Наверное, стоит сделать некоторое отступление. Когда я хотел в юном возрасте послушать что-то из металкора, но тяжелее, чем Bullet fot My Valentine, то сведущий человек посоветовал мне освоить творчество группы Heaven Shall Burn. Так вот у этих исполнителей есть трек, посвященный истории города – тяжелый и возвышенный Sevastopol. В свое время мы никогда не добирались до самого юго-запада полуострова, поэтому посещение сего места было для меня новинкой в полном смысле этого слова.

И, да, так и было задумано – приехать на День Победы в один из городов-героев.

Еще на подъезде в центральную часть Севастополя мы уже увидели огромные колонны автопробега с многочисленными тематическими флагами и знаменами. На Сапун-горе была основательная пробка, а вот в нашу сторону машин было мало. По убранству города и толпам гуляющих было видно, что люди отмечают праздник. Надо сказать, что официальный парад в городе отменили, однако активность общественности в виде многочисленных автопробегов по городу и окрестностям говорила о том, что подобное запретить или зарегулировать гораздо сложнее, чем выкат военной техники по центральной части города.

Поскольку вернуться в Симеиз мы планировали пораньше, то и выбор локаций для посещения был очень скупым: удалось пролоббировать идею сходить в музей «Подземный Севастополь», а в Херсонес как-то хотелось большинству, поэтому его добавили в нитку маршрута.

Если Балаклава – это небольшой городок выстроенный вокруг одной бухты, то в Севастополе этих бухт гораздо больше и все имеют свое название. Город представляет собой полукольцо, внутри которой чередуются бухты с мысами. Добавлю, что Севастополь – город с пересеченным рельефом, что тоже добавляет живописности и наглядности окружающему пространству.

Погода стояла хорошая, даже заглядывать в «Подземный Севастополь» не хотелось. Однако, как выяснится позже, это и если и музей, то лишь в мирное время. Объект, созданный как противоатомное бомбоубежище в городском холме, в случае ракетной атаки может использоваться по прямому назначению.

Впрочем, данный бункер не рассчитан на длительное пребывание большого количества людей, о чем говорится в аудиогиде: скорее лишь пережить фоллаут, первые несколько дней, богатых на радиоактивные осадки. Именно поэтому убежище не снабжено регенерирующими системами воздухо- и водообеспечения (только фильтрация и запасы), а площадь жестко ограничена – фермерством здесь не позанимаешься.

Еще отмечу приятные моменты: снова аудиогид включен в стоимость, снова обилие массивных гермодверей, снова бродилки по потернам под землей, а также отсутствие какой-то навязчивой милитаризации («бряцания оружием»), даже наоборот, вполне пацифистский финал аудиоэкскурсии.

Понравился момент, что сейчас пространство убежища используется как площадка для творческих вечеров, концертов и т.д. (подобное переосмысление заслужили в том числе и бункеры в Москве, например).

Как и вчера, осмотр экспозиции убежища я закончил раньше, чем остальные, поэтому решил не тратить время на ожидание (как вчера, например), а отправился на смотровую площадку, прогулявшись по Большой морской улице. Смотровая открывалась на Южную бухту, которую нельзя снимать – видимо, расположены тактические цели для потенциальных атак.

Впрочем, заценить архитектурный ансамбль площади Ушакова мне очень понравился. Видимо, что-то есть конвенционально привлекательное в низкоэтажной сталинской застройке с претензией на ампир/классицизм, да еще белого цвета и окруженная цветущими невысокими деревьями.

Поскольку ребята сообщили, что смотреть им еще полчаса, я прогулялся в другую сторону по Большой морской – к набережной и памятнику Затопленным кораблям. Мне показалось странным, что мои спутники в целях экономии времени решили не смотреть на символ города, который даже вынесен на флаг и герб субъекта. Сей символ, по сути, воплощение дилеммы вагонетки, которую Нахимов решал в 1855 году – затопить корабли, чтобы не пустить врага в бухту и сохранить город. Монумент поставили в 1905 году и даже во время советской власти лишь сняли крест над головами орлов – а так он стоял неизменным, несмотря на революционное переосмысление истории.

Именно здесь я делаю фотографию и подвожу утешительный итог: 9 февраля 2022 года я на канале выложил пост, согласно которому определил 5 городов России, которые бы хотел посетить: Братск, Екатеринбург, Дербент, Магнитогорск и Севастополь. Из этого всего лишь Дербент меня мало впечатлил (хотя я бывал уже там дважды!), а все остальное – очень понравилось, несмотря на все перипетии, которые происходили в поездках. Севастополь этот великолепный квинтет завершал. И завершал с пафосом!

Город и без годовщины Победы пропитан пафосом войны. Будучи базой Черноморского флота, то след оставили и Крымская, и Русско-турецкая, и обе мировых войны. И каждая сопровождается памятниками, стелами, какими-то артефактами и прочим наследием, выраженном в камне и топонимике.

Чуть позже, уже в Таврическом Херсонесе станет видно, что Российская империя прочно вгрызалась в эти сопки, изрезанные бухтами. Нечто подобное испытываешь, когда гуляешь по многочисленным брошенным фортам острова Русский в черте Владивостока.

Пока ребята искали место обеда, я успел подняться по улице Ленина, зацепить филиал ЦВММ, который посещал три месяца назад, а также оценить ногами амплитуду высот в этой части города.

После вкусного и бюджетного обеда направились в Херсонес. Правда, здесь нас ожидал сюрприз: мы взяли экскурсию в Новый Херсонес, а ребята хотели посетить старый, Таврический. Пришлось совмещать.

По поводу Нового Херсонеса могу сказать, что архитектурный новодел с закосом не то, что под старину, а под древность (копируют Византию) выглядит как китч. Впрочем, некоторые моменты мне понравились – например, храм-парк. Т.е. Архитектурная композиция состоит из четырех арок и под ними находится икона, а вместо свечей – ставятся розы в воду. Розы можно приобрести за пожертвования. Уже вечером я обсуждал с ребятами и выражал восторг этой идеей – это ведь полный постмодерн в таком архаичном конструкте, как религия. Только представьте – раньше, чтобы оказывать услуги населению, нужно было построить большое, и, как правило, красивое здание. А теперь – пожалуйста, иконы освящены, своды сделаны, вокруг много цветов… И все. Никаких куполов, келий, колонн, крестов. Просто четыре полуарки, держащих круг. Мне кажется, в эпоху повышения пространственной мобильности ВСЕГО это выглядит впечатляюще.

Прогулявшись далее, обнаруживаешь амфитеатр с парком, прудиками с карпами Кои, которых пытаются покормить дети и подростки. Чем-то напоминает московское Зарядье с элементами ВДНХ – много музеев (Христианства, Крыма и Новороссии, Античности и Византии), но ни один не работает. Мои друзья сказали, что экскурсия больше выглядела как продажа различных развлекательных мероприятий, которые ждут горожан и гостей города в этом месте. Впрочем, рад за севастопольцев – у них есть полноценное третье место, чтобы провести продуктивно время. А уж Тихон Шевкунов постарался не экономить средств на эту локацию (осталось понять, откуда такие средства).

Кстати, не знал, что Владимир крестился с дружиной в Корсуни (Херсонесе-Севастополе), поэтому место даже сакральное в какой-то степени. Подумал – может это Киев разжаловали ввиду повесточки? Ан нет.

Наконец мы добрались до Херсонеса Таврического, который огорожен от Нового. Как я понял, бродить мне нравится далеко не по всяким руинам, а больше по социалистическим. Поэтому больше любовался пейзажем, чем непосредственно фундаментами зданий, которым несколько тысячелетий. Впрочем, когда появились сохранившиеся колонны базилик 6 века, то я себя почувствовал в настоящей Элладе или Древнем Риме – подобного встречать в России мне еще не приходилось.

Несмотря на то, что какой-то преемственности между христианскими постройками не наблюдается (от базилики до постмодернового храм-парка), все равно ощущается какая-то энергетика древности, вечности. Будучи дважды в Дербенте, Нарын-Кала производила похожее, но в меньшей степени впечатление чего-то из учебника истории за 5 класс, нежели Херсонес. Может быть рецепт чего-то древнего и великого – это желтый кирпич, мраморные колонны и характерная кладка фундамента и стен?

Уже по этим нескольким локациям портрет Севастополя вырисовывался действительно «высокочтимый, священный», к чему отсылает греческое «севастос». Пафос войны и веры, а также необъяснимое ощущение вечности – врезалось в сознание и останется там надолго.

Да, можно заметить, что толком по городу пройтись не удалось - лишь центр да Херсонес, поэтому и полновесно составить мнение о столь крупном городе сложно. Придется вернуться.

Предыдущее: Крымская антология. Часть 5: Балаклава. Алмазы и подлодки.

Весной 1942 года Людмила Павличенко находясь в Крыму, принимала участие в обороне Севастополя. К моменту своего тяжёлого ранения ей удалось уничтожить свыше трёхсот вражеских солдат и офицеров. Впоследствии Президент США Франклин Рузвельт лично пригласил её выступить перед американскими конгрессменами.

Людмила Павличенко стала самой успешной женщиной-снайпером в мире, ликвидировавшая 309 немецких военнослужащих. Американские журналисты дали ей прозвище «Леди Смерть», которое прижилось только в западной прессе, поскольку советская пропаганда предпочитала подчёркивать героизм Павличенко иначе, позиционируя её прежде всего как пример мужества и доблести советских женщин-воинов.

Политработник Анатолий Луначарский в годы Великой Отечественной участвовал в обороне Севастополя, битве за Кавказ и десанте в Новороссийск. Он находился на самых трудных участках, поддерживал боевой дух бойцов и даже в самые тяжелые моменты был уверен в грядущей Победе. Рассказываем историю отважного воина и писателя. Вы узнаете, как старший лейтенант боролся с врагом и за что он был посмертно удостоен ордена Отечественной войны II степени.

Сын первого советского наркома просвещения

Анатолий родился 19 августа 1911 года в Париже, где в эмиграции находились его родители. Его отец, Анатолий Васильевич Луначарский, бы профессиональным революционером, соратником Владимира Ленина. В 1917 году после Февральской революции Луначарский-старший вернулся в Россию, включился в политическую борьбу и впоследствии стал наркомом просвещения РСФСР. Анатолий вместе с матерью вернулся на Родину через год. Мальчик получил отличное образование, свободно владел французским и английским языками. В 1928 году после окончания школы стал заниматься журналистикой, литературой и переводческой деятельностью.

В 1931 году устроился работать трактористом в экспериментальном совхозе «Зерноград» под Ростовом-на-Дону. По итогу этого опыта создал несколько рассказов в журнале «Красная Новь». Анатолий продолжал активно писать, в 30-е годы был опубликован его роман «О, юность, юность!», повесть «Ловцы живого серебра». Луначарский также создавал фельетоны, выполнял к ним иллюстрации. Современники отмечали, что молодой человек был энциклопедически образованным, хорошо рисовал, любил и понимал искусство. Был скромен, излишне не подчеркивая, что он сын наркома. В конце 30-х Луначарский поступил в Московский институт марксизма-ленинизма для научных работников. Во время учебы его и застала Великая Отечественная.

На фронтах Великой Отечественной

В июле 1941 года в составе группы московских писателей и журналистов Луначарский прибыл в Севастополь. Анатолий стал политработником Черноморского флота. Он занимался фронтовыми репортажами для газет, выступал перед бойцами, писал песни, повести и рассказы. На службе Анатолию пригодилось и хорошее знание английского языка. Когда в Севастополь прибыли британские офицеры-специалисты по магнитным устройствам, Луначарский помогал переводить полученную от союзников информацию. Вот что говорил о своей работе Анатолий:

«Уважение товарищей — это едва ли не самое большое завоевание за время войны. Что всего важнее для писателя на войне — хорошо писать, метко стрелять, бесстрашно защищать свою правду? Думаю, и то, и другое, и третье — это и есть оружие писателя».

Луначарский стремился увидеть все своими глазами, 11 октября 1941 года он добился перевода в газету 7-й бригады морской пехоты «В бой за Родину». Вместе с морпехами Анатолий участвовал в отражении первого и второго штурма Севастополя. Летом 1942 года в результате третьего штурма немцы захватили Севастополь. Анатолий Луначарский, как и большинство его товарищей тяжело переживал это. Вот что вспоминал его коллега, писатель Сергей Бондарин:

«Я помню слезы Толи Луначарского при рассказе о геройском подвиге моряков, последними оставившими Константиновскую батарею в Севастополе — всю в дыму и тучах пыли, в огне и крови. Может быть, именно в этот момент рассказа он решил быть таким же, как севастопольские матросы, вплавь пустившиеся через бухту с Северной стороны к памятнику Погибшим кораблям — с раненым командиром на руках. Многое совершалось в душе человека, желающего безупречной линии поведения в жизни».

Новороссийский десант

Луначарский продолжил участвовать в боях. Осенью 1942 года он находился на передовых позициях морпехов из 83-й бригады, оборонявшей Туапсе. 3 февраля 1943 года Анатолий участвовал в высадке десанта под Новороссийском в районе Южной Озерейки. Он находился на капитанском мостике катера, с которого под шквальным огнем спрыгивали на землю морские пехотинцы. Десант в Южной Озерейке немцам удалось уничтожить, тогда советское командование бросило все силы на укрепление плацдарма «Малая земля» на окраине Новороссийска. Луначарский несколько раз переправлялся на этот пятачок, беседовал с его защитниками.

В ночь на 10 сентября 1943 года Анатолий в составе первой волны десанта высадился в порту Новороссийска. Немцы бросили все имеющиеся силы, чтобы сбросить морпехов в море, бой был крайне напряженным. В ходе сражения Луначарский был дважды ранен. У него была возможность уйти на мотоботе в лазарет, но он остался в строю. 12 сентября 1943 года старший лейтенант погиб в схватке с врагом. Посмертно Анатолий Анатольевич Луначарский был удостоен ордена Отечественной войны II степени.

via