевс" (писалось так - 𐀣𐀯𐀩𐀄, транскрипция - "qa-si-re-u"). Это был вождь, лидер местного сообщества, человек уважаемый, но стоявший всё-таки ниже царя в иерархии.
Когда Микенская цивилизация пала из-за дорийского нашествия и прочих факторов, титул начать менять своё положение. К VIII веку до нашей эры он уже утвердился как основной монарший, а окончательно вытеснил другие ранние вариации, такие как "ванакс", к началу классического греческого периода. Гомер в своей Илиаде вовсю использовал "басилевса" в значении царя.
В IV веке до нашей эры, когда жил Аристотель, басилевсами становились также те, кто исполнял функции жреца и судьи в Афинской республике. Они не были монархами, являясь архонтами (выборная должность в Афинах тогда), что резко отличало их от остальных коллег, правивших всё-таки на троне.
Иными словами, "василевс" - это то же, что "царь", "король" и тому подобное. Однако схожим по статусу был и "тиран" - второй главный герой истории. Это слово, пришедшее в греческий, вероятно, из анатолийского хеттского языка, закрепилось позже, но тоже стало весьма нередким.
И то, и другое использовалось правителями крупных государств либо полисов, но разными. Даже не просто разными, а качественно разными. Аристотель, подробно описывая сложившуюся вокруг него политическую реальность, однозначно говорил, что базилевсом может считаться лишь тот правитель, который получил власть по наследству и является частью легитимной династии.
Среди таких имелись, скажем, спартанские цари, включая знаменитого предводителя трёхсот героев Леонида. Официально два лидера Спарты также были архагетами, то есть военными вождями, и считали это более престижным, хотя все соседи и найденные письменные источники называли их басилевсами.
Древняя Спарта
Леонид в знаменитой документальной исторической картине "Знакомство со спартанцами" 2008 года. Власть его и его предков основывалась на том, что они якобы происходят от самого Геракла. Лёня, вот, был потомком данного персонажа в двадцатом поколении.
Такие уважаемые семьи и величались полноценными басилевсами, передавая титул от отца к сыну, порою и веками. А вот тиран - это совсем другое дело. Тираном человек становился, если каким-то образом брал власть в городе или царстве не по праву крови, а самолично. Чаще всего это происходило силовыми методами.
Из-за того, что высочайшей родословной у него не было и от полубогов он не рождался, тиран воспринимался как временный, насильственно руководящий лидер. В полисах, где было развито коллективное управление (та самая "первая демократия"), тираны были практически всегда нелюбимы. Чем больше развивались институты выборных должностей, тем реже случались и быстрее прерывались их правления.
В Афинах самым успешным тираном был Писистрат (560-527 годы до н. э.), который сделал многое для победы над городами-конкурентами, и сыграл немаловажную роль в превращении Афин в ключевой региональный религиозный центр.
Он даже своей смертью умер, что для карьеры тирана уже отличное достижение.
Впрочем, такие деятели - это не самые частые случаи. Большая часть тиранов правила мало, умирала не то чтобы слишком естественно, а память после себя оставляла плохую. Передать свою власть наследникам им удавалось редко.
Неудивительно - их положение по определению было шатким, а вставали у руля они чаще в местах без династии басилевсов, где с высоким шансом позже преобладали демократы, сочинявшие про тиранов всяческие чёрные легенды.
Интеллектуалы считали их самодурами, а народ регулярно поднимал на вилы. Это не значит, что они все были ужасными маньяками - в действительности, полезные и компетентные то и дело появлялись, но добивались успеха явно вопреки, и не получали безупречной репутации. Да и могли ли, если сам их статус был автоматическим клеймом для огромной доли людей?
Почти хрестоматийным примером тирана-злодея является Фаларис, управлявший городом Акрагант (Сицилия) в первой половине VI века до нашей эры. Всю его славу составляет неимоверная жестокость, наверняка "приукрашенная" оппонентами, но всё-таки, видимо, имевшая место.
Утверждать так можно, ведь именно Фаларис велел изобрести и первый использовал медного быка - мягко говоря, неприятную разновидность агрегата для исправительных процедур, которая в том или ином виде практиковалась греками вплоть до поздних Средних Веков.
Как гласит легенда, наш кадр первым делом казнил в быке создателя сего средства, а после собственного свержения и сам был туда помещён. Это, конечно, слишком похоже на поэтическое враньё, но, тем не менее, сам факт смерти от насилия показателен - аналогичным образом заканчивали очень многие братья Фалариса по ремеслу.
В общем, опасное это дело - тиранить. Но желающие всегда находились, пока к римскому завоеванию Греции всё не потухло.
Немало тиранов пыталось преодолеть свой статус и стать реальными монархами с правом передачи власти по наследству. Удалось мало кому, хотя примеры есть. На той же Сицилии, в Сиракузах, с 317 по 289 год до Рождества Христова верховодил Агафокл, смелый и сильный, но в то же самое время жестокий и грубый военачальник, который в 304 году таки добился провозглашения себя басилевсом.
Он завоевал практически всю Сицилию и ряд городов южной Италии, на определённом этапе став важной фигурой в региональной политике. С ним как с равным вели дела правители Эпира, Македонии и птолемеевского Египта. И даже так сохранить царство ему не получилось - Агафокл сам восстановил демократию незадолго до смерти, не видя перед собой достойного наследника.
Сей дяденька был одним из самых успешных тиранов, несмотря на приписываемую (и, судя по всему, отчасти реальную) кровожадность. После него тирании совсем угасли, бесповоротно канув в историческую память.
В ней же эта форма государственности со временем утратила своё первичное значение, став синонимом исключительно страшного, беззаконного и жесткого стиля командования не только на уровне страны, но и на бытовом - "мать-тиран", "домашний тиран", и тому подобное. Неудивительно - слишком уж много её критиковали историки и публицисты чуть ли не с самого появления.
Разве что в названии известнейшего теропода - Тираннозавра рекса - слово "тиран" используется если не комплементарно, то хотя бы нейтрально
Ну понятно, тираны сдулись. А что с басилевсами? Их всё описанное время никто не трогал, и титул спокойно носили короли в эллинистическом мире. Во II-I веках до нашей эры они все потеряли свои владения из-за римской пяты, что временно сделало древнее обозначение не очень актуальным.
Нет, греки с македонянами иногда и римских императоров величали так, однако ни один из них, пока Запад был главнее, не включал "басилевса" в свою титулатуру. Обидно было восточным подданым, наверное.
Кроме того, шахиншахи Парфии и Сасанидского государства (Ирана) в греческих текстах тоже становились "василевсами василеонами" - то бишь, "царями царей" в переводе. Причём самое интересное, что возвращение к титулу случилось именно из-за Ирана.
Когда восточно-римский император Ираклий I в 628 году победил Сасанидов, именно "Василевс василеон" стала его новой, улучшенной высочайшей кличкой. Без западной части империи на востоке началась стремительная эллинизация, частью которой оказалась и реанимация более аутентичного для основного населения страны титула. Позже он перешёл в форму "василевс", и остался с византийцами до самого конца их истории.
Ираклий
Империя в начале VII столетия
Наверное, с падением Константинополя в 1453-м они и выродились насовсем? Так подумать можно, но ничего подобного. Нельзя забывать, что по сути своей "василевс" - это король, и он не отличается глобально от западных монархов. Поэтому, когда в XIX веке появилось королевство Греция, возродились и василевсы - разве что, теперь они были из немецкой династии, ну да ладно.
Вашему вниманию - греческая монета 1876 года с подписью "Георг I, король Эллинов".
Таким образом, последним басилевсом был Константин II, потерявший трон в 1974 году с упразднением монархии.
С византийским периодом напрямую связан и последний главный герой поста - "деспот". В переводе с греческого - "владыка", "господин", он существовал давно. В Античности имел значение "полновластный правитель".
Ещё император Юстиниан I в 500-х годах носил его как второстепенную часть своего списка титулов, и все после него тоже. Фигурировал также как обращение к монаршим сыновьям, присутствовал на монетах.
Юстиниан Великий
Акцента на нём не делалось до XII века, а если более конкретно - до Мануила Комнина (1143-1180).
С него пошёл внезапный упор на "деспота", который отныне стал высшим придворным титулом в державе, вторым после императорского. Престиж данного слова вырос настолько сильно, что после развала Византии в 1204-ом ряд государств на её осколках возглавили самые настоящие деспоты, считая это очень почётным и статусным.
Цари всех образований на этой карте не брезговали деспотией.
По мере того, как хаос в регионе нарастал, и другие подхватывали тенденцию. В XIII-XIV веках деспотами себя объявили цари Болгарии и Сербии
Из этого ясно, что ничего зазорного в бытии деспотом никто не видел, и обстояло дело очень даже наоборот. А что в таком случае произошло? Кто опорочил прекрасного "владыку"?
Тут всё просто. В 1479 году, с уничтожением Эпирского царства османами, "деспот" умер как титул, и никогда больше не возрождался (не считая номинального ношения парой правителей до начала XVI века).
Но и в покое его не оставили. Вскоре в Западной Европе началось Новое Время, приведшее в эпохе Просвещения. Тогдашние философы и публицисты много обращались к греческому наследию, считая его образцом.
В то же время, такие элементы эллинской политической культуры, как тирания и деспотия, стали восприниматься крайне негативно. Одна - как символ беззаконной власти (в унисон и с современниками многих тиранов), а вторая - как пережиток старинного метода управления, считавшегося отсталым и архаичным. Деспотии сравнивались с абсолютными монархиями, и служили, как правило, делу усиления бичевания этого нелюбимого просветителями строя.
Тогда-то они и вошли окончательно в языки европейских народов в современном обыденном понимании, став во многом синонимами друг друга и своего рода оскорблениями.
"Василевсу" повезло больше - греки так по-прежнему называют любого короля, хоть саудовского, хоть британского, а остальные культуры сохраняют его как нечто из прошлого, причём с вполне положительной коннотацией. Ну и про популярные имена "Василий" и "Василиса", произошедшие от этого же самого, забывать тоже не стоит.
Хотя в современности и "деспот" присутствует, и даже на официальном уровне. Возможно, вы не смотрели на это с такой перспективы, но наше обращение "владыка", применяемое к церковным иерархам, это и есть он. В Элладской Православной Церкви епископы по-прежнему являются деспотами, что упоминается в богослужениях.
А ещё есть феминитив - "деспина", выступающий одним из эпитетов Богородицы. С ним в одном ряду стоит и другой - "василиса". Проще говоря - "госпожа/владычица и королева".
Так вот три старых, пыльных слова, начавшие свой путь во времена незапамятные, приобрели новые значения и краски, и живы до сих пор. Не всем так везёт, надо сказать.
Так, продолжаем наш неспешный рассказ. Предыдущие серии были прелюдией. А вот сейчас ГЛАВНЫЙ ХИТ. Если Иван Калита был талантливым менеджером, а Дмитрий Донской — героем-мстителем, то наш новый герой Иван III Васильевич — это настоящий архитектор империи. При нём Русь не просто встала с колен (чем она регулярно занималась и занимается со времён Владимира Святого). Она надела доспехи, взяла в руки меч и заявила о себе как о новой мировой силе.
Итак, встречаем: Иван III. Внук Василия Тёмного, взошедший на престол в 22 года. Характер замкнутый, молчаливый, расчётливый. Решения принимал один, советовался редко. Именно таким и должен был быть человек, которому предстояло завершить дело шести поколений своих предков. Он не стал мелочиться и сразу взялся за всё сразу. План был прост: собрать все русские земли вокруг Москвы и окончательно разорвать отношения с Ордой. И он его выполнил.
Однако если перед его предками был близкий и равный враг (Тверь), то перед Иваном III замаячил куда более серьёзный и сильный зверь — Господин Великий Новгород. Самый жирный кусок древнерусского пировга. Богатая, вольная боярская республика давно решила, что с Москвой ей не по пути, и запросилась в подданство... к Литовскому княжеству. Для Ивана это был casus belli. В 1471 году он разбил новгородское ополчение на реке Шелони. Но не стал брать город, дал им время одуматься. Они не одумались. В 1478 году московские полки просто подошли к городу и взяли его в осаду. Новгород капитулировал без боя. Вечевой колокол, символ свободы и новгородской вольницы, сняли и увезли в Москву. Республике конец, да здравствует Империя! Территории Москвы увеличились в разы, поскольку от Новгорода зависели земли от Чудского озера и Невы, до Кольского полуострова и Урала (про рост территорий читайте здесь).
Усмирение Новгорода навсегда вывело Москву в лидеры Восточной Европы, однако был последний серьёзный конкурент. Тверской князь Михаил попытался лавировать между Москвой и Литвой. Иван пришёл к Твери с огромным войском. Тверское боярство, видя бесперспективность сопротивления, массово перешло на службу к Ивану. Михаил бежал. Тверь была присоединена почти бескровно. Дело было сделано — Северо-Восточная Русь была едина.
Царь. Просто царь
Пока Иван собирал земли, в Большой Орде к власти пришёл хан Ахмат. Он решил восстановить власть над Русью и собрал огромное войско. В 1480 году он подошёл к реке Угре, тогдашней границе русских земель. Однако Иван был уже не наследником лихих князей, по типу своего предка Дмитрия Донского. Он мыслил уже на действительно имперском уровне. Он не стал бросаться в лобовую атаку. Вместо этого он выставил на противоположном берегу полки и начал... ждать. Неделю, две, месяц. Началась то самое «стояние на реке Угре», знакомое многим из школьных учебников. Однако в чём же была суть и стратегический замысел Ивана в таком финте ушами? А дело было в том, что в отличие от темника Мамая, узурпатора и смутьяна, которому надавал по шее Дмитрий Донской, хан Ахмат был легитимным и законным правителем. А значит его власть была от самого Бога, и воевать с таким было то же самое, что идти войной на небеса. В принципе можно, но очень страшно психологически. И Иван выбрал поистине правильную тактику — ни мира, ни войны. То есть он своим стоянием ясно указывал Ахмату — мы войны не хотим, но если сунешься, то пеняй на себя. Бог видит, мы не хотели.
Так его представляют художники...
А вот у Ахмата была полностью другое видение ситуации. Он шёл в карательный набег, дабы восстановить статус-кво, как это было при его предках. Он не рассчитывал на серьёзную битву стенка на стенку, да ещё с войском, которое к тому моменту уже имело артиллерию. В итоге ордынская конница пыталась переправиться сходу и ударить прям на берегу, но была отбита огнём пушек. Ситуация зашла в тупик. Простояв так до ноября, обе армии (которые находились вообще-то в голом поле) начали голодать и мёрзнуть. Иван отвёл войска на более удобные позиции. Ахмат, решив, что это ловушка (и испугавшись известий, что в его столице хозяйничают русские отряды), дал приказ отступать. Просто развернулся и ушёл. Ни одного главного сражения. Ни одной громкой битвы. Но именно это «не-сражение» положило конец 240-летнему монголо-татарскому игу. Орда просто ушла и больше никогда не возвращалась с большими походами.
...а так оно представлено в летописи. Попробуй отличи.
Получив такой бафф на политическом уровне Иван III снова проявил себя как крепкий государственник. Он решил не просто закрепить свои успехи, а увековечить их в своей династии, да не абы как, а переняв угасающую славу Второго Рима — Византии. Он решил попросить за себя Софью Палеолог, племянницу последнего византийского императора. Именно этот брак сделал Москву духовной наследницей Византии. Появился византийский герб — двуглавый орёл. Отсюда же родилась идея, что «Москва — Третий Рим, а четвёртому — не бывать». Иван стал именовать себя «Государь всея Руси», подчёркивая права на все древнерусские земли, чем заложил основу территориальных претензий которая докатилась аж до Николая II с его идеей-фикс о возвращении взад давным-давно утерянной Галиции.
Как похорошела Москва при Иване Васильевиче. Лепота!
В итоге к моменту смерти Ивана III в 1505 году он оставил своему сыну Василию III не набор разрозненных княжеств, держащихся на личности правителя, а единое, независимое, мощное государство с чёткой идеологией (византийство), сильной центральной властью и огромными территориями от тайги до Британских морей Северного Ледовитого океана до границ с Диким Полем, от Финского залива до Урала. Но это было только начало пути. Просто Русь стала Россией, и перешла от состояния местечковой державы в статус квазимперии со своими геополитическими интересами в Евразии. Впереди были войны с осколками Орды (Казанью, Крымом), борьба за выход к Балтике и присоединение оставшихся русских земель. Но основа была заложена на века. Появилась Россия.
В следующей серии: как Василий III добивал последние уделы, как началась борьба с Крымом и как умирающая династия готовила почву для самого главного русского тирана — Ивана Грозного. Встречаем отца Грозного! Не переключайтесь!
Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.
После мусульманского завоевания Сицилии Сардиния оказалась изолированной от остальной империи. У византийцев были более насущные дела, и Сардиния медленно обрела фактическую независимость.
Нет источников, как и когда точно закончилось византийское правление на Сардинии, но к 1073 году Папа Римский в письме к правителям острова упоминает четыре отдельных королевства.
Сардинцы отражали частые набеги мусульманских пиратов из Сицилии и Африки. Такие нападения вынудили их покинуть многие старые порты и города побережья, еще больше изолировав их от остальных византийцев, ослабив жизненно важную линию коммуникации посредством моря.
По мере ослабления византийского контроля власть сохранялась за архонтом, ответственным как за гражданские, так и военные функции. К началу XI века он консолидировал власть острова, передавая ее от отца к сыну. С нормандским захватом Византия еще больше отдалилась от Сардинии. Вся поддержка и авторитет архонта рухнули. На острове восстали соперники и разделили свои вотчины.
Правитель Кальяри, потомок архонтов, сохранил византийские культурные институты, включая использование греческого языка, но он больше не получал указов, даже номинально, из Константинополя. Отделение Сардинии даже не было отмечено в Константинополе. Никакие армии и флоты не были отправлены, никаких документов о ее потере не сохранилось.
Последнее упоминание о Сардинии как о провинции империи относится к периоду правления Константина VII в X веке, когда в Константинополе упоминаются сардинские императорские гвардейцы. Получается, что к X веку единственной причиной, по которой император знал, что он правит этими землями, были странные островитяне среди его телохранителей.
Если бы Сицилия была удержана, возможно, история шла бы иначе, а учитывая, как долго Сардиния оставалась самостоятельной без какой-либо поддержки, можно предположить, что она стала бы оплотом для распространения власти на Западное Средиземноморье. Официально потеря независимости произошла в 1258-1288 годах, когда 3 из четырех королевств пали перед Пизой. Четвертое оставалось автономным до 1420 года, когда весь остров был захвачен Арагоном.
Муж, сподобившийся от всевышнего участи правителя, к тому же и живущий долгие годы, конечно, не смог бы распоряжаться властью всегда прекрасно и безупречно, и если человеку частному для добродетельной жизни достаточно природы его души и изначального жизненного состояния, ибо на его долю выпадает мало испытаний и обстоятельства не меняют его души, то как можно сказать это о царе, жизнь которого и на миг не оставляют тяжкие заботы?
- Михаил Пселл, византийский историк и философ XI века.
- Константин VII Багрянородный был автором трактатов "О Церемониях", "Об управлении империей", "О фемах", благодаря которым мы можем узнать, как была устроена Византийская империя.
- Константин имеет огромное значение для нашей истории, ведь именно он описал быт, нравы, экономику славянских племён X века (за что ему, по-хорошему, нужно поставить памятник).
- Проспонсировал создание фундаментальных трудов по истории Романии и её правителей, возродил литературный жанр жизнеописаний.
- Крёстный отец княгини Ольги.
Подробнее о Константине Багрянородном и его правлении смотрите в документальном фильме !
