Всем привет!

Вот мы и начинаем потихоньку подползать к VII веку н.э. И, разумеется, я не могла обойти вниманием одну из самых ярких страниц в истории франков, да и вообще раннего европейского средневековья – междуусобную войну между королями Хильпериком и Сигебертом, спровоцированную, по сути, их жёнами – королевами Фредегондой и Брунгильдой. И вот сейчас расскажу, как они все докатились до жизни такой. Но для начала нужно будет поведать предысторию. Напоминаю, что читать историческую вводную не обязательно (тем более сегодня она большая), но может быть и полезно, и занимательно.

Полноценный рассказ об истории франков и династии Меровингов я начала с поста о Хильдерике I, сыне легендарного Меровея, его сыне Хлодвиге I и многочисленных внуках (тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»). Внуки эти, между которыми Хлодвиг разделил своё королевство, поначалу жили в мире между собой и месили соседей – саксов, тюрингов и, конечно, бургундов. К слову, я обещала дорассказать историю короля Сигизмунда (516-524), сына Гундобада, и сейчас это и сделаю.

Сигизмунд поначалу тоже был приверженцем арианства, а потом стал последователем никейства и пытался склонить к тому же и прочих бургундов. Помимо этого, он печально прославился своими делами семейными. Первым браком он был женат на дочери Теодориха Великого, короля остготов, Тиудигото, и имел от неё сына, Сигириха, и дочь, Суавеготу. Суавеготу он выдал замуж за овдовевшего короля Австразии и старшего сына Хлодвига – Теодориха I (511-533/534).

А вот с сыном всё вышло куда печальнее. Сигирих невзлюбил свою мачеху и наездами на неё очень бесил отца. После очередного такого случая Сигизмунд психанул и приказал сына удавить. Потом он, конечно, раскаивался, даже в монастыре замолить свой грех пытался, но было уже поздно. И не только потому что он лишился взрослого наследника, но и потому что это стало формальным поводом для вторжения в Бургундское королевство франков в 523-м году, ведь сыновья Хлодвига и Клотильды приходились убиенному Сигириху троюродными братьями.

В итоге Сигизмунд, несмотря на поддержку своего брата, Годомара II (524-534), был взят в плен и казнён вместе со второй женой и сыновьями от неё. Однако война на этом не закончилось, т.к. Годомар успел сбежать и продолжил оказывать сопротивление. Умерили свой пыл и отступили франки только после поражения в битве при Везеронсе летом 524-го. Отчасти это, похоже, было связано с тем, что им тогда резко нашлось чем заняться и на родной земле – ведь в той битве пал второй сын Хлодвига от Клотильды – Хлодомер (511-524), которому достались земли со столицей в Орлеане. И из наследников у него, помимо братьев, были три малолетних сына…

Смекаете, к чему я веду, да? В общем, в 531-м добрые дядюшки мальцов, Хильдеберт I и Хлотарь I, решили, что им эти земли нужнее, обманом забрали племянников к себе и отправили своей матушке, монахине и будущей католической святой, послание с вопросом – как, мол, поступим с твоими внучками, мама, обрежем им волосы и сделаем благочестивыми монахами или оставим принцами с длинными волосами, но сделаем их мёртвыми? И, удивительное дело, будущая святая Клотильда…оказалась больше франкской королевой, чем бургундской христианкой. Уцелел после её ответа только младший сын Хлодомера и Гунтеки по имени Хлодоальд, которого преданные люди увезли и таки постригли в монахи. Впоследствии его канонизировали под именем святого Клода, однозначно его братьям, Теодебальду и Гунтару, повезло куда меньше – ни жизни, ни канонизации.

В общем, после этого франкские земли были поделены всего на три части. Да и то продлилось это относительно недолго. В 532-м году Хильдеберт, Хлотарь и их племянник, Теодеберт, сын Теодориха I от первой жены, Эстер, вновь вторглись в земли бургундов и на этот раз захватили их, а король Годомар II был убит и, похоже, не уцелел никто из его наследников. Бургундские земли утратили статус королевства и поделены были между тремя франкскими королями в 534-м году.

В том же году скончался и Теодорих I, который в наследство своему единственному сыну оставил нехилые территории. Расширились они отчасти и благодаря тому, что в свои тёрки за власть его вовлекли короли Тюрингии. Просто так напасть на тюрингов франки вряд ли б решились, потому что те состояли в союзе с остготами – их король Герменефред, сын рогоносца Бизина, был женат на племяннице Теодориха Великого – Амалаберге, дочери его сестры Амалафриды (я упоминала об этом тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»).

Но Герменефред просчитался по полной, ибо сам же позвал Теодориха помочь ему одолеть братьев, Бертахара и Бадериха, а когда это удалось сделать, опрокинул франкского короля с наградой. Повода лучше не придумать. Так что вскоре Теодорих опять позвал своего брата, Хлотаря, на помощь и вместе они разнесли к чертям собачьим королевство тюрингов. Герменефред и два его младших сына (старший, Амалафрид, служил Византии и умер в 552-м) погибли, жена бежала в Остготское королевство, а земли присоединены были к владениям франков. Кстати, Роделинда, предположительно Амалаберги с Герменефредом дочь, стала женой короля лангобардов Аудоина и матерью Альбоина (о нём подробно было тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 10. «Розамунда, королева ломбардов»).

Так что в 534-м году Теодеберт I (534-547/548) стал обладателем обширных владений на северо-востоке, но пользовался ими не так уж долго. Во время очередной войны с вестготами он при весьма занятных обстоятельствах повстречал свою первую жену – Деотерию. Она взяла на себя функции дипломата и впустила Теодеберта в Кабриер, город, где жила. Городок в итоге никак не пострадал, а Теодеберт так очарован был молодой вдовой, что женился на ней, несмотря на то, что был уже помолвлен с Визигардой (позже его второй женой), дочерью короля лангобардов Вахо.

Кстати, повод для войны с вестготами тогда был не менее занятный – франки решили скрепить с ними мирные отношения путем брачного союза – замуж за их короля, ранее мной упомянутого Амалариха (511-531), внука Теодориха Великого (да, опять он!), отдали Клотильду Младшую (ок. 500/502-531). Но вестготы по-прежнему были арианами, и отчасти из-за этого франкская принцесса-ортодоксальная христианка им была что кость в горле. Да и Амаларих жену не любил и всячески над ней издевался и не мешал это делать другим.

В итоге, если верить Прокопию Кесарийскому, терпение бедной женщины лопнуло, и она отправила братьям вместе со своим окровавленным платком жалобы на мужа и призывы что-нибудь с этим сделать. Так что вскоре братья-короли вторглись в Вестготское королевство и отправили сестру на родину, до которой, увы, она не добралась – умерла по пути. Амаларих же был убит, и на нём пресеклась династия Балтов. Франки прихватили новые земли, Теодеберт обрёл любовь, остатками Вестготского королевства стал править Теудис (531-548). И можно было б сказать: «Ну и все дальше жили долго и счастливо», но это не сказка, а реальная история. В ней долго и счастливо случалось редко.

Возвращаемся к Теодеберту. Он заключил союз с дядей, Хильдебертом, у которого были две дочери, но не было сыновей, и потому он решил усыновить племянника. И вместе они попытались навалять хитрому и агрессивному Хлотарю. Если коротко, у них ничего не вышло. Но зато Теодеберт успел навалять алеманнам и вторгнуться в Италию, воспользовавшись конфликтом между остготами и византийцами. Однако дядиного наследства он так и не дождался, ибо умер после продолжительной болезни. У него от Деотерии остался сын Теодебальт (547/548-555). Теодебальт любил воевать и, похоже, ему было похрену кого кошмарить, поданные его якобы очень не любили. Он женился на Вульдетраде, другой дочери Вахо, но от болезни умер раньше, чем успел с ней сделать наследников. Когда это случилось, его земли и вдову прихватил Хлотарь I. И только порицание церковников заставило его выпустить женщину из рук. Но не земли. А спустя ещё три года умер его брат Хильдеберт (511-558), и случилось то, о чем Хлотарь явно мечтал долгие годы – он стал наконец-то единовластным правителем Франкского королевства.

Вот тут-то мы плавно и подобрались к главному. Хлотарь I (511-561) был не только вояка, интриган и подлый убийца, но и чёртов развратник. Первым браком он был женат на дочери правителя Вормса, Ингунде, и наделал с ней шестерых детей, четверо из которых дожили до взрослого возраста, в том числе будущие короли Хариберт I (561-567), Гунтрамн (561-592) и Сигиберт I (561-575), а также дочь Хлодозинда, первая жена Альбоина. И всё было вроде в их браке хорошо, пока Ингунда не попросила найти хорошего мужа и её красавице-сестре, Арнегунде. Хлотарь, походу, не особо долго сомневаясь, сказал что-то типа «Знаешь, я тут подумал…Ну лучше меня-то мужа всё равно не сыщется во всём королевстве» и под всеобщее охренение взял Арнегунду в жёны сам. От этого брака родился будущий король Хильперик I (561-584).

Можно было б, конечно, на этом закончить…Но иначе я не смогу объяснить, что за фрукт был этот Хлотарь. После гибели его брата Хлодомера именно он прибрал к рукам не только часть его земель, но и его вдову, Гунтеку, чьих сыновей беспощадно они с другим братцем убили. После неё он попытался сделать своей женой Радегунду Тюрингскую, дочь Бертахара и племянницу Герменефреда, которую он ещё девчонкой захватил в той самой междуусобной войне в Тюрингии. Но Радегунда от него слиняла в монастырь. Потом была Хунзина, сына от которой, Храмна, за восстание король сжёг заживо вместе с женой и двумя дочерьми. А потом была выше упомянутая Вульдетрада. Ещё была предположительно какая-то женщина, от которой родился непризнанный сын-узурпатор Гундовальд, но это уже мелочи.

Короче, что я хотела сказать – от осинки не родятся апельсинки. Времена были суровые, а воспитание непоследовательным, так что принцам приходилось брать с папы пример, что они во многом и сделали. И начали с того, что вскоре после его смерти в 561-м году устроили междуусобицу, которую решили прекратить, пока всех не поубивали, лишь под давлением церкви и распределив земли по жребию. Старшему, Хариберту, достались земли на западе и юге с центром в Париже, что и поспособствовало тому, что свою дочь от первой жены, Берту, он позже отдал замуж за короля Этельберта Кентского (об этом было тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 11. «Рассветный ветер»). Гунтрамну достались не намного менее обширные и богатые земли в центре и на юго-востоке, у итальянских границ, со столицей в Орлеане. Владения Сигиберта, Австразия со столицей в Меце, разделены были на две части и лежали как на северо-востоке, так и на юге, но в целом тоже были немалыми. А вот Хильперика братья поначалу нагло обделили, дав ему в качестве столицы хоть и Суассон, но с очень малыми территориями в придачу.

Однако всё изменилось, когда в 567-м году умер Хариберт. Сыновей у него не оказалось, дочерей от других жён отправили в монастырь (где они позже устроили знатный переполох, если смогу, как-нибудь расскажу и об этом), так что земли его разделены были между братьями, и большую их часть урвал именно Хильперик, давно пытавшийся всеми правдами и неправдами расширить пределы своей Нейстрии. И вот, как говорится, этот момент настал. Незадолго до того его брат Сигиберт, с ужасом взиравший на то, с какими бабами его братья создают семьи, послал послов к новому королю вестготов – Атанагильду (551-567), который ранее сверг Агилу I (549-554), который ранее устроил заговор и свержение Теудигизела (548-549), который... Ну вы поняли. И даже несмотря на такой бэкграунд Атанагильд, похоже, без особого восторга воспринял брачное предложение от соседа, но у Сигиберта была хорошая репутация…и мощная армия, так что вестготский король в итоге выдал за него свою младшую дочь, Брунгильду.

Глядя на это, попытать удачи решил и амбициозный Хильперик, но, похоже, в первый раз был вежливо послан – даже при дворе вестготского короля в Толедо уже ходили слухи о том, какой он дерьмовый семьянин – отослал под благовидным предлогом Аудоверу, законную жену и мать его четверых детей, чтобы отдать её место её же служанке – Фредегонде. Но расширение владений Хильперика вплоть до Пиренеев в 567-м году изменило всю геополитику, и неохотно Атанагильд всё же отдал Хильперику в жёны свою старшую дочь – Галесвинту. Вот только прошло не больше года, прежде чем молодую вестготскую принцессу обнаружили в её постели задушенной, и по какому-то странному стечению обстоятельств вскоре новой женой «безутешного» вдовца стала-таки Фредегонда. Король Атанагильд уже к тому моменту призвать к ответу и отомстить не мог, потому как отправился к праотцам. Но его младшая дочь – могла. И сделала это. И о том, как далеко это зашло написано в сегодняшней дилогии:

«Пурпурные королевы» Ж.-Л. Фетжена

Время действия: VI век, ок. 557-584гг. И параллельно 597г. (1-я книга) и 613г. (2-я книга).

Место действия: Франкское королевство, Тюрингия (современные Франция и Германия), упоминаются события в Вестготском королевстве (территория современной Испании).

Интересное из истории создания:

Жан-Луи Фетжен (р. 1956) – современный французский писатель, который начинал как журналист и издатель, а продолжил как писатель, причем прославился своими фэнтезийными романами, в частности трилогией «Эльфы» (звучит, охренеть как не оригинально, но я верю, что оно может быть неплохо написано) и циклом о Мерлине, состоящим из двух томов: «Шаг Мерлина» и «Броселианд».

Кстати, Ж.-Л. Фетжен – это якобы псевдоним автора, который отсылает к персонажу романа «Оливер Твист» Диккенса. И тут надо бы написать реальное имя писателя…Но его, походу, не знает никто, ибо автор предпочитает не раскрывать эту информацию.

Что касается сегодняшних произведений, то дилогия «Пурпурные королевы» («Les Reines pourpres») состоит из двух романов – «Вуали Фредегонды» («Les Voiles de Frédégonde») 2006-го года и «Слёзы Брунхильды» («Les Larmes de Brunehilde») 2007-го года. Первая на русский язык переводилась в 2009 и/или 2010-м году. Но, честно говоря, те переводы, что читала я, оставляли желать лучшего, что, впрочем, не смогло мне совсем уж испортить удовольствие от чтения. Но об этом ниже.

О чём:

В середине VI века в отдаленных уголках королевства франков, относительно недавно ставших приверженцами христианства, всё ещё жили потомки галлов, которые всё ещё поклонялись древним богам и участвовали в языческих ритуалах, хотя и изображали из себя добрых христиан. В местности Ла Сельва такие ритуалы проводила для них жрица и ведьма по имени Уаба, которая приютила у себя двух осиротевших в раннем возрасте девочек и сделала их своими ученицами. Именами на тот момент они обе так и не обзавелись, и Мать называла их либо просто «geneta» («девочка»), либо Старшая/Младшая.

На очередном зимнем празднестве в честь богини Бовинды должна была состояться их инициация. И, поскольку Бовинда была богиней плодородия, то нетрудно догадаться, в чем состояла основная часть празднества, и что предстояло этим двум юным девушкам. У Старшей вечер явно задался, а вот Младшая так психанула, что в разгар увеселений убежала полуголая из пещеры, где замерзшую посреди сугробов её нашёл свирепого вида франкский воин. Как оказалось, неподалеку в поисках язычников как раз с сопровождающими шарился местный церковнослужитель по имени Прэтекстат. Убежавшую Младшую он разместил в тепле дома, где сам жил, а остальных франки накрыли в пещере прям как доблестные стражи порядка путанский притон, и наутро подвергли шеймингу при всей деревне, после чего простых жителей распустили по домам, требуя от них больше так не грешить, а Уабу и Старшую отдали в рабыни.

С Младшей Протэкстат после долгих сомнений и короткой вспышки вожделения провёл приятную ночь, но наутро его ждал сюрприз – девушка до встречи с ним в полном смысле была девушкой. То ли от стыда, то ли от чего другого, оплошавший священник не придумал ничего лучше, кроме как пристроить обесчещенную им девицу в служанки к очень знатной даме. Девчонка тряслась всю дорогу за свою жизнь, но оказалось, что напрасно – ей не только повезло остаться живой и на свободе, ей просто повезло…Нет, не так, ей сказочно повезло. Ведь той дамой оказалась никто иная как госпожа Аудовера, жена принца Хильперика. Поняв, что ей всё-таки предстоит жить дальше, и как, переосмысливая свой неудачный опыт, Младшая поняла – ей теперь нужно имя, настоящее, потому что без имени она бесправная рабыня. И лучше, чтобы оно было франкским. И так Младшая стала Фредегондой…

Отрывок:

Я всё думала, отразит ли как-то в своём тексте автор эту историю. И он это сделал) И, по-моему, даже неплохо. Так что сейчас будет рассказ о том, как однажды Фредегонда в очередной раз жёстко рассорилась со своей дочерью, Ригунтой:

«…— Ваше величество… Фредегонда узнала голос одной из своих служанок.

— Что тебе?

— Принцесса Ригонда здесь и хочет вас видеть. Да, верно, у нее еще осталась дочь, рожденная в ту пору, когда она ожидала сына, чтобы закрепить за собой положение общепризнанной королевской любовницы. Она почти не обращала на Ригонду внимания, и та платила ей тем же. Но вот теперь от принцессы появилась хоть какая-то польза. Несмотря на то, что Ригонде было всего двенадцать лет, король Лиувигильд попросил ее руки для своего сына, принца Рекарреда. Разумеется, это был брак по расчету, призванный обезопасить пиренейские границы, как некогда брак Хильперика и Галсуинты; но, тем не менее, это все же был настоящий королевский брак, поднимающий престиж Нейстрии и, кроме того, разрушающий все планы Брунхильды относительно Испании. С тех пор как прибывший из Толедо посланник попросил руки принцессы, эта маленькая дурочка видела себя уже королевой и обращалась с собственной матерью свысока, явно считая происхождение Фредегонды унизительным для себя.

— Пусть войдет.

Почти неосознанным жестом Фредегонда взяла со стола бронзовое зеркало и поправила прическу. Когда она поняла, что делает, то поспешно отложила зеркало, но было уже поздно: торжествующая улыбка на лице принцессы говорила о том, что та заметила это проявление слабости.

— Я узнала, что король, мой отец, отправил готских послов обратно, — сказала Ригонда, садясь в высокое резное кресло.

Фредегонда улыбнулась, слегка позабавленная чересчур взрослыми манерами дочери. Но нельзя было не признать, что для своих лет она держится совсем неплохо. Когда они обе сидели в креслах, разница в росте была не так сильно заметна, и высокомерная манера принцессы низводила Фредегонду до положения служанки. В другое время королева вышвырнула бы ее из кресла и надавала пощечин за такую дерзость, но после всех этих ужасных дней она чувствовала себя слишком усталой и печальной.

— Напоминаю тебе, что твой младший брат совсем недавно умер. Поэтому король предпочел отложить твою помолвку на более поздний срок.

— Что вы говорите?

— Это просто отсрочка. Весной мы…

— Весной? Вы хотите сказать, что мне придется провести всю зиму в этом вонючем городишке? И кстати, где мой отец? Почему он не позвал меня к себе?

— Твой отец в трауре. Он хочет побыть один.

Вне себя от гнева, Ригонда поднялась, и, несмотря на ее роскошное одеяние и драгоценности, стало видно, что это просто глупая девчонка двенадцати лет, нескладная и нелепая. На этот раз высокомерная улыбка появилась на лице Фредегонды.

— А теперь оставь меня, — сказала она. — У меня есть заботы поважнее.

— Признайтесь — это вы его удалили!

Фредегонда скрестила руки на груди, сдерживая нарастающее раздражение, и боком прислонилась к столу, ожидая, что еще скажет дочь.

— Вы никогда меня не любили! А теперь, когда я стала взрослой, вы хотите разлучить меня с отцом и расстроить мою свадьбу!

— Зачем бы мне это делать?

— Я знаю, что вы храните у себя мое приданое! Сами вы никогда не получали столько золота от отца и теперь мне завидуете! Вам невыносима сама мысль о том, что я стану женой — наследного принца Толедо, а потом королевой, женой и дочерью короля, тогда как вы…

— Продолжай.

Детское личико Ригонды покраснело от гнева, а глаза заблестели от слез. Однако она сдержалась и, ничего не сказав, направилась к двери. Но окрик Фредегонды заставил ее обернуться.

— Продолжай!

— Хорошо же! Вы всего лишь бывшая служанка и чародейка! Вы околдовали короля! Это вас надо было сжечь! Вы…

Принцесса замолчала, когда мать быстро направилась к ней. Она резко отшатнулась и выхватила из ножен небольшой богато украшенный кинжал. Но, прежде чем, Ригонда успела замахнуться, оглушительная пощечина сбила ее с ног. Затем Фредегонда схватила принцессу за волосы и подтащила к своим ногам.

— Хочешь золота? Сейчас получишь!

Обезумев от ярости, она рывком распахнула дверь и вышвырнула дочь в коридор под изумленными взглядами Ландерика и стражников, охранявших ее покои. Фредегонда не обратила на них никакого внимания и продолжала гнать принцессу по коридору и вниз по лестнице, пока они не спустились в подвалы дворца. На некоторое время королева взяла себя в руки, чтобы предстать в достойном виде перед стражниками, охранявшими королевскую сокровищницу; но затем, когда двери перед ней распахнулись, она снова схватила несчастную Ригонду за волосы и втолкнула внутрь.

В свете факелов, горевших под низкими сводчатыми потолками, были видны окованные железом сундуки, римские мраморные статуи и множество других ценных вещей, свезенных чуть ли не со всего света. Фредегонда наугад открыла один из сундуков и повернулась к дочери.

— Вот оно, твое приданое, — холодно сказала она. — Ну, так бери его! Забирай все, что хочешь.

Ригонда заколебалась, затем, видя, что мать едва сдерживает нетерпение, медленно подошла к распахнутому сундуку, до краев полному золота и драгоценных камней, переливавшихся разноцветными отблесками в свете факелов. Она неуверенно протянула руку и взяла серебряную фибулу, украшенную изумрудами, затем длинную золотую цепочку, на которой висел искусной работы крест из дерева и слоновой кости. И таких украшений здесь были десятки, сотни, целые сундуки! С лихорадочно бьющимся сердцем и блуждающей на губах улыбкой, Ригонда наклонилась еще больше и зачерпнула две полные пригоршни золотых монет, но в этот момент королева резко захлопнула крышку сундука, прижав к бортику шею дочери, и надавила на нее изо всех сил. Громкие крики девочки вскоре сменились хрипами. Без сомнения, Фредегонда задушила бы дочь, если бы Ландерик силой не оттащил королеву от сундука и не вынес из сокровищницы. Все то время, что он нес ее по коридорам и лестницам, королева оставалась до такой степени неподвижной и безучастной, что попадавшиеся навстречу слуги думали, будто она одурманена или даже вовсе мертва, и крестились вслед.

Дойдя до покоев королевы, Ландерик положил Фредегонду на кровать, затем намочил кусок полотна и, опустившись на колени, приложил его к ее лбу.

— Это все не стоит таких волнений, — прошептал он.

Эти слова постепенно проникали в сознание Фредегонды, пока она приходила в себя. Да, действительно, эта девчонка не стоит таких волнений… и ее отец тоже.

Однако оскорбления Ригонды приоткрыли ей новую истину. Заканчивалась эпоха. Слишком много детей умерло, слишком много несчастий и потрясений обрушилось на королевский дом. Если уж собственная дочь считает ее всего лишь выскочкой, много возомнившей о себе бывшей служанкой, что говорить об остальном дворе…. Наверняка против нее уже плетутся заговоры. Настало время уйти, смириться со своей участью — как прежде смирились Одовера и Галсуинта…. Или же взять свою судьбу в собственные руки…».

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Честно говоря, начало «Вуалей Фредегонды» ввергло меня в замешательство. Ну я явно ожидала не такого рассказа о ранних годах знаменитой королевы-злодейки. Хотя, если подумать об этом с той точки зрения, что её и вправду подозревали в колдовстве, то такой вариант развития событий имеет право на существование. Да и для неприязненных отношений между Фредегондой и Прэтекстатом создаёт неправдоподобный, но любопытный обоснуй.

К слову, реальный Прэтекстат был крёстным отцом второго сына Хильперика от Аудоверы – Меровея, того самого, что женился на Брунгильде после убийства её первого мужа. И Прэтекстат был замешан во всех этих историях по самое не могу, что делает его довольно значимой исторической фигурой, наравне с Григорием Турским, и прикольно, что Фетжен сделал их одними из важнейших персонажей дилогии. Да и в целом должна отметить, что, не считая некоторых мелочей (например, Фредегонда умерла не очень-то молодой, ей было около 52-х лет, а её сын, Хлотарь II, был не таким уж ребенком на тот момент, ему было 13 лет) и анахронизмов, романы довольно точно описывали реальные исторические события, я даже кое-что новое для себя узнала. Видно, что автор ознакомился со многими источниками, включая «Хроники Фредегара» и «Историю франков» Григория Турского.

«Вуали Фредегонды» вообще у меня зашли на ура, и я прочитала этот роман дня за два или вроде того. Автору удавалось и интригу создать, и атмосферу передать, и психологизмом всё это обмотать, и лёгкой эротикой украсить (без неё бы никак тут не обошлось, потому что Фетжен всё построил вокруг женской привлекательности как эффективного рычага давления на мужиков, даже, если сами женщины низкого происхождения, а мужики – могущественные короли).

Причем первая часть довольно неторопливо и подробно повествовала о событиях между 557-м и 568-м годами. Но уже к концу у меня появилось чувство недосказанности, что чего-то не хватает. В «Слезах Брунгильды» это чувство усилилось. Такое ощущение, что Фетжену надоело писать фэнтези, он взялся за серьёзную тему и исторические романы, а потом понял, что это, блин, трудно писать, устал и оборвал свой рассказ примерно на второй трети реальной истории противостояния Фредегонды и Брунгильды. Т.е. он довёл историю только до смерти Хильперика в 584-м году. Ну, а дальше?

Мне не хватило подробностей, многих – о Толедо и Вестготском королевстве, о Брунгильде, о том, как сложилась её жизнь после 584-го года и что привело её к столь печальному концу в 613-м. Где всё? Зато Фредегонды было много, даже во второй части. Там по-хорошему нужно было ещё один роман писать. Но Фетжен не стал, запихал всё небрежно в эпилог и был таков. А жаль. Ведь книги у него получились своеобразные, но интересные и очень неплохо написанные. Перевод голимый, конечно, впечатление портил, одна передача имён чего стоит, но постепенно так увлекаешься сюжетом, что почти перестаешь замечать и это, и опечатки.

Короче я эту дилогию однозначно рекомендую к прочтению. Да, её неплохо было бы ещё чем-то подкрепить, но и без этого данное произведение расскажет о противостоянии знаменитых королев очень много. Для меня эти книги стали настоящей находкой.

Если пост понравился, обязательно ставьте лайк, жмите на "жду новый пост", подписывайтесь, если ещё не подписались, а если подписались, то обязательно нажмите на колокольчик на моей странице (иначе алгоритмы могут не показать вам мои новые посты), и при желании пишите комментарии. Или можно подкинуть денежку. На одну книгу уже собрала, на вторую - нет.

Список прошлых постов искать тут:

История нашего мира в художественной литературе. Полный список постов со ссылками

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 3. «Баллада о Хуа Мулань»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6.1. «Беовульф»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.2. «Тристан и Изольда»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7. «Юстиниан»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7.1 «Князь Велизарий»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 8. «Империи шёлка»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 9. «Сказание об Ануширване» и «Шахнаме»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 10. «Розамунда, королева ломбардов»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 11. «Рассветный ветер»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 12. «Дурак Ондаль и принцесса Пхёнган»

Всем привет!

Надеюсь, прошлая заметка заинтересованным всё-таки дала хороший старт, потому что сегодня я намерена углубиться в историю франков и их первого королевства, созданного династией Меровингов. Начала я эту тему тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 84.1 «Песнь о Нибелунгах»

И продолжу сегодня рассказ с первого достоверного короля франков – Хильдерика I (457/458-481/482), который предположительно являлся сыном легендарного короля Меровея, давшего имя всей династии. Хотя про Хильдерика есть упоминания у Григория Турского (538/539-593/594), про этого короля всё равно известно не так много. Предположительно он сменил отца в довольно молодом возрасте и прославился тем, что начал пачками соблазнять дочерей, сестер и жён рядовых и не очень франков, что их в какой-то момент довело окончательно, и они Хильдерика изгнали, а то ещё и порубить в капусту пригрозили. Как бы то ни было, приют король себе нашёл в Тюрингии у короля Бизина.

Про Тюрингию, кстати, надо отдельно кое-что вставить. Бизин (ум. не позже 507г. н.э.) стал первым её королем не позже 459-го года, вскоре после развала империи гуннов, и был женат на Базине Тюрингской. И именно Бизин принял у себя изгнанного Хильдерика, о чем очень скоро пожалел – любвеобильный франкский король каким-то образом охмурил его жену, да настолько, что, когда Хильдерик вернул себе королевство, Базина бросила мужа и поехала вслед за любовником. Кстати, возвращение короны произошло благодаря хитрости Виомада, преданного Хильдерику человека, ставшего советником Эгидия Афрания Сиагрия, которого франки избрали новым правителем: ему Виомад «удачно» посоветовал тактику «железной руки». В итоге Эгидий и Хильдерик поменялись местами, и спустя несколько лет Эгидий погиб в бою с саксами. Его наследником стал тот самый Сиагрий, который ещё удерживал остатки «Рима» в бывшей Галлии, пока с ним не случилось то, что случилось. Но об этом позже.

А Хильдерик каким-то образом смог жениться на Базине Тюрингской, и у них родились сын Хлодвиг и три дочери, одна из которых, Аудофледа, стала женой Теодориха Великого. Помимо этого, Хильдерик сотрудничал с римлянами, т.к. их интересы совпадали, боролся с саксами, которые тогда уже вовсю высаживались на побережьях Британии и иногда замахивались на другие земли по другую сторону Ла-Манша. А ещё на его землях сложилась, скажем так, нетипичная религиозная обстановка – при религиозной терпимости многие франки оставались язычниками, а местные галло-романы были никейцами, в то время как верхушки других варварских государств оказались преимущественно арианскими. Поясняю я это совсем не случайно. А всё дело в Хлодвиге.

Если его отец, видимо, непрочно держал власть в своих руках и чаще оборонялся, чем наступал, то Хлодвиг I (481/482-511) быстро взял быка за рога и надавал по рогам соседям. И первой его жертвой стал тот самый Сиагрий, который думал, что у него отличное римское войско, пока его новобранцы не бросились в бегство, приняв бой с армией Хлодвига. Сиагрий после этого бежал в королевство вестготов, что для него плохо кончилось, потому что вестготы с франками проблем не хотели, и быстренько Сиагрия выдали Хлодвигу. Ну а тот его закономерно казнил и хорошо устроился на его бывших землях. Только вот зря вестготы это сделали. Кстати, о них.

В прошлый раз я упомянула, как король вестготов Теодорих I (418/419-451) погиб в бою на Каталаунских полях, а его место занял сын Торисмунд (451-453), который разгромил аланов и бычил на Римскую империю, что, как ни странно, и привело к его убийству (хотя прежде у вестготов было иное мнение по поводу внешней политики). На смену ему пришёл брат, Теодорих II (453-466), который с Римом предпочитал дружить, а королевство расширял через отжимание земель у свевов, а ещё был в союзе с королями бургундов – Гундиохом и Хильпериком. Потом всё, конечно, 10 раз переигралось, но начинал он с этого, а закончил как брат – в 466-м году убит был предположительно своими же людьми, предположительно по «заказу» их с Торисмундом младшего брата Эйриха (466-484), который сам стал королем. Эйрих этот, несмотря на столь неблаговидный поступок, был неплохим правителем, своего рода вестготским Хлодвигом – заметно расширил королевство и создал свод законов (кодекс Эйриха) и умер, между прочим, своей смертью. А вот его сын, Аларих II (484-507) оказался лошарой, и это при том-то, что Теодорих Великий отдал за него свою дочь Тиудигото, от которой у него родился сын Амаларих.

Именно Аларих выдал Хлодвигу Сиагрия, а потом Хлодвиг вторгся на земли вестготов и захватил их, сам же Аларих погиб в битве при Вуйе в 507-м году. Галльские территории оказались для вестготов потеряны, и настал конец их Тулузскому королевству. Новым королем стал сначала сын Алариха от наложницы – Гезалех (507-511), а потом – от Тиудигото, Амаларих (511-531), ставший последним королем вестготов из династии Балтов.

У Хлодвига I тем временем всё было хорошо. Он и с тюрингами да алеманнами успел повоевать, и сына от наложницы, которого назвали Теодорихом, завести, и потом ещё официально женился на дочери бургундского короля Хильперика II (ок. 436-491) – Клотильде Бургундской. О бургундских королях я упоминала там же, где и о первых франкских (ссылка в самом начале) – после смерти Гундиоха, королевство было разделено между его сыновьями (Гундобадом, Годомаром, Хильпериком II и Годегизелем) и братом (Хильпериком I). Последний скончался ещё в 480-м году, а дальше предприимчивый Гундобад начал избавляться потихоньку от братьев, чтобы взять бразды правления в свои руки.

Первыми были убиты Годомар I и его сыновья в 486-м году, и Гундобад прихватил земли с центром во Вьенне. Потом он обратил свой взор на земли вокруг Лиона, где как раз правил Хильперик II, так что вскоре убиты оказались также он и его жена Агриппина (по другой версии, всё было не столь трагично, и умерла она лишь в 506-м году), а дочерям (Кроне и Клотильде) сохранили жизнь, но и только. Крона ушла в монастырь, а руки Клотильды у её дяди попросил Хлодвиг, и девица уехала жить к франкам, и вскоре сильно переменила их жизнь. Интересно тут то, что, хотя формально, похоже, брак племянницы устроил Гундобад, когда на помощь в борьбе с ним Годегизель позвал франкского короля, Хлодвиг не отказал. Видимо, жена ему напомнила, кто её обидел. Ну и денежный вопрос тоже зарешал. Правда, из-за войн с вестготами союзником Хлодвиг оказался так себе, да ещё нелояльные люди сыграли свою роль – так в 501-м году один обиженный предал Годегизеля и показал Гундобаду тайный проход в осажденный Вьенн. Чем закончилось, думаю, догадаться не трудно – Гундобад остался единственным бургундским королем, а после его смерти в 516-м году бразды правления перешли к его сыну – Сигизмунду (516-524), женатому на другой дочери Теодориха Великого – Острогото. О нём мне есть, что рассказать, но прежде закончу про Хлодвига.

Хлодвиг по легендам так полюбил свою жену Клотильду, что ей, в конце концов, удалось (не без манипуляций, конечно, якобы алеманнов удалось победить только благодаря молитвам истинному Богу, и, кстати, именно после той победы королевским символом стала лилия)) склонить его к христианству никейского обряда, и сделать именно никейство государственной религией Франкского королевства, что во многом стало важной исторической вехой не только для франков, но и для всей Европы. К слову, эта история во многом поспособствовала признанию Клотильды святой, а вот Хлодвиг этой чести не удостоился. Есть мнение, что по той причине, что даже после своего крещения делал вещи, мягко говоря, неоднозначные, а то и откровенно подлые, чтобы избавиться от соперников (других королей и вождей франков) и расширить свои земли. Ну, ему очень надо было («Понять и простить!»), потому что, когда он в 511-м году отправился к праотцам, у него оставалось четыре сына (Теодорих от наложницы или 1-й жены, и ещё три от Клотильды – Хлодомир, Хильдеберт и Хлотарь). Между ними и было разделено огромное Франкское королевство, но, т.к. вышло и так много, об этом расскажу в другой раз. А пока поделюсь тем, что прочитала в очередном историческом романе:

«Меровинги. Король Австразии» О.Е. Крючковой

Время действия: рубеж V-VI веков н.э., ок. 465-534гг.

Место действия: Франкское королевство (современные Франция и Германия), Вестготское королевство (современная Франция), Бургундия (современные Франция и Швейцария) и Тюрингия (современная Германия).

Интересное из истории создания:

Ольга Евгеньевна Крючкова (р. 1966) – современная российская писательница, которая пишет и историческую (с натягом, впрочем, историческую), и мистическую прозу. Всего на её счету 25 романов, опубликованных издательством «Вече», в т.ч. под псевдонимом «Оливия Креймор».

По профессии она вообще «математик-программист» и авиаконструктор, но в 2006-м году её потянуло на писательство. Впрочем, первый роман «Капитан Мародёр» был опубликован в журнале «Фейерверк-Кентавр» в 2007-м году. «Король Австразии» (или «Меровинги. Король Австразии») был издан в 2011-м году. Автор в своём предисловии писала, что опиралась, прежде всего, на исторический труд Григория Турского и другие реальные исторические сведения, и добавила, что «оставила за собой право художественного вымысла и небольших исторических отступлений». Но, честно говоря, «небольшими» её отступления я бы не назвала. Впрочем, об этом дальше.

О чём:

Не знаю, кто добавил в название «Меровинги», но именно это слово меня и зацепило в момент, когда я принимала решение – читать или нет. И из хорошего тут то, что роман охватывает большой временной промежуток, и в начале сжато рассказывается история короля Хильдерика и Базины Тюрингской, примерно так же, как я её изложила выше.

Основная же сюжетная линия начинается с того, что их сын, Хлодвиг, будучи 15-тилетним юнцом отправился в свой первый настоящий поход, хотя даже, блин, не умел нормально обращаться с мечом и не ведал, что окровавленный меч в ножны лучше не запихивать (если автору это известно, я в восторге от тонкости подачи, если нет…ну вы поняли). И поступив столь неуважительно со своим оружием, он отправился на поиски добычи и приключений в разоренном городке, и, конечно же, быстро их отыскал – прибежал на женский крик в какой-то дом, когда процесс насилия над местной девицей был в самом разгаре. Но она так рьяно продолжала сопротивляться, что, кабы не Хлодвиг, получила бы мечом по башке. Спасла её только наглость будущего короля, который заявил, что добыча, мол, тоже делится пополам, и он сам тоже хочет девицу опробовать (и, раз он не страдает известной парафилией, то в живом виде).

Воин хмыкнул, поправил штанцы и ушёл, а девица вынуждена была принять неизбежное, но так была благодарна за спасение, что, несмотря ни на что, сняла с себя магический камень, по которому Хлодвиг внезапно обнаружил, что поимел ведьму-вёльву (не путать с вульвой!), и почти против его воли предсказала Хлодвигу будущее. Тот, конечно, отмахнулся, но в голове задержал…И во многом предсказание касалось его сыновей, а исполнение предначертанного не заставило долго ждать – через пару лет у тогда уже короля родился от наложницы Амалаберги, дочери одного из побежденных им франкских вождей, сын, которого назвали Теодорихом. И именно он, по сути, стал главным героем этой истории.

Когда он был совсем маленьким, по политическим мотивам Хлодвиг женился на Клотильде Бургундской, но та не намерена была мириться с пренебрежением и быстро начала подминать под себя двор и охмурять короля. А раз ей удалось второе, то неизбежно было и первое. Так что немудрено, что вскорости маленький Теодорих лишился матери, положения и стал расти с клеймом бастарда. Когда же ему исполнилось пятнадцать, ситуация накалилась до предела, и под влиянием своих доброжелателей он вынужден был инсценировать гибель в результате несчастного случая и бежать подальше. С этого и началась история его удивительных приключений, которые однажды всё-таки привели его к собственному королевству…

Отрывки:

«…Жители Суассона поклонялись, наряду с Логосом, и Иисусу Христу, проявляя тем самым завидную веротерпимость. Однако доктрина христианства получала на землях Суассонского королевства все большее распространение, ибо ее исповедовал сам Рим, официально объявивший арианство ересью. Именно поэтому на территории Суассона насчитывалось уже несколько христианских храмов и монастырей.

Согласно франкским обычаям, все захваченные у поверженных противников трофеи свозились в одно место, после чего происходил их дележ. Разумеется, в присутствии короля. В Суассоне добыча оказалась богатой! Но в самый разгар дележа, осуществляемого на сей раз в огромном зале одной из местных вилл, к франкским захватчикам пожаловал епископ, настоятель храма Сен-Пьер. Облаченный в темную сутану и опираясь на резной посох, он с порога навскидку определил вождя завоевателей в высоком гордом мужчине с распущенными черными волосами. Поэтому, не раздумывая, приблизился к Хлодвигу и, низко поклонившись, сказал:

– Молю тебя о милости, о, могущественный властитель Суассона!

– Говори! – кивнул король франков.

– Я – настоятель храма Сен-Пьер. В нашем храме хранилась серебряная чаша, история которой исчисляется почти тремястами лет и восходит к истокам христианства. Молю вас: оставьте себе все золото, серебро и всю церковную утварь, но верните чашу! – епископ пал перед Хлодвигом на колени.

– Настоятель! Твоё религиозное рвение и преданность вере весьма похвальны. Но здесь, как видишь, собрано слишком много разных чаш. Так что, если найдешь среди них ту, о которой просишь, я готов вернуть ее тебе.

– Благодарю тебя, о, могущественный властитель Суассона!

Епископ поднялся с колен и проследовал к расположенным посреди зала длинным скамьям, на которых были выставлены всевозможные сосуды. Искомую серебряную чашу, украшенную драгоценными камнями и жемчугом, он отыскал только на третьей по счету скамье.

– Вот она! – воскликнул епископ и трепетно взял ее в руки.

– Что ж, епископ, чаша твоя! – снисходительно изрек Хлодвиг.

Неожиданно один из его воинов подскочил к епископу и, выхватив у того чашу-реликвию, возмущенно вскричал:

– Господин, ты вправе распоряжаться лишь своей долей добычи! – Никто не успел и глазом моргнуть, как он выхватил из ножен спату и одним махом разрубил ценную чашу надвое. – Вот, господин! Теперь всё по справедливости: одну половину пусть, так и быть, забирает епископ, но другая половина – это добыча воинства!

В душе Хлодвиг пришел в неописуемое негодование от подобной дерзости подчиненного, однако прилюдно попрать древний обычай своего народа не решился. Зато примерно через год, во время очередного смотра дружины, Хлодвиг, подойдя к тому самому дерзкому воину, обвинил его в небрежном отношении к оружию: якобы его меч был тупым и имел множество зазубрин. Выхватив у него из-за пояса франциску, король с брезгливой гримасой бросил ее на землю, а когда тот нагнулся, чтобы поднять оружие, молниеносным ударом меча рассек его голову пополам.

– Ведь именно так ты поступил с чашей в Суассоне?! – мстительно молвил он.

С тех пор никто и никогда не осмеливался открыто выступать против Хлодвига…».

Эта история – довольно точный пересказ легенды о Суассонской Чаше, поэтому я не могла его не перевести. Следующий же отрывок – полная выдумка автора, но, пожалуй, на мой взгляд самый эмоциональный и мастерски выписанный эпизод во всей книге. Жаждавший развлечений Хлодвиг устроил гладиаторские бои с участием побежденных вестготов и сохранил жизнь, а потом даже доверил службу в рядах своих стражников воину-саксу Галениусу, который, по удивительной случайности, оказался бывшим любовником поверженной вестготской королевы Тиудиготы.

«…Облачившись в выданные ему в арсенале завоевателей франкский рогатый шлем и римский панцирь, Галениус по распоряжению Хлодвига заступил на привычный пост у входа в покои госпожи Тиудиготы.

Пребывая под впечатлением последних ночей, на всем протяжении которых смирившаяся бывшая королева искусно имитировала страсть, якобы горя готовностью удовлетворить любую прихоть своего господина, король франков вел себя теперь по отношению к ней весьма снисходительно. Тиудигота же, решив, в свою очередь, что ради блага дочерей должна принести себя в жертву жестокому тирану, подавила в душе все чувства и даже отогнала дорогие сердцу воспоминания о погибшем супруге, однако предавалась отныне лишь одному занятию – вынашиванию мыслей о мести.

Сегодня, выглянув невзначай из спальни, Тиудигота увидела у входа в свои покои нового стражника. Присмотревшись к его фигуре чуть пристальнее и узнав и стать, и выправку, тихо окликнула:

– Ты ведь не франк, стражник, верно?

– Я никогда им и не был, госпожа, – раздался знакомый голос из-под кольчужной маски.

Сомнений не осталось: это Галениус, бывший возлюбленный!

– Помоги мне, Галениус!.. – взмолилась женщина шепотом.

– Всегда рад служить вам, моя госпожа!

– Тс-с! Говори тише, нас могут услышать! Отныне у стен виллы появились франкские уши… Я жду тебя в спальне…

– Но мне приказано не покидать поста, госпожа. Мое отсутствие могут заметить!

– Не волнуйся, положись на меня… – Тиудигота буквально силой втащила сакса в свои покои.

В спальне Галениус увидел бывшую рабыню госпожи, девушку крупную и высокую. Он не знал, что Тиудигота очень долго настаивала на возвращении ей верной служанки, и, в конце концов, Хлодвиг любезно исполнил ее просьбу.

– Разоблачайся! – приказала Тиудигота саксу.

Галениус оторопел, не зная, как ему реагировать на знакомую фразу. Пока он соображал, рабыня быстро подошла к нему и сильными крепкими руками сняла сначала секиру, шлем и перевязь с коротким мечом, а затем начала решительно расстегивать ремни, поддерживающие панцирь. Не успел стражник опомниться, как перед ним стоял уже другой молодой воин, облаченный в его же доспехи. Именно в таком виде девушка-рабыня и покинула стремительно спальню госпожи, дабы занять у входа в покои надлежащее место стражника.

– Галениус, ты поможешь мне? – тотчас перешла к делу Тиудигота.

– Всегда к вашим услугам, госпожа! – поклонился бывший раб.

– Тогда… убей меня!

Галениус снова растерялся.

– Но помилуйте, госпожа, зачем?!

– Я не могу более делить ложе с Хлодвигом! Кто знает, сколь долго еще будут продолжаться мои мучения?! Я не вынесу этого! Я ненавижу его! Он разрушил мою жизнь, растоптал мою честь, погубил моего супруга, отдал на поругание букелариям моих дочерей!..

– Но, госпожа, это не повод для ухода из жизни! – с жаром возразил Галениус. – Надо бороться!

– Ах, оставь, я слабая женщина!.. Убей меня, Галениус, умоляю! Ты же знаешь: судьба дает в вечную собственность душу, но не жизнь!

– О, госпожа, тогда надо бежать!

– Увы, не могу… В таком случае Хлодвиг отдаст моих дочерей на растерзание своей дружине. Я отчего-то не сомневаюсь, что он сдержит это свое обещание-угрозу… Так что моя смерть – единственный выход, Галениус. А ты беги! Облачись сейчас же в платье рабыни и беги!.. – Тиудигота решительно подошла к стоявшей подле окна статуе бога Бахуса с кувшином, предназначенным, видимо, для вина, опустила руку в сосуд и извлекла из него небольшой кинжал с узким лезвием. Затем вернулась к стражнику: – Вот, возьми! Увы, я пыталась сделать это сама, но… не смогла. Рабыня тоже отказалась заколоть меня. А ты сможешь сделать это быстро – так, чтобы смерть наступила мгновенно. Ну же, Галениус! Я уже не прошу, я приказываю! – Тиудигота насильно вложила в руку сакса кинжал. – Поторопись!

Галениус, осознав, наконец, что это искреннее и окончательное желание его госпожи – женщины, в объятиях которой он не раз утопал в той, прекрасной прошлой жизни, – ласково привлек ее к себе и во время страстного поцелуя нанес точный смертельный удар в область сердца. Бывшая королева вестготов тотчас обмякла в его руках, ее горячее любвеобильное сердце перестало биться.

Подхватив безжизненное тело бывшей возлюбленной, Галениус бережно положил его на шелковое покрывало ложа и вложил в мертвую руку окровавленный кинжал. Затем быстро скинул нижнюю тунику и облачился в просторное платье рабыни, прикрыв голову и лицо ее же широким шарфом…».

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

На самом деле у меня были большие сомнения в том, стоит ли мне браться за эту книгу. Я пыталась читать роман Крючковой о Химико, и моё чувство прекрасного это, увы, не выдержало. Так что читать я начинала с опаской, но, на удивление, быстро втянулась, и вынуждена признать, что это произведение написано отнюдь не плохо с чисто языковой точки зрения. Во всяком случае при чтении не спотыкаешься, не кривишь морду, автору на удивление недурно удались даже эротические эпизоды, и история, которую она рассказала, действительно увлекает. Это хорошая новость. Но есть, как говорится, нюанс, и плохая новость – тоже.

Где-то до середины читается этот романец на ура, даже, несмотря на избитые тропы. Но дальше у меня всё больше и больше появлялось ощущение, что я читаю средневековый рыцарский роман с характерными штампами. Ну такое, с любовями с первого взгляда, прекрасными дамами, мудрецами-отшельниками, поединками, злыми правителями и драконами…Я про последнее, кстати, не шучу. Я даже не сразу догнала, что речь, блин, про крокодила. До последнего думала, что про «дракона» – это очередная ловушка. Так что пардон за спойлер, но я не могу об этом молчать. Особенно, когда вспоминаю, что «дракона» якобы из владений вандалов привезли. Кто понял, тот понял. Ну и местами линии просто обрывались, местами было предсказуемо, местами слегка перенасыщено эмоциями, а местами не вполне логично. Не то что бы это превратило всё в нечитаемый бред, но лично мне впечатление подпортило. Нюанс такой.

А вот плохая новость состоит в том, что «небольшими историческими отступлениями» там и не пахнет. То есть многое Крючкова изложила верно, прямо-таки канонично, но написала и огромное количество отсебятины, причем, неясно совершенно, нахрена. Там и перепутанные имена монархов и других исторических личностей (особенно с бургундскими королями там полный кавардак, не сходится практически вообще всё), и искаженные факты биографий, и нарушенные причинно-следственные связи, и неправильно подобранные термины (на франкские города могли нападать в тот период саксы, но не «викинги», блэт! Это вообще ни хрена не одно и то же!). Короче, полный набор. Теодорих Великий упоминается, но как просто какой-то остготский король-неудачник, а не монарх, который, блин, на себе завязал родственными связями всю варварскую Европу и ещё королевство вандалов до кучи, совершенно по-особому организовал собственное королевство и создал конкретные проблемы Византии. Тиудигота, как я и сказала, была именно его дочерью, и я вообще не понимаю, зачем нужно было этот факт подменять.

Короче, это тот случай, когда я не могу ни советовать однозначно, ни настойчиво отговаривать. Плюсы есть. С искажениями, но всё же Крючкова рассказала о первых достоверно известных королях франков – Хильдерике, Хлодвиге и его сыновьях, и сделала это с чисто художественной точки зрения не так уж плохо. Но именно история там хромает на обе ноги, и атмосфера рубежа  V-VI-го века н.э. передана примерно никак. Тем, кто читают не ради историчности, вероятно, книга понравится, остальным – не факт.

Если понравился пост, обязательно жмите лайк, подписывайтесь, если ещё не успели, пишите коммы, если что-то захотелось обсудить, и можно закинуть мне денег на книгу "Империи Шёлка" А. Хакимова, которую я планирую разобрать, но найти её можно только платно.

Первый пост этой части подборки искать тут:

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

Вестготы были германским народом, объединенным под властью короля и проживавшим в Римской империи в период поздней античности. Вестготы впервые появились на Балканах как союзная Риму варварская военная группа, объединенная под командованием Алариха I.

Считается, что их точное происхождение было различным, но, вероятно, они включали в себя многих потомков тервингов, которые переселились в Римскую империю в начале 376 года и сыграли важную роль в разгроме римлян в битве при Адрианополе в 378 году. Отношения между римлянами и вестготами Алариха были разными: две группы заключали договоры, когда это было удобно, и воевали друг с другом, когда нет. При Аларихе вестготы вторглись в Италию и разграбили Рим в августе 410 года.

Вестготы впоследствии поселились в южной Галлии как федераты римлян, отношения, которые были установлены в 418 году. Они развивались как независимое королевство со столицей в Тулузе, и они распространили свою власть на Испанию за счет свевов и вандалов, которые захватили большие участки римской территории. В 507 году правление вестготов в Галлии было прекращено франками под предводительством Хлодвига I, который победил их в битве при Вуйе.

Именно на территории нынешней Испании и Португалии вестготы создали государство, за которое их лучше всего помнят. Во время своего правления в Испании вестготы построили несколько церквей, которые сохранились и оставили множество артефактов, предметов, которые археологи находят во все большем количестве в последние годы. Около 589 года вестготы под руководством Реккареда I перешли из арианского христианства в никейское христианство, постепенно перенимая культуру своих испано-римских подданных. Их правовой кодекс, Вестготский кодекс (завершенный в 654 году), отменил давнюю практику применения разных законов для испано-римского населения и вестготов. После того, как юридические различия между цыганами и готами больше не проводились, они стали известны как испанцы. В последующем столетии в регионе доминировали соборы Толедо и епископат. В 711 году вторгшиеся силы арабов и берберов разгромили вестготов в битве при Гвадалете.

Король вестготов Родерик и многие члены правящей элиты вестготов были убиты, а их королевство быстро распалось. За этим последовало последующее образование королевства Астурия на севере Испании и начало Реконкисты христианскими войсками под командованием Пелагия.

Vanishlily

«Выносливый в воинских трудах, особенно [удачно] родился он для Римской империи.» (Иордан Готский)

Начало Флавия Аэция и Рим времен его отрочества.

Мы не знаем точной даты рождения Аэция, но, поскольку в 405 году его описывали как «юного подростка», то историки полагают, что Флавий родился около 390 года. Родился будущий воитель на задворках уже гниющей и умирающей империи, в городе Дуросторе (совр. болгарский город Силистра), на нижнем Дунае. Его отцом был некий Гауденций, магистр конницы в землях Иллирии и представитель местного знатного рода, а безымянная матушка была из богатой знатной семьи Италии.

К сожалению, мы не можем доподлинно знать, кто пользовался почетом и влиянием в высших округах Рима, возможно, что именно мать Аэция происходило из древнего почтенного рода, потому что Аэция мальчиком взяли в телохранители к римскому императору Гонорию. В 395 году Римская империя окончательно распалась на два государства — западной частью управлял император Гонорий, а восточной — Аркадий. Но прежде чем перейти к личности самого Аэция, мы должны понять то, что сформировало его как личность. То самое смутное время в истории Римской империи, когда древние боги начали исчезать под влиянием христианства, а старые обычаи увядать.

Римская империя клонилась к своему закату последнюю сотню лет. За последний век был один выдающийся император по имени Константин, который, руководствуясь не только личными и политическими мотивами, но, казалось, и паучьим чутьём, перенёс столицу Римской империи далеко на восток, в Грецию, город Византий. Впоследствии он станет известен как Константинополь, Миклагард, Царьград. Однако Константин не смог остановить, казалось бы, неизбежное падение Римской империи, а только замедлил его.

Феодосий Великий стал последним христианским императором единой Римской империи. Выдающийся воин и военачальник, он одержал победы в двух гражданских войнах и преуспел в противостоянии с готами, которые в 378 году в битве при Адрианополе уничтожили римское войско, а предшественник Феодосия император Валент был убит.

В период правления Феодосия, который придерживался христианства никейского толка (в будущем ставшего католицизмом и православием), началась борьба с язычеством. Мир, установившийся при этом императоре, был неустойчивым и едва удерживал империю, которая, казалось, стояла на глиняных ногах. В 395 году в Риме Феодосий провозгласил своего одиннадцатилетнего сына Гонория императором и собирался отправиться в Константинополь, где на время его отсутствия правил его старший сын Аркадий. Однако по пути в восточную столицу Феодосий скончался от водянки в Медиолане (современный Милан). Перед смертью, однако, Феодосий успел разделить Римскую империю между своими сыновьями. Таким образом, младший сын Гонорий унаследовал Западную Римскую империю, а десятилетний сын был под опекой доверенного полководца Стилихона. Так некогда единая Римская империя, просуществовавшая практически 430 лет, была навсегда разделена на две части.

Уже давно трон империи занимали не только жители Италии, но и испанских колоний, Африки, Фракии, Галлии. Но, казалось бы, впервые империей управлял человек, который по отцу происходил из вражеского племени римлян. Отец Стилихона был вандалом, но, несмотря на это, остался приверженцем римских идеалов. Он пытался предотвратить гражданскую войну в Западной части империи, вторгнувшись в Африку и низложив мятежного комита Гильдона. Когда германское племя вестготов под предводительством небезызвестного Алариха разоряло Грецию, Стилихон тут же выдвинулся на помощь Аркадию и сразился с готами. В 401 году он спас Рим от Алариха, и на следующий год разгромил вестготов в битве при Полленции. В 403 году Стилихон нанёс сокрушительное поражение вестготам при Вероне. Таким образом, он сумел обезопасить Италию от вторжения и грабежей варварами, однако слишком дорогой ценой. Для защиты Рима Стилихон отозвал войска с Рейна, чем незамедлительно воспользовались свевы, аланы и вандалы и начали опустошение Галлии. Обычный римский солдат, чей легион стоял в Британии, Константин III (узурпатор) решил воспользоваться положением, и после того, как он поднял восстание, он захватил Галлию и провозгласил себя императором. Это серьезно подорвало престиж Стилихона.

Через год умирает император Восточной империи Аркадий, и Стилихон, надеясь захватить восточную часть и снова воссоединить империю в единый кулак, решает заключить союз со старым римским врагом. С Аларихом. Что в конце концов и губит Стилихона: придворные интриги, клевета и подковерные разговоры сделали из Стилихона врага народа. Таким образом, его объявили предателем и в 408 году убили, оставив Западную Римскую империю на растерзание Алариху. После этого вождь вестготов Аларих потребовал от императора Гонория заключить мирное соглашение, для чего римляне должны были выплатить дань и обменяться с вестготами знатными заложниками. Однако Рим это не спасло, и Аларих в 410 году захватывает и грабит Рим.

Как мы говорили ранее, благодаря своим связям отец Флавия Аэция сумел пристроить своего сына к императорскому трону, сделав его одним из телохранителей Гонория. Между 405 и 408 годом Флавий провёл три года пленником в качестве заложника при дворе Алариха, и в 408 году Аларих попросил Гонория оставить Аэция у себя. Однако он получил отказ, поскольку Аэций был отправлен к королю гуннов Улдину и оставался при их дворе большую часть правления Харатона. Возможно, что при дворе Харатона Аэций мог познакомиться с такими знаменитыми гуннами, как Бледа, Аттила и Мундзук. Некоторые исследователи полагают, что пребывание Аэция в качестве заложника при вестготах и гуннах сформировало его воинственный характер.

«Он был среднего роста, крепок, хорошего сложения, то есть не хилый и не тучный; бодрый, полный сил, стремительный всадник, искусный стрелок из лука, неутомимый в метании копья, весьма способный воин и прославлен в искусстве заключать мир. В нём не было ни капли жадности, ни малейшей алчности, от природы был добрым, не позволял дурным советчикам уводить себя от намеченного решения; терпеливо сносил обиды, был трудолюбив, не боялся опасностей и очень легко переносил голод, жажду и бессонные ночи»

(С) Григорий Турский

Борьба за власть.

В 423 году случился печальный курьёз. Император Гонорий скончался и не смог оставить наследников ни от своей первой жены Марии, ни от второй жены Ферманции. Между прочим, они обе приходились родственницами Стилихона, таким образом, варвар отомстил своему старому другу после смерти. Ни к чему другому, кроме новых войн, смерть бездетного Гонория не предвещала.

Император Восточной Римской империи Феодосий II, который уже правил более двадцати лет, должен был выбрать преемника для своего покойного дяди, однако почему-то не проявил должной расторопности и решительности. Тогда власть над западной частью Римской империи взял в свои руки примицерий нотариев Гонория, то есть, фактически, его секретарь — Иоанн. К сожалению, нам мало что известно об этом человеке, не сохранилась и его биография, однако его поддержали провинции Италия, Галлия и Испания. Но это могло и не свидетельствовать о его влиятельности, за его спиной стояли такие влиятельные люди, как Кастин и Флавий Аэций, который впервые появляется на исторической арене.

Перед Иоанном возникло несколько проблем. Не все признали его легитимность, комит Африки и имперский полководец Бонифаций прекратил поставки зерна в Рим. Подобные исторические прецеденты были не новы. Рим и вся западная часть империи часто страдали от голода из-за задержек поставок из Африки, особенно из Египта, поэтому Бонифаций понимал, где находится слабое место Вечного города.

В 423 году восстал гарнизон города Арелата. Убив галльского претора, они начали обсуждение по выбору нового императора. С такими проблемами столкнулся Иоанн, взойдя на престол, трещащий по швам империи.

Тогда Феодосий II решил действовать и посадить на трон племянника Гонория - Валентиниана III. Он решил отправить на запад армию во главе с полководцем Ардавуром и его сыном Аспаром. Однако после отплытия из Фессалоник их корабли были разметаны штормом. Это стало подарком для узурпатора Иоанна, так как Ардавура выбросило на берег недалеко от Равенны, и он был взят в плен. Аспар, однако, добрался до Аквилеи. Но нерешительный Иоанн совершил важную стратегическую ошибку. Вместо того чтобы выступить против Аспара, он послал Флавия Аэция, который был смотрителем дворца узурпатора, к тем, у кого он так долго находился в плену. Аэций отправился в Паннонию (к гуннам) с большим грузом золота. План заключался в том, чтобы гунны напали на Аспара с тыла и взяли византийскую армию в клещи.

Иоанн просчитался. Какой-то пастух провёл войско Аспара через болота Аквилеи прямо к Равенне, и город был взят без сопротивления. Немаловажную роль в этом сыграл и сам Ардавур, который подговаривал местных военачальников восстать против Иоанна. Возможно, элита Равенны прикинула силы сторон и согласилась с доводами Ардавура. Как бы там ни было, Иоанна арестовали, ему отрубили правую кисть и, посадив на осла, выставили в цирке. В июне 425 года узурпатор, греющий трон Западной Римской империи два года, был убит, а все его постановления были объявлены недействительными.

Если верить источникам, то Аэций вернулся в Италию с 60-тысячным войском гуннов, но власть уже перешла к Валентиниану III, которому на тот момент было… Шесть лет. Фактически власть оказалась в руках у матушки императора, Галлы Плацидии. Армия гуннов Аэция дала бой армии Аспара, однако битва кончилась без видимого перевеса одной из сторон и, скорее всего, состояла из нескольких стычек. Однако армия гуннов всё же была грозной силой, и мудрая Галла Плацидия сделала свой ход. Она пошла на компромисс, и они с Флавием Аэцием решили дело миром. 23 октября 425 года малолетнего Валентиниана признали в Риме императором, а Аэций, отослав гуннов домой, нагруженных золотом, получил пост командующего армией в Галлии. Так началось возвышение «последнего римлянина».

Гот и римлянин. Теодорих и Аэций.

Теперь следует окунуться в период истории одного германского племени, которое в будущем сыграет важную роль не только в победе над Аттилой в битве при Каталаунских полях, но и в последующей истории Франкии и Западной Римской империи. Речь идёт о том самом племени вестготов, которые во главе с Аларихом захватили в 410 году Рим и разграбили его. Великий и могущественный германский король почил в том же году от болезни и был погребен на дне реки Бузенты, дабы никто и никогда не нашёл его могилу. Алариху наследовал брат его жены Атаульф, который мечтал повторить подвиги своего шурина, попытался снова утвердиться в Италии, однако в 412 году он потерпел неудачу, и вестготы откочевали в Южную Галлию. Через два года, в 414 году, он взял в жёны пленницу, которую захватил при разграблении Рима сам Аларих. Угадайте, кто была эта женщина? Это была никто иная, как Галла Плацидия, дочь тогдашнего императора Феодосия Великого, которая буквально через десять лет станет номинальным правителем Западной Римской империи. Вероятно, это был союз, построенный по расчёту Атаульфа. Потому как его убили в 415 году по причине желания сближения с римлянами.

Затем королём вестготов стал некий Сигерих, который ненавидел Атаульфа по той причине, что его брат был убит по приказу Атаульфа. Удивительно, но Сигерих продержался на своей незавидной должности всего лишь семь дней и был убит… По той же причине, что и Атаульф, Сигерих не желал ссоры с римлянами.

Наследником Атаульфа и Сигериха стал некто Валия, который правил вестготами чуть дольше. Валия был чуть хитрее, и он был возведен на престол в 415 году благодаря своим антиримским взглядам. Однако в скором времени по странным стечениям обстоятельств Валия коренным образом изменил своё мнение и вступил в союз с римлянами.

Валия стал добротным союзником Рима. В 416 году вестготы под его предводительством начали успешно воевать против свевов, аланов и вандалов — племен, которые заполонили Пиренейский полуостров в 407–409 годах. За это Гонорий пожаловал вестготам статус федератов и земли в современной Аквитании со столицей в городе Тулуза.

Именно так вестготы оказались включены в орбиту влияния Западной Римской империи, подобная история была важна для контекста, в котором оказался герой нашей статьи Флавий Аэций.

Удивительно, но, несмотря на проримскую позицию, Валия умер своей смертью в 419 году. Сложно сказать, обладал ли он большим авторитетом, или римляне подкупали вестготов не только землей, но и золотом, но, судя по всему, сторонников у короля было много. На смену Валии пришел зять Алариха Теодорих I, человек, который сыграет решающую роль в истории вестготов и остановит наступление гуннов. Теодорих I не принял ни одной из сторон (ни антиримскую, ни проримскую) и, вероятно, лавировал между двух лагерей. Об этом и свидетельствует его довольно долгое правление вестготами. Теодорих I мудро и долготерпеливо правил на протяжении 32 лет. Он умилостивил воинственную антиримскую знать, дабы не разделить участь Атаульфа и Сигериха, но при этом учитывал интересы осевшей на территории Аквитании аристократии.

Именно с этим королём на протяжении всей своей жизни сталкивался герой нашей статьи. Теодорих, решивший раздвинуть границы своего королевства, напал на город Арелат (совр. Арль), однако Аэций дважды (в 426 и 429 годах) давал отпор.

Флавий, усмирив готов, двинулся на север Галлии и в 428 году отбил у франков часть земель вдоль Рейна. Важнейшим событием в жизни Аэция стало получение высшего военного титула империи — magister militum в 429 году, то есть он стал главнокомандующим всеми войсками. Вероятно, этим назначением он был обязан никому иному, как Галле Плацидии, которая тоже умело лавировала между влиятельными и могущественными людьми империи, такими как Флавий Феликс, Бонифаций и Аэций. До этого должность верховного главнокомандующего занимал как раз Флавий Феликс. Вероятно, Плацидия засомневалась в верности Феликса, по крайней мере, детали их взаимоотношений до нас, к сожалению, не дошли. По крайней мере, мы знаем точно, что в 430 году Феликс, его жена и один из диаконов были обвинены в заговоре против Аэция, арестованы в Равенне и убиты в базилике Равеннского собора по приказу самого Аэция. Очевидно, что это убийство было санкционировано регентшей, ибо устранение столь могущественного лица империи не могло пройти без согласия Плацидии. Как бы там ни было, после смерти Феликса самыми влиятельными людьми империи остались Аэций и Бонифаций, который несколькими годами ранее, в отличие от Флавия, не стал подчиняться узурпатору Иоанну.

Но место под Солнцем должно было достаться только одному человеку, в этом странном и причудливом клубке змей должна была выжить самая крепкая и хитрая змея. В 432 году Аэция выбрали консулом империи, всё же это довольно формальная должность. Галла Плацидия, боявшаяся возвышения Флавия Аэция, снова сыграла на честолюбие двух полководцев. Она пригласила ко двору Бонифация и назначила его magister militum, а это значило лишь то, что Аэций лишался статуса главнокомандующего войском. Аэций понимал, к чему идёт дело, и решил не испытывать судьбу, так же, как его старый соратник Феликс двумя годами ранее. Флавий решил выступить против Бонифация и привёл в Италию своё войско с запада, в то время как Бонифаций прибыл со своими африканскими войсками. У города Римини между двумя полководцами состоялась решающая битва, в которой тактическую победу одержал Бонифаций. Почему тактическую, а не стратегическую? Потому что в битве Бонифаций был смертельно ранен копьём и спустя несколько месяцев он скончался.

Угадайте, куда после поражения сбежал Аэций? К своим ближайшим друзьям в Паннонию, к гуннам, а конкретно — к королю Руа, который, судя по всему, был ровесником Аэция, и, когда тот был в плену у гуннов, они там сошлись характерами. Стоит отметить, что Аттила являлся племянником Руа, и, без сомнений, в том году Аэций с ним встречался.

После смерти Бонифация его титул унаследовал зять Себастьян. Однако, как только Флавий подошёл к Италии с армией гуннов, Галла Плацидия помирилась со своим старым «другом», и Себастьян был изгнан из Италии. Аэций конфисковал всё имущество Бонифация и взял в жёны его жену Пелагию. Таким образом, Флавий Аэций стал самым влиятельным римлянином своей эпохи, а звезда Галлы Плацидии потухла в 437 году, когда её сын Валентиниан стал совершеннолетним.

Окончательно разобравшись со внутриполитическими делами, Аэций решил стать верным слугой Империи и начал приводить в жизнь свои военные планы, которые касались по большей части Галлии, где он уже давно был наместником. В 436 году Флавий совершает поход на Рейн, где разбивает германское племя бургундов. В следующем, 437 году, и есть предположение, что здесь свою роль сыграла просьба Аэция к гуннам, кочевники Паннонии вторглись на Рейн и перебили 20000 бургундов и согнали остальных вглубь Галлии. Возможно, что это был план Аэция, который в 443 году предложил бургундам землю на средней Роне, где впоследствии и образовалось бургундское королевство (приблизительно районы границы Швейцарии и Франции).

Аэцию пришлось усмирять и Теодориха, который решил вновь попытать счастье в 436 году, а после оборонял Сицилию от вандалов. Но самым значимым моментом в жизни Флавия стал совершенно другой конфликт.

Битва на Каталаунских полях.

Битва на Каталаунских полях, состоявшаяся 15 июня 451 года, также часто называется как битва народов. Если это и не самое крупное сражение Римской империи (пусть и её осколка), то, по крайней мере, одно из самых значимых. В битве принимали участие… Нет, об этом позже. Прежде всего разберём предпосылки к этой битве и стороны, в ней участвовавшие.

Главным антагонистом для Аэция стали, внезапно, его старые друзья, с которыми он постоянно ходил в походы как на Италию, так и спасался бегством в их землях. Впервые гунны появляются в Европе около 370 года, когда они начали нападение на племена готов в Северном Причерноморье. Именно гунны стали катализатором «Великого переселения народов».

Гунны впитали в себя не только славянские элементы во время нашествия на Днепр, но и часть германцев. В именах гуннов можно отследить влияние славян и германцев. После переселения в Паннонию, где фактически осели гунны, они начинают свой политический подъем при короле Руа, который являлся другом Флавия Аэция. Однако всё изменилось, когда к власти в 434 году приходит Аттила.

Что из себя представляла Галлия к середине V века? На самом деле, её контролировали куча разных разрозненных племён, некоторые из которых были под протекторатом Рима. Аквитания принадлежала вестготам, которые с переменным успехом то вступали в союз с империей, то на неё нападали, северная часть была оккупирована франками, на юго-востоке Аэций поселил бургундов, а в центральной Галлии до сих пор продолжалось стихийное антиримское движение багаудов, которое не стихало с III века.

На самом деле историки доподлинно не знают причины нападению Аттилы на Галлию, возможно, это останется тайной навсегда. Я предлагаю разобрать несколько теорий не потому, что они важны для данной статьи и личности Аэция, а потому, что это действительно интересно.

Первая причина — Гонория, сестра императора Валентиниана III, которая была старше его всего на два года. После достижения совершеннолетия Гонория так и не была ни с кем помолвлена, вероятно, по той причине, что мать и правящий брат осторожно относились к браку Гонории из-за её высокого происхождения. Она была внучкой Феодосия Великого и, по идее, её муж или потомки могли предъявить претензию на трон. Зная подозрительность и коварство её матери Галлы Плацидии, эта версия кажется вполне правдоподобной.

Судя по некоторым источникам (об этом чуть ниже), Гонория в 449 году решила призвать Аттилу, чтобы освободиться от власти своего правителя и брата, пообещав за это королю гуннов половину империи и замужество. Красивая и романтическая версия не лишена изъянов. Во-первых, Аттила, по такой логике, должен был вторгнуться в Италию, а не в Галлию, тем более что через год после битвы на Каталаунских полях Аттила напал на север Италии, разорив Аквилею, Милан и Верону.

По словам готского историка Иордана, Аттила требовал себе Гонорию, угрожая «нанести Италии ещё более тяжкие бедствия».

Однако есть одно важное «но». Историки, жившие в ту эпоху, например Проспер Аквитанский и Кассиодор, ничего не знают о подобной истории. Современники ничего не писали о притязании Аттилы на руку дочери императора, и всё же вероятно, что это более поздняя легенда, появившаяся в жерле бурлящих мифов.

Вторая версия гласит о том, что Гейзерих, основавший королевство вандалов на севере Африки (совр. Тунис, там, где располагался римский Карфаген), подкупил Аттилу, чтобы тот напал на королевство вестготов. Причиной этого стало то, что дочь Теодориха, вышедшая замуж за сына Гейзериха, попыталась его отравить.

Как бы там ни было, возможно, что мы никогда не узнаем истинных причин нападения Аттилы на Галлию. Возможно, им двигала страсть к войне, но полную характеристику этого гуннского вождя я дам в отдельной статье, которую посвящу этому великому правителю, «божьему бичу».

Еще до 449 года Аэций, как друг гуннов, подписал с ними соглашение, согласно которому он позволил части гуннов поселиться вдоль реки Сава. Посланник Аэция при варварском племени Констанций украл у Аттилы, а точнее, присвоил себе сокровища города Сирмия. Чтобы успокоить короля гуннов, Аэций отправил к нему еще одно посольство с извинениями. Аттила пошёл на мировую и в ответ подарил Аэцию карлика Зерко, который до этого был придворным шутом того самого Аспара, полководца Восточной Римской империи.

Как мы видим, по-прежнему за два года до знаменательной битвы отношения между Римом и Аттилой были если не хорошими, то, по крайней мере, нейтральными, ни о какой враждебности речи и не шло.

Как бы там ни было, но в 451 гунны начали вторжение из Венгрии, где находилась ставка Аттилы, в Галлию. Вождь гуннов в кратчайшие сроки захватил Мец, Кёльн, Тонгерен, Реймс и затем пошли на осаду Орлеана. Здесь свою роль должен был выполнить Флавий Аэций, который по-прежнему оставался главнокомандующим войсками Галлии.

Аэций, как муж благоразумный, понимал, что в одиночку противопоставить гуннам ему нечего. Его армия была не столь многочисленной, к тому же часть войск империи сражалась на юге с вандалами, защищая Сицилию. Флавий решил не только вступить в союз с Теодорихом, своим старым недругом, но и создать коалицию. С армией Аэция соединились силы вестготов, аланов, бургундов и даже франков. Современными историками полагается, что битва произошла в современной французской провинции Шампань.

По описанию Иордана готского, сражение происходило без особой подготовки и было крайне сумбурно. Возможно, что координированности между союзными племенами Аэция как таковой не было. Ночью произошло столкновение союзных римлянам франков с другим германским племенем — гепидами, которые воевали под предводительством Аттилы. Если верить хроникам, то в стычке погибли около 15 тысяч человек, что кажется чрезмерным преувеличением.

Уже утром выясняется, что коалицию и гуннов разделяет высокий холм, и римляне решили воспользоваться преимуществами местности и первыми захватили его. Диспозиция сил на холме была довольно интересной, вероятно, Аэций решил воспользоваться тактикой Ганнибала. Слева стояли дисциплинированное римское войско Флавия, на правом фланге были вестготы Теодориха. В центре коалиции находились аланы во главе с их королём Сангибаном, и, судя по заявлению Иордана, римляне им мало доверяли.

В свою очередь, Аттила поставил своё отборное войско в центре, а союзные остготы находились на левом фланге, то есть они были противопоставлены вестготам Аэция. Интересно. Хочу напомнить, что еще два века назад остготы и вестготы были единым племенем и прям окончательно разъединились во время вторжения гуннов в Причерноморье.

Аэций выжидал, пока Аттила нападёт первым, причиной этому, конечно, был холм, так называемая «выжидающая позиция». Атаковать с холма — это, конечно, прекрасно, но обороняться на нём было еще лучше. Аттила решил атаковать уже после полудня, и в этом было рациональное зерно. Если бы сражение пошло бы для гуннов не по их сценарию, то они бы могли скрыться под покровом ночи.

Гунны атаковали холм, но отряд Аэция и Торисмунда, старшего сына Теодориха, успешно оборонялись. Затем под покровом ночи началась самая настоящая резня, в ходе которой погибло несколько родственников Аттилы и сам король Теодорих, который до этого был врагом Рима, но пал в битве как их союзник. Узнав об этом, Аэций сообщил Торисмунду, чтобы тот скакал в столицу вестготов Тулузу и утвердился в качестве нового короля, дабы избежать распрей.

Битва завершилась… Сложно сказать, в чью пользу. Никто мёртвых не считал, никто дальше не продвинулся, но гунны отошли. Теоретически Аэций выполнил свою главную задачу, не дав гуннам беспрепятственно продвигаться по Галлии. Но гунны по-прежнему оставались серьёзной и влиятельной силой, однако Аэций не стал форсировать и развивать наступление, решив оставить в покое гуннов в противовес усилившемуся королевству вестготов. Последующие историки считали это решение Флавия ошибочным.

«После того как Аттила справился с потерями, понесёнными в Галлии, он решился атаковать Италию через Паннонию. Наш генерал [Аэций] не предпринял никаких мер, которые он осуществил в первой войне, даже не защитил проходы в Альпах, где враг мог быть остановлен. Пожалуй, он был занят только одной надеждой — бежать из Италии вместе с императором. Но поскольку это казалось настолько постыдным и опасным, то чувство чести преодолело страх»

Гунны успели за год прийти в себя и в следующем, 452-м году напали на север Италии, успешно разгромив крупные италийские города. Однако внезапно на помощь западу пришли византийские войска, возможно, и здесь свою ключевую роль сыграла фигура Аэция, который уже на тот момент считался прославленным полководцем. Не на руку гуннам сыграла и чума, разразившаяся в стане их войска. Как бы там ни было, гунны отступили в свои паннонские и венгерские владения. Так Флавий Аэций стал победителем не только вестготов и бургундов, но и гуннов.

Сложно сказать, какие внутренние политические дебаты происходили в столице Западной империи. Возможно, что Аэций действительно почувствовал в себе силы заграбастать себе всю империю. В 453 году поженил своего сына на могущественной особе, которая придала Аэцию серьезных прав на престол. Имя ей — Галла Плацидия Младшая, дочь императора Валентиниана III и Лицинии Евдоксии, которая являлась дочерью императора Византии… Согласитесь, это очень могущественная партия. С такой славой, как у Аэция, и родословной, как и у Плацидии, их наследники могли предъявить права на трон империи. Сын Аэция Гауденций вполне мог предъявить права на престол.

Теперь послушаем версию падения «последнего римлянина» Прокопия и Иоанна Антиохийского. Император Валентиниан, который совершенно не отличался талантом к управлению и был развращен вседозволенностью собственной матери, обман завлёк в себе в дворец жену римского сенатора Петрония Максима. Петроний решил отомстить императору и придумал коварный план. С помощью Ираклия Максима, одного из самых доверенных евнухов Валентиниана, он убедил императора, что против него готовится военный переворот. Аэций хочет стать императором. Мнительный император поверил этому, к тому же тридцать лет назад Аэций поддерживал Иоанна и тогда еще не был на стороне Валентиниана. 21 сентября 454 года он вызвал к себе во дворец Равенны Флавия, чтобы тот доложил о сборе налогов. Внезапно Валентиниан вскочил со своего трона и объявил Аэцию, что больше не будет жертвой пьяных распутств Флавия. Император напрямую объявил Аэция виновным во всех бедах империи и в том, что полководец хочет забрать у него державу и узурпировать власть.

Аэций, судя по всему, был поражен этим и начал словесно защищаться от упрёков императора. Однако Валентиниан выхватил меч и вместе с евнухом Ираклием убил великого прославленного полководца на месте. Историк Сидоний Аполлинарий передает еще такую интересную историю. Когда император похвастался, что хорошо справился с Аэцием, кто-то из придворных ему ответил: «Хорошо это или нет, я не знаю. Но знай, что ты отрубил себе правую руку левой». Таким был бесславный конец человека, которого историки нарекли «последним римлянином».

Петроний Максим ожидал, что его сделают патрицием вместо Аэция, но Ираклий был против этого. Видимо, Петроний был очень мстительным и упрямым человеком, и тогда он решил отомстить еще раз, на этот раз императору и евнуху… Петроний договорился с двумя доверенными лицами Аэция, его близкими друзьями, гуннами Оптилой и Траиустилой.

16 марта 455 года в храме Оптила напал на императора, нанеся ему ножевое ранение, в тот момент, когда тот спешился на Марсовом поле для тренировки стрельбы из лука. Когда потрясенный император обернулся, чтобы выяснить, кто атаковал его, Оптила нанес ему смертельный удар своим клинком. Тем временем Траустила вступил в бой и убил Ираклия. Большинство рядом стоящих солдат были преданными последователями Аэция, и никто из них не поднял руку, чтобы спасти императора.

Таким человеком был Флавий Аэций. Говорят, что он обладал не только добродетелями, но и пороками настоящего римлянина. Храбрый, отважный, хитрый, бескомпромиссный. Его судьба была полна неожиданными поворотами, друзьями и врагами, битвами и любовью. Вот таким был человеком «последний римлянин», Флавий Аэций.

Авторы: Ляйсан Абунагимова, Руфина Бисинова и Даша Бабушкина.

Возникновение.

В обстановке развала рабовладельческого государства Римской империи, в условия массовых восстаний со второй половины IV в. начинается массовое вторжение варварских племен в Западную Европу. Они оказались сначала в южной Галлии, а оттуда перебрались и на Пиренейский полуостров.

Эти первые варвары, вступившие на испанскую почву в 409 г., прошли по всему полуострову, производя страшные опустошения, и распределили между собою территорию по жребию. Ни местное население, ни римские легионы не оказали пришельцам упорного сопротивления: утверждение их в Испании еще не означало захвата всей территории. Формально здесь сохранялась еще связь с Римом, но фактически она ни в чем не ощущалась.

Казалось, что очень скоро вестготы уничтожат или вытеснят из Испании всех других варваров. Но римляне решили иначе. Они никак не хотели, чтобы окончательная победа досталась вестготам. И в 418 г. по приказу Констанция те не только прекратили военные действия в Испании, но и покинули эту страну. А за это они в качестве федератов получали земли в южногалльской провинции а также в нескольких смежных с ней городах (civitates), включая Тулузу. Каковы были дальнейшие планы вестготов в Испании, неизвестно. Во всяком случае ни о каком желании вестготов покинуть эту страну сведений нет. Наоборот, все, что известно об этом событии, говорит о подчинении римскому приказу. Вестготы снова перешли Пиренеи и обосновались на юго-западе Галлии. Своей столицей вестготский король избрал Тулузу. Так возникло Тулузское королевство вестготов.

Таким образом, вестготы к середине V в. фактически овладели Испанией. Испано-романская знать оказывала упорное сопротивление натискам германцев. В 50-х годах V в. вестготы пытаются прочно овладеть полуостровом уже не во имя империи, а в свою собственную пользу. Но обстановка, в которой им приходилось действовать, была настолько сложной, что в зависимости от обстоятельств они то выступали в союзе с испанско-романской знатью против свевов, то наоборот.

Теодорих (454 - 467 г.г.) и был основателем вестготского могущества. В Испании сложная и запутанная борьба, продолжалась и при следующем, короле Эйрихе (467 - 485 г.г.), который убил своего брата, Теодориха и сам занял его место.

Продолжая политику своих предшественников, Эйрих много воевал, расширяя подвластную ему территорию в различных направлениях. В конце концов под его властью оказалась Южная Галлия и большая часть Испании, где лишь на северо-западе еще оставалось королевство свевов. В 475 г. предпоследний император Западной Римской империи Юлий Непот признал суверенитет Эйриха над всеми этими землями. Теперь уже не только фактически, но и юридически вестготский король становится монархом (dominus) живших в Галлии и Испании римлян. Вестготское королевство стало самым сильным и значительным варварским государством этого времени. Эйрих умер собственной смертью в 485 г., и ему без всяких осложнений наследовал его сын Аларих II.

Большая часть Тарраконской Испании и прилегающие к ней области находились под властью вестготов. Зато северные горцы фактически не подчинялись никому. На северо-западе, в Галлеции, сохранялось Свевское королевство. Возможно, в его состав входила и северная часть Лузитании. Сложнее обстояло дело на юге. Вполне возможно, что Бетика номинально признавала власть вестготского короля, но на деле она была полностью независима. Таким образом, можно считать, что не вся Испания, но все же ее большая часть находилась под прямым управлением вестготов.

Социальное устройство.

В церковных и светских юридических источниках VII века в роли конститутивных элементов государства постоянно фигурируют три понятия: народ (gens), отечество (patria) и король. Термин "народ" стал обозначать вместо племени вестготов все население Испании. А термин "отечество" означал не только территорию государства. Король обладал практически неограниченной властью. Ему принадлежало право издавать законы, руководствуясь своей волей. Чтобы обезопасить себя от растущей королевской власти, церковь попыталась ограничить правителя моральными рамками. "Король занимает свое положение на основании права, а не на основании своей личности" - так постановил Восьмой Толедский собор в 653 г. Исключение из общей системы администрации составляло финансовое ведомство. Здесь особенно сильно действовали римские образцы. Третий Толедский собор с одобрения Реккареда постановил, что фискальные чиновники должны являться на ежегодно проводимые поместные соборы, "чтобы они могли узнать, что они должны поступать с подданными кротко и справедливо и не обременять чрезмерными налогами ни свободных, ни фискальных рабов". На епископов была возложена задача контролировать фискальную администрацию.

Вестготское войско, в VI веке часто и успешно сражавшееся с франками, в VII веке утратило свою силу. Одной из причин этого можно считать длительный мирный период. Несмотря на обширную прибрежную линию, у вестготского государства не было блистательного флота. Как и у знати, у короля была своя дружина. Для королевской власти она, вероятно, была важнее войска. Дружинники были связаны с королем особой клятвой, возлагавшей на них обязательства, которые выходили за рамки обычной клятвы верности.

Королевские дружинники, как правило, получали земельные пожалования, за которые не должны были вносить регулярные выплаты. Земли выдавались на неопределенное время и в любой момент могли быть отозваны королем. Особая форма земельной ссуды, которую следует возводить к римскому праву, слилась в государстве вестготов с германским институтом дружины и переродилась в орудие королевской внутренней политики. В данном случае речь идет о прообразе феодализма, который, так и не достиг у вестготов своего полного развития. В VII веке усилились социальные различия. С одной стороны, имелся чрезвычайно богатый высший слой, а с другой стороны, росло число рабов и вольноотпущенников. Имущество высшего слоя состояло по большей части из земельных владений. В социальной структуре ступенькой ниже свободных стояли вольноотпущенники. Как по римскому, так и по германскому праву рабы, после того как они обретали свободу, не получали всех прав свободного человека. Такими правами могли пользоваться только их дети.

У вестготов вольноотпущенники были ближе к рабам, чем к свободным. Еще хуже, чем у вольноотпущенников, было положение рабов. Судя по всему, их численность была очень велика. Монастыри и кафедральные соборы, но прежде всего аристократия и король располагали огромными толпами рабов. В правовом отношении они отличались от вольноотпущенников прежде всего тем, что они, за незначительными исключениями, не могли выступать в суде. В случае правонарушения они, как правило, не привлекались к ответственности сами, но за них перед судом выступал их господин.

Социальное развитие в VII веке характеризуется возрастающей поляризацией. Экономическое и политическое могущество сконцентрировалось в руках все более сужающегося аристократического круга, в то время как количество простых свободных людей все уменьшалось, а число вольноотпущенников и рабов увеличивалось.

Города также не смогли породить социальный средний слой, который мог бы несколько сгладить эти резкие контрасты. Вестготские города были прямыми преемниками городов поздней античности. И здесь можно заметить очевидные признаки упадка. Городское самоуправление, осуществляющее городским советом, оказалось в критической ситуации, так как поддерживавший её городской средний класс, оказался под угрозой исчезновения. В VI веке уже были города без городских советов. Хотя остатки древнего городского среднего класса находились на пути к вымиранию, в то же время его место не спешила занять никакая новая социальная группа. Ремесленное производство - как и во времена античности - никоим образом не ограничивалось городскими пределами. Торговля находилась по большей части в руках евреев и восточных купцов, то есть двух социальных групп, представлявших собой периферию вестготского общества.

В целом значение городов не следует преувеличивать. Так как подавляющее большинство населения жило в деревнях, города не могли оказывать значительное влияние на общегосударственные социальные процессы.

Таким образом, существенная часть населения не была заинтересована в сохранении вестготской державы, так как это государство ничего не могло им предложить. Социальная напряженность сыграла свою немаловажную роль в падении вестготского королевства. Причины этих социальных процессов лежали, с одной стороны, в давнем усилении позиций аристократии у вестготов. С другой стороны, определенную ответственность следует возложить и на общественные отношения поздней античности, к которым приспособились вестготы. Ассимиляция в существенной степени облегчалась тем фактом, что в обеих этнических группах ведущую роль играла знать.

Заслугой вестготов остается и то, что они впервые в истории Пиренейского полуострова объединили его в единое самостоятельное государство. Историческое значение вестготской державы превосходит значение большинства других государств, образовавшихся в ходе Великого переселения народов.

Система управления.

В это время вестготское общество переживало ускоренный процесс формирования протогосударства. До середины V в. основную роль в управлении играли народные собрания. Во второй половине V в. усилилась королевская власть: короли присвоили право творить суд, издавать законы. Сложились особые отношения королей с военной знатью, которая постепенно перехватывала у народных собраний права избрания королей. Основой для закрепления власти знати стали земельные пожалования, производившиеся от имени короля. При короле Эйрихе у вестготов были изжиты важнейшие остатки военной демократии, издан свод законов (с использованием римского опыта), появились особые судьи и администраторы — комиты.

В начале VI в. вестготы были вытеснены из Южной Галлии франками (северной ветвью германцев) и образовали Толедское королевство (VI–VIII вв.) в Испании. Типично для варварского государства, Толедское королевство было внутренне слабо организованным, значение центральной власти было невелико. Территориально королевство подразделялось на общины (civitas), унаследованные от римских провинций, и на тысячи; все они сохраняли значительные права самоуправления. Государственность была представлена королевским дворцом, значение которого возросло к VI в., и собраниями знати, где решались основные государственно-политические дела.

Власть короля была выборной и неустойчивой. Только в конце VI в. одному из вестготских правителей удалось придать ей некоторую стабильность; на протяжении VI в. королей регулярно смещали, убивая. Королевский дворец (или двор) воплощал в себе единственное централизованное управительное начало, дворцовые службы с конца V в. стали приобретать значение общегосударственных. Низовую администрацию составляли разного рода чиновники, назначавшиеся и смещавшиеся королем; за свою службу они получали денежное жалованье. Особый статус был у тиуфада — военачальника вестготской «тысячи», который также судил готов (галло-римское население подчинялось своей юстиции).

Важнейшую роль в вестготском государстве играли собрания знати — гардинги. На них избирали королей, принимали законы, решали некоторые судебные дела. Гардинги собирались без определенной системы, но их согласие было необходимо для крупных политических решений. В VII в. наряду с ними важными в жизни королевства стали церковные Толедские соборы, где решались не только церковные, но и общегосударственные дела. Большая роль собраний военной, церковной и управленческой знати вестготов в государстве подразумевала возрастание ее позиций в социальном строе: уже с VI в. здесь формировалась иерархия земельной собственности, создавшая разные уровни социальной подчиненности и привилегированности.

Некоторые институты римской государственности на захваченных землях вестготы оставили в неприкосновенности: таможенные пошлины, монету, налоговую систему (поземельный налог и торговый сбор). Элементы предгосударственного строя германцев дольше других были сохранены в военной организации. Войско основывалось на территориальных ополчениях, которые собирались специальными управителями; оно имело право на часть военной добычи. Зародышем новой постоянной армии были гарнизоны, размещавшиеся в важных крепостях. С конца VII в. в войске появились черты, характерные для феодально-служилого строя: знать и крупные землевладельцы обязываются участвовать в походах со своими людьми. Эволюция вестготского государства в направлении новой государственности была прервана вторжением в Испанию арабов и завоеваниемими в VIII в. Толедского королевства.

Целям укрепления королевской власти служила и правовая система. В 654 г. Реккесвинт выпустил "Судебную книгу", в которую наряду с законами прежних королей вошли новые законы Хиндасвинта и Реккесвинта. Королевский эдикт об обнародовании "Судебной книги" запрещал использовать на суде другие юридические сборники. Тем самым было юридически утверждено равноправие римлян и вестготов, фактически существовавшее с давних пор. Создание единого государственного права во многом способствовало укреплению гражданского единства. Уравнение римлян и готов и их слияние по территориальному принципу получило с этой стороны важный импульс к дальнейшей эволюции. В результате вестготская держава обрела высокую степень "государственности".

В качестве исполнительных органов королевской власти наряду с церковью были администрация, войско и королевская дружина. В вестготской администрации римское наследие сохранилось более полно, чем где бы то ни было еще.

Большое значение придавали разделению частных владений правителя и государственной собственности. Во главе шести провинций королевства, территории которых соответствовали границам римских провинций, стояли герцоги (duces), выполнявшие преимущественно военные функции, но облеченные и гражданскими полномочиями. По причине такой полноты власти положение герцога в VII веке предоставляло хорошую отправную точку для достижения королевской короны

Падение.

19 июля 711 года состоялась битва при Гвадалете между армией Омейядов и войском вестготов, результатом которой стало падение Вестготсткого королевства и захват Пиренейского полуострова арабами. Так кончилась история одного из самых долговечных и устойчивых варварских королевств на территории Западной Римской империи.

Летом 711 года арабы под предводительством Тарика ибн Зияда переправились через Гибралтарский пролив и пошли вперед, буквально сметая на своем пути гарнизоны и армии. Вестготы не смогли по-настоящему противостоять этой мощной неукротимой силе, воодушевляемой к тому же пламенной верой и жаждой распространения ислама.Последний король Родерих (годы правления 709-711), как и подобает настоящему германскому вождю, погиб в битве.

Арабы настолько превосходили местное население в силе и натиске, что полное завоевание полуострова было только делом времени. Конечно, вестготы сдались не сразу, они пытались бороться. До 714 года им даже удавалось удерживать земли на северо-востоке полуострова.
Хотя в 718 году аристократ Пелайо сумел вдохновить соплеменников на борьбу, поднял восстание и где-то между 721 и 725 годами (в хрониках эти даты указаны расплывчато) одержал серьезную победу в битве при Ковадонге. В результате на отвоеванных землях образовалось королевство Астурия, первым правителем которого и стал Пелайо.