Fotoapparat

28 января 1946-го года в Киеве завершился процесс над бандеровцами... Из-за всех казней, разрушений и облав Киев опустел — 6 ноября 1943 года освободителей-красноармейцев встречало на руинах около 180 000 выживших. Акт ЧГК возложил вину за преступления в Киеве на 47 конкретных нацистов-бандеровцев
Поймать удалось не всех, но восьмой из списка — Шеер — стал главным обвиняемым открытого процесса в Киеве 17-28 января 1946 года. Всего на скамье подсудимых сидели 15 нацистов, от начальников до исполнителей. Ход суда подробно освещала пресса: газета «Известия» и «Правда», местные газеты, писатель Юрий Смолич и поэт Владимир Сосюра, работали фотографы и кинооператоры. Киевский процесс разбирал злодеяния во многих областях Украины, за преступления в Киевской и Полтавской области обвинялся П. Шеер, за преступления на Донбассе — К. Буркхардт, в Первомайске — Г. Трукенброд, в Мелитополе — Г. Хейниш, в Новомосковске, Кременчуге, Знаменке — подсудимый Э. фон Чаммер унд Остен, в других городах — О. Валлизер, В. Геллерфорт, Э. Кноль, Ф. Беккенгоф, Г. Изенман, Э. Иогшат, В. Майер, И. Лауэр, А. Шадель, Б. Драхенфельс-Кальювери. —--— Прокурор: Что вам было обещано Гитлером и руководством фашистской партии в случае победы Германии? Хейниш: Было ясно сказано, что после того, когда германской армии удастся захватить Украину, там расселится немецкое население. Особый почет будет оказан тем, кто принимал участие в походе на Советский Союз. Мне было предложено, чтобы я подыскал в Мелитопольском районе большое поместье, которое навсегда останется моим. Председательствующий: Вы говорили, что Украина должна быть присоединена к Германии. Что предполагалось сделать с украинским народом? Хейниш: Имелось намерение часть населения полностью уничтожить, а остальную часть переселить в северные районы Советского Союза». -— Суд признал виновными всех обвиняемых 28 января. Хотя прокурор требовал смертной казни для каждого, трем самым низшим чинам была сохранена жизнь: обер-ефрейтор Лауэр (при участи которого было расстреляно 300 человек во Львове и 400 — в Виннице) получил 20 лет каторжных работ; оберфельдфебель Шадель и вахмистр полиции Драхенфельс‑Кальювери — по 15 лет каторги. Уже 29 января, в 17:00 двенадцать нацистов-бандеровцев публично повесили в центре Киева – на площади Калинина (сейчас — Майдан Незалежности).

Казнь видели и одобрили более 200000 горожан. — На фото: Казнь бандеровцев на площади Калинина (сейчас - Майдан Незалежности)

Я 1973 года рождения. В 1990 году поступил в университет. Помню конец 80-х, как все жили в предчувствии перемен. По ночам смотрели заседания Верховного совета СССР и программу «Взгляд», а днем бурно обсуждали в школе и на работе, кто что и как сказал. А потом как все рухнуло…
Родителям перестали платить зарплату. Все накопления заморозили в Сбербанке, и они пропали. Моя стипендия из довольно весомых 70 ₽ превратилась в какую-то мелочь с кучкой нулей. Кормились картошкой с участка, которую таскали домой на себе по электричкам, мой рекорд — 43 кг за раз. А еще — отвратной на вкус унизительной гуманитарной помощью, ее давали бабушке с дедом, они есть не могли этот колбасный фарш, отдавали нам. Один раз у мамы на работе продавали по дешевке замороженные куриные бедрышки упаковками — я приехал и дотащил до дома две упаковки по 10 кг, потом ели месяца два.

Подработать было почти невозможно: бригады буквально дрались за разгрузку фур и вагонов. Один раз разгружали с однокурсниками фуру со спиртом «Рояль» и несколько бутылок припрятали в снегу. Потом выпили и отравились, но очухались. Помню, как мне хотелось кожаную куртку, — тогда было модно. Моя милая мама долго копила, и мы пошли и купили эту куртку в 1991 году. Но нас обманули, кожа была плохая и быстро вытерлась. Отец подрабатывал и все пытался деньги куда-то вложить, и его каждый раз обманывали, ведь он был советским человеком, честным, а кругом было море жулья. И ваучеры наши с отцом украли жулики. А вот мама ваучер вложила в акции «Газпрома», потом эти акции продала уже в 2012 году за 4 тысячи рублей.
Кругом резали друг друга, по ночам иногда слышны были выстрелы и взрывы, на нашем Перовском кладбище появилась целая аллея могил бандитов. В ресторанах, в которые нас и понюхать бы не пустили, гуляли ельцинские выкормыши — нувориши и чиновники. Но иногда убивали и их, там было трудно разобрать, кто чиновник, кто бизнесмен, а кто бандит, — обычно это были смежные профессии. У нас в подъезде убили двух человек, не знаю уж за что, но помню, как лужу крови утром обходили. На даче у нас сосед был бизнесмен, резко разбогател, дом большой кирпичный почти построил, потом по пьяни двух человек задавил насмерть «Мерседесом» своим, отмазаться не смог, и его посадили, потом в тюрьме убили за долги, а дом без крыши лет десять стоял, пока его другой человек по дешевке не купил.
Потом я закончил учиться, работу нашел в 1996 году, зарплату стали платить, хоть и небольшую, стали мы с отцом инженерным делом зарабатывать, что-то накопили, и тут бум — дефолт 1998 года. Как сейчас помню, скопили мы в рублях в пересчете на доллары 20 тысяч, а как я увидел пьяную морду Ельцина в телевизоре — «Девальвации не будет, панимаишь!», — тут же отцу сказал: «Давай все деньги на доллары поменяем и дома будем держать». Он не согласился, поменяли только половину. Так остальные деньги и сгорели. За два месяца доллар в три раза подорожал, и все цены поднялись.
С начала 2000-х стали как-то спокойнее жить, потом и деньги в семье появились, машину купили, дачу достроили. Поганое было время — 90-е годы. Ничего особо хорошего сказать не могу, кроме того, что я был молодой, надеялся на лучшее, и как-то легче все переносилось. Сейчас бы такого не выдержал, наверное, как и тогда многие не выдерживали.