Очень подробно об этом подвиге рассказывается здесь: https://pikabu.ru/story/v_spiskakh_navechno_4109765
И здесь:
https://pikabu.ru/story/mikhaylovskoe_ukreplenie_mesto_podvi...

8 ноября 1840 года военный министр, генерал-адъютант, граф Чернышев подписал приказ по военному ведомству за № 79, который гласил:

Обрекая себя на столь славную смерть, он просил только товарищей помнить его дело, если кто-либо из них останется в живых. Это желание Осипова исполнилось. Несколько человек храбрых его товарищей, уцелевших среди общего разрушения и погибели, сохранили его завет и верно его передали. Государь Император почтил заслуги доблестных защитников Михайловского укрепления… Для увековечения же памяти о достохвальном подвиге рядового Архипа Осипова… Его Императорское Величество высочайше повелеть соизволил сохранить навсегда имя его в списках I гренадерской роты Тенгинского полка, считая его первым рядовым, и на всех перекличках при спросе этого имени первому за ним рядовому отвечать: «Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении»

К 1909 году в Русской императорской армии навечно в полки было зачислено 10 человек. Всего я нашел информацию о 18 зачисленных навечно за всю историю русской императорской армии.

Традиция возродилась в 1920—1930-х годах в СССР и получила развитие в период Великой Отечественной войны 1941—1945 года.

Первое после Октябрьской революциинавечное зачисление по инициативе командира части произошло в войсках внутренней охраны республики. Приказ командира 1-го автобоевого отряда ВЦИКот 1 января 1921 года Юлиана Конопкоувековечил Жана Янсона, Иоганна Буша, Жана Пукке.

В Пограничных войсках СССР первое навечное зачисление произошло 9 апреля 1926 года. Особенностью было то, что навечное зачисление сочеталось с такой формой увековечения, как именные заставы. По приказу Закавказского ЧКпогранзаставе Артлу-Тазакенд было присвоено имя пограничника Андрея Бабушкина. Традиция была закреплена приказом ОГПУ от 16 октября 1932 года.

В РККА первый, в истории Великой Отечественной войны (приказ НКО СССР, от 8 сентября 1943 года, о зачислении навечно в списки частей воинов, совершивших выдающиеся подвиги) был навечно зачислен в списки 1-й стрелковой роты 254-го гвардейского стрелкового полка Герой Советского Союза гвардиирядовой Александр Матросов, закрывший грудью амбразуру вражеского дзота.

Традиция сохранилась и в послевоенное время.

Как это выглядит сейчас.

Или так

Для военнослужащих, зачисленных навечно в списки личного состава воинской части (подразделения), в спальном помещении устанавливается кровать, которая постоянно содержится в образцовом состоянии. Над кроватью вывешиваются портрет военнослужащего и описание его подвига.

Фамилии военнослужащих, зачисленных навечно в списки личного состава, называются на каждой вечерней поверке.

В начале поверки он называет воинские звания, фамилии военнослужащих, зачисленных за совершенные ими подвиги в списки роты навечно или почётными солдатами. При назывании фамилий указанных военнослужащих заместитель командира первого взводадокладывает: «Такой-то (воинское звание и фамилия) пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость Отечества» или «Почётный солдат роты (воинское звание и фамилия) находится в запасе».

— УВС ВС России

Портреты навечно зачисленных военнослужащих, с описанием их подвигов, жизни и деятельности размещаются в комнатах информирования и досуга, комнатах боевой славы, музеях воинских частей. В историческом формуляре воинской части делаются соответствующие записи.

Интересный факт:
Известен случай зачисления навечно в списки части живого, к моменту зачисления, человека. В списки одного из полков 24-й Бердичевской Самаро-Ульяновской дважды Краснознаменной железной стрелковой дивизии за сохранение боевого знамени дивизии был зачислен колхозник Дмитрий Тяпин.

Император Николай Павлович

Так или иначе, но император собственноручно взялся за проект приказа по военному ведомству: «В летописях подвигов российской армии много громких славных дел, много личных подвигов, сохранившихся в памяти потомства. Кавказский корпус по назначению своему чаще других имеет случай стяжать новые лавры. Но доселе не было примера, подобного в недавнее время совершившемуся».

Документ, написанный рукой императора, достаточно длинный, чтобы приводить его весь. Но некоторые части стоит отметить особо. После первых же строк государя начинается какой-то сеанс самопокаяния или же в каком-то роде саморазоблачения: «Начальнику укрепления, линейного батальона штабс-капитану Лико… известна была невозможность получить помощь извне». Также Николай Павлович отметил, что ему было известно о бедственном положении Михайловского форта, но, кроме усиления гарнизона, якобы государь сделать ничего не мог.

Однако наконец император повелел «самым строгим образом произвести расследование об обстоятельствах, сопровождавших взятие горцами укрепления». Таким образом, мы всё же обязаны императору большинством свидетельств о сражении в Михайловском форте, которые до нас дошли и помогли сохранить память.

После обстоятельного расследования, которое было нацелено отнюдь не на определённые выводы, чтобы избежать таких трагедий в будущем (а это было бы уместно), а на установление лишь фактов героизма гарнизона, все участники сражения были награждены по достоинству.

Крест, посвящённый Архипу Осипову, с видом на Вуланскую долину ещё до застройки

Главный герой битвы Архип Осипов семейства, которое требовало бы внимания государства, не имел. Указом императора он был навечно включён в списки 1-й гренадёрской роты Тенгинского полка с приказом именовать его «первым рядовым». А во время переклички при спросе об Осипове следовало отвечать: «Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении». Ежегодно 22 марта память Архипа Осипова в Тенгинском полку также знаменовалась специальной панихидой:

И в этот день, на этой тризне
Невольно каждому из нас
Приходит мысль, что дух в Отчизне
Геройский, русских не угас!

Нет, этот дух в родной России,
Мы свято верим не погиб,
Пока в ней есть сыны такие,
Как славный Осипов Архип!

Также на Осипова как на живого и боеспособного солдата отпускалось всё полагающееся довольствие, которое по традиции выдавалось самому бедному рядовому 1-й роты. Немногие личные вещи Архипа Осипова, оставленные им в цейхгаузе в станице Ивановской, такие, как серебряная медаль за персидскую войну, были бережно перемещены в полевую церковь полка.

Планировалось и создание достойного памятника рядовому Осипову. Более того, скульптор Феликс Игнатьевич Ходорович даже разработал полноценный проект мемориала. Герой был представлен с пылающим фитилём в правой руке, а левой он поддерживал умирающего штабс-капитана Лико (последний скончался от ран). На четырёх изящных барельефах, окружающих пьедестал, были изображены сцены из жизни Архипа Осиповича. Фигуры героев должны были отлить из бронзы, а пьедестал планировали воздвигнуть из гранита. Увы, средств на создание такого масштабного мемориала не нашлось. А, быть может, высокое начальство завибрировало от упоминания Ходоровича, который находился в ссылке на Кавказе, как знать. В итоге памятник так и не был установлен.

Проект памятника Архипу Осипову и штабс-капитану Лико, который так и не был воплощён в жизнь

Вместо предполагаемого проекта во Владикавказе возвели памятник по проекту военного инженера Лилеева, получившийся, кстати, весьма лаконичным и величественным. На постаменте из красного гранита установлена мраморная тумба, уже на ней стоит мраморная усечённая пирамида с бронзовым золоченым орлом на вершине, который держит лавровый венок в клюве. На стороне, обращённой к бульвару, в небольшом углублении находился образ святого Николая – покровителя роты Архипа Осипова. Также имелась надпись: «Сооружён в царствование императора Александра III в 1881 году». На других гранях пирамиды значится: «Штабс-капитану Лико и рядовому Архипу Осипову, погибшим во славу русского оружия в Михайловском укреплении 22 марта 1840 года». Вокруг памятника к столбам прикреплены цепи из ручных гранат.

Увы, в порыве революционного доктринёрства маргиналы от революции, дабы выслужиться при минимуме знаний и способностей, снесли этот величественный памятник как царский пережиток. Чтобы ещё более поглумиться над историей Кавказа, оставшиеся части мемориала использовали для мощения одной из лестниц центрального парка культуры и отдыха.

После распада Союза, который как раз состоялся, по скромному мнению автора, из-за властолюбивых и алчных партийных карьеристов, не имеющих к идее никакого отношения, памятник хотели восстановить. И он имел все шансы стать символом города. Но инициаторы натолкнулись на непробиваемую стену из националистических обид, рефлексий, исторической безграмотности и откровенных маргиналов, играющих на национальных чувствах в угоду собственным интересам. Мне порой встречались даже шизофренические объяснения невозможности установки памятника Осипову — как памятника террористу-смертнику!

И это неудивительно. В советский период Кавказскую войну позиционировали как колониальную, забывая о фактах многочисленных набегов, отвратительного пещерного бизнеса работорговли и наличия легитимного общепризнанного Адрианопольского мирного договора. А в 90-е часто те же самые говорящие головы захламляли мозг подрастающего поколения не менее «альтернативным» взглядом на историю, но на этот раз целью было разобщить российский народ, дабы духу державного не было. Вот с таким псевдоисторическим и идеологическим винегретом мы сталкиваемся до сих пор.

Но вернёмся на Кавказ 1840-го года. Указ императора немедля начали воплощать в жизнь. Сбор сведений об обороне Михайловского форта проходил по всем уровням – от генерала Раевского и полковника Филипсона до солдат гарнизона укрепления, таких, как рядовой Сидор Гуртовой или Иосиф (Юзеф) Мирославский. Непосредственных свидетелей оказалось не так много. Кого-то удалось выкупить за домашний скот и соль. Правда, часто позже выяснялось, что освобождённый никакого отношения к «михайловцам» не имеет, и горцы намеренно солгали, дабы повысить цену и быстрее провести обмен. Другие, кто оказался более удачлив, бежали из плена.

Единственный памятник, посвящённый Осипову, доживший до наших дней

К примеру, рядовой Мирославский, бывший неофициальным командиром последнего сопротивляющегося бастиона укрепления, находился в плену с 22 марта по 16 апреля. У бойца, опасаясь побега, а также желая разжиться трофеями, отобрали рубашку и даже обувь. Поэтому не так уж сложно представить, в каких тяжелейших условиях «тенгинцу» пришлось бежать. Босой и полуголый Мирославский многие километры пробирался по смертельно опасной вражеской территории по скалистому грунту, пока не достиг Тенгинского форта. После краткого отдыха 26 апреля боец прибыл пароходом в Керчь, а оттуда в Тамань на встречу с генерал-лейтенантом Раевским. Николай Николаевич хотел лично выслушать солдата. Позже Мирославскому присвоят чин унтер-офицера и наградят Георгиевским крестом.

Стоит отметить, что как минимум вниманием государя все участники сражения обойдены не были. Матери штабс-капитана Лико было единовременно пожаловано 1000 рублей и 170 рублей пенсии. Отцу подпоручика Краумзгольда (под начальством последнего и находился Архип Осипов) выплатили 230 рублей. Семействам нижних чинов было выплачено от 25 до 50 рублей. Кроме того, все дети бойцов гарнизона были приняты на казённое содержание в учебных заведениях независимо от происхождения.

Однако, несмотря на то, что памятник во Владикавказе пал жертвой политических и идеологических дрязг, мемориал Архипу Осипову всё же существует. Более того, он пережил революционную бурю и лихолетье 90-х, хотя и на него покушались «альтернативные» историки из разряда политиканствующих маргиналов.

Памятник представляет собой чугунный ажурный крест, установленный на пьедестал из местного камня. Воздвигнут он был по инициативе великого князя Михаила Николаевича в 1876 году. Ныне крест стоит практически посредине Архипо-Осиповки на возвышении в том районе, где некогда находилась юго-западная часть Михайловского форта недалеко от самого порохового погреба, в котором герой и обрёл бессмертие. Вокруг креста разбит сквер, поэтому памятник летом окружён прохладой тенистых сосен. С первого взгляда и не скажешь, какое тяжкое и героическое прошлое скрывает этот крест. Особенно сейчас, когда Кавказская война, кажется, покрывается ещё большими небылицами.

© Восточный ветер

Вид на Казбек из села Гули, Джейрахского района Ингушетии.

Панорама Архипо-Осиповки до массовой застройки

В сам Тенгинский полк он был переведён вместе с 1-м батальоном Крымского полка ещё в 1834 году. В Михайловское укрепление Архип Осипович попал в составе 9-й роты Тенгинского полка только 14 марта, т.е. до трагического боя оставалась всего лишь неделя.

Самого Архипа позже описывали как бравого, закалённого в боях солдата высокого роста с продолговатым лицом, обрамлённым тёмно-русыми волосами. Сероглазый 38-летний Осипов, как позже подмечали, был постоянно предельно сосредоточен и даже в некой степени напряжён. Видимо, сказывался опыт, а 40-ой год спуску не давал никому, а новое место тем более требовало само по себе собранности.

Однако героев порой рождает не только характер, хотя и без него никак, но и обстоятельства, окружение будущего героя, плечо однополчан и мудрость командиров. А в тот момент действительность была одновременно и удручающей, и воодушевляющей. Быть может, такие противоречия тоже неприемлемое условие для доблести. А Кавказ того времени был именно таким местом.

Ослабленный материально и измотанный в боях форт Михайловский с фортификационной точки зрения был одним из самых слабых звеньев в Черноморской береговой линии, как автор и описал в первой части. Поэтому сам гарнизон в Михайловском укреплении считался по тем временам усиленным и состоял из 9-ой роты Тенгинского полка (в котором и служил Архип Осипов) под командой подпоручика Ивана Фёдоровича Краумзгольда, 2-ой и 3-ей рот 5-го Черноморского линейного батальона и 6-ой роты Навагинского полка. Однако болезни и ранения выкосили численный состав гарнизона, и теперь не каждая рота могла похвастаться тем, что имеет под ружьём хотя бы более половины от положенного списочного состава. Всего же гарнизон форта едва насчитывал 500 человек, если ещё учесть больных из госпиталя и артиллеристов.

Изначальный план форта на Вулане (после был пересмотрен)

Командовал гарнизоном штабс-капитан Николай Константинович Лико из 5-го Черноморского линейного батальона. Грек по происхождению, Николай Константинович, по некоторым данным, родом был из славной Балаклавы (тогда Таврической губернии). Начинал свою кавказскую службу с чина прапорщика и к своим относительно молодым 37 годам был опытным боевым офицером, пользовавшимся доверием и уважением среди подчинённых. Сам перенёсший все тяготы кавказской службы, он не был заносчив и излишне строг к солдатам, если того не требовала необходимость. Вид у Лико был лихой и своеобразный. Николай, будучи брюнетом среднего роста, носил чёрные усы и густые бакенбарды. Вот как его описывал в то время полковник Григорий Иванович Филипсон: «Это был исправный офицер, всю службу проведший на Кавказе, серьёзный и отважный».

Но назначен командующим Михайловским фортом Николай Константинович был слишком поздно, в самом начале 1840-го года, поэтому, несмотря на его недюжинный опыт и профессионализм, ни исправить состояние крепости, ни успеть достучаться до столичного начальства, да ещё с его чином, он просто не смог. А вскоре до него дошли сведения, что сначала пал Лазаревский форт, а за ним и Вельяминовский, находящиеся от Михайловского укрепления юго-восточнее. При этом штабс-капитан Лико отлично знал, кто такой лидер черкесов Хаджи Берзек и сколько примерно штыков он способен выставить.

Количество бойцов неугомонного убыха Берзека было таково, что, выставь он их против одного Михайловского форта, то легко мог бы засыпать крепостной ров трупами своих воинов и выстроить из этих же трупов лестницу на стену, и его отряд даже бы не ощутил потерь. Следовательно, отдельные группы численностью не менее пяти тысяч человек могли независимо друг от друга готовиться к штурму практически любого форта Черноморской линии. Таким образом, предугадать, где будет нанесён следующий удар, было невозможно, и ожидать нападения можно было в любой момент.

Но Николай Константинович не собирался сидеть сложа руки. В 20-х числах марта Лико собрал военный совет, на который, кроме офицеров, пригласил даже рядовых нижних чинов, имевших выслугу свыше 20 лет и награждённых боевыми орденами. Описав сложившуюся ситуацию, командир не только напомнил присутствовавшим о воинском долге, но и личном своём, Николая Константиновича, обещании, данном уже тогда легендарному генералу Раевскому «не сдаваться живым, в крайности подорвать пороховой погреб и погибнуть вместе с ним». Офицеры и ветераны ответили дружным согласием.

Однако подобной отчаянной решимости было мало. Реалист Лико понимал, что, если на них ринется та же лавина, недавно поглотившая Лазаревский и Вельяминовские форты, то рано или поздно крепостные стены будут взяты. К тому же самих сил гарнизона было недостаточно, чтобы закрыть всю линию огня. Поэтому командир решил перегородить узкую часть укрепления своеобразным ретраншементом (внутренней оборонительной линией), представлявшим собой завал из бочек, досок и грунта. Внутри завала сделали амбразуру для орудия. Таким образом, отрезался кусок, обращённый к морю, на территории которого находились только два офицерских флигеля.

Кроме того, гарнизон наскоро принялся расчищать крепостные рвы вокруг всего форта, а в наиболее выгодных местах для противника были установлены «сюрпризы» в виде досок с торчащими из них гвоздями. Крепостных собак же на ночь выгоняли за стены укрепления, дабы они своим воем могли предупредить о том, что в долине объявились чужаки.

В один из этих тревожных дней к укреплению смог незамеченным пройти наш лазутчик. Горец поведал командиру, что к форту направляется армада числом в 11 тысяч воинов (!), а само укрепление уже сейчас, возможно, полностью отрезано от всей Черноморской линии, хотя и до этого пеших путей практически не существовало. Николай Константинович взял с лазутчика обещание, чтобы тот перед штурмом предупредил гарнизон, а в случае, если к форту невозможно будет даже попасть, разжёг на горе пару сигнальных огней.

Но Лико особенно не доверял лазутчику, тем более после названного им фантастического количества бойцов вражеского отряда. Николай Константинович ежедневно после заката сам производил расчёт по всему гарнизону, каждый раз разъясняя порядок обороны и вглядываясь в ночную тьму. С тех пор по всему гарнизону был объявлен приказ – всем свободным от несения караульной службы ложиться спать исключительно в полной боевой амуниции.

Современная панорама посёлка, внизу заметна река Вулан

Как только в укрепление прибыл лазутчик, всеведущая солдатская молва тут же разнесла весть, что к форту движутся неприятельские полчища, а помощи ждать неоткуда. По показаниям очевидцев, напряжённый и задумчивый Архип Осипович в тот день долго шагал по казарме с заложенными за спину руками. Вдруг он замер посреди казармы и отчётливо проговорил: «Я хочу сделать память России и в минуту неустойки наших подожгу пороховой погреб». Эти слова кажутся пафосными, но в те минуты они, произнесённые устами 38-летнего офицера, поразили однополчан.

Доподлинно неизвестно, знал ли Осипов о клятве, которую штабс-капитан Лико дал генералу Раевскому, или же просто порыв двух воинов и практически ровесников совпал, но Архип Осипович после принятия решения явился к командиру. Выслушав отважное, но тяжёлое предложение заслуженного солдата-«тенгинца», Николай Константинович «благословил» Осипова на этот шаг.

После, два дня подряд, гарнизон перед сном обязательно молился. Впрочем, сном это можно было назвать чисто номинально. Сжимая ружья, бойцы вслушивались в ночные звуки долины Вулана, в каждый вой и плеск горных рек в ожидании врага. Так длилось до раннего утра 22-го марта.

Продолжение следует…

© Восточный ветер

Рассказ об Архипе Осипове часто ограничивается немногими подробностями его биографии и кратким изложением самого подвига, что, по скромному мнению автора, принижает значение его героического поступка, а также напрочь сбрасывает со счетов всю тяжёлую жизнь славного рядового Тенгинского полка. Поэтому автор начнёт историю службы и трагической обороны с самого основания Михайловского форта.

В 1837 году генерал Алексей Александрович Вельяминов собирался в очередную экспедицию в землю натухайцев и шапсугов с целью укрепления ранее проложенной им сухопутной дороги к фортам Черноморской линии, а также намереваясь возвести новые форты, одним из которых и станет Михайловский. В начале мая отряд выступил в путь. Через два месяца отчаянных боёв и бесконечных штурмов господствующих высот, на которых засели черкесы, экспедиция Вельяминова 11 июля вошла в долину реки Вулан (в дневнике поручика Николая Васильевича Симановского эту реку именуют Аулан, а многие участники тех событий и вовсе называют её Уланкой). 

Алексей Вельяминов

Тут необходимо ввести поправку, т.к. долина на самом деле является долиной двух рек – второй является Тешебс, менее многоводная и не столь глубокая горная река, расположенная восточнее Вулана. Таким образом, относительно ровная площадка для возведения укрепления оказывалась между двух рек, сразу за которыми поднимались отроги горных хребтов.

Штурм этих хребтов стоил нашим бойцам многих жизней. А указанные ранее горные отроги изматывали солдат смертельно. Так, чтобы поднять лёгкое шестифунтовое орудие, требовалось до шести лошадей и полсотни человек. Однако «тенгинцы» всё же сбросили черкесов с занимаемых ими высот и спустились в долину. Вот как её в то время описывал один из очевидцев:

«Местность на Вулане не очень живописна. Здесь природа как-то угрюмее, чем в соседних долинах. Ущелье, которое мы заняли, было не широко, обнесено высокими крутыми горами с густым лесом дубов, вязов и кедров. Посередине долины небольшое возвышение командует над ущельем. С одного конца с полверсты не доходит оно до моря, с другой тянется далеко в глубь ущелья и, понижаясь постепенно, наконец сливается с долиной, замкнутой остроконечными высокими горами. Это возвышение было покрыто густым мелким кустарником… По краям ущелья текут две речки… Вулан довольно широка и глубока, другая — Тешепс. У Вулана, как и у Пшады, почти вовсе нет бухты. Море едва только вдаётся в берег, но как там, так и здесь, устья рек впадающих в него, глубоки и удобны для приставания купеческих судов».

Наконец, после обследования местности, 14 июля экспедиция Вельяминова приступает к основанию форта, начав с вырубки леса на расстояние пушечного выстрела, чтобы лесная чаща не могла послужить горцам естественной маскировкой при попытке овладеть укреплением. В итоге, опять же, по мемуарам очевидцев, место под укрепление было выбрано в 180-ти саженях от моря, т.е. в 384 метрах от кромки воды, что примерно совпадает с местоположением современных остатков крепостного вала.

Михайловское укрепление возводилось в основном из местного материала. Солома и глинистая почва для кирпичей заготавливалась в долине, как и часть строевого леса. Но вот готовые доски для постройки некоторых сооружений приходилось доставлять аж из Одессы, естественно, морем. Михайловское укрепление возводилось в дикой спешке, не из-за утомлённости отряда, а просто потому, что его императорское величество желало непременно лицезреть бравый парад своих войск в Геленджикском укреплении, в которое и должен был пожаловать вскорости.

29 июля наспех сооружённое Михайловское укрепление под залпы орудий было освящено, и по этому поводу был проведён молебен. Официально в конце июля 1837 года на берегах Чёрного моря стал новый форпост империи. Очень скоро эта спешка с постройкой дорого обойдётся гарнизону Михайловского форта.

И вот наступил трагический 1840-й год. В горах рыскали лазутчики, подстрекатели и провокаторы. Позже выяснилось, что одним из шпиков и агитаторов был Джеймс Станислав Белл, который ещё в 1838-м прибыл на Кавказ и вручил черкесам (шапсугам и натухайцам) пачку грамот с внушительными и претенциозными печатями якобы от самого короля Великобритании с завереньями скорой помощи, для чего требовалась лишь малость – атаковать русские войска. Это иллюстрирует с какой степенью «уважения» зарубежные «союзники» относились к черкесам, т.к. к 1838-му король уже был мёртв, а правила королева Виктория.

Более того, Белл даже вручил им от имени короля знамя: «Санджак независимости». Но Джеймс был не одинок. И турецкие, и польские подстрекатели составляли ему огромную конкуренцию, но цель была едина – натравить черкесов на Российскую империю. Кроме того, на Северном Кавказе буйствовал голод, аулы пустели, молодёжь разбредалась по черкесским отрядам, где им обещали приличный куш после разграбления укреплений и набегов на станицы. А тем горцам, которые решили сотрудничать с нашими войсками, дабы пережить голод, более сытые соседи, подкормленные Турцией, мгновенно делали недвусмысленные намёки на возможность сгореть вместе с аулом.

Наконец лидер убыхов Хаджи Берзек, пользуясь плодами голода и пропаганды, сколотил отряд численностью от 35 до 40 тысяч представителей черкесских племён (шапсуги, натухайцы, убыхи, абадзехи и т.д.). Положение стало критическим. Оторванные от империи форты сообщали всё новые тревожные сведения, но столица привыкла к подобным донесениям и продолжала снабжать Черноморскую линию чуть ли не по остаточному принципу.

Хаджи Берзек

7 февраля на самом рассвете на Лазаревский форт обрушился отряд числом от полторы до двух тысяч черкесов. Малочисленный гарнизон, возглавляемый упрямым и малограмотным капитаном Марченко, относительно недавно переведённым на Кавказ из Полтавского пехотного полка, несмотря на все эти факты, дрался отчаянно. Но за три часа практически все бойцы были перебиты (противники не пожалели даже раненых, искромсав их кинжалами).

Эта весть была настолько неправдоподобной для высокого командования, долго закрывавшего глаза на беды береговой линии, что начальник штаба Отдельного Кавказского корпуса генерал Павел Евстафьевич Коцебу на рапорте Николая Раевского о павшем форте поставил пометку: «Не может быть». Но поверить всё же пришлось. А уже в самом конце февраля пал форт Вельяминовский.

Укрепление Михайловское на тот момент находилось едва ли не в худшем состоянии из всех фортов Черноморской береговой линии. Спустя чуть более двух лет после возведения бруствер успел получить значительные повреждения. Ружейные бойницы, сооружённые из сырцового кирпича, т.е. необожженного кирпича, который в этой местности делали из глинистой породы с добавлением соломы и некоторых других компонентов, почти полностью обрушились. Внутри самого укрепления не смогли или просто не успели отладить действующую ливнёвку или какую-либо систему отвода воды. Таким образом, внутренняя часть Михайловского форта быстро заболачивалась и превращалась в чавкающую под ногами жижу.

Все эти беды несли за собой ещё более страшные последствия, нежели просто запущенные состояние укрепления. Сырость, идеальная среда для развития всевозможных болезней, казалась куда страшнее. Порой в некоторые дни смертность достигала ужасающих масштабов: умирало до 7 человек в день.

Именно в таких условиях и суждено было погибнуть Архипу Осипову и всему трагическому Михайловскому укреплению. Непосредственно о биографии легендарного «тенгинца» Осипова и предпоследних днях перед битвой читайте в следующей части.

Продолжение следует…

© Восточный ветер

Великий магистр ордена и бывший адмирал Ричарда Львиное Сердце. Клятву тамплиера Робер принес во время осады крепости Акра, когда рыцари, стоявшие лагерем под стенами, сами оказались окружены врагом. А еще Робер де Сабле хорошо знаком любителям другой игры Assassin’s Creed.

Доспехи

Кольчужный капюшон – 1,5 кг.

Шлем «топфхельм» с защитой лица – 3 кг.

Кольчуга с длинными рукавами («обер» или «хауберк») – 14 кг.

Оружие

Легкое копье из ясеня – 3,5 метра.

Треугольный щит «экю», украшенный красным крестом – высота 86 см, вес 4 кг.

Прямой меч. В рукоятке – частичка Святых мощей, привезенных из Рима – вес 1,2 кг.

Умения и навыки

Робер был не только лидером тамплиеров, но и набожным священником, абсолютно безжалостным к врагам Римско-католической церкви. Он сражался копьем, мечом и неплохо владел щитом: удар краем щита был подобен выстрелу из катапульты. Вот только вместо камня вылетали вражеские зубы. Другое назначение щита – давить и оттеснять противника, например, при штурме крепости. Им легко прижать врага к стене, а ударом меча... ну, тут понятно.

Эрнак, младший сын царя гуннов Аттилы

Гунны – жестокие кочевники, которые ушли с Востока на Запад на поиски лучшей жизни. Именно они дали старт Великому переселению народов. Память о гуннах, или как их еще называют «хунну», сохранилась в названии страны Hungary (Венгрия).

После смерти гуннского царя, Аттилы, его сыновья поделили земли империи, на которых сейчас расположены Россия, Германия, Франция и Италия. Вот только удержать власть, когда союзники отца взбунтовались, наследники не смогли. Старшие братья Эрнака погибли, а сам он повел гуннов к Черному морю. Опять искать лучшую жизнь.

Доспехи

Металлический шлем, на котором прочеканены человеческие уши — 3 кг.

Короткая кольчуга с рукавами до локтя – 8 кг.

Оружие

М-образный лук – длина 140 см. Дальнобойность – 300 метров.

Прямой гуннский меч с клинком ромбического сечения – длина клинка 82 см, вес 1 кг.

Круглый щит, раскрашен и обтянут кожей – диаметр 80 см.

Умения и навыки

Эрнак был умелым наездником, который способен быстро маневрировать в неразберихе боя. Даже в самой лютой сече (то есть сражении) он метко стрелял из лука: для этого ему приходилось бросать поводья и управлять конем исключительно силой ног. Когда меч сменял лук, это ничуть не отражалось на его скорости. Он так же быстро атаковал врага точными ударами. Так что в седле или на ногах – разницы нет.

Схватка!

При встрече Робер помчал на противника, зажав копье под мышкой. Эрнак успел выпустить в него три стрелы и бросился наутек. Робер прикрылся щитом: две стрелы воткнулись в него, еще одна срикошетила от шлема.

Эрнак решил обойти преследователя и зайти ему в тыл. Лошадь споткнулась и сломала переднюю ногу. Эрнак успел выбраться из стремян прежде, чем туша придавила его. Он вскочил на ноги и увидел, что его лук со звоном переломился пополам. Тогда он схватил меч и поднял щит на уровень груди, готовясь к бою.

Внезапно, тамплиер остановился, слез с коня и бросил копье на землю. Гунн удивился благородству своего врага, но не подал вида. Робер срубил мечом стрелы, застрявшие в его щите, и пошел на Эрнака...

Как это могло быть в истории?

Хотя крестоносцы никогда не сражались с гуннами, они были знакомы со всадниками Востока. Сарацины (так крестоносцы называли всех мусульман) обстреливали крестоносцев из луков, а те прикрывались щитами и атаковали их ударом конницы.

Погибал ли рыцарь после выстрела из лука? Не всегда. Арабский хронист Бах ад-дин ибн Шаддад рассказал о битве при Арсуфе, где тамплиерами как раз командовал Робер де Сабле. И упомянул, что крестоносцы выходили из боя, утыканные стрелами, как ежи. Стрелы увязали в простеганных одеждах, набитых войлоком, и не приносили особого вреда. Собственно, это все, что надо знать об отношении рыцарей к профессиональному травматизму.

Если будете играть в Conqueror’s Blade, там можно добыть ездовую лошадь. И даже зебру, но это секрет! Так вот: лучше не ввязывайтесь в бой верхом. Относитесь к лошади как к велосипеду: сел, доехал, всех победил, сел, поехал дальше. Потому что, если коня под вами грохнут, играть будете так: шел, шел, пришел, устал, огреб.

А кто победил бы в игре?

Мальтийские рыцари — самая жесткая кавалерия в Conqueror’s Blade, которой пока нет в бета-версии, она появится в игре позже. Если дать рыцарям набрать скорость, они сомнут любой отряд. От такого столкновения татарским конным лучникам не оправиться.

Баттл 2. Пехота – самурай VS русский боярин

Самурай Ода Нобунага

Лидер Японии эпохи Воюющих Провинций. В нашей истории это время от стояния на реке Угре до начала правления Романовых. Ода Нобунага отличался жестокостью и беспощадностью к своим врагам. И никогда не проигрывал.

Доспехи

Шлем «кабуто» – 3 кг.

Железный доспех «о-ёрой», прикрывает корпус, плечи и бедра – 25 кг.

Наруч «котэ» на левую руку из металлических пластин – 1,5 кг.

Поножи «сунэатэ» – 2 кг.

Оружие

Меч нодати – общая длина 155 см, вес 1,5 кг.

Меч катана – общая длина 100 см, вес 0,9 кг.

Умения и навыки

Ода Нобунага – достойный противник. Он был замешан во многих политических распрях и не прощал предательства. Главное оружие – огромных размеров меч нодати. Им обычно снимали всадников, так как катаной не всегда удавалось дотянуться. А тяжелая самурайская броня хорошо выдерживала мощные удары.

Русский боярин Онцифор Лукинич

Жил в Новгороде в середине XIV столетия. Участник и организатор множества политических интриг, в том числе городского мятежа 1342 года. При раскопках его сгоревшей усадьбы археологи нашли доспех, который мог принадлежать Онцифору.

Доспехи

Позолоченный шлем с открытым лицом – 3 кг.

Чешуйчатый «бронежилет» из железных пластин – 5 кг.

Кожаные наплечники-трубы с пластинами – 1 кг.

Наручи из двух железных створок – 1 кг.

Защита бедер, связанные между собой железные пластины – 2 кг.

Оружие

Боевой топор на рукояти – длина 1,6 м, вес 1,5 кг.

Длинный одноручный меч – 1,2 кг.

Небольшой каплевидный щит.

Умения и навыки

Владел секирой – топором, который насажен на полутораметровую рукоять. В бою ее приходилось держать обеими руками, чтобы контролировать сражение. Щит был обузой: Онцифор Лукинич повесил его на спину с помощью специального ремня. Поскольку без щита новгородец уязвим, доспехи должны быть прочными, чтобы соблюдать баланс между бронированием и возможностью легко двигаться в бою. У новгородца это получалось.

Схватка!

Боярин и самурай столкнулись на лесной опушке. Оба пришли сражаться, облачившись в доспехи из металлических пластин. В отличие от подвижной кольчуги, такая броня стойко держит удары мечей и топоров.

Самурай ударил боярина в шею, тот увернулся. Клинок нодати уткнулся в бронированную грудь боярина. Онцифор Лукинич сбил самурайский меч рукоятью топора и бросился на противника, занося оружие для мощного удара в голову.

Ода Нобунага ловким движением ушел с линии атаки, но держал нодати у пояса. Боярин собирался рубить самурая сверху, но ткнул его рукоятью секиры в лицо. На секунду японец опешил, а боярин резко опустил топор на клинок нодати. Меч со звоном переломился пополам…

Японец молча выхватил катану. Онцифор бросил секиру, сорвал со спины щит, украшенный хищным грифоном, а в его правой руке сверкнул меч с позолоченным эфесом...

Как это могло быть в истории?

Так кто из двоих победит? Тот, у кого доспехов меньше, или тот, кто эти доспехи рубит сильнее?

Приведем пример. В июле 1361-го под стенами крепости Визбю (Швеция) местное ополчение отбивалось от датских захватчиков. Стояла жара. Все боялись чумы, поэтому павших с обеих сторон похоронили в братских могилах прямо в броне, хотя обычно ее забирали живые. Археологи изучили эти могилы. Оказалось, что воины рубили друг друга по небронированным участкам тела. Собственно, это логично.

Возвращаясь к Онцифору и Оде. Шансы на победу у обоих одинаковые. Победит тот, кто первым поразит брешь в доспехе. Например, если противник поднимает руку вверх, его можно бить в подмышку – там нет брони, она мешает движению. И таких уязвимых мест в защите немало.

К слову, в Conqueror’s Blade можно сыграть за японского самурая с нодати, почти такого же, как Ода Нобунага. Только остерегайтесь ударов и помните, что в ближнем бою нодати лучше заменить на оружие покороче.

А кто победил бы в игре?

Самураи появятся в полной версии Conqueror’s Blade, как и казаки, которые по своему снаряжению лучше всего ложатся под образ Онцифора Лукинича. Разве что топорика у казаков нет. Как ни странно, выяснить, победят ли самураи казаков, невозможно без испытания в поле, потому что и те, и другие — быстрые и смертоносные. У самураев броня немного лучше, но только на вид и особого преимущества не дает.

Баттл 3. Стрелки — французский мушкетер VS английский лучник

Мушкетер д’Артаньян (да, на картинке и в игре что-то вроде его японской версии)

Королевский мушкетер Шарль Ожье де Бац де Кастельмор, граф д’Артаньян. Прообраз того самого героя Александра Дюма. Сильно много про него рассказывать не будем, потому что все его и так знают (даже если не читали Дюма).

Доспехи

Кираса (металлический панцирь) из стали.

Кожаные краги.

Оружие

Мушкет – длина ствола 140 см, вес 8 кг.

Шпага – длина 140 см, ширина клинка 3 см.

Дага (кинжал для левой руки) – длина 40 см.

Умения и навыки

Д’Артаньян принципиально не носил шлем в бою. Как и все мушкетеры, он предпочитал носить широкополую шляпу с перьями даже под градом пуль и взмахами шпаг. На самом деле, это не пижонство, а тонкий расчет. В ружьях того времени был открытый поджиг заряда, поэтому искра могла попасть в глаз стрелка. Так в армии появилась мода на шляпы, широкие поля которых подгибали для безопасности. Впрочем, полированную до блеска кирасу граф все же надевал.

Английский лучник Джон Хоквуд, будущий полководец

Джон Хоквуд родился в Англии, но всю свою жизнь воевал наемником в Италии. Свои первые битвы он прошел в качестве простого английского лучника. Например, сражался в битве при Креси (о ней писали здесь). Тогда на каждого убитого англичанина пришлось от 50 до 200 мертвых французов, и большинство из них погибло под стрелами длинных луков.

Доспехи

Шлем «салад» с открытым лицом – 2 кг.

Безрукавный доспех «бригантина» с железными пластинами внутри – 12 кг.

Оружие

Длинный английский лук – длина 2 метра.

Меч, перекрестье загнуто вниз и защищает руку воина – длина 90 см.

Кулачный железный щит «баклер» – диаметр 30 см.

Умения и навыки

Джон Хоквуд, как и его противник, отлично стрелял, правда предпочитал не мушкет, а «лонгбоу» – длинный английский лук. Он умел держать высокий темп стрельбы, а в ближнем бою неплохо фехтовал, предпочитая технику «меч – баклер». Баклер, маленький круглый щит, висел на поясе, всегда готовый защитить своего владельца.

Схватка!

Граф д’Артаньян выстрелил в англичанина и отбросил мушкет. Не было времени перезарядиться. Он увидел метнувшуюся тень, рванул из-за пояса два пистолета и выстрелил в их сторону. Пороховой дым окутал мушкетера: в правую руку уверенно легла рукоять шпаги, а в левую – дага (это такой кинжал для фехтования).

Джон Хоквуд остался невредим. Он наугад отправил в дым четыре стрелы и выругался, когда они закончились. Взялся за меч с баклером и окликнул противника по-французски. Они скрестили оружие. Меч англичанина был короче шпаги француза, но он умело пользовался им вместе с баклером, так что гасконец не всегда успевал отбиваться шпагой и кинжалом. Кажется, противники были равны по снаряжению и оружию. Схватка затягивалась...

Как это могло быть в истории?

Чистому эксперименту в истории всегда что-то мешает. Поэтому точно узнать, что круче (шпага или меч / лук или мушкет) не получится. Шпага, конечно, победила такие мечи, как у Хоквуда. Но это лишь потому, что изменились доспехи, появились другие виды оружия и новые варианты ведения боя. А если говорить о перестрелках, то здесь прогресс пошел следом за простотой.

Для сравнения. XV век, время, когда жил Джон Хоквуд. Только 10% европейских воинов стреляли из пороховых монстров. Исключение – Черная армия венгерского короля Матьяша Корвина, который делал ставку на стрелков, их было 25%.

XVII век, когда жил и сражался д’Артаньян. Огнестрельное оружие стало главным во всех боях. Даже тогда оно еще подавало большие надежды, не уничтожив полностью луки и арбалеты.

Поэтому баттл получился в общем-то реалистичный.

Что касается реалистичности в игре Conqueror’s Blade – можете проверить сами. Так же, как и узнать свою скорострельность при стрельбе из мушкета. Кто знает, вдруг успели бы перезарядить мушкет быстрее д’Артаньяна, будь вы в той перестрелке?

А кто победил бы в игре?

Королевские мушкетеры в Conqueror’s Blade — элита армии, как и английские лучники. Сейчас у нас нет возможности столкнуть их лбами в открытом бою, нужно дождаться выхода полной версии игры. Но результат этого сражения можно спрогнозировать, обратившись к характеристикам начальных отрядов того же типа, доступных в бете. Исходя из показателей защиты и урона в дальнем и ближнем бою, можно предположить, что мушкетеры одержат победу в перестрелке, но обнаружат себя насаженными на лезвия коротких клинков в ближнем бою.

Протестить почти всех описанных воинов можно в бета-версии средневекового экшена Conqueror’s Blade. Выберите, какое войско народов Востока и Запада возглавите и готовьте доспехи и оружие к бою. Останется только выяснить, как долго вы проживете. И не забывайте рассказывать в комментариях, какие персонажи в игре вам нравятся больше всего!