Братья Александр и Петр Окуневы — механизатор и комбайнер. Парни молодые (им 32 и 38 лет), простые, что называется, «от сохи». Оба трудяги, привыкли жить в полях, пахать от зари до зари. И оба востребованы — за такими спецами земледельцы охотятся, перекупая друг у друга.

— Работают как черти! — так отозвался о парнях знакомый нам агроном.

В найме Окуневы проработали много лет, но однажды расхотели работать «на дядю» — влезли в кредиты, пустили в расход сбережения и превратились в самостоятельных земледельцев. ИП оформил на себя Александр, но фактически братья работали вдвоем. Сначала арендовали участки в Ульяновской области, потом знакомый предложил перебраться в Самарскую область, на поля под Сызранью.

— Мы сразу пришли в администрацию. Нас повезли на заброшенные, заросшие бурьяном земли. Инициатором был главный агроном района (который сейчас уже не работает), а добро давал руководитель управления сельского хозяйства Александр Старцев. Земля числилась как невостребованные доли умерших людей, и нам разрешили начать ее обработку. Официально оформить отношения чиновники предложили позже, заключить договор аренды. Пока же подсказали поработать на правах преимущественного права и ввести землю в оборот, то есть сделать пригодной для посадки полезных культур, той же пшеницы. Такая практика распространена в сельском хозяйстве, справку они нам выдали, — рассказали братья.

Преимущественное право в сельском хозяйстве — это установленное законом право определенного лица приобрести сельскохозяйственный земельный участок в первую очередь, до других потенциальных покупателей. Правовой механизм призван решить несколько задач. Одна из них — не допустить вывода ценных сельхозугодий из оборота.

Ввод в оборот — долгий и дорогой процесс. Сначала аграрии расчищают участок по полной программе: пилят кусты, косят бурьян под самый корень, выкорчёвывают старые пни, собирают мусор с камнями. Второй этап — едут мощные трактора с глубокими плугами и поднимают целину. Земля за годы слеживается, как асфальт, её нужно как следует взрыхлить. Дальше опять едет техника, а специальная борона, вроде огромных железных граблей, измельчает всё крупные комья и остатки корней в мелкую крошку.

— Потом мы всё выравниваем, вносим удобрения — земля за годы «простоя» становится пустая, ничего на ней растить нельзя. И только после всех этих трудов почва готова принять нормальные культуры — гречиху, овес, рожь, кукурузу. Мы, например, сажали в первый раз пшеницу, а в этом году — подсолнечник и тоже пшеницу, яровую, — рассказал Петр Окунев.

Цитата: Чтобы подготовить и засеять один гектар, скажем, пшеницей, нужно вложить от 15 до 30 с лишним тысяч рублей. А у нас гектары исчисляются сотнями. Умножайте. Суммы получаются космические. Многие хозяйства влезают в кредиты, а проценты по ним потом ложатся на стоимость урожая

Когда братья собрали свой первый урожай и продали, то сразу начали готовиться к следующей посевной.

— Это адски дорого и сложно. Это самый нервный период. Не сезон — сплошной аврал. Цены на семена кусаются, особенно на хорошие, элитные. Тот же гибрид подсолнечника — за мешок можно отдать десятки тысяч. А их нужно не один мешок. Плюс, их же надо ещё и протравить, чтобы болезни и вредители не сожрали будущие всходы. Это отдельные деньги на химикаты и работу. Азотные, калийные, фосфорные удобрения — без этого никуда, — рассказал Петр.

В траты фермеров входят гербициды от сорняков, фунгициды от болезней. Химия — огромная статья расхода, как и техника. Во-первых, объяснили предприниматели, ей нужно техническое обслуживание или замена. Сами трактора и сеялки стоят как хорошие квартиры. Они изнашиваются, что тоже важно закладывать в стоимость.

— Перед посевной весь парк надо поднять, отремонтировать, подготовить. Запчасти, шины, зарплата механику — всё вылетает в копеечку. Если своей техники не хватает — аренда, это тоже огромные деньги. Само собой, нужно топливо. Вся наша техника — тракторы, сеялки — пьет дизель литрами. Цена на солярку — это прямо боль, потому что от нее сильно зависит, сколько в итоге будет стоить наш хлеб. Семена, удобрения, топливо ещё нужно доставить до поля, разбросать. Это тоже горючка и время. Механизаторы, агрономы — их труд надо оплачивать. В посевную все работают на износ, часто с переработками, так что фонд зарплаты раздувается, — пояснили аграрии

Весной Окуневы посадили подсолнечник и яровую пшеницу. Все взошло, заколосилось, предвещая неплохой урожай, а с ним и надежду на окупаемость затрат. Далее, говорят фермеры, история развивалась как в дурном кино.

Одним летним утром им неожиданно стало известно, что на полях работает чья-то тяжелая спецтехника и срезает подсолнечник. Растения к тому моменту вымахали в рост человека.

— Мне тогда позвонил друг. Санек, говорит, что там происходит у тебя? Я бегом в машину, приезжаю, а там трактора «дискуют»* мои посевы, то есть месят все с землей. Я бросился, можно сказать, под колеса. Кричу им: «Что вы творите, мужики?». Они остановились, руками развели: «Брат, приказ есть приказ», — рассказал Александр.

* Дискование полей — метод обработки почвы с помощью дисковых орудий (борон, культиваторов, плугов), когда все срезают, рыхлят и перемешивают верхний слой грунта. В данном случае дисками «зарезали» все культуры, посаженные братьями.

Фермер добавил, что прокручивал все в голове и вспомнил, как однажды приезжал представитель «Кошелевского посада» и просил подписать договор аренды, утверждая, что это их земля.

— Свалился, как снег на голову. Тогда я отказался — не поверил. С какой стати земля стала «посадской», если администрация передавала ее нам? Но, как догадался я, администрация действительно выдала справку на наш же участок большому агрохолдингу. Думаю, что они сделали это задним числом или параллельно. По их же бумагам, якобы, они все это время работали вместе с нами, на одних полях, бок о бок, параллельно и в одно и то же время. Даже смешно: технику и людей мы не видели, — говорит Александр.

Все, что вложили: семена, солярка, работа, по словам работяг, пошло прахом. Ущерб, по подсчетам братьев, составил около 8 миллионов рублей.

— Ну а тот шок, что мы испытывали, глядя на то, как месили посевы — словами не передать. Такое состояние никакими деньгами не измерить, — говорят фермеры.

Сейчас братья хотят по закону наказать всех, кто был причастен к уничтожению их урожая. Но пока к их голосам, как говорят Окуневы, прислушиваться не хотят, поэтому они и обратились за помощью к СМИ.

— Мы, конечно, первым делом — в полицию. А нам — отказ. Ничего расследовать не стали. Ни ГЛОНАСС-датчики не проверили (а они точно показывают, кто, когда и где работал), ни механизаторов наших не спросили, ни бумаги наши не посмотрели. Просто закрыли тему. Власти нас тоже развернули, прокуратура, область — все молчат. Куда нам пойти? Как быть? И как доказать, что мы были первыми [на поле], а чиновники по сути просто решили нас «кинуть»? В кулуарах говорили, что все неспроста. Нам шепнули, что мы, мол, заезжие, а холдинг — он местный, свой. Вот и вся причина. Вот и сидим мы теперь без урожая, без земли, за то все в долгах: за технику, за семена — вот они, висят. Банки уже стучаться начинают, требования шлют. Мы брали кредит под 24%, — говорят фермеры.

В администрации Сызранского района, куда TOLYATTY.ru обратились за комментариями, сначала отказались отвечать на запрос, сославшись на формальные моменты. Мы повторно отправили запрос и вскоре получили ответ за подписью исполняющего обязанности главы Сызранского района Михаила Макарова (ранее он некоторое время исполнял обязанности руководителя следственного отдела Сызранского района).

Из ответа следует, что участок, которым пользовались начинающие фермеры, был продан. Документа, подтверждающее право Окуневых пользоваться полями, как сказали в администрации, не было. Вот суть ответа властей, которую мы изложили простыми словами:

Была большая сельскохозяйственная земля (141 гектар), которая более 20 лет числилась как «невостребованная». То есть у неё не было явного хозяина, который бы ею распоряжался. По закону, если такие «ничьи» доли существуют больше 3 лет, они могут перейти в собственность местных властей. Так и случилось: сельское поселение Усинское через суд стало собственником этих невостребованных долей.

Часть этой большой земли (участок в 59 гектаров) в 2024 году фактически обрабатывалась индивидуальным предпринимателем Александром Окуневым. Важный момент: он не был ее арендатором. У него не было официального договора с администрацией. Он просто пользовался землей, не оформляя отношения. Став собственником, сельское поселение в 2025 году выставило всю землю (все 141 гектар) на продажу, как того требует закон, и продало ее новому владельцу.

Проблема фермера в том, добавили чиновники, что в 2025 году Окунев не предоставил в администрацию никаких документов о том, что он продолжает обрабатывать землю. То есть он не заявил о своих правах на пользование этим участком, договора у него не было. Также он не обращался с заявлением о том, что на этой земле есть его посевы, которые могут быть уничтожены.

Агрохолдинг «Кошелевский посад», куда мы отправили официальный запрос еще 26 сентября, к моменту публикации на него так не ответил. Редакция всегда готова опубликовать позицию представителей хозяйства, которое считается одним из значимых не только в регионе, но и во всей стране.

Что мы знаем о холдинге? Это сельхозпредприятие, которое работает в нескольких сферах: выращивает зерно, является экспертом по сое, а два года назад зарегистрировало первый в области сорт твердой озимой пшеницы. Еще у них есть свои сады, они производят соки и морсы, которые пьют жители региона — их знают под брендом «Волжский посад».

Прописана компания в селе Кошелевка Самарской области, управляет производством Наиль Шаркаев, а учредитель — самарский «яблочный король» Иван Сиваков, который четыре года назад вошел в пятерку самых богатых агробизнесменов региона. В собственности предпринимателя — целая группа компаний из аграрного, торгового и производственного секторов. Знаковым для его бизнеса стал 2019 год, когда общая выручка впервые перевалила за 3 миллиарда рублей, показав прирост в 378 миллионов.

Сами фермеры настаивают, что работали честно — вовремя предоставляли администрации отчеты, которые, по их словам, заносятся в специальную систему и жестко контролируются правительством Самарской области. Они уверяют, что готовы отчитаться за каждое свое действие.

— Последний отчет мы делали летом, так того требует закон, а сажаем во время посевной кампании, то есть весной. В этом году мы отчитывались в июле. В любом случае, администрация не могла не знать о том, кто работал на полях весной 2025 года! Пахать и сеять, пригонять на поля тяжелую технику в тайне от чиновников — абсурд, все это прекрасно понимают! Очень похоже на то, что они продавали земли, зная, что они обработаны и на них уже есть посевы. Справку нам давали в апреле! — говорят Окуневы.

Еще они убеждены, что холдинг, по меньшей мере, мог пойти им навстречу — дать дорастить и собрать урожай.

— Нам должны были дать собрать урожай! Зачем было нас разорять? Мы уверены, это потому что «кто мы такие»? Всего лишь два брата! Нас можно подвинуть! А наш соперник — большой и влиятельный холдинг, — говорят братья Окуневы. — Но при любом раскладе руки мы не опустим. Наша цель простая и ясная — мы эту землю обрабатывали, мы ее подняли. Мы хотим ее назад и будем настаивать на возмещении убытков. Будем судиться, до самой вершины дойдем, если надо. Правда, считаем, должна быть на стороне того, кто честно работает. Нас, работяг.

Добрый день. Возник спор: нужно ли ждать зелёного сигнала светофора при повороте со двора?

На перекрестках сделано исключение в ПДД, где проезжается под красный или желтый сигнал светофора, уступая пешеходам

Только это ведь не перекресток, а выезд с прилегающей территории, следовательно по ПДД следует остановиться и ждать разрешающего сигнала.

Где остановиться? Так как знака Стоп и полосы нет, остаётся остановка на уровне дублирующего светофора.

Вот этот выезд со двора (слева)

Оппонент в споре скинул этот выезд

Где старшим инспектором ГИБДД разъясняется, что поворот направо на запрещающий сигнал светофора разрешен.

Я только не понимаю, на основании какого пункта правил?