Всем привет!

Сегодняшняя книга, сказать честно, не совсем даже художественная, но там такие истории встречаются, что историческим это произведение тоже не назвать. Да и к тому же днём  с фонарём не сыщешь чего-то про франков и вестготов VI-VIII веков, а мне позарез надо было о них что-то найти, потому что я жажду поведать и об этом. Так что я не удержалась и решила прочитать то, что нашла. И, прежде чем поделюсь тем, что там вычитала, как обычно историческая часть, которую читать не обязательно, особенно сегодня, но я постараюсь в ней сказать то, чего нет в самой книге.

По сути, сегодняшний пост будет логическим продолжением предыдущего, потому что истории франков и вестготов в обозначенный период тесно пересекались. Вот, например, королева Брунгильда, сама вестготка по происхождению, решила обзавестись союзниками на родине и для этого прибегла к старому проверенному методу – брачному союзу. Да не она одна.

Отец её, Атанагильд (551-567), был первым за долгое время вестготским королем умершим своей смертью. Но сыновей, которые смогли бы занять его место, у него не оказалось, и после его кончины вестготы принялись за своё самое любимое занятие – дележку власти, и 5 месяцев за этим делом провели вообще без правителя, прежде чем Лиува I (568-571/572) из Септимании оказался провозглашён королем при поддержке своего брата, Леовигильда.

Причём сам Лиува в Испанию не поехал, а поставил там всем рулить брата. Есть мнение, что его здоровьичко тогда уже оставляло желать лучшего. Как бы то ни было, спустя всего 3-4 года он тоже почил, и его место занял Леовигильд (571/572-586), который, дабы упрочить своё положение, тоже прибег к старому доброму способу и женился на вдове Атанагильда (она же мать Брунгильды) – Гоисвинте, которой при самом оптимистичном раскладе тогда уже был добрый сорокет. Ну, власть – дело такое, надо – и на бабушке женишься. Некоторые так и делали.

К слову, для самого Леовигильда это тоже был второй брак, а от первого он имел двух сыновей – Герменегильда и Реккареда. Вот первого-то и решил новый король женить на дочери Сигиберта и Брунгильды по имени Ингунда, чтоб хотя бы на франков не отвлекаться. И…знатно просчитался. Потому что этим браком только ещё больше дестабилизировал обстановку.

А прикол был вот в чём. Вестготы оставались арианами, в то время как и франки, и свевы в правление их короля Теодемира (561/566-570) были уже последователями никейства. Сама по себе уже не очень приятная ситуация. А тут ещё и Ингунда в своём юном возрасте оказалась той ещё рьяной католичкой и в «арианскую ересь» переходить наотрез отказалась, даже несмотря на то, что огребла за это башмаками по всем местам от собственной бабки – Гоисвинты. Ну или точнее огребла она будто бы за то, что мало того, что сама не вернулась к вере матери, так и супруга своего попыталась переманить на свою светлую сторону, причем в конце концов, ей это удалось. Какими уж печеньками она это сделала, не ясно, но Герменегильд стал никейцем, поднял восстание, потерпел поражение и спустя время сложил голову…точнее ему её сняли. Короче вот так он и стал святым мучеником. Жена его пережила ненадолго, но канонизации, походу, не удостоилась. Интересно, почему.

Однако самая большая ирония тут в том, что корона вестготов после этого, когда умер Леовигильд, досталась его младшему сыну, известному под именем Реккареда I (586-601), а тот…Мало того, что сам стал первым вестготским королём-никейцем, так ещё и за поданных своих принялся. Так что довольно скоро Вестготское королевство тоже стало ортодоксально-христианским. Кстати, ещё Реккареду хотели втюхать в качестве жены свою дочь Ригунту незабвенные Хильперик и Фредегонда. Да-да, ту самую, которой мамаша будто бы в порыве гнева чуть голову сундуком не оттяпала. И да, нетрудно догадаться, что после того, как Хильперика внезапно убили в 584-м, брак этот не состоялся, и девица с позором и ограбленная своими же вернулась домой. Дальнейшая её судьба неизвестна, а Реккаред вскоре женился на некой Баддо.

Возможно, именно она стала матерью его сыновей – Лиувы II (601-603), павшего по старой вестготской привычке от рук заговорщика-узурпатора Виттериха (603-610), и Сисебута (612-621), ставшего королем после убийства Виттериха и смерти предположительно свергшего его Гундемара (610-612). Впрочем, о происхождении Сисебута наверняка ничего не ясно, есть версия, что он был сыном Реккареда от его второй жены, Хлодозинды (младшей дочери Брунгильды и Сигиберта) или вообще зятем.

Кстати, о печально известной Брунгильде. Она кое-как устроила своих дочерей за границей франкских земель, а вот сыну, ставшему после убийства Сигиберта I (561-575) королём Австразии Хильдебертом II (575-595/596), пришлось расхлёбывать кашку, что его родители заварили и противостоять сначала дяде Хильперику, а потом его единственному оставшемуся в живых сыну – Хлотарю II (584-629), и его генералам. Примечательно тут то, что другой брат его отца, король Гунтрамн (561-592), из-за эпидемий лишился сыновей (577) и жены (580), и, будучи уже немолодым, сделал своим наследником именно Хильдеберта, так что в 592-м году земли Меровингов были поделены на две части двумя кузенами. И это было противостояние не на жизнь, а на смерть. Просто Хильдеберт об этом ещё не знал и умер вовсе не в бою, а то ли от того, что сам чем-то потравился, то ли от того, что его траванули другие. Обвиняли даже его мать.

Интересно тут то, что мотивы у Брунгильды якобы были – она теряла влияние на сына и на положение дел в Австразии, да и семейные их отношения, кажется, похолодели. У Хильдеберта от двух разных женщин остались два малолетних сына – Теодеберт II (596-612) и Теодорих II (596-613), и вот от их-то имен, т.к. отцовские владение были меж ними разделены (первому досталась Австразия, второму Бургундия), Брунгильда вроде как и правила, пока юные короли не выросли…и не устроили тупейшую междуусобицу. В результате Теодеберт был насильно пострижен в монахи, а потом предположительно умер, а его малолетний сын нещадно и жестоко убит. И, самое главное, это конкретно ослабило силы Австразии.

Так что, когда в следующем 613-м году Теодорих отправился в поход против Хлотаря II, пообещав тому навалять по первое число, а сам по пути на остановке в Меце помер от дизентерии, Хлотарю особо ничего не помешало прийти и забрать его земли. Ну и, конечно, он не отказал себе в удовольствии расправиться как с двумя сыновьями обидчика (ещё один бежал, а самый младший был крестником Хлодвига, и потому ему сохранили жизнь), включая малолетнего Сигиберта II, так и с ненавистной Брунгильдой, которую обвинили во всех грехах, мол, развязала междуусобицу из-за какой-то там своей невинно убиенной сестры и погубила аж десять франкских королей. Старушку-королеву даже её возраст не спас – её будто бы привязали к хвосту дикой лошади и пустили так в её последний путь. Ну, франки той эпохи вообще были мастерами по части расправ.

В общем, после этого именно Хлотарь II стал единственным и неповторимым королём всего Франкского королевства до самой своей смерти (после королевство было разделено между двумя его сыновьями от разных жён – Дагобертом I (629-639) и Харибертом II (629-632)). Уж Хлотарь быстро порядок навёл, и внутри, и с соседями – предположительно именно его дочь от первой жены, Эмма, стала женой Эдбальда Кентского (по другой, то была дочь Теодеберта II), а вторую жену Теодориха II, Эрменбергу, дочь узурпатора Виттериха, он, хорошенько обобрав (хорошо, что хоть не отодрав, хотя откуда мне знать...), отправил обратно в Испанию. Вряд ли ей там, конечно, были рады, потому что там уже правил Сисебут. Вот к нему и вернемся.

В отличие от предшественников у власти он продержался довольно долго и даже, походу, умер своей смертью, успешно повоевав с астурами и византийцами, построив церковь св. Леокардия в Толедо (где потом устраивали церковные соборы), вдоволь подоматывавшись до местных евреев, создав некоторое количество сочинений и стихов и оставив после себя двух детей – сына, будущего короля Реккареда II (пр. 621), печально известного своим коротким правлением, и дочь, Теодору, по некоторым данным ставшую королевой после смерти брата в результате брака со Свинтилой (621-631). По другим данным Свинтила был младшим сыном Реккареда и Баддо.

Свинтила успешно продолжал воевать с византийцами и делал дорогие подарки церкви, и вообще весь из себя был примерный христианин (ну, правда, при этом ограничивал права самих церковников и знати, но это другое). Короче король с таким именем просто не мог закончить иначе своё правление – в 631-м году Сисенанд (631-636) мало того, что устроил заговор, ещё и франков призвал на помощь, пообещав Дагоберту I драгоценную реликвию – золотое блюдо, подаренное римским полководцем Аэцием королю Торисмонду за помощь в борьбе с гуннами. В итоге выкусили все, кроме самого Сисенанда – Свинтила свинтил…точнее был свергнут и отправлен в ссылку, где вскоре и умер, а Дагоберту вместо блюда прислали компенсацию в размере 200к солидов. Сумма огромная по тем временам, но что-то мне подсказывает, что франкский король остался не вполне доволен.

Не все были согласны с тем, что королём стал Сисенанд, но это не помешало ему пять лет проправить, активно угнетая евреев и им сочувствующих, и, похоже, даже умереть своей смертью. Занявшему его место Хинтиле (он же Чинтила, 646-639), созвавшему аж два Толедских собора, тоже в этом плане повезло, а вот его сыну по имени Тульга (639-642) той же судьбы, походу, не досталось. Он был слишком молод, когда стал королём, и тогда вестготы снова принялись за старое – в итоге Тульга был свергнут восставшим Хиндасвинтом и, по сообщениям средневековых хронистов, насильно пострижен в монахи (любимая практика их соседей франков, кстати).

Хиндасвинт (642-653) проправил около одиннадцати лет, успел и Седьмой Толедский собор созвать в 646-м году, и всю юридическую систему реорганизовать, и просвещением позаниматься, и якобы византийскому беженцу по имени Ардабаст отдать в жёны свою племянницу (которые потом стали родителями короля Эрвига), и собственных двоих сыновей предположительно от королевы Рекиберги вырастить, старший из коих,  Реккесвинт (649/653-672), стал сначала его соправителем, а потом благополучно сделался новым вестготским королём после смерти родителя, потому что тот мирно умер собственной смертью. Как Хиндасвинту удалось добиться всех этих мира и благодати? Об этом кое-что фееричное рассказывается в той самой сегодняшней книге

«Хроники длинноволосых королей»

Время действия: V-VII-й века

Место действия: королевства франков, Бургундия, Вестготское королевство, Остготское королевство, Лангобардское королевство, королевство вандалов и аланов, королевства пиктов и ирландцев, Византия (современные Франция, Германия, Италия, Испания, Ирландия, Великобритания, Турция).

Интересное из истории создания:

Эта книга является, по сути, антологией работ средневековых хронистов, составленная Н. Гореловым. Он же сделал перевод с латыни – именно этот язык тогда был языком образованных людей Европы.

В данном собрании представлены фрагменты «Хроник Фредегара», «Книги истории франков», «Истории франков» Г. Турского, «История лангобардов» и «Римская история» П. Дьякона, «История готов, вандалов и свевов»  И. Севильского, «Марбухские анналы» и другие источники, причем их авторы жили в описанные времена или вскоре после них. Например, Фредегар, полулегендарный франкский хронист, умер предположительно ок. 660-го года, а Григорий Турский, на которого он ссылался – в 593-м или 594-м, и с 573-го года являлся епископом Турским.

Но, если бы это была чистая и в полном смысле историческая книга, я бы её в свою подборку не включила. А так она не только увлекательно рассказывает о реальных исторических событиях во многих уголках тогдашней Европы, в том числе о Франкском королевстве вплоть до пресечения династии Меровингов и о Вестготском королевстве до времен Реккесвинта, но и приправляет всё это откровенно мифологическими историями и легендарными вставками, некоторые из которых (вроде представленной ниже) читать вполне получается как художку, что я и делала.

«Хроники длинноволосых королей» были изданы в 2006-м году и отсылают к обычаю франков и вестготов, предписывающему носить длинные волосы представителям королевского дома.

О чём:

Начинается всё с перечисления положительных и отрицательных черт, свойственных тем или иным народам и племенам по мнению Исидора Севильского (р. между 560 и 570-636), что уже местами было угарно, а потом идёт рассказ об истории франков, и для тех, кто читал прошлый пост о войнах между мужьями королев Фредегонды и Брунгильды, у меня есть хорошая новость: чем всё кончилось, и что было дальше, рассказывается тут со всеми подробностями.

В том же духе дальше идут истории и о других народах. Начинаются они все от древних времен, и, если верить средневековым хронистам, то почти половина народов Европы пошла от скифов, а другая – от троянцев, а все прочие – от кого-нибудь ещё, менее крутого и легендарного. И заканчиваются эти повествования в раннесредневековые времена, причем в разных веках. Короче о чём там, я всё равно расскажу недостаточно хорошо, так что лучше прочитать самим.

Отрывки:

«Гунтрамн был королем миролюбивым и наделенным всеми добродетелями. Следует поведать здесь об одной удивительной истории, с ним происшедшей, в особенности потому, что я не смог ее обнаружить в книгах франков. Когда он однажды отправился в лес на охоту и, как тому и следует быть, его спутники разъехались кто куда, король остался в компании самого преданного из своих слуг. Тут короля сморил глубокий сон, он опустил голову слуге на колени и так заснул. И вот из его рта выполз мелкий зверек — какое-то пресмыкающееся — и принялся метаться вдоль берега прозрачного ручейка, что тек поблизости. Слуга, на чьих коленях спал король, достал свой широкий меч из ножен и положил поперек этого ручейка; пресмыкающееся вскочило на меч, и перебралось на другой берег, и спряталось в нору, прошло какое-то время, оно появилось вновь, возвратилось по мечу и снова юркнуло в рот к Гунтрамну. После этого Гунтрамн проснулся и рассказал, что во сне ему явилось чудесное видение. По его словам, он видел, как перешел по железному мосту какую-то реку, спустился в пещеру, расположенную под горой, где было огромное множество золота. Тот же, на коленях которого покоилась королевская голова во время сна, в свою очередь рассказал обо всем, что видел. Что дальше? В этом месте стали копать и обнаружили невиданные сокровища, которые были там спрятаны древними. Из этого золота король впоследствии сделал огромную тяжелую чашу и, украсив ее многочисленными драгоценными камнями, собрался отправить ее ко Гробу Господню в Иерусалим. Однако это ему не удалось, и тогда он приказал поставить ее на гробницу блаженного мученика Марцелла, находившуюся в городе Шалоне, где была столица его королевства. Там она находится и по сей день. И с нею не сравнится ни одна вещь, которая когда-либо была выполнена из золота…»

(«Сон короля Гунтрамна» из «Истории лангобардов» Павла Дьякона)

«…Король Австразии Хильдеберт, сын короля Сигиберта и племянник Хильперика, узнав о смерти дяди и злодеянии королевы Фредегонды, собрал войско. После смерти Гунтрамна, его второго дяди, он присоединил к своим владениям королевство Бургундию. Жители Бургундии и Австразии, равно как и верхние франки, собравшись в большое войско, выступили из Шампани, вторглись в пределы Суасона и опустошили их. Узнав об этом, Фредегонда вместе с Ландериком и другими герцогами франков собрала войско. Прибыв на виллу Берньи, она преподнесла франкам многочисленные подарки, убеждая их сражаться против своих врагов. Когда же ей стало известно, сколь велико австразийское войско, то, созвав франков, которые были с нею, она дала им такой совет: «Ночью мы зажжем фонари и нападем на них. Те, кто будет идти впереди войска, должны нести в руках лесные ветки, а на шеи лошадей надо подвязать колокольчики, чтобы, узнав о нашем приближении, стража не разбудила войско». Этот совет был принят. И франки условились о дне, когда они должны собраться для сражения в месте под названием Друази в округе Суасона. Фредегонда [приказала всем] встать ночью, вооружиться, нарубить лесных веток и приготовить все остальное, как о том Сказано выше, и, взяв малолетнего короля Хлотаря на руки, отправилась вместе с войском к Друази.

Когда же дозорные австразийского войска увидели лесные ветки, под прикрытием которых, словно поток, надвигалось войско франков, и услышали с заставы звон колокольчиков, то сказал один воин другому: «Разве вчера это место не было равниной? Откуда же здесь мог взяться лес?» Его сотоварищ засмеялся и ответил так: «Наверняка мы были пьяны, вот и не заметили. Разве ты не слышишь, как звенят колокольчики на шеях наших лошадей, пасущихся возле леса?» На том они и порешили. Когда же заря дала начало дню, франки вместе с Фредегондой и малолетним Хлотарем обрушились под звуки труб на австразийцев и бургундов, уничтожили неисчислимое множество воинов, превратив великое войско в малое. Гундовальд и Винтрио, обратившись в бегство, смогли спастись. Ландерик пустился за Винтрио в погоню, но того спасла быстрая лошадь. Фредегонда вместе с оставшимся у нее войском подошла к Реймсу, разорила и захватила Шампань, а затем вместе с великой добычей и награбленным добром возвратилась в Суасон…»

(«Оживший лес Фредегонды» из «Книги истории франков»)

«…После смерти милостивейшего короля Сисебута Свинтила правил королевством почти год, но поскольку Свинтила был весьма жесток со своими, то заслужил ненависть знати всего королевства. И вот по решению прочих Сисенанд, один из влиятельных людей, отправился к Дагоберту просить у него войско, чтобы сместить Свинтилу. В качестве благодарности за эту услугу он пообещал отдать Дагоберту одно из готских сокровищ — прославленное золотое блюдо весом в пятьсот фунтов, которое получил король Торисмод от патриция Аэция. Услышав об этом, Дагоберт, движимый жадностью, приказал собрать на помощь Сисенанду войско со всей Бургундии. Когда в Испании стало известно, что войско франков направляется Сисенанду на помощь, все готское войско покорилось новому королю. Абундатий и Венеранд вместе с тулузским войском достигли Сарагосы, где встретились с Сисенандом, и там готы со всего испанского королевства провозгласили его королем. Абундатий и Венеранд вместе с тулузским войском получили подарки и возвратились домой. Дагоберт же послал к Сисенанду послов, герцога Амальгария и Венеранда, требуя обещанное блюдо. Хотя Сисенанд отдал его посольству, однако его отняли силой и не позволили увезти из готских владений. Впоследствии, обменявшись посольствами, Дагоберт получил от Сисенанда в качестве компенсации двести тысяч солидов. Вскоре после Дагоберта почил и Чинтила, король Испании, унаследовавший королевство от Сисенанда. Его малолетний сын по имени Тульга был поставлен испанцами королем по просьбе отца. [Однако] готы не привержены миру, когда над ними нет твердой десницы.

   И вот, пока король был еще в юношеском возрасте, всю Испанию охватило повреждение нравов, ставшее причиной всевозможного неповиновения. Наконец один из людей, обладавших влиянием, по имени Хиндасвинт, при готских сенаторах и большом стечении народа был провозглашен королем Испании. Он сместил Тульгу и постриг его в монахи. Когда его власть утвердилась над всем испанским королевством, он, зная «готскую болезнь» (смещать королей с трона — он и сам часто принимал в этом участие), приказал одного за другим убить всех, кто только был явно замешан в череде заговоров против королей. Другие же были приговорены к изгнанию, а их жен и дочерей вместе с имуществом он отдал своим сторонникам. Утверждают, что, дабы покончить с заговорами, пришлось убить двести наиболее влиятельных готов, из менее знатных он приказал истребить пятьсот. И до тех пор пока Хиндасвинт не почувствовал, что сия «готская болезнь» истреблена с корнем, он продолжал уничтожать тех, на кого падало подозрение. Готы же, покоренные Хиндасвинтом, никогда не осмеливались составить против него заговор, как они делали это раньше против других королей. Хиндасвинт, будучи стар, поставил своего сына Реккасвинта правителем всего королевства Испании. Хиндасвинт совершил покаяние, раздал большую милостыню из своих собственных средств и умер в глубокой старости, — как утверждают, девяноста лет от роду…»

(«Истребление готской болезни» из «Хроники Фредегара»)

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Вообще я подобралась к этой книге с большой настороженностью, опасаясь в самом деле найти там скучную историческую хронику. Но…это же средневековые хронисты, ёлы-палы, с ними скучно не бывает) Они вам всю подноготную выложат и всё грязное бельё предков и современников перетрясут. Вот и в данном случае авторы оригиналов явно в своих оценках не стеснялись. При этом мне понравилось, как один из хронистов писал, мол, а вот тут я не уверен, врать не буду) Сразу видно – надёжный источник. Но особой объективности у них всё равно не было. Так я в недоумение пришла, обнаружив, что королеву Брунгильду преподносят как всамделишную сеятельницу распрей, угнетательнице св. Колумбана и губительницу королей, а о её сопернице повествуют даже с неким придыханием. Ну вот серьёзно?

Кстати, о Фредегонде с её ожившим лесом. Якобы эпизод с ним повлиял как на творчество Шекспира (что отразилось в «Макбете»), так и на творчество Толкина (будто бы этим он вдохновлялся, создавая энтов, в чём лично я сильно сомневаюсь). Что ни говори, а образ в самом деле примечательный, и вычитала эту историю я вот только тут, а до того вообще понятия не имела, что ещё за лес такой. Да и в принципе в этих текстах много любопытных подробностей.

В общем, книга эта, вероятно, не всем зайдёт, хотя я видела на неё немало и хвалебных отзывов на разных площадках, но я всё же думаю, что она заслуживает прочтения.

Список прошлых постов искать тут:

История нашего мира в художественной литературе. Полный список постов со ссылками

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 3. «Баллада о Хуа Мулань»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6.1. «Беовульф»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.2. «Тристан и Изольда»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7. «Юстиниан»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7.1 «Князь Велизарий»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 8. «Империи шёлка»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 9. «Сказание об Ануширване» и «Шахнаме»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 10. «Розамунда, королева ломбардов»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 11. «Рассветный ветер»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 12. «Дурак Ондаль и принцесса Пхёнган»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 13. «Вуали Фредегонды» и «Слёзы Брунгильды»

Всем привет!

Вот мы и начинаем потихоньку подползать к VII веку н.э. И, разумеется, я не могла обойти вниманием одну из самых ярких страниц в истории франков, да и вообще раннего европейского средневековья – междуусобную войну между королями Хильпериком и Сигебертом, спровоцированную, по сути, их жёнами – королевами Фредегондой и Брунгильдой. И вот сейчас расскажу, как они все докатились до жизни такой. Но для начала нужно будет поведать предысторию. Напоминаю, что читать историческую вводную не обязательно (тем более сегодня она большая), но может быть и полезно, и занимательно.

Полноценный рассказ об истории франков и династии Меровингов я начала с поста о Хильдерике I, сыне легендарного Меровея, его сыне Хлодвиге I и многочисленных внуках (тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»). Внуки эти, между которыми Хлодвиг разделил своё королевство, поначалу жили в мире между собой и месили соседей – саксов, тюрингов и, конечно, бургундов. К слову, я обещала дорассказать историю короля Сигизмунда (516-524), сына Гундобада, и сейчас это и сделаю.

Сигизмунд поначалу тоже был приверженцем арианства, а потом стал последователем никейства и пытался склонить к тому же и прочих бургундов. Помимо этого, он печально прославился своими делами семейными. Первым браком он был женат на дочери Теодориха Великого, короля остготов, Тиудигото, и имел от неё сына, Сигириха, и дочь, Суавеготу. Суавеготу он выдал замуж за овдовевшего короля Австразии и старшего сына Хлодвига – Теодориха I (511-533/534).

А вот с сыном всё вышло куда печальнее. Сигирих невзлюбил свою мачеху и наездами на неё очень бесил отца. После очередного такого случая Сигизмунд психанул и приказал сына удавить. Потом он, конечно, раскаивался, даже в монастыре замолить свой грех пытался, но было уже поздно. И не только потому что он лишился взрослого наследника, но и потому что это стало формальным поводом для вторжения в Бургундское королевство франков в 523-м году, ведь сыновья Хлодвига и Клотильды приходились убиенному Сигириху троюродными братьями.

В итоге Сигизмунд, несмотря на поддержку своего брата, Годомара II (524-534), был взят в плен и казнён вместе со второй женой и сыновьями от неё. Однако война на этом не закончилось, т.к. Годомар успел сбежать и продолжил оказывать сопротивление. Умерили свой пыл и отступили франки только после поражения в битве при Везеронсе летом 524-го. Отчасти это, похоже, было связано с тем, что им тогда резко нашлось чем заняться и на родной земле – ведь в той битве пал второй сын Хлодвига от Клотильды – Хлодомер (511-524), которому достались земли со столицей в Орлеане. И из наследников у него, помимо братьев, были три малолетних сына…

Смекаете, к чему я веду, да? В общем, в 531-м добрые дядюшки мальцов, Хильдеберт I и Хлотарь I, решили, что им эти земли нужнее, обманом забрали племянников к себе и отправили своей матушке, монахине и будущей католической святой, послание с вопросом – как, мол, поступим с твоими внучками, мама, обрежем им волосы и сделаем благочестивыми монахами или оставим принцами с длинными волосами, но сделаем их мёртвыми? И, удивительное дело, будущая святая Клотильда…оказалась больше франкской королевой, чем бургундской христианкой. Уцелел после её ответа только младший сын Хлодомера и Гунтеки по имени Хлодоальд, которого преданные люди увезли и таки постригли в монахи. Впоследствии его канонизировали под именем святого Клода, однозначно его братьям, Теодебальду и Гунтару, повезло куда меньше – ни жизни, ни канонизации.

В общем, после этого франкские земли были поделены всего на три части. Да и то продлилось это относительно недолго. В 532-м году Хильдеберт, Хлотарь и их племянник, Теодеберт, сын Теодориха I от первой жены, Эстер, вновь вторглись в земли бургундов и на этот раз захватили их, а король Годомар II был убит и, похоже, не уцелел никто из его наследников. Бургундские земли утратили статус королевства и поделены были между тремя франкскими королями в 534-м году.

В том же году скончался и Теодорих I, который в наследство своему единственному сыну оставил нехилые территории. Расширились они отчасти и благодаря тому, что в свои тёрки за власть его вовлекли короли Тюрингии. Просто так напасть на тюрингов франки вряд ли б решились, потому что те состояли в союзе с остготами – их король Герменефред, сын рогоносца Бизина, был женат на племяннице Теодориха Великого – Амалаберге, дочери его сестры Амалафриды (я упоминала об этом тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»).

Но Герменефред просчитался по полной, ибо сам же позвал Теодориха помочь ему одолеть братьев, Бертахара и Бадериха, а когда это удалось сделать, опрокинул франкского короля с наградой. Повода лучше не придумать. Так что вскоре Теодорих опять позвал своего брата, Хлотаря, на помощь и вместе они разнесли к чертям собачьим королевство тюрингов. Герменефред и два его младших сына (старший, Амалафрид, служил Византии и умер в 552-м) погибли, жена бежала в Остготское королевство, а земли присоединены были к владениям франков. Кстати, Роделинда, предположительно Амалаберги с Герменефредом дочь, стала женой короля лангобардов Аудоина и матерью Альбоина (о нём подробно было тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 10. «Розамунда, королева ломбардов»).

Так что в 534-м году Теодеберт I (534-547/548) стал обладателем обширных владений на северо-востоке, но пользовался ими не так уж долго. Во время очередной войны с вестготами он при весьма занятных обстоятельствах повстречал свою первую жену – Деотерию. Она взяла на себя функции дипломата и впустила Теодеберта в Кабриер, город, где жила. Городок в итоге никак не пострадал, а Теодеберт так очарован был молодой вдовой, что женился на ней, несмотря на то, что был уже помолвлен с Визигардой (позже его второй женой), дочерью короля лангобардов Вахо.

Кстати, повод для войны с вестготами тогда был не менее занятный – франки решили скрепить с ними мирные отношения путем брачного союза – замуж за их короля, ранее мной упомянутого Амалариха (511-531), внука Теодориха Великого (да, опять он!), отдали Клотильду Младшую (ок. 500/502-531). Но вестготы по-прежнему были арианами, и отчасти из-за этого франкская принцесса-ортодоксальная христианка им была что кость в горле. Да и Амаларих жену не любил и всячески над ней издевался и не мешал это делать другим.

В итоге, если верить Прокопию Кесарийскому, терпение бедной женщины лопнуло, и она отправила братьям вместе со своим окровавленным платком жалобы на мужа и призывы что-нибудь с этим сделать. Так что вскоре братья-короли вторглись в Вестготское королевство и отправили сестру на родину, до которой, увы, она не добралась – умерла по пути. Амаларих же был убит, и на нём пресеклась династия Балтов. Франки прихватили новые земли, Теодеберт обрёл любовь, остатками Вестготского королевства стал править Теудис (531-548). И можно было б сказать: «Ну и все дальше жили долго и счастливо», но это не сказка, а реальная история. В ней долго и счастливо случалось редко.

Возвращаемся к Теодеберту. Он заключил союз с дядей, Хильдебертом, у которого были две дочери, но не было сыновей, и потому он решил усыновить племянника. И вместе они попытались навалять хитрому и агрессивному Хлотарю. Если коротко, у них ничего не вышло. Но зато Теодеберт успел навалять алеманнам и вторгнуться в Италию, воспользовавшись конфликтом между остготами и византийцами. Однако дядиного наследства он так и не дождался, ибо умер после продолжительной болезни. У него от Деотерии остался сын Теодебальт (547/548-555). Теодебальт любил воевать и, похоже, ему было похрену кого кошмарить, поданные его якобы очень не любили. Он женился на Вульдетраде, другой дочери Вахо, но от болезни умер раньше, чем успел с ней сделать наследников. Когда это случилось, его земли и вдову прихватил Хлотарь I. И только порицание церковников заставило его выпустить женщину из рук. Но не земли. А спустя ещё три года умер его брат Хильдеберт (511-558), и случилось то, о чем Хлотарь явно мечтал долгие годы – он стал наконец-то единовластным правителем Франкского королевства.

Вот тут-то мы плавно и подобрались к главному. Хлотарь I (511-561) был не только вояка, интриган и подлый убийца, но и чёртов развратник. Первым браком он был женат на дочери правителя Вормса, Ингунде, и наделал с ней шестерых детей, четверо из которых дожили до взрослого возраста, в том числе будущие короли Хариберт I (561-567), Гунтрамн (561-592) и Сигиберт I (561-575), а также дочь Хлодозинда, первая жена Альбоина. И всё было вроде в их браке хорошо, пока Ингунда не попросила найти хорошего мужа и её красавице-сестре, Арнегунде. Хлотарь, походу, не особо долго сомневаясь, сказал что-то типа «Знаешь, я тут подумал…Ну лучше меня-то мужа всё равно не сыщется во всём королевстве» и под всеобщее охренение взял Арнегунду в жёны сам. От этого брака родился будущий король Хильперик I (561-584).

Можно было б, конечно, на этом закончить…Но иначе я не смогу объяснить, что за фрукт был этот Хлотарь. После гибели его брата Хлодомера именно он прибрал к рукам не только часть его земель, но и его вдову, Гунтеку, чьих сыновей беспощадно они с другим братцем убили. После неё он попытался сделать своей женой Радегунду Тюрингскую, дочь Бертахара и племянницу Герменефреда, которую он ещё девчонкой захватил в той самой междуусобной войне в Тюрингии. Но Радегунда от него слиняла в монастырь. Потом была Хунзина, сына от которой, Храмна, за восстание король сжёг заживо вместе с женой и двумя дочерьми. А потом была выше упомянутая Вульдетрада. Ещё была предположительно какая-то женщина, от которой родился непризнанный сын-узурпатор Гундовальд, но это уже мелочи.

Короче, что я хотела сказать – от осинки не родятся апельсинки. Времена были суровые, а воспитание непоследовательным, так что принцам приходилось брать с папы пример, что они во многом и сделали. И начали с того, что вскоре после его смерти в 561-м году устроили междуусобицу, которую решили прекратить, пока всех не поубивали, лишь под давлением церкви и распределив земли по жребию. Старшему, Хариберту, достались земли на западе и юге с центром в Париже, что и поспособствовало тому, что свою дочь от первой жены, Берту, он позже отдал замуж за короля Этельберта Кентского (об этом было тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 11. «Рассветный ветер»). Гунтрамну достались не намного менее обширные и богатые земли в центре и на юго-востоке, у итальянских границ, со столицей в Орлеане. Владения Сигиберта, Австразия со столицей в Меце, разделены были на две части и лежали как на северо-востоке, так и на юге, но в целом тоже были немалыми. А вот Хильперика братья поначалу нагло обделили, дав ему в качестве столицы хоть и Суассон, но с очень малыми территориями в придачу.

Однако всё изменилось, когда в 567-м году умер Хариберт. Сыновей у него не оказалось, дочерей от других жён отправили в монастырь (где они позже устроили знатный переполох, если смогу, как-нибудь расскажу и об этом), так что земли его разделены были между братьями, и большую их часть урвал именно Хильперик, давно пытавшийся всеми правдами и неправдами расширить пределы своей Нейстрии. И вот, как говорится, этот момент настал. Незадолго до того его брат Сигиберт, с ужасом взиравший на то, с какими бабами его братья создают семьи, послал послов к новому королю вестготов – Атанагильду (551-567), который ранее сверг Агилу I (549-554), который ранее устроил заговор и свержение Теудигизела (548-549), который... Ну вы поняли. И даже несмотря на такой бэкграунд Атанагильд, похоже, без особого восторга воспринял брачное предложение от соседа, но у Сигиберта была хорошая репутация…и мощная армия, так что вестготский король в итоге выдал за него свою младшую дочь, Брунгильду.

Глядя на это, попытать удачи решил и амбициозный Хильперик, но, похоже, в первый раз был вежливо послан – даже при дворе вестготского короля в Толедо уже ходили слухи о том, какой он дерьмовый семьянин – отослал под благовидным предлогом Аудоверу, законную жену и мать его четверых детей, чтобы отдать её место её же служанке – Фредегонде. Но расширение владений Хильперика вплоть до Пиренеев в 567-м году изменило всю геополитику, и неохотно Атанагильд всё же отдал Хильперику в жёны свою старшую дочь – Галесвинту. Вот только прошло не больше года, прежде чем молодую вестготскую принцессу обнаружили в её постели задушенной, и по какому-то странному стечению обстоятельств вскоре новой женой «безутешного» вдовца стала-таки Фредегонда. Король Атанагильд уже к тому моменту призвать к ответу и отомстить не мог, потому как отправился к праотцам. Но его младшая дочь – могла. И сделала это. И о том, как далеко это зашло написано в сегодняшней дилогии:

«Пурпурные королевы» Ж.-Л. Фетжена

Время действия: VI век, ок. 557-584гг. И параллельно 597г. (1-я книга) и 613г. (2-я книга).

Место действия: Франкское королевство, Тюрингия (современные Франция и Германия), упоминаются события в Вестготском королевстве (территория современной Испании).

Интересное из истории создания:

Жан-Луи Фетжен (р. 1956) – современный французский писатель, который начинал как журналист и издатель, а продолжил как писатель, причем прославился своими фэнтезийными романами, в частности трилогией «Эльфы» (звучит, охренеть как не оригинально, но я верю, что оно может быть неплохо написано) и циклом о Мерлине, состоящим из двух томов: «Шаг Мерлина» и «Броселианд».

Кстати, Ж.-Л. Фетжен – это якобы псевдоним автора, который отсылает к персонажу романа «Оливер Твист» Диккенса. И тут надо бы написать реальное имя писателя…Но его, походу, не знает никто, ибо автор предпочитает не раскрывать эту информацию.

Что касается сегодняшних произведений, то дилогия «Пурпурные королевы» («Les Reines pourpres») состоит из двух романов – «Вуали Фредегонды» («Les Voiles de Frédégonde») 2006-го года и «Слёзы Брунхильды» («Les Larmes de Brunehilde») 2007-го года. Первая на русский язык переводилась в 2009 и/или 2010-м году. Но, честно говоря, те переводы, что читала я, оставляли желать лучшего, что, впрочем, не смогло мне совсем уж испортить удовольствие от чтения. Но об этом ниже.

О чём:

В середине VI века в отдаленных уголках королевства франков, относительно недавно ставших приверженцами христианства, всё ещё жили потомки галлов, которые всё ещё поклонялись древним богам и участвовали в языческих ритуалах, хотя и изображали из себя добрых христиан. В местности Ла Сельва такие ритуалы проводила для них жрица и ведьма по имени Уаба, которая приютила у себя двух осиротевших в раннем возрасте девочек и сделала их своими ученицами. Именами на тот момент они обе так и не обзавелись, и Мать называла их либо просто «geneta» («девочка»), либо Старшая/Младшая.

На очередном зимнем празднестве в честь богини Бовинды должна была состояться их инициация. И, поскольку Бовинда была богиней плодородия, то нетрудно догадаться, в чем состояла основная часть празднества, и что предстояло этим двум юным девушкам. У Старшей вечер явно задался, а вот Младшая так психанула, что в разгар увеселений убежала полуголая из пещеры, где замерзшую посреди сугробов её нашёл свирепого вида франкский воин. Как оказалось, неподалеку в поисках язычников как раз с сопровождающими шарился местный церковнослужитель по имени Прэтекстат. Убежавшую Младшую он разместил в тепле дома, где сам жил, а остальных франки накрыли в пещере прям как доблестные стражи порядка путанский притон, и наутро подвергли шеймингу при всей деревне, после чего простых жителей распустили по домам, требуя от них больше так не грешить, а Уабу и Старшую отдали в рабыни.

С Младшей Протэкстат после долгих сомнений и короткой вспышки вожделения провёл приятную ночь, но наутро его ждал сюрприз – девушка до встречи с ним в полном смысле была девушкой. То ли от стыда, то ли от чего другого, оплошавший священник не придумал ничего лучше, кроме как пристроить обесчещенную им девицу в служанки к очень знатной даме. Девчонка тряслась всю дорогу за свою жизнь, но оказалось, что напрасно – ей не только повезло остаться живой и на свободе, ей просто повезло…Нет, не так, ей сказочно повезло. Ведь той дамой оказалась никто иная как госпожа Аудовера, жена принца Хильперика. Поняв, что ей всё-таки предстоит жить дальше, и как, переосмысливая свой неудачный опыт, Младшая поняла – ей теперь нужно имя, настоящее, потому что без имени она бесправная рабыня. И лучше, чтобы оно было франкским. И так Младшая стала Фредегондой…

Отрывок:

Я всё думала, отразит ли как-то в своём тексте автор эту историю. И он это сделал) И, по-моему, даже неплохо. Так что сейчас будет рассказ о том, как однажды Фредегонда в очередной раз жёстко рассорилась со своей дочерью, Ригунтой:

«…— Ваше величество… Фредегонда узнала голос одной из своих служанок.

— Что тебе?

— Принцесса Ригонда здесь и хочет вас видеть. Да, верно, у нее еще осталась дочь, рожденная в ту пору, когда она ожидала сына, чтобы закрепить за собой положение общепризнанной королевской любовницы. Она почти не обращала на Ригонду внимания, и та платила ей тем же. Но вот теперь от принцессы появилась хоть какая-то польза. Несмотря на то, что Ригонде было всего двенадцать лет, король Лиувигильд попросил ее руки для своего сына, принца Рекарреда. Разумеется, это был брак по расчету, призванный обезопасить пиренейские границы, как некогда брак Хильперика и Галсуинты; но, тем не менее, это все же был настоящий королевский брак, поднимающий престиж Нейстрии и, кроме того, разрушающий все планы Брунхильды относительно Испании. С тех пор как прибывший из Толедо посланник попросил руки принцессы, эта маленькая дурочка видела себя уже королевой и обращалась с собственной матерью свысока, явно считая происхождение Фредегонды унизительным для себя.

— Пусть войдет.

Почти неосознанным жестом Фредегонда взяла со стола бронзовое зеркало и поправила прическу. Когда она поняла, что делает, то поспешно отложила зеркало, но было уже поздно: торжествующая улыбка на лице принцессы говорила о том, что та заметила это проявление слабости.

— Я узнала, что король, мой отец, отправил готских послов обратно, — сказала Ригонда, садясь в высокое резное кресло.

Фредегонда улыбнулась, слегка позабавленная чересчур взрослыми манерами дочери. Но нельзя было не признать, что для своих лет она держится совсем неплохо. Когда они обе сидели в креслах, разница в росте была не так сильно заметна, и высокомерная манера принцессы низводила Фредегонду до положения служанки. В другое время королева вышвырнула бы ее из кресла и надавала пощечин за такую дерзость, но после всех этих ужасных дней она чувствовала себя слишком усталой и печальной.

— Напоминаю тебе, что твой младший брат совсем недавно умер. Поэтому король предпочел отложить твою помолвку на более поздний срок.

— Что вы говорите?

— Это просто отсрочка. Весной мы…

— Весной? Вы хотите сказать, что мне придется провести всю зиму в этом вонючем городишке? И кстати, где мой отец? Почему он не позвал меня к себе?

— Твой отец в трауре. Он хочет побыть один.

Вне себя от гнева, Ригонда поднялась, и, несмотря на ее роскошное одеяние и драгоценности, стало видно, что это просто глупая девчонка двенадцати лет, нескладная и нелепая. На этот раз высокомерная улыбка появилась на лице Фредегонды.

— А теперь оставь меня, — сказала она. — У меня есть заботы поважнее.

— Признайтесь — это вы его удалили!

Фредегонда скрестила руки на груди, сдерживая нарастающее раздражение, и боком прислонилась к столу, ожидая, что еще скажет дочь.

— Вы никогда меня не любили! А теперь, когда я стала взрослой, вы хотите разлучить меня с отцом и расстроить мою свадьбу!

— Зачем бы мне это делать?

— Я знаю, что вы храните у себя мое приданое! Сами вы никогда не получали столько золота от отца и теперь мне завидуете! Вам невыносима сама мысль о том, что я стану женой — наследного принца Толедо, а потом королевой, женой и дочерью короля, тогда как вы…

— Продолжай.

Детское личико Ригонды покраснело от гнева, а глаза заблестели от слез. Однако она сдержалась и, ничего не сказав, направилась к двери. Но окрик Фредегонды заставил ее обернуться.

— Продолжай!

— Хорошо же! Вы всего лишь бывшая служанка и чародейка! Вы околдовали короля! Это вас надо было сжечь! Вы…

Принцесса замолчала, когда мать быстро направилась к ней. Она резко отшатнулась и выхватила из ножен небольшой богато украшенный кинжал. Но, прежде чем, Ригонда успела замахнуться, оглушительная пощечина сбила ее с ног. Затем Фредегонда схватила принцессу за волосы и подтащила к своим ногам.

— Хочешь золота? Сейчас получишь!

Обезумев от ярости, она рывком распахнула дверь и вышвырнула дочь в коридор под изумленными взглядами Ландерика и стражников, охранявших ее покои. Фредегонда не обратила на них никакого внимания и продолжала гнать принцессу по коридору и вниз по лестнице, пока они не спустились в подвалы дворца. На некоторое время королева взяла себя в руки, чтобы предстать в достойном виде перед стражниками, охранявшими королевскую сокровищницу; но затем, когда двери перед ней распахнулись, она снова схватила несчастную Ригонду за волосы и втолкнула внутрь.

В свете факелов, горевших под низкими сводчатыми потолками, были видны окованные железом сундуки, римские мраморные статуи и множество других ценных вещей, свезенных чуть ли не со всего света. Фредегонда наугад открыла один из сундуков и повернулась к дочери.

— Вот оно, твое приданое, — холодно сказала она. — Ну, так бери его! Забирай все, что хочешь.

Ригонда заколебалась, затем, видя, что мать едва сдерживает нетерпение, медленно подошла к распахнутому сундуку, до краев полному золота и драгоценных камней, переливавшихся разноцветными отблесками в свете факелов. Она неуверенно протянула руку и взяла серебряную фибулу, украшенную изумрудами, затем длинную золотую цепочку, на которой висел искусной работы крест из дерева и слоновой кости. И таких украшений здесь были десятки, сотни, целые сундуки! С лихорадочно бьющимся сердцем и блуждающей на губах улыбкой, Ригонда наклонилась еще больше и зачерпнула две полные пригоршни золотых монет, но в этот момент королева резко захлопнула крышку сундука, прижав к бортику шею дочери, и надавила на нее изо всех сил. Громкие крики девочки вскоре сменились хрипами. Без сомнения, Фредегонда задушила бы дочь, если бы Ландерик силой не оттащил королеву от сундука и не вынес из сокровищницы. Все то время, что он нес ее по коридорам и лестницам, королева оставалась до такой степени неподвижной и безучастной, что попадавшиеся навстречу слуги думали, будто она одурманена или даже вовсе мертва, и крестились вслед.

Дойдя до покоев королевы, Ландерик положил Фредегонду на кровать, затем намочил кусок полотна и, опустившись на колени, приложил его к ее лбу.

— Это все не стоит таких волнений, — прошептал он.

Эти слова постепенно проникали в сознание Фредегонды, пока она приходила в себя. Да, действительно, эта девчонка не стоит таких волнений… и ее отец тоже.

Однако оскорбления Ригонды приоткрыли ей новую истину. Заканчивалась эпоха. Слишком много детей умерло, слишком много несчастий и потрясений обрушилось на королевский дом. Если уж собственная дочь считает ее всего лишь выскочкой, много возомнившей о себе бывшей служанкой, что говорить об остальном дворе…. Наверняка против нее уже плетутся заговоры. Настало время уйти, смириться со своей участью — как прежде смирились Одовера и Галсуинта…. Или же взять свою судьбу в собственные руки…».

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Честно говоря, начало «Вуалей Фредегонды» ввергло меня в замешательство. Ну я явно ожидала не такого рассказа о ранних годах знаменитой королевы-злодейки. Хотя, если подумать об этом с той точки зрения, что её и вправду подозревали в колдовстве, то такой вариант развития событий имеет право на существование. Да и для неприязненных отношений между Фредегондой и Прэтекстатом создаёт неправдоподобный, но любопытный обоснуй.

К слову, реальный Прэтекстат был крёстным отцом второго сына Хильперика от Аудоверы – Меровея, того самого, что женился на Брунгильде после убийства её первого мужа. И Прэтекстат был замешан во всех этих историях по самое не могу, что делает его довольно значимой исторической фигурой, наравне с Григорием Турским, и прикольно, что Фетжен сделал их одними из важнейших персонажей дилогии. Да и в целом должна отметить, что, не считая некоторых мелочей (например, Фредегонда умерла не очень-то молодой, ей было около 52-х лет, а её сын, Хлотарь II, был не таким уж ребенком на тот момент, ему было 13 лет) и анахронизмов, романы довольно точно описывали реальные исторические события, я даже кое-что новое для себя узнала. Видно, что автор ознакомился со многими источниками, включая «Хроники Фредегара» и «Историю франков» Григория Турского.

«Вуали Фредегонды» вообще у меня зашли на ура, и я прочитала этот роман дня за два или вроде того. Автору удавалось и интригу создать, и атмосферу передать, и психологизмом всё это обмотать, и лёгкой эротикой украсить (без неё бы никак тут не обошлось, потому что Фетжен всё построил вокруг женской привлекательности как эффективного рычага давления на мужиков, даже, если сами женщины низкого происхождения, а мужики – могущественные короли).

Причем первая часть довольно неторопливо и подробно повествовала о событиях между 557-м и 568-м годами. Но уже к концу у меня появилось чувство недосказанности, что чего-то не хватает. В «Слезах Брунгильды» это чувство усилилось. Такое ощущение, что Фетжену надоело писать фэнтези, он взялся за серьёзную тему и исторические романы, а потом понял, что это, блин, трудно писать, устал и оборвал свой рассказ примерно на второй трети реальной истории противостояния Фредегонды и Брунгильды. Т.е. он довёл историю только до смерти Хильперика в 584-м году. Ну, а дальше?

Мне не хватило подробностей, многих – о Толедо и Вестготском королевстве, о Брунгильде, о том, как сложилась её жизнь после 584-го года и что привело её к столь печальному концу в 613-м. Где всё? Зато Фредегонды было много, даже во второй части. Там по-хорошему нужно было ещё один роман писать. Но Фетжен не стал, запихал всё небрежно в эпилог и был таков. А жаль. Ведь книги у него получились своеобразные, но интересные и очень неплохо написанные. Перевод голимый, конечно, впечатление портил, одна передача имён чего стоит, но постепенно так увлекаешься сюжетом, что почти перестаешь замечать и это, и опечатки.

Короче я эту дилогию однозначно рекомендую к прочтению. Да, её неплохо было бы ещё чем-то подкрепить, но и без этого данное произведение расскажет о противостоянии знаменитых королев очень много. Для меня эти книги стали настоящей находкой.

Если пост понравился, обязательно ставьте лайк, жмите на "жду новый пост", подписывайтесь, если ещё не подписались, а если подписались, то обязательно нажмите на колокольчик на моей странице (иначе алгоритмы могут не показать вам мои новые посты), и при желании пишите комментарии. Или можно подкинуть денежку. На одну книгу уже собрала, на вторую - нет.

Список прошлых постов искать тут:

История нашего мира в художественной литературе. Полный список постов со ссылками

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 3. «Баллада о Хуа Мулань»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6.1. «Беовульф»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.2. «Тристан и Изольда»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7. «Юстиниан»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7.1 «Князь Велизарий»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 8. «Империи шёлка»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 9. «Сказание об Ануширване» и «Шахнаме»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 10. «Розамунда, королева ломбардов»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 11. «Рассветный ветер»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 12. «Дурак Ондаль и принцесса Пхёнган»

«Я вспомнил себя ребёнком. Как я мечтал о протянутой руке. О ком-то, кто поднимет меня после драки. Кто перехватит дедов пьяный кулак. Кто поставит подножку жандарму, который за мной гонится. Я мечтал о друге, не произнося этого слова. Лузо стал им, не догадываясь об этом»

Печально известная колония для трудных подростков на французском острове Бель-Иль существовала в период с 1880 по 1977 год. Хоть она и носила название "исправительное учреждение" по факту это была организация, эксплуатирующая детский труд. Надзиратели охотно и с азартом применяли телесные наказания к своим подопечным.

В 1934 году произошёл массовый побег заключённых и 56 узников оказались на свободе. Однако, выбраться с острова им не удалось. В романе Соржа Шаландона один из них, мальчик по прозвищу Злыдень, сумел не только вырваться из заточения, но и не попасть обратно в лапы правосудия.

Автор погружает нас во внутренний мир обездоленного героя, который вынужден отрастить клыки, чтобы защитить себя от несправедливости и жестокости взрослых. Талантливо показаны моральные колебания мальчика, судьба не только проверяет его на прочность, но и постоянно подкидывает поводы поступить неправильно.

Если понравился пост подписывайтесь на мой канал. Буду рад новым подписчикам.

Продолжаем знакомиться с книгой Тима Бувери.
Все части выложены в серии.

Как фюрер подначивал каудильо, да так и не подначил

Коротко для ЛЛ: Британии удалось не допустить вступления Испании в войну и сохранить Гибралтар. Нейтральной осталась и вишистская Франция, но лишь формально: фюреру они помогали весьма активно. Кто ревностно блюл свою нейтральность - так это Ирландия. Им даже предлагали интегрироваться с Севером, но слишком уж были страшны германские бомбы.

Одной из ключевых стран континента, которой пока не коснулась война, была Испания. Она хранила ключи от Средиземноморья, от неё зависели торговые пути в сторону Южной Атлантики. В июне 1945 года Геринг признался британскому дипломату, что самой большой ошибкой Гитлера было то, что он не взял Гибралтар, пройдя через Испанию. Это бы изменило весь ход войны. Удержать Франко от вступления в войну на стороне дружественного ему Гитлера стало задачей нового английского посла Сэмюэля Хора. 22 июня 1940 года Франко спросил у него, почему Британия не просит Германию о мире. Спрашивал он не спроста: шестью днями раньше фюрер предложил ему вступить в войну в обмен на территории и материальную помощь. Однако Гор был спокоен. Он знал, что Испания слишком слаба, чтобы ввязываться в новую войну.

Но это знание нужно было поддерживать материальными средствами, и англичале принялись подкупать членов правительства режима, к августу 1941 года истратив три с половиной миллиона фунтов на это дело. Это уже было неплохо. Но гораздо большее значение имело решение об оказании Испании экономической помощи. Эта страна сильно нуждалась в пшенице, хлопке, нефти. Испанцы намекали, что могли бы получить это сырьё где-то ещё. Черчилль, отмахнувшись от предложения Гора обсудить с испанцами статус Гибралтара, решил не только помочь сам, но и попросить Рузвельта, когда оказалось, что Британия не потянет в одиночку. Рузвельт поначалу отнёсся к предложению скептически, но, в конце концов, согласился предоставить небольшое количество гуманитарной помощи под эгидой Красного Креста. Недоверчивость американского президента была понятна в свете захвата Испанией международной зоны в Танжере и побития камнями американского посольства в Мадриде.

Испанцы принимали помощь, молча и скрипя зубами. А вот когда после большого пожара в Сантандере Гитлер выслал состав с зерном, об этом сразу раструбила испанская пресса, Гор не стал терпеть. Он сказал испанскому министру, что не пустит в Испанию два судна с пшеницей, о которых они предварительно договорились, до тех пор, пока об этом не сообщат испанские газеты. Пришлось испанцам выполнить эту просьбу, похожую на ультиматум.

Конечно, империя имела и другого рода намерения. Черчилль подумывал о захвате испанских и португальских островов в Атлантике, но Форин Офис отговорил его от этой затеи. Планы были оставлены на случай вступления Испании в войну на стороне стран Оси. И надо сказать, вероятность этого события была далеко не нулевая: имеются свидетельства того, что Франко собирался сделать это в июне и в сентябре 1940 года. Правда, в обмен на лояльность, он потребовал от Гитлера обширные территории на севере Африки, а также серьёзную материальную поддержку. Немцы оказались на это не готовы, но в свою очередь не хотели бы, чтобы Испания переметнулась на другую сторону.

23 октября 1940 года в Мадрид приехал Гитлер. Каудильо изворачивался как мог, демонстрируя чудеса компанейства, историческую эрудицию и мастерство выжимания слезы. Он сказал, что позволит вырвать у себя три или четыре зуба, только бы не проходить снова через это вот всё. Но фюрер был настойчив. Испания подписала протокол, обязавшись вступить войну в неопределённый срок. То, что этот срок так и не наступил, является в немалой степени заслугой британской дипломатии, которая дала Мадриду понять, что Королевский флот способен поставить его на колени, организовав морскую блокаду.

Британцев полностью устраивало положение Испании, при котором она была достаточно слаба, чтобы зависеть от их помощи, но достаточно сильна, чтобы сопротивляться германским требованиям. Гитлер давил на Франко, но тот отвечал, что начнёт воевать только перед самым крахом Британии. Он видел, что это будет долгая война. Британская авиация отстояла страну летом 1940 года, а в декабре того же года их 36-тысячная группировка выгнала из Египта 150-тысячную итальянскую армию. Так что, несмотря на то, что Мадрид заправлял немецкие подлодки, снабжал Берлин разведданными и даже отправил воевать 18 тысяч добровольцев на Восточный фронт, Лондону удалось удержать его от полноценного вступления в конфликт.

Ещё одной проблемной страной стала вишистская Франция. После Мерс-эль-Кебира они разорвали дипломатические отношения с Британией и даже бомбили Гибралтар. Однако поддерживались неофициальные контакты, здесь помогал Франко. С ними пытались урегулировать некоторые торговые вопросы, но оказалось, что в вишистском правительстве сидели отпетые коллаборанты, с которыми трудно было иметь дело. Пьер Лаваль из непосредственного окружения маршала Петена лез из кожи вон, стремясь продемонстрировать фюреру свою лояльность. Но тот не повёлся. Он собирался строго наказать извечного врага Германии.

Инцидент в Дакаре продемонстрировал верность вишистов своим словам. Петен не только враждовал с де Голлем, но даже собирался когда-нибудь повоевать с Британией. До этого не дошло, но Гитлер осознал пользу сотрудничества с вишистами. Возвращаясь от Франко, он встретился с Лавалем, а затем и  с Петеном на вокзале небольшой французской станции. Они договорились, хотя ничего не подписали. Воевать французы не стали, но помогали Германии весьма активно.

Рукопожатие в Монтуаре 24 октября 1940 года

Британцы были встревожены. И озадачены. Потому как через Франко вишисты дали понять, что стремятся наладить отношения. На следующий день, после того как Петен поручкался с Гитлером, Черчилль принял его посланника Луи Ружье. Философ, возомнивший себя дипломатом, пытался навести мосты между Лондоном и Виши и говорил от имени маршала, который не подозревал о таком его праве. Черчилль, узнав о встрече Петена с Гитлером, был вне себя от такого вероломства и пообещал разбомбить Виши, если французы передадут немцам свой флот. Ружье удалось убедить Черчилля, что такой договорённости не было. Он знал? Нет, он верил! Как бы то ни было, Петен с Лавалем, быть может, играли какую-то игру, но это была их игра, а не британская.

Оставаясь с определёнными надеждами касательно вишистов, Форин Офис держал де Голля на безопасном расстоянии – в Браззавиле. Но предложения об экономических переговорах остались без ответа, а в конце года французы стали планировать экспедицию по изгнания голлистов из Африки, в то время, как с англичанами на контакт не шли. Как сказал бывший связной Лондона и Парижа, трудно соблазнить кролика листиком салата, если он сидит в клетке с горностаем. В то же время вишисты тоже заблуждались: трудно кролику подружиться с горностаем.

В течение недели после того, как Британия объявила войну Германии, все члены Британского Содружества последовали примеру. Все, кроме одного. Кроме Ирландии. Этот доминион, созданный в 1921 году, решил пройти войну в нейтральном состоянии и не пускал Королевский флот в свои порты. Однако у ирландцев была проблема: в вопросе снабжения они почти полностью зависели от других стран, в особенности от Великобритании. Та с лёгкостью могла перекрыть им краник. Кроме этого, Ирландия была практически беззащитна в военном плане. Ещё одним аргументом было стремление воссоединиться с Северной Ирландией. Однако всё население острова очень боялось бомбардировок, и премьер де Валера отказывался предпринимать шаги, подрывающие нейтральность страны.

Англичане решили не давить, но подкупить, предложив сделку по слиянию обеих Ирландий в обмен на участие в войне на их стороне. Шансы на успех были не такие уж и плохие. И всё же де Валера отказался. Слишком страшны были немецкие бомбы. Начиная с 1941 года, на ирландцев стали давить экономически, а затем их стали осуждать и американцы. Критика ещё одной нейтральной страны из-за океана была расценена как лицемерие, но она кое-что весила в этом гордой, но маленькой стране. Американцы не соглашались продавать оружие в условиях, когда Ирландия стоит в стороне от конфликта.

Но ничего не помогло, даже вступление США в войну после Перл-Харбора. Посольства стран Оси продолжали работать, а ирландские порты оставались закрыты для Королевского флота. 2 мая 1945 года де Валера посетил германское посольство для того, чтобы принести свои соболезнования по причине кончины фюрера. Да, он соболезновал и Трумэну тоже, но в американское посольство не ходил.

Однако под завесой нейтральности Ирландия оказывала Великобритании информационную поддержку, включавшую метеоданные, перемещения подлодок и разведданные. Британская авиация пользовалась ирландским воздушным пространством, а случись кому потерпеть крушение на территории Ирландии – их репатриировали, в отличие от асов Геринга. На другую чашу весов можно положить то, что нейтральность страны шла на пользу Германии. Во время Битвы за Атлантику союзные страны потеряли свыше 3500 торговых судов, 175 военных кораблей. 72 200 моряков нашли смерть на дне океана. Конечно, помогло то, что Кригсмарине взломала британский морской код. Но жертвы были бы меньше, если бы Ирландия пустила войска союзников на свою территорию. А так – ирландцы до самого конца оставались слепы к моральному аспекту войны. Их нейтральность была понятна, но явно не достойна восхищения.

Автор почему-то не рассказал об инциденте, когда американцы прекратили снабжать Франко нефтью в критический момент, чтобы тот не собрался войти в Гибралтар. Каудильо обратился за помощью к фюреру, но тот был просто не в состоянии восполнить недостаток топлива. Так что тому пришлось оставить эти свои планы. Об этом написал молодой американский историк Николас Малдер в своей монографии Экономическое оружие. Быть может, потому, что история удержания Испании на нейтральной орбите была бы не столь красивой, какой её изображает автор.

Претензий к ирландцам по поводу их нейтральности у автора хватает, но он не ценит то обстоятельство, что они, помогая хоть чем-то Британии, они помогали на деле. В отношении Германии их помощь была лишь на словах. Но нет, надо пофантазировать на тему «могли бы и повоевать на нашей стороне».

Продолжаем знакомиться с книгой Тима Бувери.
Все части выложены в серии.

Как сделать врага из старого друга, а потом купить нового

Коротко для ЛЛ: Британия расстреляла французский флот, стоящий в африканской гавани, после чего де Голль хотел триумфально войти в Дакар, но пришлось отвалить. Американцев заманили в союзники путём очень выгодной сделки.

Потеряв союзника, Британия задумалась о его мощном флоте. Что сделать, чтобы он не попал в руки Германии? Обещаний французского морского министра Дарлана было мало. Англичане сколотили на скорую руку эскадру под названием Force H, которая отправилась из Гибралтара к месту стоянки французского флота в Мерс-эль-Кебире во французском Алжире. 3 июля тамошнему адмиралу Жансулю было предложено четыре условия на выбор: присоединиться к британскому флоту для продолжения борьбы под своими знамёнами, прибыть в британский порт для интернирования, отправиться во французскую Вест-Индию или США. Последним вариантом было затопить свои корабли. Жансуль не был настроен соглашаться на что-то из предложенного и ответил, что будет отвечать силой на силу. Британский командующий эскадры адмирал Сомервилль приказал заминировать вход в гавань.

Судьба французского флота изначально зависела от прекращения огня. В условиях прекращения огня немцы вполне могли потребовать выдачи флота, и то, что их заблаговременно увели в Африку, могло не помочь. Оттуда можно было и продолжать борьбу. Рейно выступал за войну с опорой на заморские территории, но он оставался во всё большей изоляции. Последней соломинкой, переломившей спину верблюда, стал отказ Рузвельта вступиться за Францию. Рейно написал англичанам о том, что собирается узнать условия немцев, и если они будет неприемлемы (одним из таких было бы требование сдачи флота), Франция продолжит воевать из Северной Африки. Британские лорды ответили быстро, потребовав передислокации французского флота в Британию на время переговоров.  Они даже предложили полноценный политический союз между странами.

Рейно был очень рад этому предложению, но остальные члены французского правительства не составили ему в этом компанию. Маршал Петен, уверенный в скорой победе Германии, спросил, почему Франция должна «слиться с трупом». Рейно пришлось уйти, Петен сформировал новое правительство. 17 июня новый министр иностранных дел запросил у немцев условия для прекращения огня через испанского диктатора Франко.

Они знали, что подобное действие было явным нарушением союзнических обязательств. На встрече в Бордо новый морской министр Дарлан уверял британских адмиралов, что ничто не побудит его сдать флот, и что он скорее затопит свои корабли. Это придало им оптимизма, но ненадолго: стали известны условия Гитлера, в которых статья 8 недвусмысленно требовала возвращения и разоружения французского флота под контролем немцев или итальянцев. Черчилль сказал на этот счёт:

В таком жизненно важном для безопасности всей Британской империи деле мы не можем позволить себе полагаться на слово адмирала Дарлана, которого могут принудить уйти в отставку, заменив другим министром, который бы обманул нас, не морщась.

Он впервые поднял вопрос силового решения проблемы. 27 июня его адмиралы предоставили три варианта действий: заминировать вход в гавань Мерс-эль-Кебира, отправить подлодки, которые бы потопили французские корабли, случись им захотеть уйти, или отправить эскадру, которая бы разобралась с французским флотом на месте.

Вернёмся в 3 июля. Жансуль не счёл необходимым проинформировать своё Адмиралтейство о варианте ухода через океан, который ему предложил Сомервилль. Он попытался тянуть время, но Сомерсет сообщил ему, что в случае непринятия его условий до половины шестого вечера он вынужден будет потопить французские корабли. Он исполнил свою угрозу, открыв огонь ещё до шести часов. Французские корабли стали стрелять в ответ, но это была неравная битва. Ни один их снаряд не попал в цель, в то время, как в результате британского огня один линкор «Бретань» был потоплен, «Дюнкерк» был сильно повреждён, а «Страсбургу» удалось уйти, вместе с пятью другими фрегатами.

Конечно, любви у французов за эти свои действия англичане не снискали. Когда в ноябре 1942 году немцы стали приближаться к Тулону, французские моряки исполнили старый приказ Дарлана, потопив свои корабли. Это стало для кое-кого своего рода доказательством того, что словам адмирала надо было доверять, но наш автор с этим не согласен.

Британское командование сочло операцию успехом, несмотря на уход «Страсбурга». Черчилль был рад, что продемонстрировал миру готовность бороться до конца. Ну а по отношению к французам совесть у него была спокойна. В конце концов, им предлагали довольно приемлемые условия на выбор.

Международная реакция на действия британского флота была в целом благоприятной. Стало ясно, что Британию ещё рано списывать со счетов. Но кое-кому в союзных кабинетах эта новость явно не понравилась. Это был бригадный генерал де Голль, совсем недавно получивший своё звание и тоже совсем недавно вошедший во французское правительство. 17 июня он вылетел из Бордо в Лондон, желая продолжать борьбу. Де Голль был тёмной лошадкой, его никто не знал. Но Черчиллю он понравился. На следующий день он записал своё знаменитое радиообращение.

Я, генерал де Голль, находящийся сейчас в Лондоне, я призываю французских офицеров и солдат, которые находятся на британской территории или которые прибудут туда, с оружием или без оружия, я призываю инженеров и рабочих промышленности вооружения, которые находятся на британской территории или прибудут туда, связаться со мной. Что бы ни случилось, пламя французского сопротивления не должно потухнуть и не потухнет. Завтра, как и сегодня, я буду говорить на Радио Лондона.

Декларация – это хорошо. Но вот в практическом плане дела у де Голля шли не очень. Воевать с ним решили всего два батальона из более, чем 130 тысяч эвакуировавшихся французских солдат. Остальные предпочли репатриироваться во Францию. После Мерс-эль-Кебира и матросы не изъявляли оптимизма воевать вместе с Британией: к де Голлю пошли лишь 250 из 18 тысяч. Но всё-таки ещё летом ему удалось собрать 7 тысяч добровольцев, а к концу года их число выросло до 35 тысяч. Отношения Британией были формализованы. А вот назад дороги уже не было: за призывы солдат к неповиновению на родине де Голлю присудили четыре года тюрьмы. А когда маршал Петен стал единоличным правителем Франции, ему дали уже смертный приговор.

Генерал хотел непременно высадиться на французской территории. Лучшим кандидатом на это был признан порт Дакара на сенегальском берегу. Ситуация казалась благоприятной, но экспедиция была полностью провальной: начиная с опереточного отплытия и заканчивая тем, что 14 сентября в Дакар неожиданно пришли три тяжёлых крейсера, отправленные вишистами на борьбу против де Голля в Экваториальной Африке. Черчилль хотел было отменить операцию, но де Голль рвался в бой. Операцию начали 23 сентября. Дакар не увидел блистательной эскадры на горизонте: был туман.

Бескровного переворота тоже не получилось. Эмиссарам Свободной Франции пришлось убираться обратно на британские корабли под пулемётным огнём. Им припомнили Мерс-эль-Кебир.

Береговые батареи и линкор Ришельё открыли огонь после того, как де Голль прочитал своё обращение в пятый раз. Британские суда открыли ответный огонь. Потери были с обеих сторон. Бомбардировка продолжилась на следующий день, после того как предыдущим вечером была получена инструкция Черчилля драться до конца. Но береговые батареи и «Ришельё» тоже не молчали. Де Голлю пришлось признать, что он недооценил способности порта обороняться. Позднее он признался, что подумывал в эти дни о самоубийстве. Решающая попытка захватить порт на следующий день стала катастрофой. Последняя оставшаяся французская подлодка торпедировала британский линкор HMS Resolution, и ещё до полудня британский командующий Каннингем решил уходить.

Так превосходящий британский флот с шестью тысячами солдат на борту не смог взять порт, который даже не принадлежал официальному врагу. Над Ла-Маншем лётчики RAF доказали, что способны противостоять германской военной машине. Но наступать Британия была не в состоянии. Для этого ей нужны были новые сильные союзники. Ей нужны были Соединённые Штаты.

Черчилль собрался втянуть США в войну. Это было что-то новое. Его предшественник Чемберлен не был настроен на это, ведь за всё приходится платить:

Нам придётся заплатить слишком дорого, если у них будет право писать условия мира.

Популярная в те дни поговорка гласила: «Боже, упаси нас от немецкой победы и американского мира». К весне 1940 года США оставались на твёрдых позициях изоляционизма. Многие американцы инстинктивно не доверяли Британской империи с её укоренившейся классовой системой. Они не хотели повторно втянуться в мировую войну. Германский блицкриг на западе запустил серьёзный движ. Американская публика стала в большинстве своём болеть за Британию, однако доминирующей эмоцией был страх. Выросли оборонные расходы: к маю 1941 года было потрачено вчетверо больше, чем во всём 1939 году.

Практически сразу после избрания на пост премьера Черчилль стал просить Рузвельта о помощи. Рузвельт восхищался его выдержкой, но его волновало пьянство британского премьера, который не проводил и дня без бутылки. Тем не менее, он сказал, что Черчилль – лучшее, что есть у Британии, даже если он всё время пьян. В падении Британии он заинтересован не был, поскольку США были не в состоянии контролировать Атлантический океан. И всё же, несмотря на снятие эмбарго, оружейные поставки поначалу были весьма скромными: все были уверены, что Британия долго не продержится. Британцы возмущались тем фактом, что им продавали не больше того, что они могли сами оплатить и вывезти.

Были американцы, которые хотели большего, и таким лоббистам удалось уговорить прославленного генерала Першинга выступить за передачу полусотни старых фрегатов Британии, о чём давно просил Черчилль. Разгорелись публичные дебаты, но только лишь дальнейшие уговоры со стороны британских премьера и посла, а также растущая уверенность в том, что Британия устоит, убедили президента.

Правда, необходимо было убедить ещё и Конгресс, так что Рузвельт сообщил англичанам, что неплохо бы предложить что-то взамен. Например, разрешения строительства американских военных баз на британских островах Карибского моря и в Канаде. Черчилль посопротивлялся немного, но угроза германского вторжения сделала его покладистым, так что он согласился предложить американцам Британскую Гвиану, Тринидад и Ямайку в качестве подходящих территорий. Но Рузвельту этого было мало, и он потребовал также Ньюфаундленд, Бермуды, Багамы и Сент-Люсию. Разумеется, это было многовато за груду старого железа (из 50 фрегатов в относительном порядке были лишь девять). Но, во-первых, деваться было некуда (у Британии оставались всего 68 из 176 кораблей), а во-вторых, продажа такого количества военного материала никак не могла считаться нейтральной акцией. Посредством этой «взятки» англичанам удалось вовлечь Америку в свою военную деятельность и де-факто стать их союзником. Пожалуй, ради этого не жалко было расстаться и с важнейшей интеллектуальной собственностью оборонного характера (вплоть до проекта атомной бомбы). Её, как и всё то, что дополнительно потребовал Рузвельт, оформили как дар. Иначе его другу Уинстону не простили бы подобной сделки у себя на родине.

Итак, помогать американцы не отказывались. Главной проблемой для англичан было то, что она была не безвозмездной. По мере ухудшения финансового положения империи в течение войны в продажу пошло фамильное серебро – колониальные владения. Потом, будет сдача остальной империи и британского фунта как мировой валюты. Но это будет потом. А пока необходимо было победить Германию любой ценой.