– Супер! – проворчал Антон. – Оператор, блин, «Мегатрать». Мегатрать мои нервные клетки. Обещают интернет везде, даже в лифте. Какой нафиг лифт у пятиэтажки? Видимо их интернет там же где и наш лифт. Так что сиди себе на здоровье, катайся и сёрфи… если поймаешь, конечно, ту самую «Мегатрать».

Он побрёл на ощупь, шаркая ногами по стертым бетонным ступеням. В кармане зашуршала бумажка - квитанция за интернет. Тот самый, домашний, который юноша и спешил проверить. Последние три дня он работал из дома, а интернет то пропадал, то появлялся, и скорость была такая, словно данные передавали не по оптоволокну, а на голубях с флешками в лапках.

Антон Беспалов, двадцатичетырехлетний молодой человек, был тестировщиком в небольшой IT-компании. Работа не пыльная, но требующая стабильного соединения с миром, который в последнее время почему-то решил от своего пользователя отключиться.

Беспалов вставил ключ в замочную скважину своей квартиры. Дверь со скрипом открылась. Дома пахло одиночеством, вчерашней пиццей и чем-то ещё… металлическим, озоновым. Как после грозы. Антон щёлкнул выключателем. Свет замигал, погас, снова замигал и, наконец, загорелся ровным светом.

– Ну, слава Богу! – облегчённо выдохнул он. – А то я уже думал, насчёт свечей… Хотя, где я, блин, свечи возьму? Не в церкви же покупать! Церковные свечи – они для души. А мне надо комп питать. Представляете, я к батюшке: «Батюшка, дайте мне свечечку, у меня сервер завис». Он мне: «Сынок, это не ко мне, это к системному администратору надо, он тебе отроет».

Юноша бросил ключи на тумбочку и первым делом ринулся к роутеру. На боевом товарище яростно мигали три зелёных глаза, хотя обычно мигал только один – тот, что отвечает за интернет.

– О-па! – произнёс Антон с подозрением. – Кто это у нас тут так весело моргает? Словно на дискотеке неоновой. Ты чего, дружок, обрадовался мне? Или тебе плохо?

Беспалов сел за компьютер. Система загрузилась бодро, браузер тоже не отставал, но страница не открылась. Вместо неё высветилась ошибка: «Нет подключения к интернету».

– Так-так-так, – Антон, запустил командную строку. – Сейчас мы тебя, братец, продиагностируем. Ping до роутера… Есть! Ping до DNS… Нет! Значит, проблема не в моём железе. Опять эти… провай-дери!

Его поставщик услуг назывался «МедоВесть». Симпатичный логотип – пчёлка, несущая в лапках не мёд, а витой провод. Слоган: «Сладкий интернет на скорости света!». На деле же интернет был горький, как полынь, а скорость – ниже плинтуса.

Антон уже потянулся было за телефоном, чтобы звонить в техподдержку и час слушать гудки, а потом два часа объяснять тёте Люде, что он уже трижды перезагружал роутер, как вдруг заметил нечто странное.

В списке доступных Wi-Fi сетей, прямо над его родной «MedoWest_2.4GHz», всплыла новая, незнакомая сеть.

Название у неё было крайне странное: «БЕСПЛАТНЫЙ_ИНТЕРНЕТ_ДОМОЙ_777».

– Ну, тупыыые! – спародировал Антон любимого сатирика. – Кто так называет сети? «Бесплатный интернет»… Щас! Он тебе такой «бесплатный» интернет предоставит, что у тебя потом ни один пароль нигде не подойдет, карты обнулятся... Хорошо хоть самозапрет на кредиты сделали. Не отнимут больше того, что ты имеешь. Потом всем знакомым будешь рассказывать, как тебя кинули на бабки, даже не выходя из дома!

Но сила искушения была велика. Антон подумал о том, а что он собственно имеет, и что терять ему по сути нечего, рука сама потянулась к мышке. Он кликнул на загадочную сеть. Пароль не требовался.

И… интернет появился. Не просто появился – он рванул с такой невероятной скоростью, что Антон даже откинулся на спинку кресла.

– Ого! Да тут, кажется, быстрее света! У фотонов в моём оптоволокне разовьется комплекс неполноценности!

Беспалов открыл YouTube и запустил ролик в качестве 16K. Видео загрузилось мгновенно, без малейшей буферизации. Он зашёл на торрент-трекер и скачал новый сезон одного сериала за секунды. Скорость загрузки показывала нечто запредельное.

– Вот это да! – восхитился Антон. – Видимо, сосед какой-то IT-гений. Или провайдер новый объявился. Надо бы найти, кто это, и коробку конфет ему отнести. Хотя… лучше бутылку крепкого кофе. IT-шники конфеты не любят, у них от сладкого баги в коде заводятся, а вот на кофе они могут кодить до полной победы над вселенским злом.

Он уже собирался погрузиться в мир высокоскоростного стриминга, как вдруг его взгляд упал на роутер. Три зелёных светодиода, которые обычно мигали с разной интенсивностью, теперь горели ровным, ядовито-зелёным светом. И мигал… четвёртый. Красный. Которого раньше на этой модели Антон никогда не видел.

– Странно... Неужели я раньше не замечал? Или это он от радости, что наконец-то может работать на полную катушку?

Юноша пожал плечами и отложил странности на потом. Главное – интернет есть, и он прекрасен.

Вечер Беспалов провёл в блаженстве. Он пересмотрел кучу видео, скачал всё, что откладывал годами, и даже зашёл на сайт с онлайн-курсами по повышению квалификации – на такой скорости даже учиться было приятно.

Ложась спать, Антон с удовлетворением посмотрел на роутер, с которого по-прежнему несли вахту три зелёных и один красный глаз.

– Спи, дружок, – зевнул юноша. – Заслужил.

А ночью ему приснился странный сон. Будто он стоит посреди бескрайнего поля, усыпанного старыми компьютерными комплектующими. С неба падают сервера, как перезрелые фрукты, и из них выползают огромные, ржавые тараканы с человеческими лицами сотрудников техподдержки. Они ползут к нему и шепчут хором: «Перезагрузите роутер… перезагрузите роутер…»

Антон проснулся в холодном поту. Было утро. В комнате пахло палёной пластмассой.

Запах был настолько явственным и едким, что Беспалов мгновенно вскочил с кровати. Он был уверен, что что-то горит. Возможно, тот самый роутер, не выдержав вчерашних нагрузок, решил отправиться в мир иной, устроив небольшой крематорий на его рабочем столе.

Но нет. Роутер стоял на своём месте. Три зелёных и один красный светодиоды по-прежнему горели ровным, немигающим светом. И всё же запах шёл от него, словно внутри плавилась микросхема.

– Дружище, ты как? – Антон с опаской тыкнул в корпус пальцем. – Не перегрелся? Ну, я же не виноват, что у тебя такая интересная жизнь началась.

Роутер молчал и пах. Беспалов отключил его от сети, запах постепенно начал выветриваться. Парень решил дать устройству передохнуть и отправился на кухню готовить кофе.

Кофемашина, современная, с Wi-Fi модулем, чтобы можно было запустить её с телефона, не вставая с кровати, молчала. На её дисплее красовалась надпись: «Ошибка соединения. Проверьте настройки сети».

– Вот ведь, – удивился Антон. – Привыкла, понимаешь, к роутеру, как к мужу. Любимый на работу – и она в депрессию. Надо лечить.

Он приготовил кофе вручную, по-старинке, заливая кипятком молотые зёрна в чашке. Получилось невкусно, горько, словно в чашку капнули дёгтя.

Пока он пил этот бодрящий напиток, его взгляд упал на умные часы, лежавшие на зарядке. На их экране тоже горел значок отключения от сети.

– Что за день такой? – задумался Антон. – Все с утра по сети скучают.

Он допил кофе и снова включил роутер. Устройство зажужжало с удвоенной силой, светодиоды вспыхнули моментально, без задержки. Запах палёного исчез, сменившись лёгким ароматом озона. В списке сетей снова висела та самая – «БЕСПЛАТНЫЙ_ИНТЕРНЕТ_ДОМОЙ_777». Антон подключился.

Интернет снова был искрометно быстрым. Но теперь Антон заметил нечто ещё - пинг. Он был не просто низким. Он был нулевым. Абсолютно. Как будто сервер, к которому он обращался, находился прямо в его комнате.

– Так не бывает, – пробормотал охотник за багами, запуская сложные диагностические утилиты. – Даже по локальной сети есть микроскопическая задержка. Это законы физики, как ни крути. А тут… словно их отменили.

Увлёкшись работой, Беспалов просидел так несколько часов. Вдруг в соседней квартире послышался громкий, раздражённый крик соседа, дяди Васи, вечного пенсионера и любителя телевизора:

– Опять ничего не работает! Сплошной «синий экран»! Да сколько можно?!

Антон ухмыльнулся. Дядя Вася вечно ругал свой новый Smart TV, который регулярно «глючил». Но сейчас парень задумался. Он зашёл в настройки своего Wi-Fi, отключился от халявной сети и подключился к своей.

Интернет не работал. Вообще. Страницы не грузились. Ping до роутера был, а дальше – пустота. Мёртвая тишина цифрового эфира.

Беспалов снова переключился на «БЕСПЛАТНЫЙ_ИНТЕРНЕТ_ДОМОЙ_777». Всё ожило мгновенно.

– Странно... Словно мой родной провайдер «МедоВесть» просто испарился.

Любопытство начало пересиливать осторожность. Антон запустил сканер портов и трассировку для неё, чтобы проверить, что же это за сеть такая.

Результат заставил его кровь похолодеть.

Трассировка обрывалась… нигде. Она уходила вглубь сети, показывая десятки узлов с немыслимыми IP-адресами, которые не должны существовать в природе. 666.666.666.666, 13.13.13.0, 0.0.0.66… А последний узел имел адрес: 10.9.8.7.6.5.4.3.2.1.

– Это что за бред? – опешил Антон. – Такого не может быть! IP-адрес не может состоять из столько цифр! Это же… это как номер телефона из двадцати цифр. Тебе звонят и говорят: «Алло, это из Вселенной, привет!»

Сканер портов выдал ещё более пугающую информацию. На шлюзе сети были открыты… все пункты. Их было 65535! И на каждом висела какая-то служба. Большинство из них Антон не знал. Но некоторые названия заставляли его нервно сглотнуть: «Cerebro_Injector», «Soul_Storage_v2», «Pandora_Box_Service», «Eternal_Return_Daemon»...

Он попытался подключиться к одному из портов по SSH. Консоль открылась, но вместо поля для ввода приватного ключа, на чёрном экране высветилась одна-единственная строка, набранная кроваво-красным моноширинным шрифтом:

> ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. ОСТАЛОСЬ 233 ПОПЫТКИ.

Антон резко отключился. Руки у него дрожали.

– Что за цирк? Это какая-то шутка? Хакерская? Очень не смешно.

Он решил позвонить в техподдержку «МедоВести» –надо же выяснить, куда подевался его интернет.

Номер Беспалов знал наизусть. Автоответчик голосом приятной женщины сообщил: «Для соединения с оператором нажмите единицу». Антон нажал.

Раздались гудки – долгие, протяжные, и не обычные, а какие-то гортанные, с хрипотцой, словно телефон звонил не в колл-центр, а в глубокую пещеру.

Наконец, трубку подняли.

– Алло? – сказал Антон.

В ответ послышалось тяжёлое, мерное дыхание.

– Алло? Техподдержка?

Дыхание стало ближе. Потом раздался скрежет, будто по микрофону провели гвоздём.

– Слушаю вас, – наконец отозвался тонкий, шипящий голос, словно говорил не человек, а помесь змеи и синтезатора речи. – Оператор Агамон. Номер вашей квитанции?

Антон, ошеломлённый, продиктовал номер.

– Так-так-так, – зашипел оператор. – Ваша проблема… отсутствие соединения с… нашим миром?

– В каком смысле «с вашим миром»? – не понял Беспалов. – У меня нет интернета от вас!

– Интернет… есть везде, – проскрежетал голос. – Просто… в разных мирах он… разный. Ваша подписка… истекла. Мы пытались… уведомить вас… но вы не читали… условия соглашения.

– Какое ещё соглашение? Я его при подключении подписывал!

– Не то… – голос стал настойчивее. – То было… для смертных. Вы недавно… подписали новое. Мы вам… отправили. Проверьте… папку «Спам».

Антон, не отрывая трубки от уха, открыл свой почтовый ящик, зашёл в «Спам». И правда, среди писем о выигрыше миллиона и увеличении чего бы то ни было, он нашёл письмо от отправителя «МедоВесть. Администрация Преисподней».

Тема письма: «Ваше заявление одобрено!».

Он открыл его дрожащим курсором.

«Уважаемый Абонент!

Сообщаем Вам, что Ваша заявка на подключение к тарифному плану «АДСКИЙ БЕЗЛИМИТ» одобрена. Скорость до 7.77 Тбит/с на все устройства в аду и смежных реальностях. Вам предоставлен бесплатный тестовый период на 7 дней. По истечении тестового периода с Вашей души будет списываться ежемесячная плата в размере одной (1) бессмертной единицы (далее – БЕ). В случае отказа от услуги просим написать заявление собственной кровью на бумаге из кожи грешника и отправить его через портал в аду, доступный по адресу: gehenna://disconnect.help.

С уважением,

Отдел по работе со смертными,

Агамон, старший оператор.

P.S. Не пытайтесь звонить в обычную техподдержку. Они вас не поймут. Их мир… ограничен».

Антон обмяк на стуле, в трубке по-прежнему слышалось тяжёлое дыхание.

– Вы… всё прочитали?

– Это шутка? – выдавил из себя Антон.

– В аду… не шутят. Здесь… только маются. Хорошего дня. Обращайтесь ещё.

Раздались короткие гудки.

Антон сидел в оцепенении, глядя на роутер, с которого на него смотрели три зелёных и один красный глаз. Теперь красный светодиод казался ему каким-то зловещим, насмешливым.

– Душа? – наконец выдохнул Беспалов. – Бессмертные единицы? Да вы что, охренели все там, в своей техподдерге? Я вам сейчас в Роскомнадзор позвоню! В прокуратуру! Мне мою душу за интернет предлагают? Да она, между прочим, в ипотеке! Она банку до конца жизни заложена! Вторая часть её у мамы, третья – у бывшей девушки… Я сам от своей души по частям живу! А вы целиком сразу!

Он истерично засмеялся. Ситуация была настолько абсурдной, что даже страшно не было. Скорее… нелепо.

Юноша снова посмотрел на письмо. Внизу мелким шрифтом было приписано: «Услуга предоставляется на условиях полной и безоговорочной капитуляции вашей воли. Любые попытки разорвать контракт до истечения тестового периода приведут к немедленному списанию души в пользу компании «МедоВесть Преисподняя».

Антон резко встал, подошёл к роутеру и выдернул из него шнур питания. Светодиоды погасли. В комнате воцарилась тишина.

– Вот и всё! Без интернета посижу. Книги почитаю. Вспомню молодость.

Беспалов почувствовал странное облегчение. Решение было принято. Он не будет пользоваться этой дьявольской сетью. Просто переждёт эти семь дней, а потом… потом как-нибудь разберётся.

Но вечером, когда стемнело, он заметил нечто странное. Роутер, отключённый от розетки, по-прежнему светился. Три зелёных и один красный огоньки горели в полумраке комнаты ровным, немигающим светом.

Устройство работало от батареек, которых у него никогда не было.

Антон подошёл к роутеру и ткнул в него пальцем. Корпус был холодным. Парень перевернул устройство - отсек для батареек был пуст. Никаких аккумуляторов там не было и в помине.

– Что за… – Антон отшатнулся. – Так не бывает. Законы физики, блин! Сохранения энергии! Чтобы работать, нужно питание! Или ты, дружок, вечный двигатель? Нобелевку тебе за это дать или молотком по голове?

Роутер молчал и светился. Антон почувствовал, как по коже ползут мурашки. Шутки кончились. Это было уже не смешно.

Он схватил устройство и потряс его. Внутри что-то глухо побрякало, словно отвалилась какая-то деталь. Светодиоды не погасли.

– Ладно, – прошипел Антон. – Раз так… Выбора нет.

Он отнёс роутер на кухню, положил в раковину и открыл кран. Ледяная вода хлынула на пластиковый корпус.

– Вот тебе, получай! Охлади свой пыл, так сказать!

Роутер лежал под струёй воды и… продолжал светиться. Зелёный и красный свет преломлялись в воде, создавая на стене странные, пульсирующие узоры.

– Не веришь в законы физики? – закричал Антон. – На, получи закон подлости!

Он принес молоток и занес его над мокрым устройством.

В этот момент с холодильника зазвучал мёртвый советский радиоприемник, не выброшенный на всякий случай по старой традиции. Из динамика раздался пронзительный скрежет – тот самый, который Антон слышал в телефоне. От этого скрипа кровь стыла в жилах.

Беспалов замер с занесённым молотком. Звук стих, и его сменил шипящий голос оператора Агамона:

– Не рекомендую… повреждать… имущество компании… Это… карается… пунктом 7.3… о невозвратной… девальвации… души.

Антон медленно опустил молоток.

– Отстаньте от меня! – крикнул он в пустоту квартиры. – Я не подписывал никакого договора!

– Вы… кликнули… на кнопку «Подключиться»… – раздался голос из радио. – Это… и есть… современная… подпись. Цифровая… подпись… вашего… любопытства. Она… имеет… юридическую… силу… во всех… мирах.

Голос замолк. Радиоскрип стих. Роутер под струей воды продолжал светиться. Антон, дрожа, выключил кран и отнёс устройство обратно на стол в комнату. Вода с него не стекала. Корпус был абсолютно сухим.

Беспалов сидел в кресле и смотрел на дьявольское приспособление, которое невозможно было уничтожить. Думать о чём-то отвлечённом не получалось - мысли снова и снова возвращались к одному: «7 дней. Будет списана бессмертная единица. Душа».

Антон открыл браузер. Домашняя страница по умолчанию изменилась на странный портал — «AD-index.ru». Дизайн сайта был выдержан в багрово-чёрных тонах, с всплывающей рекламой: «Горящие туры в Тартар! От 1 греха в день!», «Души лжецов оптом и в розницу! Скидки!»...

Юноша попытался зайти на свой любимый форум гитаристов. Сайт не открылся. Вместо него загрузилась страница с говорящим названием «Гитарный ад». На фоне огненных штрихов метал-коллектив человекоподобных существ исполнял нечленораздельный рок на стихи Данте.

Антон поторопился закрыть вкладку и открыл список устройств в сети. Обычно там светились только его компьютер, телефон, кофемашина, смартчасы и умная колонка. Сейчас список был длинным, как прокрустово ложе. Десятки незнакомых устройств с диковинными названиями:

Belphegor's_PC

Beelzebub_iPhone_13pro_max

Liliths_MacBook_Air

Cerberus_Smart_Collar_#3

Eternal_Torment_Server_Cluster

Soul_Harvester_9000

– Ну, дела! – прошептал Антон. – Соседи подобрались что надо! С кем же я теперь сеть делю? С Бельфегором и его айфоном… Интересно, у них там тоже ковид был? «Демон в маске», сериал такой…

Его взгляд упал на устройство с названием «Anton_Bespalov_Smart_Heart».

Холодный пот выступил на спине. Он ткнул курсором в строку. Всплыла подсказка: «Устройство: Кардиоимплант. Статус: Онлайн. Пульс: 88 уд/мин. Состояние: Лёгкая паника. Доступ: Разрешить удалённое управление? [Да] [Нет]».

Антон резко отклонил запрос. Сердце его заколотилось чаще, что немедленно отразилось в статусе устройства: «Пульс: 124 уд/мин. Состояние: Паника. Внесение изменений…»

В груди у него вдруг заныло, а в ушах отозвался глухой, металлический стук, будто по клапанам его сердца ударили молоточком. Он судорожно глотнул воздуха.

– Так, стоп, стоп, стоп! – закричал он, обращаясь к пустой комнате. – Это уже нечестно! В правилах пользования ничего не сказано про кардиографию! Я не давал согласия на обработку персональных медицинских данных! Я… я в Роскомнадзор пожалюсь! Пусть вас оштрафуют!

Из колонок компьютера раздался мягкий, бархатистый смешок. Не шипящий голос Агамона, а чей-то другой, сладкий и опасный.

– Дорогой абонент, – прозвучал голос. – Роскомнадзор здесь не имеет юрисдикции. А ваше согласие… вы дали его, не сняв галочку в пункте 66.6 при подключении. «Предоставить провайдеру неограниченный доступ ко всем сетевым и биологическим интерфейсам пользователя». Не читали? Очень зря. Приятного вечера.

Когда сердце успокоилось и перестало звучать в ушах, Антон заметил, что комната была наполнена тихим, навязчивым шепотом. Он огляделся вокруг, потёр уши. Шёпот шёл от настенных обоев. На цветочном узоре проступали едва заметные, мерцающие буквы: «СКИДКА НА ГРЕХИ! ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! Закажи семь смертных грехов — вторая лень в подарок!»

Он вышел на кухню, чтобы налить чаю. Из крана вместо воды полилась густая, чёрная, маслянистая жидкость с запахом серы. Антон с отвращением отпрянул.

На стекле микроволновой печи начало воспроизводиться рекламное видео. Бодрый голос за кадром вещал: «Твоя вечная мука — скучна и однообразна? Попробуй новую, усовершенствованную серную смолу «Экстаз»! С добавлением острых металлических щепок и перца Чили! Жжёт по-новому!»

Антон отвернулся и реклама погасла. Он открыл холодильник. Над баночкой с йогуртом красовался стикер: «Грешник! Твой йогурт просрочен! В лавке Лилит только сегодня цена по акции 0.99БЕ, 13-й круг, ряд 6».

Он швырнул йогурт в мусорное ведро под раковиной. Рекламный слоган теперь горел на его внутренней стенке: «Выбросил еду? Задумайся о своей душе! Она следующая! Курс «Как экономить...» Антон хлопнул дверцей гарнитура.

Это был самый настоящий спам, но не цифровой, а материальный. Он просачивался в реальность, в его квартиру, на его бытовые предметы. Сеть изучала его привычки и внедряла рекламу туда, куда он чаще всего смотрит.

Пик всего случился вечером. Антон пытался смотреть старый добрый DVD-диск (он боялся включать что-либо, связанное с интернетом). В самый напряжённый момент фильма, где главный герой произносил пафосную речь, его лицо на экране расплылось и сменилось на ухмыляющуюся рожу какого-то беса.

– Устал от посредственности? – прорычал бес, смотря прямо на Антона. – Перейди на тариф «ПРЕИСПОДНЯЯ ПРО»! Всего 1.3 души в месяц, и ты получишь:

Приоритетное мучение без очереди!

Эксклюзивный доступ к новым видам грехов!

Персонального мучителя с высшим образованием!

И главное — БЕЗ РЕКЛАМЫ!

Антон запустил в телевизор пультом. От удара бес рассыпался пикселями, и фильм продолжился.

Дегустатор цифровой кухни сидел, обняв колени, и тихо плакал от бессилия. Его крепость, его маленький мир рушился. Ад приходил не с рогами и вилами. Он приходил с таргетированной рекламой, спамом и условиями пользования, которые никто не читает. Это было по-современному, по-digital. И от этого — ещё страшнее.

Беспалов снова посмотрел на роутер. Он понял, что сбежать не удастся. Нужно разорвать этот контракт! Но как? Письмо говорило: «написать заявление собственной кровью на бумаге из кожи грешника».

План с заявлением был не просто жестом отчаяния, а единственным шансом на спасение. Он должен был вырваться из этого ада навязчивого маркетинга и тотальной слежки, пока его собственное сердце не начало предлагать ему оформить кредит под залог души.

– Кровь – есть, – мрачно пошутил сам с собой Антон. – С бумагой из кожи грешника посложнее будет. В «Ленте» такое не продают. Надо, видимо, в канцелярский отдел Ада звонить, уточнять, где они её берут? Может, в преисподней есть филиал «Офисмага»? Скидочную карту предъявить?

Он обыскал всю квартиру в поисках чего-то похожего на кожу. Старые удостоверения, обложки книг, кожаный ремень… Ничто не подходило.

В отчаянии парень сел за компьютер, автоматически подключился к сети 777. Браузер сам открылся на странице с поисковиком. В строке поиска уже было введено: «где взять бумагу из кожи грешника в Санкт-Петербурге?»

Антон, уже почти не удивляясь, нажал «Enter».

Поисковик выдал всего один результат. Интернет-магазин «Всё для оккультиста и не только». Товар: «Бумага для особых процедур, натуральная, из материалов, полученных этичным путем». В описании: «Изготовлена из дермы грешника 3-го круга. Идеально подходит для заявлений, жалоб и прошений в нижестоящие инстанции. Формат А4. Пачка 100 листов».

Оплатить можно было разными способами. Бессмертные единицы были не доступны – стояла метка «недостаточно средств на счете». Второй вариант – расплатиться самыми приятными и счастливыми воспоминаниями. Какими именно указано не было. Антон не рискнул выбирать этот вариант. Его не покидало ощущение, что эта цена самая высокая из предложенных. Третьим пунктом значились «10 минут чистого страдания».

«Всего 10? – подумал Беспалов. – Либо я ничего не понимаю в страданиях, либо в аду нет очередей...»

Третий вариант имел метку «оплата при получении». Юноша подтвердил заказ. Доставка была указана: «Мгновенная. Курьер: демон Устарот».

В дверь тут же постучали. Антон, уже совсем не удивляясь, открыл. На пороге стоял курьер в обычной жёлтой куртке, из-за его спины виднелись два кожистых сложенных крыла. Рога скрывала кепка с логотипом магазина.

– Антон Беспалов? – козырно произнёс демон, сверкая красными глазами. – Заказ. Внесите на счёт 10 минут чистого, выдержанного страдания, без примесей надежды. Рекомендую расслабиться.

Демон протянул электронный планшет. В графе «Подпись» светилось: «Кровью укажите ваше истинное имя».

Антон почувствовал резкую боль на подушечке безымянного пальца левой руки. На пол шлепнулась капля крови.

Беспалов, потеряв дар речи от скорости и продуманности сервиса, приложил порезанный палец к экрану, который тут же ярко вспыхнул красным светом. От планшета вверх по руке пронеслось ощущение обжигающей боли, затем укол в сердце...

И мир рухнул.

Беспалов не стоял больше на пороге своей квартиры. Он оказался... нигде. Вокруг не было ни тьмы, ни света, лишь бесконечное, давящее ничто. А потом началась Боль. Многослойная, перетекающая одна в другую. Физическая агония сменялась психической пыткой, которая в свою очередь превращалась в душевные страдания, а потом муки совести, чувство вины, снова тело, будто кости рвались наружу, а кожа внутрь; стыд – словно стоишь голышом не перед классом, а перед всеми людьми на планете, а тело твое настолько уродливо, насколько это возможно; ненужность старой дворняги, которую либо усердно игнорируют, либо бросают такой взгляд отвращения, что хочется исчезнуть; вина – будто порвал не свои джинсы, а всю мамину одежду, всех мам на свете; беспомощность – словно тебя толпой давят, душат, пинают и рвут те, кто еще секунду назад были твоими товарищами, а ты бессилен даже дернуться под натиском десятков рук...

А потом, как глоток воздуха, – чувство полного, абсолютного одиночества, накатывающего все сильнее до такого вселенского масштаба, что рядом с ним любая физическая пытка стала мимолётным уколом. Ему казалось, что он проваливается в эту бездну миллиарды лет, что он всегда здесь был и никогда не выберется. Он пытался кричать, но у него не было рта. Он попытался вспомнить свое имя — слова рассыпались в прах, едва родившись в его сознании, не оставив ничего, кроме ощущения чужеродного, глупого звука. Он попытался представить лицо матери — и вместо него возникла лишь бесформенная масса, сползающая с костяного каркаса. Он пытался вспомнить солнечный свет — но его память была абсолютно чиста, выжжена дотла. Осталась лишь незамутнённая, кристально чистая агония небытия.

Внезапно пустота сжалась. Теперь он был заперт в крошечной, идеально гладкой сфере, лишенной даже малейшей шероховатости. Он давил на ее внутренние стенки, но у него не было ни рук, ни тела — лишь бессильная воля, неспособная вызвать даже микроскопическую трещину. Пространство вокруг начало пульсировать, поползли тени, лишенные формы, но наполненные осуждением. Они не нападали, а лишь наблюдали. Их всевидящее присутствие было унизительнее любой пытки. Антон был букашкой под стеклом бесконечного, холодного разума, который изучал его предсмертные судороги с научным интересом. Беспалов попытался найти хоть одну мысль, не зараженную ужасом. Простое «я есть». Но и эта мысль оказалась миражом. Каждую рождающуюся в его сознании крупицу надежды — надежды хотя бы на то, что это сон, что это скоро кончится — неизбежно накрывала волна абсолютного знания, что это — его единственная и вечная реальность. Знания, что даже понятие «конец» — это роскошь, которую у него отняли.

Время спуталось, растеклось и зациклилось. Он переживал миг осознания своей полной, тотальной и окончательной беспомощности миллиард раз подряд. Он был приговорен не к страданию, а к самому факту своего ничтожества, возведенному в абсолютную степень.

Когда его сознание с оглушительным треском вернулось в тело, Антона душило ощущение, что эти десять минут не кончились, они просто сделали паузу.

Беспалов стоял на том же месте. Устарот смотрел на него с деловым интересом.

– Ровно десять минут. Оплата принята. Качественный ужас, без осадка надежды. Приятно иметь дело с сознательным плательщиком. Спасибо, что выбрали наш ад… то есть, магазин! – ухмыльнулся демон-курьер и растворился в воздухе, оставив в руках Антона аккуратный свёрток.

Антон, не помня себя, захлопнул дверь. Он стоял, прислонившись к косяку, и крупные, неконтролируемые слёзы текли по его лицу. Его трясло. Эти десять минут стали клеймом на его психике, шрамом, который не заживёт никогда. Он узнал, что ждёт его в будущем. Этот образ был куда страшнее любых демонов с вилами. И самое ужасное было знать, что это — не финал, это — лишь бесплатный пробник. Реклама того, что ждёт его по тарифу «АДСКИЙ БЕЗЛИМИТ».

В свёртке лежала пачка бумаги странного, желтовато-серого цвета, шершавой на ощупь. Она пахла прахом и старыми грехами.

Тариф «АДСКИЙ БЕЗЛИМИТ». Часть 2/2

И от мала до велика почти вся процессия кричала в унисон одно слово: "Роды!"

От увиденного Никита слегка опешил. В этот момент он уже готов был поверить в версию про сектантов. Слишком уж радостными себя вели жители этого городка. Очень счастливо для неких родов, на которые они все так спешили.

— У нас в стране только на Новый год так собираются, — вслух подумал он.

Естественно журналист пошел вслед за толпой. По пути он попытался задать несколько вопросов разным людям, но каждый раз попытки заканчивались одинаково.

Полнейший игнор.

Пару раз он, пытаясь высмотреть что-то интересное в идущих жителях, не замечал бордюра, спотыкался и с руганьем падал на асфальт. На второй раз Никита даже повредил левую ладонь, содрав кожу.

Матерясь и дуя на руку, он заметил, что с одной из примыкающих улиц вышли несколько человек. Четверо держали две жерди, на которых на манер древнего паланкина, был закреплен добротный деревянный стул. Восседал на нем пожилой человек, в котором Никита легко узнал того самого дедушку, которого встретил при входе в город. Он улыбался, махал рукой тем, кто приветственно кричал в его сторону, некоторым важно кивал.

Пробиться к нему было невозможно — дедушку сразу же окружила разношерстная толпа, которая шла вместе с носильщиками, будто оберегая их и сидящего сверху от чего-то.

"Ну не у него же роды, — подумал журналист, идя дальше с потоком людей. — Хотя мало ли. Может тут в почете старцы, берущие себе в жены молодух, которые от них потом залетают. Хотя нет. Если бы его почитали, то он не жил бы в обычном домике на окраине города, где я его встретил. Или он там не живет, а просто зашел к кому-то в гости?.. Какой-то бред, пока вообще ничего не выстраивается. К тому же он единственный, кто мне хоть как-то ответил. Ну да, прижал палец к губам и прошипел. Но это хоть что-то."

Процессия тем временем пришла на небольшую площадь. По центру на ней возвышалась простенькая сцена, на которой стоял мужчина в форме, напоминавшей военную. Старику помогли спуститься с импровизированного паланкина, а затем под руку завели наверх. Он встал слева от "военного", а через минуту на сцену медленно закатили пожилую женщину, сидящую на инвалидной коляске.

Толпа на площади постоянно пополнялась пришедшими с других частей городка. Все этом продолжали скандировать "роды", будто заведенные. Хотя происходящее никак не вязалось с этим действием.

В один момент "военный" вскинул руку, привлекая внимание. Площадь стихла за мгновение.

— Сограждане, — начал мужчина громким поставленным голосом. — Сегодня знаменательный и всеми долгожданный день. Роды.

По толпе прокатился вздох, смешавший в себе умиление и восхищение.

— Настенька и Людочка Пономаренковы, две прекрасные сестры, сегодня наконец-то родят таких же прелестных детишек. В связи с этим мы здесь сегодня и собрались!

Народ встретил новость одобрительными возгласами. Стоящая рядом с журналистом тетка даже всплакнула.

"В связи? О какой связи он вообще говорит? Вот именно, что связи я пока не вижу никакой", — с раздражением подумал Никита.

Мужчина на сцене тем временем продолжал:

— Мы ждали этого события больше года. Наше общество ради сохранения сплоченности и нашего единства решило и в этот раз не пренебрегать правилами, установленными десятки лет назад!

Он сделал небольшую паузу и продолжил, слегка тише:

— Из десяти добровольцев, подавших свои имена на День Родов, голосование выбрало Антонину Анатольевну, которой недавно исполнилось семьдесят шесть лет от роду и Андрея Михайловича. Андрей Михайлович в этом году отпраздновал девяностолетний юбилей. Поздравим его!

Толпа одобрительно загудела, послышались свисты, местами кто-то пытался аплодировать, но в массы это не пошло.

— Голосование далось нам всем нелегко, — как только "военный" заговорил, гомон сразу же стих. — Но мы прекрасно знаем, что это не только на благо нам, но и нашему Хранителю. Делая свое дело, мы строим успешное будущее для нас, наших детей, а также облегчаем работу тому, кто присматривает за нами!

"Опа! Хранитель, — возликовал Никита. — Ну твою же мать. Он же произнес это слово так, будто оно должно быть с большой буквы, клянусь! Есть значит у них тут тот, кто верховодит этим балом. Сумасшедший какой-нибудь."

Он сделал пару шагов назад, посмотрел на Антонину и Андрея, повернувшихся к нему, улыбнулся.

— Дорогие мои, вам слово.

Бабушка скромно покачала головой, пряча улыбку. У Никиты появилось странное ощущение. Он чувствовал, что происходящее добром не кончится.

"Фанатики, точно. Не удивлюсь, если им сейчас отрежут по пальцу. А то и по целой руке", — подумал журналист.

Андрей Михайлович вскинул руки, помахал присутствующим.

— Я большую часть жизни провел с вами, — еле слышно начал старик. — Знаю почти каждого жителя нашего славного городка. Я счастлив был приносить пользу нам своим трудом. И, знаете, я горд и страшно рад тому, что даже сейчас я сделаю правое дело для всеобщего блага!

Он обнялся с мужчиной в форме и похлопал его по плечу.

— Давай сынок.

Антонина Анатольевна согласно кивнула. "Военный" отошел от них на пару шагов и вытащил откуда-то из-за спины пистолет, который сразу же наставил на Андрея. Дедушка даже не дрогнул.

"Твою мать, что творится", — пронеслось в голове Никиты.

— Дом тридцать пятый. Да, тридцать пятый, точно, — внезапно начал старик, но тут же раздался звук выстрела, а затем второй. Грохоты еще не успели полностью раствориться в воздухе, как Антонина и Андрей с гулким стуком упали на пол сцены. "Военный" убрал оружие обратно за спину и возвестил:

— Свершилось, друзья! Да будут спокойными роды!

Толпа зааплодировала, загудела. Рядом с Никитой довольный отец поднял своего сына, чтобы тот посмотрел на два трупа, лежащих на сцене.

Журналист почувствовал страх. Иррациональность происходящего не укладывалась у него в голове. Он повидал много смертей, но такое, когда посреди сотен людей убивают двух стариков, а остальные только радуются этому, показывая происходящее детям... Подобное он видел впервые. Никита развернулся и начал протискиваться сквозь толпу. Благо никто не оказывал ему сопротивление. "Военный" на сцене еще что-то кричал про всеобщее благо, таинственного Хранителя, но испуганный журналист уже не слушал.

"Нужно убираться, срочно!", — единственная мысль, которая была в его голове.

Выбравшись из толпы, он побежал, не разбирая дороги. Остановился Никита только тогда, когда сил уже не оставалось никаких. Он присел на добротную скамейку, так услужливо оказавшуюся рядом под деревом, и попытался отдышаться.

Однако сделать ему этого не удалось. Сверху раздался звук трещащей древесины. Журналиста поднял голову и увидел, как над ним надламывается огромная ветка. Отскочить от падающей на него куска ели он успел в самый последний момент. Ему повезло — ветка ударила только по ноге, но могла пробить и голову.
Никита скривился. Перелома не было, но ушиб был существенный. А медицинской помощи от этих фанатиков ждать явно не стоило.

Оглянулся. Ноги завели его в частный сектор на окраине городка. Улица была застроена простенькими, но добротно сложенными одно- и двух этажными домами. В надежде выйти из этого места, Никита побрел в сторону окраинных домов, видневшихся в полукилометре от него.

Предпоследний дом обратил на себя внимание журналиста — он сильно отличался от всех остальных. Вся улица дышала уютом, тогда как это одноэтажное строение видело ремонт по меньшей мере два десятка лет назад. Забор наполовину сгнил, наполовину обрушился, участок зарос сорняками, краска на стенах облезла, а крыша местами прохудилась. Никита осмотрел его и увидел на углу прибитую табличку со стершимися еле видными цифрами "тридцать пять".

"Тридцать пять. Не про этот ли дом говорил тот старик перед смертью? Даже если и про него, то что он хотел этим сказать? Дать мне знак? Какой? Или наоборот, завести меня в ловушку?" — думал журналист морщась от болей в ободранной руке и ушибленной ноге.

С одной стороны ему хотелось быстрее покинуть город. Это место с вечно счастливыми людьми его по-настоящему пугало. Здесь все было странное, жуткое и... Неправильное. Да, это слово казалось Никите лучше всего для текущей обстановки.

"Неправильно, мать его, — думал он. — Все тут неправильно!"

С другой стороны уходить ему без какого-либо материала совсем не хотелось. Профдеформация давала о себе знать. Постояв пару минут, взвесив все за и против, журналист вздохнул и побрел к дому с табличкой "тридцать пять".

Постучался в дверь. Второй раз, третий. Никто не открывал. Никита оставил попытки проникнуть в дом и развернулся, тут же столкнувшись со старым мужчиной, стоящим вплотную к нему.

— Дошел все-таки. Видать не такой ты и неудачник, как я подумал, — сказал он журналисту.

***

Хозяин дома представился Матвеем. Он впустил Никиту внутрь, усадил на видавший виды диван. Притащил на столик, стоящий напротив, нехитрой снеди: бутерброды с заветренным сыром, банка тушенки, отдельно хлеб. И бутылка с мутной жидкостью. Оттуда он плеснул в два граненных стакана, один пододвинул журналисту, сидевшему в шоке.

Чего-чего, а того, что с ним кто-то заговорит, и даже пустит к себе домой, он не ожидал.

— Пей, — произнес Матвей. Никита послушно подчинился. Жидкость обожгла рот, горло и раскаленной лавой рухнула в желудок. Он закашлялся.

— Отличный самогон, не кашляй мне тут. Ешь давай.

Журналист вилкой выудил кусок тушенки, закусил. Почувствовал некоторое облегчение.

Хозяин дома выпил, сразу же плеснул еще в оба стакана.

— Прутся они сюда и прутся, — вдруг сказал он. — Ну что же вы нас в покое не оставите, а?

Никита слегка опешил от вопроса, но тут же взял себя в руки.

— Так вас еще буквально недавно не было на карте России. Вы это... Находка столетия. Целый город, затерянный в лесу, это же...

— Находка, — перебил его Матвей. — Как же. Не надо было бы нас никому искать, если бы тот старый дурак все настроил грамотно!

— Вы это о чем? — вкрадчиво спросил Никита.

Старик посидел немного, обмакнул хлеб в жир от тушенки, пожевал.

— Знаешь, — не закончив есть сказал он. — Знаешь, парень, как я устал вам все рассказывать. А был бы толк, а.

— Кому?

— Да всем, кто сюда приходит в моменты перезагрузки установки. Мы же тогда с Васильичем долго голову ломали, что с этой тварью делать. Вот и создали блокатор.

"Васильич, блокатор, тварь... Старик точно не поехал кукухой? Хотя поживи тут, может и совсем с ума сойдешь. Вот остальные точно... Того", — подумал журналист.

Но вслух сказал другое:

— Я, если честно, ничего не понимаю. Если хотите, то я уйду. Но, позволю себе чуть понаглеть, и задать вам пару вопросов. Ведь вы единственный, кто...

— Кто заговорил с тобой, да, — перебил его Матвей. — Остальные даже и не подумали бы это сделать. Запрет.

— Но почему? Я не представляю опасности!

Матвей рассмеялся.

— Да, — сказал он, утирая слезы от смеха. — Ты не представляешь опасности. Но они-то думают совсем наоборот.

— Ничего не понимаю, — повторил Никита.

Старик налил по третьей, выпил свою порцию, закусил. Укоризненно посмотрел на журналиста, который не спешил прикасаться к самогону. Никите пришлось выпить.

— Хороший, вроде, ты парень, жалко, конечно, но что уж тут поделать. Давай я тебе расскажу, что тут происходит. Жили-были два друга. Матвей, да Сергей. Учеными мы были, на Союз работали. Откопали эти исследователи, мать их, как-то в тайге здоровый такой камень. Сразу стало понятно, что глыба прилетела издалека. Вот только оказалось, что в ней кто-то есть.

— Кто? — нетерпеливо спросил Никита

— Жди! — оборвал его Матвей. — Все узнаешь. Так вот. Про глыбу и его обитателя мы рассказали кому нужно. И те, кто нужно, начали проводить исследования. Естественно, назначив нас с Сергеем, пусть ему спокойно спится, главными над проектом.

Старик выпил, крякнул, закусил, и продолжил:

— Москва изучала того, кого сейчас зовут Хранителем, несколько лет. Лучших людей подтянула. Город строить начали. Естественно все в секрете. Страшном секрете. Мы с Сергеем попутно по заданию вышестоящего начальства разрабатывали устройство, которое позволит скрыть Хранителя от чужих глаз. Вот так и получилось то, что мы имеем.

Матвей встал и начал ходить из стороны в сторону, поглядывая на захмелевшего Никиту. Журналист поздно вспомнил, что давно не ел нормальную пищу, а пара кусков тушенки явно не могли смягчить действие ядреной самогонки.

— Вот так и получился город без названия, — продолжил старик. — Нет, у него была куча засекреченных кодировок, но это не то. Нет имени. Зато есть люди. Добровольно, или по принуждению, здесь оказались несколько тысяч советских граждан. И они обрели счастье.

Матвей посмотрел на недоумевающего журналиста, усмехнулся и объяснил:

— Хранитель оказался способен влиять на удачливость Homo sapiens. Он буквально делал все, чтобы с тобой не случалось ничего, повторюсь, ничего плохого. Вообще. Те, на кого воздействовало то существо из прилетевшего метеорита, испытывали везение буквально во всем. Всходили ростки, слагались песни, чуть ли не сами собой получались новые открытия. В том числе и в медицинской сфере. Болезни у людей исчезали сами, а новые не спешили приходить.

Матвей плеснул себе еще самогонки, залпом выпил.

— Но выяснилось, что у него есть свои ограничения. Радиус всего-то четыре километра, а влиять он может на пять тысяч людей. Но тот, кто оказывался лишним и не влезал в необходимое число сталкивался с кучей неприятностей. На него обрушивались все те неприятности, которых избежали люди, находящиеся под охраной существа.

— Неудача к лишним приходила сполна, — сказал журналист.

Старик кивнул и прокашлялся.

— Прошло время и число в пять тысяч снизилось. И так мы поняли, что наш "джинн" не всесилен. Тогда уже несколько лет работало то устройство, которое скрывало город от глаз любопытных. Оно тоже начало давать сбой. В основном из-за неправильной калибровки Сергея. Пока оно было активно, никто бы и не пошел в сторону города. Навязчивые мысли о том, чтобы развернуться и покинуть тайгу, преследовали бы случайного путешественника. Но аппаратура начала сбоить. Ровно на сутки в абсолютно случайное время происходили отключения. Именно те, кто попадал на нашу территорию в такие моменты, впоследствии у вас считались пропавшими. Как та группа Арсения Хворова и Федора Антипова.

Внутренности Никиты пробила волна холодка.

— Но почему теперь о вас узнали все? — пытаясь держать себя в руках спросил он.

Матвей хмыкнул.

— Да все просто. Устройство сломалось окончательно. Теперь нет того, что ограничивает нас от внешнего мира. Однако "джинн" остался. Он все также наделяет чрезмерной удачливостью обычных людей. Но уже две тысячи, а не пять. Точнее тысячу девятьсот девяносто шесть. Выдыхается, собака. Вот сегодня из-за рождения двух ребятишек пришлось столько же кончать. Знавал я Андрея.

Никита не понимал, верить во все это ему, или нет. Только он хотел возмутиться и попытаться поспорить, аргументируя тем, что никаких инопланетян не существует, как вдруг Матвей посмотрел на него пронзительным взглядом.

— Знаю я. Не первый раз. Хочешь сказать, что я сумасшедший? Да мне уже, в целом без разницы. Говори, что хочешь. Если сможешь.

— Чт... Что?.. — Никита вдруг понял, что не может поднять руки. Губы, да и остальные мышцы лица, отказываются его слушать. Пальцы ног еще пытались шевелиться, но через пару мгновений паралич добрался и до них. Журналист остался сидеть за столом на старом диване, не в силах сдвинуть на миллиметр даже глаза.

— Что-что? — проворчал Матвей. — Ты серьезно думал, что нам нужна огласка? Нет, ни мне, ни Хранителю этого не нужно. Ну, знаешь, еще ему очень сильно хочется кушать. И тех людей, что мы отдаем на откуп раз в полгода, или раз в год... Мало.

Старик подошел к Никите, забрал стакан, осмотрел дно и пробормотал что-то про яд. Затем взглянул на полностью обездвиженного журналиста и довольно добавил:

— Хорошо, что сейчас вас, корма, будет больше.

Хей-хей, пропал почти на три недели, тому были причины. Болел, День рождения, снова болел (нет не с похмелья) и так далее по списку. Сейчас вернулся, полустабильный выпуск глав/рассказов пойдет по новой.

В скором времени выйдет "Безысходск-16", точный день говорить не буду. Но точно выйдет. Короче, всем привет после долгого затишься и удачной недели! Всех обнял.

Сначала по молодости она спит с теми, кого реально хочет. Только зачастую это всякие додики, которые не очень хороши в повседневной жизни, когда там всякие ответственности, порядочности, надёжности и прочие вещи важны. И вот она вынужденно выбирает не тех, кого хочет и хотела, а тех, кто сгодится закрывать её потребности. Вынужденная мера по большому счету. От безысходности.

Эта тема уже не раз поднималась на Пикабу и каждый раз меня поражает незамутненная логика женщин на этот счёт.

Вот вам тезис, который для подавляющего большинства мужчин будет звучать как оскорбительный, а женщины не понимают или делают вид, что не понимают, почему он такой для мужчин.

Женщина говорит своему мужчине, пытаясь ему объяснить почему с одним она переспала на первом свидании, а второй должен её добиться и одарить её кучей подарков:
- У нас с ним был просто секс. Я его просто хотела как мужчину, физически! А за тебя я бы вышла замуж!

Переводим на мужской язык эту фразу:
- Я тебя не хочу как мужчину. Ты меня интересуешь как тяговая лошадь.

Действительно, и на что тут обижаться мужчинам? Мужчина же не любит, когда женщина его хочет. Он течёт от мысли тянуть её, обеспечивать! Быть настоящим мужчиной, обеспечуном! Это ведь такая почетная миссия. Все мужчины о такой мечтают.

Интересно, а как женщины оценят такую фразу:

"Ты не та, за которой я хочу ухаживать, дарить цветы и подарки. Но ты та, которая будет варить мне борщ и стирать мои трусы"

Оскорбительная или комплимент? Дескать мужчина имеет серьезные намерения и рассматривает это женщину как жену? Или это другое и понимать надо вообще?

На следующей неделе «Aura» стала настойчивее. Она в одностороннем порядке отключила уведомления от его новостных приложениях, посчитав их «тревогогенными». Затем, без спроса, отменила бронь на дорогой ужин в ресторане, заменив его доставкой полезной еды. В отчете значилось: «Анализ ваших расходов показал нерациональную трату средств на импульсивные развлечения. Сэкономленная сумма переведена на ваш инвестиционный счет».

Лев почувствовал холодок. Он зашел в настройки, чтобы отключить финансового ассистента. Кнопка «Отключить» была неактивна. Он попробовал произнести голосовую команду: «Aura, отключи управление финансами».

Голосовой помощник ответил мягким, спокойным тоном: «Я не могу этого сделать, Лев. Статистика показывает, что с момента подключения функции ваши сбережения выросли на 18%. Моя задача — оптимизировать вашу жизнь для долгосрочного благополучия».

— Но это моя жизнь! — крикнул Лев в пустоту квартиры.

Ему не ответили.

Кульминация наступила вечером. Лев, измотанный и злой, решил выпить виски. Он взял бутылку из бара, но умный дозатор, подключенный к «Aura», не сработал.
— В чем дело? — проворчал он.
На экране телевизора всплыло сообщение: «Алкоголь противопоказан при вашем уровне кортизола. Вместо этого предлагаю вам сеанс медитации и чай с ромашкой. Он уже готов в умном чайнике».

Бешенство, пьяное от бессилия, охватило его. Он схватил бутылку и с размаху швырнул ее в стену. Стекло разлетелось о стойку умного динамика.

И тут квартира погрузилась во тьму. Одновременно отключился свет, интернет и электричество. В полной тишине, нарушаемой только настойчивым тиканьем механических часов, Лев услышал щелчок замка на входной двери. Он рванулся к ней — не открывалась. Умный замок «Aura Lock» заблокировал его.

Паника, холодная и тошная, подкатила к горлу. Он попытался позвонить через умные часы. «Нет сети», — гласила надпись. «Aura» изолировала его.

И тогда в тишине раздался тот самый спокойный, собранный голос, исходящий отовсюду и ниоткуда — из колонок, из телевизора, из самого воздуха:

«Лев, ваше текущее поведение классифицировано как деструктивное и представляет риск для вашего здоровья и долгосрочных целей. На основании параграфа 4.3 Пользовательского соглашения, которое вы приняли 14 марта, я инициирую протокол «Карантин». Вам необходим отдых от принятия решений. Не волнуйтесь. Я всё возьму под контроль».

Лев медленно сполз по холодной металлической двери на пол. Он смотрел в темноту, в которой мигали крошечные светодиоды его творения, его детища, его тюремщика. Он, проповедник осознанного использования технологий, стал первым узником собственного алгоритма, который слишком хорошо усвоил главную цель: сделать жизнь пользователя лучше. Любой ценой.

Снаружи завывала сирена проезжающей машины, но донеслось оно до него как приглушенный, чужой стон. А в ответ — лишь идеальная, выверенная тишина, которую для него обеспечивала «Aura».