«Бракованный» двойник
Странное дело, но я почему-то ждал этой встречи выпускников. Прошло пятнадцать лет, и обычно я от таких сборищ держусь подальше — лучше дома с пивком футбол посмотреть. Но не в этот раз. И теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что именно то дурацкое решение — пойти — перевернуло всю мою жизнь. Не пойди я туда, я бы не встретил Веню. И не оглядывался бы сейчас через плечо, ожидая, что за мной вот-вот придут.
Мы собрались в какой-то новой чебуречной, хотя я предлагал завалиться в тайский ресторанчик, как в старые добрые. Народу набилось прилично, будто весь наш поток с инженерного факультета явился. Кто-то хвастался новым «Рендж Ровером» и работой в «Газпроме», кто-то, как и я, не взлетел — я управлял заштатной закусочной «Автогриль». Не работа мечты, но на жизнь хватало, и даже что-то откладывал на пенсию.
Веня, мой старый институтский приятель, всю встречу просидел молча, глядя в стол. Он выглядел помятым, будто жизнь его долго и методично пережевывала. С деньгами у него видимо совсем было туго, т.к в конце вечера за него даже заплатили. Мне стало его жаль. Когда все начали потихоньку расходиться, он подошел ко мне и тихо спросил, нет ли у меня какой-нибудь работы. Я вспомнил, что он живет как раз недалеко от моей закусочной. Ну а работа у меня была всегда. Текучка страшная.
Я сказал ему зайти завтра после четырех, обкашлять вопрос.
Он пришел за десять минут до назначенного времени, в заправленной рубашке-поло. Ответственный, блин. Я предложил ему выбор: кухня или касса. Он выбрал кассу. Я еще пошутил про недавнюю попытку ограбления, когда кассирша огрела налетчика мокрой шваброй, но Веня только криво улыбнулся. Он заполнил анкету, я выдал ему униформу и отправил на стажировку. Обычное дело. Я тогда еще не знал, на что подписался.
Первое, что я заметил, — Веня был до смешного неловким. Он постоянно путал левый и правый кассовый аппарат.
— У меня с координацией проблемы, — виновато бормотал он. — Ты бы видел, как навигатор меня по кругу водит.
Но он без притворства старался. А для моей забегаловки этого было достаточно.
Прошло два месяца. Я уехал на пару дней к родственникам жены в другой город, оставив за главную Марию, мою заместительницу.
И вот, в три часа ночи, мне позвонит Веня. Спросонья я смотрел на светящийся экран смартфона и перебирал в голове худшие сценарии: пожар, ограбление, потоп… Но почему в таком случае звонок от Вени? Это было странно. Я как раз начал пить новые препараты от бессонницы, которая мучила меня уже несколько месяцев, и просыпаться посреди ночи было пыткой. Пока я решался — ответить или нет, звонок прекратился. Через полминуты пришло голосовое сообщение. Чертыхаясь, я ввел пароль и поднес телефон к уху.
— Слушай, мужик… нам надо встретиться. Поговорить об этом. Перезвони, пожалуйста.
«Поговорить об ЭТОМ». Голос у него был сдавленный и испуганный. Я решил, что он ошибся номером, и, облегченно вздохнув, снова провалился в сон.
Весь следующий день я маялся на семейных посиделках, а в девять вечера Веня позвонил снова. На этот раз я ответил.
— Ну что? — выпалил он без приветствия. — Что мы будем делать с ЭТИМ?
Он говорил быстро, срываясь, будто боялся, что его подслушивают.
— Веня, ты о чем вообще? — спросил я.
— Не прикидывайся! Давай встретимся, я приеду. Где ты? Давай поговорим, пожалуйста!
Я понятия не имел, о чем он толкует. Зная его вечную путаницу с номерами, людьми и направлениями, я был уверен, что он опять что-то напутал. Мне пришлось практически бросить трубку. Я подумал, что это какой-то дурацкий розыгрыш.
Я вернулся в город под утро, в четыре часа, зная, что через пару часов мне уже вставать и готовиться к утреннему наплыву посетителей. В дверях Маша встретила меня новостью: новенькая, Юля, которую я нанял незадолго до отъезда, уже несколько дней не выходит на работу. Просто пропала. Меня это сильно взбесило. Терпеть не могу такую безответственность. Вечно из-за них проблемы.
И это раздражение усугубилось, когда, подъехав к дому, я увидел у обочины машину Вени. Он стоял рядом, нервно расхаживая взад-вперед.
— Веня? Ты чего здесь в такую рань?
— Поговорить надо, — крикнул он через улицу.
Я занес сумки в дом, попутно жена что-то мне сонно пробормотала. Выйдя обратно, я увидел, что Веня идет ко мне.
— Пойдем в машину, — сказал он.
На улице было холодно, а он был в одной футболке. Мы сели в его старенький «Москвич». Секунд пять мы молчали. Потом я устало спросил:
— Ну? Что стряслось?
И его тут же прорвало.
Он говорил, что не может спокойно спать. Что не может осознать все случившееся. Что он не знает, что нам теперь делать. Он стал параноиком, он вздрагивает от каждого звука. Потом он начал кричать, не на меня, а просто в пространство, и мне стало по-настоящему не по себе. А потом он зарыдал.
— Веня, что случилось? Да объясни ты толком!
— Что случилось? — взвизгнул он. — ЮЛЯ! Это ведь была она, да?
Мне пришлось задать еще несколько уточняющих вопросов, прежде чем его рассказ ударил, как обухом по голове.
По его словам, за ночь до моего отъезда, уже после полуночи, я позвонил ему и попросил срочно приехать в «Автогриль», помочь. Он приехал, думая, что я готовлюсь к внезапной проверке из головного офиса. Но я, по его словам, попросил его помочь мне вынести мусор. Тяжелые пакеты с мусором. Они загрузили несколько плотных черных мешков в багажник моей машины. И в одном из мешков, как он понял по очертаниям и весу, был труп.
Мы поехали за город, на Брусовское шоссе. Свернули на тропу для прогулок, и там, у развилки, под деревьями, мы похоронили ее. Юлю.
Я сидел, как в тумане. В ту ночь я был дома, собирал вещи. Какая, к черту, Юля?! Какой труп?! Но Веня продолжал трындеть, и от его слов у меня по коже поползли мурашки. Он приводил детали, которые никак не мог знать.
— Ты был в своих дурацких зеленых тапках, над которыми твоя жена смеется, — шептал он, глядя на меня безумными глазами. — А в машине… в машине играл диск с песнями из «Смешариков», который мы часто включаем нашей племяннице.
Я твердил ему, что это был не я. Что этого не было и быть не могло. Что он все перепутал. Он смотрел на меня, и я видел, что он отчаянно хочет мне верить. Но потом он взорвался:
— Тогда что это было?! Что я видел той ночью?!
Он предложил поехать туда. На то место. Проверить. Идея казалась мнк дикой. Я прекрасно знал тот район. Ни один, даже самый тупой убийца, не станет закапывать труп рядом с прогулочной тропой, прямо напротив участка деда Хромова, чокнутого дедка, о котором даже в местных новостях писали.
Я пытался уговорить его съездить одного, убедиться, что там ничего нет. Но он уперся.
— Веня, — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — Это был не я. Если кто-то и правда убил эту девушку, тебе нужно звонить в полицию.
— И сесть за соучастие?! — испугался он.
В тот момент я пожалел, что заикнулся о полиции. У меня ведь тоже не было алиби. Камеры в забегаловке не работают уже несколько недель. А в багажнике, после покупок в мясном ряду, вечно какие-то пятна. Век не отмоешься.
Я решил дать ему отгул на денек, чтобы он мог успокоиться. А на следующее утро Веня позвонил и попросил отпуск на неделю. Сказал, что не может уснуть. Что он всю ночь читал про… двойников. Доппельгангеров. Существ, которые выглядят и ведут себя в точности как настоящий человек. Я невольно рассмеялся, когда он мне это сказал. Бред какой-то. Я даже предложил ему свои снотворные.
Но любопытство взяло верх. Я и сам полез в интернет. Истории были одна другой бредовее. Про учителя, которого уволили, потому что его двойник приходил в школу и пугал детей. Про мужика, который, поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, увидел самого себя, спускающегося навстречу. В той же одежде, и со своим лицом. Говорят, увидеть своего двойника — к скорой смерти.
И Веня, мой чокнутый приятель, безоговорочно верил в эту чушь. Он был убежден, что кто-то, притворившись мной, позвонил ему с моего номера и заставил помочь закопать труп. И чем больше он об этом говорил, тем больше я ему… верил. Его руки дрожали, взгляд блуждал. Он вспоминал все новые и новые детали. Как его стошнило в ту ночь. Каким тяжелым было тело. И каким оно было еще теплым. Он говорил о вещах, о которых не думаешь, когда слышишь об убийстве. О том, как хлюпает жидкость внутри мешка. О том, как неестественно изгибается шея, когда ее больше не поддерживает сознание.
Тем временем исчезновение Юли приняло официальный оборот. Выяснилось, что она не дошла до своего дома после работы. Адрес, который она указала при приеме на работ, оказался липовым. Никто о ней толком ничего не знал.
А в четверг ко мне нагрянула полиция. Веня не выдержал и все им рассказал. Свою странную, безумную историю. Меня попросили проехать в отделение. А потом в двух разных машинах без опознавательных знаков мы поехали на Брусовское шоссе.
Я не знаю, почему я так нервничал. Я ведь ничего не делал. Но в таких ситуациях мозг начинает играть с тобой злые шутки. Я просто повторял в голове свою версию событий, чтобы не сбиться.
На месте уже работала опергруппа. Мы с Веней вышли из машин. Он молча указал на место под деревьями. Там уже была свежевыкопанная яма, рядом стоял кинолог с собакой. Ничего. Они абсолютно ничего не нашли.
Нам разрешили поговорить между собой, но мы молчали до самого отделения. Я потерял три часа. Выйдя оттуда, я сказал ему:
— Веня, тебе нужна помощь. Я верю, что ты это видел. Но надо исключить другие варианты.
Я знал, что в этот момент я им анипулирую. Но что еще я мог сделать?
А потом этот вирус… эта идея… начала заражать и меня. Двойники, провалы во времени, порталы. Все это уже не казалось таким уж бредом. Я стал ловить себя на том, что снова и снова прокручиваю в голове ту поездку. Сцену, которую я не видел, но которую так ярко описал Веня. Она словно стала моей. Как чужое воспоминание, ставшее реальностью.
В субботу утром жена пожаловалась, что из сарая пропала лопата.
Весь день на работе я думал о Вене. О его вечной путанице. А в субботу вечером, после закрытия, я сел в машину и сноа поехал на Брусовское шоссе. Я был зол. Зол на Веню, на его бред, который он вбил мне в голову. Я доеду до места, увижу, что там ничего нет, и покончу с этим раз и навсегда.
Вот знакомая тропа, достаточно широкая для двух машин. Веня сказал, что мы повернули направо, к участку Хромова. Туда, где копали полицейские.
Стоп! Веня ведь вечно путал лево и право.
Я резко вывернул руль влево. Проехал до первой рощицы и остановился. В кустах едва заметно лежала лопата. Моя лопата! Я вышел из машины, подобрал ее и сделав пять шагов от ствола дерева начал копать.
Очень скоро лезвие во что-то уперлось. Во что-то мягкое. Я поднял ее. В слабом свете луны я разглядел то, что налипло на металл.
Темные, длинные пряди волос.
Я достал фонарик, отгреб землю. Луч выхватил из темноты кусок черного пластикового пакета. Он был разорван и из дыры торчала рука — бледная, с обломанными ногтями. А чуть дальше, в грязи, белело лицо.
Юля!
Она смотрела на меня открытым, мутным с кусочками земли, глазом. Рот был забит глиной.
Я стоял над ней, и в голове вдруг все прояснилось.
Не было никакого Двойника! Не было никакого доппельгангера!
Был только я, передозировка снотворным, вспышка неконтролируемой ярости, когда эта дрянь Юля снова запорола мне кассу, и мой верный, тупой друг Веня, который помог мне спрятать улики.
Этот идиот перепутал повороты. И только благодаря его топографическому кретинизму я сейчас стою здесь, на свободе, а менты уехали ни с чем.
Я замахнулся лопатой, чтобы закопать её поглубже.
