Это были мои первые летние каникулы после поступления в университет Осаки. Я приехал домой в конце июля, и уже через несколько дней полностью погрузился в привычную атмосферу тишины и покоя родных мест.
Наш дом стоял на окраине деревни, окружённой бамбуковой рощей, за которой виднелись горы и старый пруд.
Отец уезжал на работу рано утром, я же вставал позже, нехотя выпивал чашку кофе под треск телевизора и, не зная чем занять себя, отправлялся бродить по деревне и окрестностям.
Прогуливаясь по знакомым с детства улицам, я рассматривал дома с залитыми солнцем верандами, вслушивался в голоса, доносящиеся из окон, здоровался с прохожими и в конце концов добирался до стоящего на перекрестке магазинчика. Там покупал пачку сигарет, к курению которых приучился в университете, и шёл через рощу к пруду.

По утрам на берегу было безлюдно, лишь иногда, среди растущих вдоль воды лиственниц, виднелась согбенная фигура рыбака. Я садился на траву и закуривал.
Жизнь в Осаке, казалось, совсем отучила меня грустить. Ритм большого города, учёба, новые встречи и друзья не оставляли времени на воспоминания. Здесь же у пруда, в тишине, под сонное кваканье лягушек я думал об опустевшем после смерти матери доме, о знакомых с детства, но ставшими вдруг мне чужими домах, людях, о навсегда потухшем взгляде отца, об одиноком старике с удочкой...
От раздумий становилось нестерпимо тоскливо и одиноко, к горлу подкатывал ком. Готовый вот- вот расплакаться, я вскакивал с земли и, пиная ногами мелкие камешки, начинал расхаживать по берегу, громко насвистывая мотив одной из модных песенок. Моя показная весёлость привлекала внимание старика. Он отрывал взгляд от удочки и, улыбаясь, приветственно махал рукой. Грусть отступала, я махал рыбаку в ответ, ложился на траву, снова закуривал и принимался смотреть, как ветер уносит прочь длинные пряди сигаретного дыма.

В один из дней на берегу появилась госпожа Хасэгава. С нашей последней встречи она сильно изменилась. Похудела, ослабла и стала напоминать бумажную куклу — белое как снег, неподвижное лицо, чёрные, уложенные в идеальную причёску волосы, яркое кимоно, внутри которого, казалось, не было ничего, кроме воздуха.
Позади неё следовал слуга, держа над головой хозяйки зонт от солнца с бамбуковыми спицами. Когда они приблизились, я поднялся с земли и почтительным поклоном головы приветствовал их.
Госпожа Хасэгава кивнула и заговорила:
— Тебя зовут Иори. Я помню тебя. Что ты здесь делаешь?
— Гуляю. И... — я достал из кармана пачку сигарет и глупо улыбнулся.
— Это не место для молодежи. Сюда приходят грустить старики. Ты грустишь, Иори? — спросила она меня.
— Нет, конечно. Разве что совсем немного. Иногда, — по моему лицу вновь расползлась дурацкая улыбка.
— Молодым людям нужно занятие по душе, деньги, любовь, а грусть — нет, не нужна. Кажется, твой отец говорил, что ты учишься в Осаке. Жизнь в городе дорога́... — задумчиво произнесла госпожа Хасэгава.
— Да, но в выходные я подрабатываю официантом. Извините, мне пора возвращаться домой, — ответил я, чувствуя, как к горлу снова подбирается ком.
— Я не хотела тебя обидеть, Иори. Лишь попросить о небольшом одолжении, — в голосе госпожи Хасэгавы зазвучали тёплые нотки.
Она взяла меня под руку и повела к пруду. Дойдя до кромки воды, усыпанной мелкими камнями, она снова заговорила:
— Говорят, что этом пруду живут невинные души умерших. Поэтому сюда ходят старики. Надеются, что их близкие где-то здесь, рядом. Мой муж был замечательным человеком, а жена господина Адзиро доброй женщиной. Здесь ли они сейчас?
Я взглянул на старика с удочкой, и мне вдруг стало жутко от осознания того, что он приходит сюда с единственной лишь целью умереть и вновь соединиться с покойной женой.
— Мне нравятся полевые цветы. Но слуги постоянно заняты мной и домом. Все готовятся к моей смерти, — на густо напудренном лице госпожи Хасэгавы мелькнула тень улыбки. — Я хочу, чтобы ты приносил мне каждый день свежий букет. За это я тебе буду платить. Ты сможешь купить дорогой подарок своей девушке. У тебя есть девушка, Иори?
Только сейчас я заметил, что толстый слой белой пудры покрывает не только лицо этой женщины, но и руки, шею, грудь. Мне вспомнилась больная мать, чья кожа перед смертью походила на прозрачную рисовую бумагу.
— Какие цветы вам нравятся? — спросил я.
— Любые, Иори. Главное, чтобы ты приносил их каждый день. Теперь они быстро вянут рядом со мной, — она грустно рассмеялась и пошла прочь.

***
С того дня я каждое утро собирал на раскинувшихся за деревней полях букет лаванды или немофил и относил домой госпоже Хасэгаве. Иногда букет забирали слуги, напоследок вложив в мою ладонь несколько сотен йен, но чаще меня просили остаться и дождаться хозяйку в беседке.
Госпожа Хасэгава появлялась на веранде в сопровождении служанки и, опираясь на её руку, обходила сад. Сделав замечания садовнику по уходу за цветами, она отправляла служанку за чашкой чая и шла в беседку.
Пока я пил чай, она расспрашивала меня про Осаку, отца, университет, но лишь для того, чтобы после предаться своим воспоминаниям о покойном муже. В такие моменты её холодность исчезала, голос теплел. Она словно оживала, стоя на краю пропасти, в которую уже сделала первый и последний шаг. Мне было жаль её. Поэтому я ходил за цветами и сидел в этой беседке до тех пор, пока она не уставала и не уходила в дом.
Но в один из дней всё закончилось. Слуга открыл мне ворота, забрал букет и, вручив пачку купюр, сказал, что хозяйка велела больше не приходить, и что приехала её внучка Мэйко.
На следующий день госпожи Хасэгавы не стало.
***
В ту ночь меня мучали кошмары. Мне снилась мать. Она стояла за окном и что-то кричала. Её силуэт то приближался, то удалялся, теряясь в сумраке сада. Я открыл окно, чтобы впустить её, но вместо матери в комнату влетела огромная бумажная кукла с лицом госпожи Хасэгавы. Она нависла над кроватью, и воздух наполнился спутанным, тихим шёпотом. За окном мелькнул свет. Лицо госпожи Хасэгавы исказила гримаса неудовольствия, с покрытых морщинами щёк в мой рот посыпалась белая пудра. Я стал задыхаться и проснулся.
Погруженный в тишину дом молчал. Через распахнутое настежь окно в комнату проникала ночная прохлада. Я выглянул наружу и увидел на траве белый бумажный фонарик. Зашумели деревья, подхваченный ветром фонарик взмыл вверх и полетел к воротам. Вздохнув с облегчением, я закрыл окно и лег спать.
***
На похороны госпожи Хасэгавы нас с отцом не пригласили. Несмотря на страшный сон и запрет бывать в её доме, мне хотелось проститься с этой женщиной. Я собрал в лесу за деревней букет розовых космей и пошёл к пруду.
Там царила тишина. Молчали птицы, лягушки, цикады. Не было даже старика с удочкой. Оглядевшись по сторонам, я подошёл к воде и бросил букет в центр пруда.
— Иори? —раздался за спиной звонкий женский голос.
Я обернулся. В несколько метрах от меня, держа над головой зонтик госпожи Хасэгавы, стояла девушка в чёрном кимоно.
— Не помнишь меня? Я Мэйко. У тебя сигареты есть? Ненавижу похороны! — быстро проговорила она, сложила зонтик и мелкими шажками, стараясь не споткнуться об попадающиеся на пути камни, приблизилась ко мне. — Как же неудобно. Я должна ходить в этом наряде ещё несколько дней. Как будто бабушке уже не всё равно... Так есть у тебя сигареты?
— Привет, — я достал из кармана пачку, зажигалку и протянул Мэйко.
Она присела на один из камней, закурила сигарету и выпустила в воздух тонкую струйку дыма:
— Мы приехали всего три дня назад, а уже умираю от скуки. Ты поэтому сюда пришёл?
— Это ведь не навсегда, — сказал я и улыбнулся.
Её напускная дерзость казалась мне смешной, и в тоже время вызывала чувство нежности и сострадания. Когда Мэйко говорила, её по-детски припухлые губки вздрагивали, словно она собиралась расплакаться, а в глазах, обрамлённых накрашенными ресницами, виднелась какая-то тоска и обречённость.
Словно прочитав мои мысли, Мэйко выбросила сигарету и обвела взглядом берег:
— Когда я была ребёнком, бабушка рассказывала, что тут живут невинные души умерших. Иногда они встречаются, и тогда в воде отражается не одна луна, а две.
— Мне она тоже рассказывала эту легенду, — ответил я, глядя на рассыпанные по воде цветы.
— Знаешь, было бы весело прийти сюда в полночь с бутылочкой сакэ и посмотреть на духов, — в глазах девушки вспыхнул игривый огонёк. — Наверное, меня уже ищут.
Мэйко поднялась и потянула мне руку. Я пожал её маленькую, нежную, как лепесток, ладонь, и она ушла.
***
Вечером после ужина мы с отцом разошлись по своим комнатам. Я попробовал читать книгу, но все мои мысли кружились лишь вокруг Мэйко. Моя давняя детская влюбленность будто родилась заново. Мне вспомнились разноцветные бабочки, которых я мастерил из бумаги и подбрасывал под ворота её дома, и школьный автобус, где я садился позади Мэйко, чтобы смотреть как ветер играет выбившимся из причёски локоном...
В полночь, прихватив из запасов отца две маленькие бутылочки сакэ, я уже был у пруда. Мэйко стояла у воды. Одетая в лёгкое длинное платье, она походила на сказочного призрака, который, устав кружить над гладью воды, опустился на землю, готовый в любой момент снова взмыть ввысь и исчезнуть.
— Думаю, бабушка сейчас здесь, — не оборачиваясь произнесла она и провела рукой по воздуху, словно пытаясь нащупать что-то.
— И воссоединилась со своим мужем, как мечтала перед смертью. Ты услышала мои шаги?— я подошёл к ней и протянул одну из бутылочек.
— Я всегда слышу шаги — мамы, кошки, слуг, почтальона у ворот и твои, когда ты вечером ходишь по комнате. Мама говорит, что я странная и всё придумываю. А ты мне веришь? — спросила Мэйко.
— Верю, — ответил я и взял её за руку.
Дул мягкий прохладный ветерок, тёмная гладь пруда покрылась мелкой рябью. В дрожащей воде отразилась луна.
— Одна... — голос Мэйко стал грустным.
— Наверняка их было две. Час назад или совсем недавно — в ту минуту, когда ты взглянула на меня, — сказал я, чувствуя, что и сам в это верю.
Мэйко вдруг развернулась, прижалась ко мне и поцеловала. Я обнял её, но она тут же вырвалась из моих объятий, как вырывается из объятий взрослого капризный ребёнок, и убежала.

***
Следующей ночью мы встретились вновь. Так же стояли у кромки пруда, разглядывая покачивающийся на воде шар луны, пили сакэ и целовались. Я не сводил глаз с Мэйко, а она без остановки болтала. Рассказывала про закрытую школу, где учится, про мать, что постоянно следит за ней, про то, как станет жить, когда получит огромное наследство, оставленное ей бабушкой. Её глаза сияли от возбуждения, а тихий шёпот переходил в радостный громкий смех. Внезапно она разрыдалась:
— Мне так жаль бабушку! Ведь она там совсем одна. Я уеду, ты уедешь, кто будет приходить к ней?
— Она говорила, что её муж был хорошим человеком. Значит они сейчас вместе, рядом, — я крепко обнял Мэйко и прижал к себе.
— Его там нет! — закричала она. — Он всю жизнь любил какую-то женщину из Нагано. Я слышала, как об этом перешёптывались слуги.
— Глупости. Мало ли о чем сплетничают. Верь, он там, — сказал я и с нежностью коснулся губами её лба.
Она убрала мои руки и сделала два шага назад:
— Я вернусь, но позже. В другой день. Мать пьёт на ночь снотворное, но если меня поймают... Жди и слушай мои шаги, а я буду слушать твои...
Её силуэт исчез во тьме, и я остался один.

***
Ожидание превратилось в муку. Работа в саду, выполнение поручений отца и просмотр спортивных передач отвлекали от мыслей о Мэйко лишь ненадолго. В надежде увидеть её хоть мельком, я бродил по улицам, несколько раз за день заходил в магазинчик, аптеку, но всё напрасно.
В одну из ночей я набрался смелости, подошёл к воротам её дома и приоткрыл их. Во дворе никого не было. Луна, застывшая над крышей, озаряла веранду и кусты азалии, на которых висели белые бумажные фонарики. Я взглянул на тёмные окна, сад, откуда не доносилось ни звука, закрыл ворота и направился к пруду.

***
Ночь была тёплой и безоблачной. Над водой клубился туман, из зарослей вереска доносилось мерное стрекотание одинокого кузнечика, в воздухе пахло влагой, илом и первыми осенними цветами.
Лёжа на траве я считал вспыхивающие на небе звёзды. Одна, вторая, третья... Веки вдруг потяжелели, кузнечик смолк, и над прудом прокатился странный, напоминающий крик, смех.
— Иори...
Я повернул голову в сторону пруда. Над пеленой тумана показалась верхушка зонтика с бамбуковыми спицами, послышались всплески воды и шлёпанье чьих-то ног по мокрому песку.
— Иори...
Из белёсой дымки появилась госпожа Хасэгава. Её холодные пальцы вцепились в мою руку и потащили к воде. В нос ударил запах гнилых кувшинок, я вскрикнул и открыл глаза.
Звёзд на небе стало больше, но всё так же мерно стрекотал кузнечик, и лишь глухой стук сердца напоминал о приснившемся кошмаре. Светящийся в темноте циферблат наручных часов показывал час ночи, и стало ясно, что Мэйко не появится и сегодня. Быть может, мне нужно научиться слушать её шаги, и тогда она вернётся.
Эта мысль показалась мне забавной, я закрыл глаза и представил, что лежу посреди деревенской дороги. Первой, вздымая пыль тощими рыжими лапами, мимо меня промчалась собака, затем, недовольно оглядев мой городской наряд, рядом прошёл аптекарь, за ним торговец, подволакивая ногу, и наконец я услышал Мэйко...
Услышал, как ветер треплет её волосы, как звенит золотая ниточка браслета на запястье, как роса опадает с травы, по которой она идёт маленькими, осторожными шажками, её тёплое дыхание. И острую, как иголка, боль в шее...
На мгновение звёзды потухли, пруд запрыгал в глазах и исчез. Мои глаза снова открылись, и я увидел, что парю над водой. Мэйко стояла возле моего тела. Затем огляделась по сторонам, подошла к кромке пруда, провела рукой по воздуху и побежала в деревню.
Мой крик смешался с шорохом листвы. Я попытался опуститься на землю, но ветер трепал моё невесомое тело из стороны в сторону, унося всё дальше от берега и глади пруда, где в дымке тумана бродила госпожа Хасэгава. Она подняла вверх заплаканное лицо и с грустью помахала мне вослед...

Рассказываем о самых популярных методиках управления собой, которые помогут провести 2026 на гребне волны

Привет, на связи WEEEK. Конец года — это редкий момент, когда можно чуть притормозить и честно посмотреть на то, как мы вообще живём и работаем. С продуктивностью у многих сложные отношения: слово затёртое до дыр, советы из серии «вставай в 5 утра» раздражают, а ощущение постоянного давления не заканчивается вовсе.

Мы не предлагаем выжимать из себя максимум. Сегодня хочется поговорить о веяниях селф-менеджмента, которые помогают навести порядок в приоритетах, перестать разрываться между «надо» и «хочу» и наконец поставить на первое место не список задач, а себя.

Погнали!

Deep work — глубокая работа

Эта концепция развита в книге «В работу с головой. Паттерны успеха от IT-специалиста» Кэла Ньюпорта. Идея в том, чтобы научить себя работать глубоко, в фокусе, без отвлечений.

Как водится, к такой штуке сложно привыкнуть. И первое, что приходит на ум: «Ну, мне только надо прокачать силу воли, заставлять себя работать сфокусировано». Нифига, долго себя заставлять не получится.

Где потребуется усилие воли, так это в поиске своих паттернов глубокой работы. Целеустромлённость потребуется для того, чтобы попробовать разные схемы, отбросить те, что не работают, а потом последовательно двигаться по подходящей.

Подход предлагает четыре типа глубокой работы.

• Глубокая работа монаха. Для больших дел и тех, кто может себе позволить работать над одной глобальной задачей всё рабочее время. Требует больше всего целеустремлённости и воли. Минимум переключения контекста, максимум вознаграждения в виде результата по настоящему важным задачам. Например, в работе над стратегией, отчётом для ключевых клиентов, углубленной аналитики.  Увы, для большинства людей нереалистична, тем более каждый день. Ведь редко можно в рамках своей должности выполнять лишь один вид работы. И ещё блокируется  потенциал новых возможностей, ведь твоя реакция по умолчанию на возникающие обязательства — «нет».

• Дуальная глубокая работа. Для тех, у кого есть много важных обязанностей и набор крупных задач, требующих фокусного включения. Это уже больше похоже на большинство из нас. Метод предполагает не каждый день, но некоторые из них отводить под крупные задачи — и глубоко работать над ними. День на стратегию, день на операционку, день на менеджмент. Удобно планировать и управлять. И позволяет планировать так крупные периоды — неделю, месяц, годы

• Ритмичная глубокая работа. Для большинства из нас идеально подходит. Суть — блокировать в календаре часы под определённый вид задач или задачу. Два часа на подготовку презентации, аналитику, отчёт, разбор почты. Подходит для тех, у кого статичный график и высокая степень определённости предстоящих дел. Неопределённостям отводятся часы вне заблокированных в календаре

• Глубоая работа журналиста. Вариант для тех, кто постоянно в движении и не имеет чёткого расписания. Этот метод требует бдительности и навыка замечать естественные приливы энергии в течение дня. Тогда можно выделить 30 минут, а то и час-другой для углубленной работы. Метод не подходит новичкам и, скорее всего, не сработает для тех, у кого нет опыта в углубленной работе

Slow Life — медленная жизнь

Тренд Slow Life — это осознанное замедление ритма жизни и возвращение к простоте, качеству и присутствию в моменте. Родился как противопоставление культуре «всего и сразу»: бесконечной гонке за эффективностью, новыми целями и контентом. Slow life предлагает другую ценность — не количество задач, а глубину опыта; не постоянную занятость, а внимание к тому, что действительно важно. Это не отказ от развития, а выбор ритма, в котором ты успеваешь чувствовать.

С точки зрения повседневности, slow life проявляется в привычках: делать хотя бы часть дел медленно, есть спокойно без спешки, не торопясь отдыхать без отвлечений, меньше экранного времени, больше прогулок без телефона.

И ставка делается на «ручные» вещи — больше готовить самим, выращивать на подоконнике базилик, вести бумажные дневники, создавать уют вокруг. Дом в этой философии — не «рабочая станция», а безопасное и спокойное пространство, где восстанавливаются силы.

На практике slow life снова не просто «Я торможу и делаю неспеша», а система управления энергией. Например, день делится на блоки в зависимости от состояния и уровней энергии: утром — активная деятельность, днём — спокойный перерыв, вечер — время для рутинных дел. Ещё можно пробовать привычку еженедельного цифрового детокса. Или просто в течение дня создавать ритуалы замедления — пить кофе без гаджетов, 10 минут читать книгу под лампой перед сном, уборка как способ медитации. Такой вот способ жить глубже и осознаннее.

Energy management — управление энергией

Новая версия привычного «тайм-менеджмента». Если раньше главным ресурсом считалось время, то нынче — энергия. Снова речь о том, не сколько работаешь, а как: как ты распределяешь свою энергию и управляешь её, чтобы на всё хватало.

В реальной жизни energy management начинается с наблюдения за собственными пиками и спадами активности. У каждого есть эти пики — часы, привязанные к нашим биологическим особенностям и режиму жизни. Пики — когда мозг работает лучше, и спады — когда голова как вата и хочется просто полежать.

Практика энергия-менеджмента заключается в планировании задач под эти ритмы: важные задачи ставить на время максимальной концентрации, а рутинные — на периоды низкой энергии. Придётся учитывать не только работу, но и восстановление: сон, питание, движение и эмоциональные паузы становятся частью системы, а не «отдыхом после дел».

Советы следующие:

• Начать отслеживать свои ритмы, периоды активности и спада

• Ограничивать количество приоритетных дел — например, три за день

• Намеренно вводить перерывы

• Формировать энергобаланс недели — не стараться убрать всю квартиру за единственный выходной, а планировать восстановление

Intentional living — осознанная жизнь

Идея в следующем: каждое действие — результат сознательного выбора, а не автоматического.

Когда тебя рвут на часты десятки важных дел, intentional living предлагает замедлиться и спросить себя: «Зачем я это делаю?». Этот простой вопрос приближает к важному: к целям, отношениям, состоянию, которое ты хочешь проживать. Такой эссенциализм — исключение неважного во имя важного, честная работа по отношению к себе

На практике применяется через простые ритуалы:

• Начинай день с вопроса: что сегодня для меня важно по-настоящему?

• Раз в неделю пересматривай приоритеты и отсеивай то, что не даёт смысла.

• Настрой среду под свои ценности: убери визуальный шум, добавь вещи, которые вдохновляют

• В отношениях и работе фокусируйся на глубине, а не количестве

Going analog — переход на аналоговые носители вместо цифры

Прикольный тренд, воспитанный глобальной цифровизацией. Вот тебе и книги электронные, и фильмы онлайн, и друзья виртуальные.

Те, кто пробует на себе подход going analog, переходят на физические носители всего, что можно унести. Книги на бумаге, диски с фильмами и, о боги, кассеты, плёночные фотографии. больше времени вне компьютеров и телефонов, выходы на свежий воздух, цифровые детоксы.

Тренд повышает ценность вещей и понижает скорость потребления. 100 книг домой так просто не накупишь — будешь выбирать только те, что подходят в библиотеку и действительно будешь читать в ближайшее время. А электронных можно накачать три миллиона, но так и оставить лежать на диске.

Flow state optimization — поиск потока

Flow State Optimization, оптимизация состояния потока. Развитие идеи продуктивности через удовольствие и фокус. Очень похоже на глубокую работу и энергия-менеджмент.

Если раньше эффективность связывали с дисциплиной и жёсткими системами, то теперь всё чаще говорят о потоке — состоянии, когда ты полностью погружён в задачу, теряешь чувство времени и работаешь на пике своих возможностей без внутреннего сопротивления.

И это не магия, не идея от персональных псведо-коучей — это управляемая психофизиология.

Современные исследования показывают, что состояние потока можно вызывать осознанно. Для этого нужны три условия: ясная цель, мгновенная обратная связь и отсутствие внешних отвлечений.

Получается, flow state optimization — это система привычек и настроек среды, которая помогает входить в это состояние чаще: правильный ритм дня, среда без «шума», работа по принципу глубокой работы в пиках физической и когнитивной готовности к работе.

На деле это может выглядеть так:

• Планируй день вокруг потоковых зон — 1–3 блока по 90 минут без отвлечений, где ты решаешь творческие или аналитические задачи

• Создавай триггеры потока — музыку, любимый подкаст, комфортное освещение, конкретное место. Делай свой ритуал старта начала потока

• Работай на грани навыка. Если будет слишком легко — ты заскучаешь, если слишком сложно — начинается тревога. Ищи эту грань между скукой и напрягом!

• После поточной фокус-сессии восстанавливай энергию: прогулка, движение, вода, тишина и любое дело, не ждущее состояние потока

Больше про управление собой читай в наших статьях:

Как составить план на день и придерживаться его

Колесо баланса жизни: как корректировать сферы жизни

Метод швейцарского сыра: как избегать ошибок и управлять временем