Вот как, по описанию нашего хвалынского сотрудника г-на Миронова, шло развитие этого события, ныне сделавшегося историческим.
«Вслед за первым извещением о появлении, в 1892 г., холеры в Баку, наступила в народе паника. Припоминались прежние нашествия холеры, при которых выздоравливающих было очень мало. Появившаяся народные брошюры о холере лишь усилили беспокойное состояние населения и увеличили существовавшую бестолочь. 9-го июня в городе был получен циркуляр губернатора, которым предписывалось озаботиться очисткой города.
Правительственным врачом при борьбе с холерой был назначен Молчанов, бывший до того городовым врачом, не поладивший с городом, и в особенности не пользовавшиеся расположением низшего класса населения, мелких торговцев и домохозяев, за свой взыскательный и придирчивый характер.
В то же время народная молва обвиняла Молчанова, что он мирволил богатым и сильным города; не касаясь вопроса о справедливости такой молвы, мы заметим только, что она подала повод для дальнейших, самых чудовищных и нелепых обвинений против Молчанова.
Благодаря этому, 15 думских гласных, по преимуществу мещан, в одном из заседаний думы, подали на Молчанова жалобу, прося уволить его от должности и за месяц до описываемого события это увольнение состоялось.
Назначение Молчанова правительственным врачом, благодаря недовольным, увеличило волнение в народе: «непременно нанялся морить нас», – стали говорить в собиравшихся толпах.
Толки и предположения еще больше усилились благодаря появлению в городе массы бурлаков, бежавших сюда из-за страха перед холерой, с низовьев Волги.
Они передавали возбуждающе рассказы о том, как в Астрахани и Саратове полиция, доктора и попы подкуплены «англичанкой» морить народ, как по улицам разъезжают особые телеги, с крышками, как совершенно здоровых людей хватают железными крючьями, бросают их в эти телеги и увозят в больницы, где кладут живыми в гроба и засыпают известкой. Толпа с жадностью слушала эти рассказы и, дополнив собственным воображением, с необычайной» быстротой переносила их с места на место.
17-го июня губернатор предписал учредить санитарную комиссию, что тотчас же и было сделано.
В состав комиссии вошли 5 врачей, полицейские и городские власти.
Двадцать второго июня, в первом заседании этой комиссии, было постановлено отнести пароходные пристани в самый конец города и здесь, для прибывающих с пароходами холерных больных, устроить особый холерный барак и обнести его изгородью. В этот же барак было решено помещать также и больных из города, если они будут не в состоянии лечиться на дому, а для перевозки их устроить, на первое время, три экипажа и держать их наготове при пожарных частях.
В то же время было постановлено разделить город на 30 участков, с санитарными попечителями во главе, при содействии их немедленно произвести очистку всего города, заготовить дезинфекционные средства и нанять особый персонал для дезинфекции в городе.
Наблюдение за проведением обще-санитарных мероприятий, а равно заведование холерным бараком было возложено на врача, Молчанова.
Отношение ко всем этим мерам со стороны населения было таково, что некоторые из горожан не только не пожелали пойти в попечители, но отказались даже расписаться на разосланных управой повестках.
До народа доходили лишь извращенные слухи о постановлениях комиссии.
Стали толковать, что и в Хвалынске «англичанка» подкупила всех, что будут заготовляться крючки, телеги и гробы с известкой и что и здесь, как в Астрахани и в Саратове, собираются морить людей.
Началась работа по очистке города, санитарное состояние которого было ужасно: грязь, нечистота и вонь на каждом шагу.
В каждом доме приходилось сталкиваться с неряшливыми хозяевами и, при невозможности останавливаться в каждом доме и разъяснять смысл и пользу требуемых мер, прибегать лишь к строгим формальным предписаниям и требовать немедленного исполнения.
Меры эти вызвали ропот, жители не хотели очищаться от накопившейся годами грязи.
– «Наши деды и отцы так жили, да не умирали, а теперь понадобилось чистоту заводить», – роптали хозяева.
Как на самое главное, было обращено внимание на водоснабжение. Осмотр бассейнов был в состоянии привести в содрогание каждого своим неряшливым содержанием. Пришлось чистить как внутри накопившиеся нечистоты, так и около самых бассейнов заравнивать и засыпать целые болота, грязи. При этом земля посыпалась известью, а бассейны забивались сверху деревянными крышками, чтобы жители не могли лазить в них с своими ведрами. Было объявлено жителям, чтобы воду для питья брали хорошо прокипяченную, отнюдь не пили сырую и, в особенности, из Волги.
Комиссия во главе с Молчановым ездила за город, к источникам водоснабжения, где тоже пришлось произвести основательную чистку. Самое же худшее пришлось увидать при осмотрах жилых помещений. Настроенные против всяких санитарных мероприятий, жители встречали комиссию неприязненно и к дезинфекции относились, как к чему-то вредному.
Опрыскивание сулемой, посыпание известью и в особенности поливание карболовой кислотой принималось за попытки травить и заражать народ.
[2025 год. Примечание. Не знаю насколько эффективны в борьбе против холеры называемые здесь сулема, известь, карболовая кислота.
Я не советую никому брать эти средства и применять их для борьбы против холеры без консультации с врачами. Для борьбы против холеры надо обращаться к медикам-специалистам ]
Немало возбуждали население и бестактные приемы санитарных деятелей.
Они оглядывали и поливали не только дворы, но запускали свои носы, что называется, и в укромные уголки.
Иногда, ради потехи, они позволяли себе опрыскивать даже находящееся в печке хлебы, заявляя с усмешкой, что скоро придет холера и заберет всех: тогда не нужно будет и хлебов печь. Уже к вечеру первого дня таких санитарных мероприятий досужие кумушки, перебегая из двора во двор, передавали разукрашенные рассказы о «тиpaнстве народа» Молчановым и санитарными попечителями.
Вечером с одного из низовых пароходов сошло несколько оборванцев – «горчишников», которые стали рассказывать, что в Астрахани и Саратове народ уже бунтует: «бьет докторов, фельдшеров, полицию и властей, сжигает больницы, вырывает из рук и спасает от смерти заколоченных в гроба и засыпанных известью людей.
Рассказы эти еще более усилили брожение.
– Надо ножами запасаться, и как только кто из докторов коснется, тому и нож в бок, – слышалось уже тогда в начинавших собираться толпах.
В одном месте, сошедший с парохода татарин уверял, что он лично участвовал при разгроме в Саратове холерных бараков и находил в гробах засыпанных известкой людей. Другой рассказчик, крестьянин Пётр Усов, приговоренный [после совершенных им злодеяний]военным судом к смертной казни через повешение, передавал, как он в Саратове, пьяный, возвращался на постоялый двор и как его схватили и привезли в больницу.
«Пока везли дорОгой, с меня куда и хмель сошел, хотел было вырваться, но два архаровца крепко держали меня за руки, попробовал было кричать, так мне живо рот заткнули. Привезли в больницу, начал я было сопротивляться, куда тут: еще с десяток подручных подскочило, живо раздели меня и бросили в ванну.
Сразу у меня разум помутился и что со мной было – не помню.
Только, когда очнулся и открыл глаза, – вижу, лежу в гробу, засыпан известкой, а кругом совсем тихо. Тут же, кроме меня, еще лежало много народу в гробах: в мертвецкой, должно, догадался я, хоронить, значить, собираются нас. Сел в гробу, оглядываюсь, как бы мне убежать, думаю? Вдруг, вижу, из гроба еще приподнимается человек, глядит на меня и спрашивает: живой ли я?
Жив, говорю.
Стали мы советоваться, как нам быть: если сейчас бежать – поймают, не жди тогда пощады. Видим, вечереет, решились спасаться, когда совсем темно станет.
А в сарае, то и дело, то в одном, то в другом месте слышим, стоны в гробах и новые гроба все подносят да, подносят.
А мы, как только заслышим шаги, так сейчас же и притворимся мёртвыми. Дождались, стемнело. Вот мы тихонько марш из сарая. Вышли, озираемся, на наше счастье никого не видно. Недалеко, видим, огород, мы туда, да ползком, по канаве, и выбрались на свет Божий. Бежим прямо к нашим, знаем, где они собрались. Вбежали, знать, все в известке, рассказали, каким чудом спаслись.
Bсе живым манером пустились собирать народ, а уж через час валом валили в барак на освобождение.
Уж и потешились наши душеньки!
Первым делом, начали с докторов – человек двадцать там их было.
Уж и живучие, скажу я вам, братцы, эти люди: ты его хватишь ножом в бок: кровища так и свищет, а он хоть бы что, стоит себе да и шабаш.
В другого таким же манером палили из пистолета – все равно, не берет, – спасибо, кто-то догадался хватить его задней осью по голове – ну, и капут!
Вторым делом, отправились освобождать больных: видимо-невидимо повытаскивали их на волю.
Потом бросились в сарай, открыли гроба, – глядим, люди засыпаны. известкой и многие из них живы и еще дышат. Стали выносить и этих, очнулись, плачут, чуть-чуть языком ворочают, а некоторых рвёт.
Видим, отрава, значить, давай отпаивать молоком – раздышались и эти. Освободивши всех, запалили потом мы больницу да которых докторов-то так живьём и спалили.
А уж потом пошли громить докторов и по Саратову.
Уж и потешились мы, всех перебили.
Задали мы им холеру да показали, как христианские душеньки англичанке продавать: теперь в Саратове ни одного доктора не осталось живого».
Многие врачи, наблюдавшие холеру, указывалось на развитие галлюцинаций в ее продромальном периоде.
Очень возможно, что первоначальный источник подобных рассказов заключается в этих галлюцинациях.
При довольно распространенной вере в то, что врачи способны морить народ в больницах, галлюцинации эти легко могут принять именно такое направление.
«Жалеючи, православные, и предупреждаю вас в этом, – заключил рассказчик [Пётр Усов] своё повествование – смотрите, не давайтесь в руки: власти, всё начальство и доктора подкуплены англичанкой вас морить, – англичанка-то, вишь, хочет завладеть всем нашим царством. Не причащайтесь и у попов – они тоже подкуплены, один только apxиерей не пошел на подкуп, и его хотели уморить, сидел он уже в казаматке, да мы его освободили».
Слова рассказчика подействовали па толпу ошеломляющим образом.
Все поверили в истину рассказа, и стали советоваться, что делать? – «И нас уж продали, – заголосил народ, – строят бараки, заготовили гроба, нарыли могил, закупили известки и крючьев, что бы таскать народ».
– «А всё Молчанов… смерть ему! смерть изменникам!» – уже тогда раздавались отдельные голоса. Народ ходил толпами по улицам, и возбуждение всё возрастало.
Нелепые толки дошли до апогея под влиянием рассказов пастуха Салынова, уверявшего всех, что он собственными глазами видел, как Молчанов, голова и поверенный ходили за городом и пускали в родники мешочки с мором, от которого, будто бы, стали околевать коровы, напившись из этого родника, воды. – До поздней ночи шумел народ, издавая крики: «сжечь барак, убить Молчанова, убить голову».
Вечером, в доме аптекаря-именинника собрались гости.
Тут были многие городские власти, врачи и большинство санитарных попечителей. Разговор вертелся на тему начавшейся холеры и только что происшедших холерных бунтов в Астрахани и Саратове. Обсуждали брожение умов народа и в Хвалынске. Одни, во главе с городским головой, утверждали, что возмущение в городе с минуты на минуту готово вспыхнуть, и советовали бывшему здесь же доктору Молчанову, возможно скорее, оставить город, другие, наоборот, подсмеивались над трусостью первых и старались ободрить Молчанова, советуя не бояться уличных буянов.
В самый разгар спора Молчанов получил письмо от неизвестного автора, с сообщением, что против него составлен заговор, и если он не уедет в эту же ночь, то его могут убить.
Письмо еще более обострило спор, и, в конце концов, было решено, что Молчанову следует переговорить с исправником. Тот советовал успокоиться, говоря, что для его защиты есть полиция и войска. Вместе с тем исправник, предупрежденный о народном волнении, ежеминутно готовом перейти в бунт, впал в большую крайность: он вообразил, что, оставив постовых городовых вооруженными, легче можно будет вызвать столкновение с народом и потому распорядился, чтобы одни из них переоделись в штатские костюмы, а от других было отобрано всякое оружие. Всем солдатам строжайше было запрещено показываться на улицах и вступать в какие-либо разговоры с народом.
Наступило 30-е июня.
По утру, проводив в стадо скотину, хозяйки отправились к бассейнам, за водой, и пришли в ужас: вода была окрашена в кроваво-красный цвет и, в довершение беды, около одного из бассейнов рвало двух людей, по их словам, только что напившихся этой воды.
В извлеченных потом из некоторых колодцев мешочках был обнаружен порошок, в состав которого входил дурман (Datura Stramonium) и красящее вещество органического происхождения. В других колодцах находили какие-то загадочные пузырьки, бутылки и т. п. Очевидно, все это было делом одной и той же руки, оставшейся необнаруженной.
«Воду отравили, морят народ», – понеслось по городу, и на улицах, шумя и крича, стали появляться отдельные группы людей.
Около обеда народ шумел уже большими толпами, волнение росло и росло. К вечеру отдельные парии, слившись в одну огромную массу, до 5000 человек, двинулись к центру города. Видя начинающееся возмущение, миссионер-священник, о. Карманов, врезался в толпу и вступил с ней объяснение.
Толпа на минуту остановилась, окружила его и, мало-помалу, стала поддаваться увещеваниям. В этот момент толпе начали раздавать листки, с объявлением от Городской Управы, что барак строится для бурлаков Правительством, для городских же жителей дума постановила открыть особые больницы и кто хочет может лечиться в больницах, а нежелающие могут лечиться дома.
Вместо успокоения, объявление это только усилило волнение.
Послышались восклицания: «не надо барака, не надо больниц, нас морить хотят, зачем опрыскивать»?
– О. Карманов старался объяснить, что опрыскивание производится не ядом, а карболовой кислотой, которая не только не вредна, а, напротив, полезна, как средство, предохраняющее от заразных болезней. – Да, ведь, мы не хвораем! – ревет толпа.
А, вот и хорошо, – урезонивает о. Карманов: – правительство распорядилось и просило врачей принять меры к ограждению нас от холеры».
– А ты думаешь, Бог не убережет, так какой-нибудь Молчанов да полиция нас защитит? Будет людей-то морочить, – выступил впереди, с заявлением седой старик.
– Уйдем, ребята, нечего на него смотреть, – послышались возгласы и, оставив о. Карманова, толпа, шумя и крича, двинулась дальше по улицам.
Видя тщетность своих увещеваний, о. Карманов, как к последнему средству, решил прибегнуть к публичному молебствию и пошел за разрешением к благочинному.
Как раз, в этот момент с постройки бараков ехал Молчанов.
Он был остановлен и немедленно окружен толпой.
– Сказывай, кто приказал строить барак и копать ямы? – ревет и волнуется толпа.
– Все это я делаю по приказанию начальства, – объясняет Молчанов.
– На свою голову делаете. – Мором зачем дома опрыскиваете?
Молчанов старается что-то объяснить толпе, но крики его теряются в общем гаме. Кучер, видя, что приходится плохо, ударяет по лошади и ему удаётся выбраться из толпы, при криках: «Держи! Молчанов, Молчанов!»
– Кучер, свернув в другую улицу, подъехал к квартире судебного пристава Боголепова. Сюда же, узнав об угрожающей Молчанову опасности, вскоре прибыли и многие его знакомые. Во время разговора и колебаний, что делать, вбегает сосед и заявляет, что толпа, узнав, где Молчанов, валит сюда.
Опасность была очевидной, Решили выпустить Молчанова из задней калитки, на противоположную улицу, и одного из знакомых просили ждать на лошади, невдалеке, чтобы увезти Молчанова из города. Тем временем, городской голова и исправник, желая успокоить народ, подошли к толпе, которая их мигом окружила.
В первое время ничего нельзя было понять от поднявшегося крика: это был какой-то рев, сопровождавшийся маханием рук.
Немало прошло времени, прежде чем удалось восстановить порядок.
– Что надо? – обратился голова к народу.
Зачем продали нас англичанке?
– Как вам не стыдно верить нелепостям? – возражает голова.
– Барак делаем не мы, а Правительство и не для горожан, а на случай доставки холерных с низовых пароходов.
– Врёт, врёт, – голосила толпа.
– Зачем Молчанова оставили? Мы его прогнали, подавай нам его, мы с ним разделаемся. Рев толпы мало-помалу начал совсем заглушать слова головы и исправника. Они начали теряться, обещая и барак уничтожить, и Молчанова удалить.
– Не верьте, православные, – орал очутившийся тут же пастух Салынов. – Давя он с Молчановым опять ездил за город и пускал яд в родники. У меня и то корова издохла в стаде."
– Ого-го! – ревела толпа, – не нам умирать, а вам. Чего с ними разговаривать, поднимайте их на ура, бейте!
Ярость толпы достигла, высшего возбуждения, когда из нее вышли два мужика и, потрясая в руках мешочками, из которых сочилась красная жидкость, заявили: – «Вот что даве нашли мы в бассейнах, нас рвало, насилу живы остались».
Толпа напирала больше и больше.
Вдруг, внимание всех привлёк въехавший в толпу извозчик.
Толпа расступилась и дала дорогу. Махая бумагой, он кричал: «голову надо, телеграмма от Губернатора!»
В момент водворившегося затишья, голова поспешил продвинуться к экипажу и сесть в него. Едва он это сделал, как извозчик гикнул и, опрокидывая встречных, мигом умчал голову: обман удался. – Держи, держи, ура! Бей исправника, не пускайте этого. – Исправник чувствовал, что минуты жизни его сочтены.
На другой стороне площади послышались крики: «Ура, Молчанов, Молчанов!»
– И мигом толпа, оставив исправника и с криком – «К Молчанову, к Молчанову!» – пустилась бежать по площади.
Исправник вскочил на случайно ехавшего извозчика и ускакал. К несчастью, о. Карманов не нашел благочинного дома, но, во имя пастырского долга решился еще раз уговорить толпу, шумевшую вдали.
ДорОгой о. Карманов встретил священника Ктаторова, и они вместе бросились к толпе, бежавшей, по пятам, за Молчановым. Его уже настиг высокого роста детина, уцепил за руку и ударил но шее. Но Молчанову удалось вырваться и он, со словами – «Батюшка, спасите!» – повалился на грудь подоспевшему в этот момент о. Ктаторову. Другой священник, о. Карманов, снял шляпу, простер к толпе руки и, защищая Молчанова спереди, встал пред толпой: – Братие, братие, – воскликнул он, – что вы делаете? Ведь это христианин, что он вам сделал? Опомнитесь!
Необходимо призвать, что, благодаря знанию и близости к народу, поведение священников было достойнее и выше, чем поведение всех остальных лиц, принимавших участие в перипетиях этого события: поведение последних было двойственным, нерешительным и неискренним. Ссылка на сан едва ли может здесь иметь какое-либо значение, так как значительная часть жителей Хвалынска состоит из раскольников.
-Воду отравил, скотина околевает, люди мрут. – Смерть ему, смерть! – ревела толпа. Народ всё плотнее и плотнее окружал священников, стараясь вырвать Молчанова.
– Бей холеру, бей жидомора, бей отравителя!» – Градом посыпались удары.
Священников отбросили.
Всё слилось в оглушительный рёв.
В воздухе мелькали сжатые кулаки, палки и камни.
Озверелые люди с бешенством били и топтали Молчанова, по временам подхватывая его на руки и с силой бросая на землю.
Вдруг раздался откуда-то произведенный выстрел.
Толпа моментально бросилась в стороны: все подумали, что это стреляют подоспевшие войска.
Несколько секунд Молчанов лежал один.
Видимо, он пришел в себя, приподнялся и, собрав последние силы, бросился было бежать. Но разбежавшийся народ скоро понял свою ошибку, в нем снова проснулся зверь и Молчанов без труда был вновь настигнут и схвачен толпою.
Начались новые побои и новые истязания.
Когда в один из следующих моментов он, полуживой, еще раз приподнялся, как бы собираясь ползти, толпа, с криками: – «жив, жив, собака, бей его!» – ещё раз, уже последний, набросилась на него и окончательно добила.
Наконец, когда Молчанов лежал уже без движения и жизнь совсем оставила его, некоторые из присутствующих, как было установлено потом судом: крестьяне Максимов, Клюкин, Салынов и Гончаров, поочередно, вскакивали на него и дико топтали ногами. В издевательствах над трупом не отставали от своих мужей и женщины-матери: забыв стыд, они ругали, били, плясали кругом Молчанова, рвали одежду и царапали тело.
Братцы, православные христиане, опомнитесь, что вы делаете? – раздался было из толпы голос кого-то, пораженного диким неистовством толпы.
– Oго-го! – заревела толпа, – защитник нашёлся, видно, заодно морить собираешься.
Бей его, бей! – и через минуту подавший голос человеколюбия лежал на земле окровавленный, умоляя палачей пустить душу на покаяние.
– Так всех будем бить, кто вздумает защищать их, – ревела толпа.
После убийства Молчанова, начался грабеж и разгром домов и, вплоть до утра, расходившаяся ватага переливалась громовым «ура» из конца в конец по городу.
Не оставили в покое убитого Молчанова и на другой день: кто подойдёт и швырнёт в него камнем, кто плюнет или обругает.
Подходили и главные палачи, бившие Молчанова, чтобы еще раз повторить свои издевательства.
Перенести его труп на квартиру никто не решался, и лишь к вечеру этого дня нашелся смельчак, сделавший это.
Магазины и лавки были заперты.
Одни лишь кабаки и трактиры широко открыли свои двери для попойки буйной толпы. Пьяные крики, дикая ругань и угрозы слышались всюду.
Город трепетал.
Из интеллигенции все, кто мог, бросили дома и бежали из города.
Tе же, кому не удалось бежать, собрались в стенах тюрьмы, вооружив себя и небольшую кучку солдат ружьями и ожидая с минуты на минуту нападения.
В таком томительном состоянии прошло двое суток.
Наконец. прибывшие войска быстро восстановили порядок, разогнав банды плетьми.
Более двух месяцев город был охраняем войсками.
Следствие выяснило, что бунт носил явный характер подстрекательства, но кто они, эти подстрекатели, осталось тайной. Привлеченные к ответственности бунтовщики, как один, не признавали себя виновными: Все шли, все бунтовали, но почему и за что, никто не мог дать объяснений. Толпа шла, как стадо баранов, руководимая неведомой силой.
Казанский военно-окружный суд, которому было передано дело, постановил 4-х человек подвергнуть смертной казни и до 60-ти человек присудил к каторжным работам и ссылке на поселение."
Источник: Русская народно-бытовая медицина : По материалам Этногр. бюро кн. В.Н. Тенишева / Д-р мед. Г. Попов. — Санкт-Петербург : тип. А.С. Суворина, 1903. — VIII, 404 с. : 25.
[2025 год. Примечание. Роман Игнатов: Не знаю насколько эффективны в борьбе против холеры называемые в книге Попова сулема, известь, карболовая кислота.
Я не советую никому брать эти средства и применять их для борьбы против холеры без консультации с врачами. Для борьбы против холеры надо обращаться к медикам-специалистам ]
Всемирная иллюстрация: еженедельный иллюстрированный журнал. 1898 год, Т.48 (1 июля - 19 дек.) С. 118.
Холе́ра, острое инфекционное заболевание, вызываемое бактерией Vibrio cholerae при попадании в организм человека заражённых пищевых продуктов или воды, относится к категории особо опасных инфекций
В связи с тенденцией к эпидемическому распространению холера относится к карантинным болезням. Источником инфекции является человек (больной холерой или носитель холерного вибриона). Заражение возникает при попадании холерных вибрионов в желудочно-кишечный тракт человека с загрязнённой водой и пищей. Механизм заражения: фекально-оральный. Основной путь передачи заболевания: водный (употребление воды, загрязнённой человеческими фекалиями). В бытовых условиях распространению холеры также способствует прямое загрязнение пищи фекалиями, содержащими холерные вибрионы. Инкубационный период: от нескольких часов до 5 дней (чаще 1–2 дня). Заболевание встречается как у взрослых, так и у детей.
Холера – чрезвычайно заразное заболевание. Бессимптомные носители в течение 10 дней после инфицирования могут выделять бактерии вместе с фекалиями, которые, поступая в окружающую среду, потенциально могут инфицировать других людей [Клинические рекомендации (протокол лечения) оказания медицинской помощи детям, больным холерой. 2015].
Лечение и профилактика
Основным направлением в лечении является регидратация (восполнение потерь жидкости и электролитов). Лёгкие формы заболевания успешно лечат с помощью пероральных регидратационных растворов. В тяжёлых случаях, а также отдельным категориям пациентов могут потребоваться внутривенное введение солевых растворов и антибактериальная терапия. При отсутствии лечения заболевание может стать жизнеугрожающим (Recommendations for the Use of Antibiotics for the Treatment of Cholera).
В профилактике заболевания важную роль играют безопасное водоснабжение и санитария, а также надлежащая противоэпидемическая организация работы по выявлению источников инфекции. Для предупреждения распространения холеры за пределы эпидемического очага необходимы своевременные карантинные мероприятия.
Для профилактики и борьбы со вспышками болезни в регионах с высоким риском распространения холеры могут быть использованы пероральные вакцины против холеры (Холера. ВОЗ).
Богомолов Борис Павлович. Первая публикация: Большая российская энциклопедия, 2017. Актуализация: 2023.
