Автор - наша зрительница - это одна из её дебютных историй. Поэтому не будьте излишне строги.
В озвучке я попробовал вдохнуть в текст чуть больше атмосферы - послушать можно выше или здесь
Поездки к бабуле в деревню всегда были для нас с братом чем-то особенным, так как родились и выросли мы в городских условиях, то куры, утки, коровы и свиньи были нашим мини-зоопарком, посещение которого всегда доставляло нам радость.
Бабушка Майя, на тот момент, когда я ее помнил, жила одна, дед умер раньше, она за ним страшно тосковала, но потом смирилась и продолжила жить.
Но, не смотря, на ее преклонный уже возраст она бодро справлялась со всем хозяйством, а когда ее не стало то, за неимением возможности жить в селе постоянно, родители распродали всю скотину и оставили дом с небольшим клочком земли, который когда-то был огородиком и сарайчиком, в качестве дачи, на которую можно было проехаться в летние деньки и не в сильно холодную осень на шашлыки и покутить на природе с друзьями.
Каждый год, хотя бы 1 раз в год мы приезжали в деревню, причем, когда мы приезжали, то родители приглашали все село, прямо как на свадьбу и закатывали «пир горой». Еще по детству помню, что старшие не разрешали нам ходить ни в подвал, ни в сарайчик, ни на чердак, разумно поясняя, что там можно покалечится либо провалиться на гнилых ступнях и хорошо за этим следили, вешая здоровенные замки на все входы. Мы с братом и не очень-то и хотели, ведь весь интерес был погонять по улице, поворовать чужие яблоки и абрикосы и в азарте убегать от соседей, которые бранились больше в шутку, чем всерьез. Село было маленькое, все друг друга знали, молодежи в селе, как это уже принято в наше урбанизированное время было очень мало и дедкам с бабками, наверное, даже нравилось, когда два мелких пацана наводили какой-то кипишь. С нами часто возились соседи, угощали конфетами или давали какие-то деньги “на мороженое”. Особо ярко помню деда Петю, который всегда ходил немного поддатый и у него была смешная красная рубаха в белый горох. Он нас с братом любил и вечно чем-то баловал – то конфет даст, то мелочи какой-то.
в зимнее время дача пустовала, но, невзирая на это каких-то ремонтно-починочных работ мы на ней никогда не проводили. никогда не текла крыша, в доме всегда было чистенько, когда мы приезжали. По малости лет мы думали, что это мама наводит порядок, как только мы приезжаем.
Поселок постепенно пустел, дома пустовали, потому что хозяева умирали от старости или переезжали жить к внукам в город. Вот и мы с братом в какой-то момент решили, что пора с этой дачей что-то делать. Продать ее что ли, а деньги пополам поделить, так как когда не стало мамы и папы, мы стали замечать, что дом, как по-волшебству, спустя несколько лет стал рассыпаться. одновременно прохудилась крыша, просел пол и, некогда крепкое строение, стало походить больше на халупу, чем на ранее крепкую домину, поэтому надо было поторапливаться, пока можно было продать не только землю, но и строение, чтобы выручить больше денег.
Перед продажей решили разгрести хлам, что был в доме.
И вот, как только наступила ранняя весна, и снег полностью еще не сошел, мы собрались и поехали заниматься инвентаризацией.
Сейчас от того дома, который мы помнили с детства осталось покошенное крыльцо да крыша в дырках. понимая, что времени нам придется провести тут немало мы взяли некоторые вещи и провизию, расположились в доме и начали копать хлам. Почти все рассыпалось, даже не понимая или, скорее, не отдавая себе отчета в том, почему все так быстро почти истлело, мы с братом выносили почти все и, к вечеру, умаявшись, решили, что завтра уберем сарай, который сам вот-вот да и рассыпался и продавать дом придется по очень низкой цене потому что переделывать придется все, если даже не сносить напрочь.
Нехитро поужинав, мы улеглись спать. Проснулся я среди ночи от того, что брат толкал меня в плечо и тихо шипел “Васька проснись скорее, что-то вокруг дома лазит”.
- Да алкаши какие-то, чего ты подорвался-то? Ложись, Макс.
- Неет, Вась, - протянул Максим, - это не алкаши. Они на четырех ногах так быстро не хо...
Тут он осекся, потому что за окном стали царапать угол дома и тихонько так, еле слышно подвывать.
- Ну собаки какие-то, Максим, ты дурак? Спать ложись, меня еще разбудил.
И тут у меня сперло дыхание. В скулежке и царапании я различил тихое “Еееесть, хочу ееесть, выходи” и тихий скулеж снова.
Мы с братом переглянулись глазами полными ужаса. Первым желанием было срочно бежать без оглядки, но там было ОНО, которое знало, что мы внутри и теплилась надежда, что в дом оно не войдет, потому, что если бы могло, то уже бы было тут. Дверь была скорее на соплях, чем на петлях.
Находясь на грани истерики и стуча зубами, не в состоянии не то что говорить, а сделать вдох, мы молча с Максимом просидели, слушая ной, скулеж и царапание до 4 утра, когда все прекратилось, а выйти на улицу мы смогли только когда рассвело. Обойдя дом ни на снегу, ни в грязи мы не нашли никаких следов. На углу дома, где скребли больше всего действительно было несколько неглубоких царапин или просто так облупившаяся краска. но двум здоровым трезвым мужикам вряд ли могло что-то померещится. Четко приняв решение на вторую ночь не оставаться мы принялись за очистительные работы с двойным усердием, вынося все под ряд и вызвав на вечер грузовичок, чтобы вывезти весь хлам.
Дошло дело и до сарая. там были лопаты, грабли, всякая всячина и выгребая все это мы не заметили как докопались до неприметного люка с колечком и ступеньками в темноту.
- интересно что там, - сказал Максим
- Сейчас узнаем, - ответил я, - тащи фонарь.
ступеньками была обычная деревянная приставная лесенка и несло из этого погребка плесенью и сыростью. Молясь, чтобы не свалиться непойми куда на
гнилых ступенях лестницы, мы спустились и перед нами открылся ход в сторону дома. Как шахта, только уже, на 1 человека. Первым пошел я.Я был старше и всегда более бесстрашным, нежели Максимка.
Пройдя несколько метров мне в нос ударил сладковатый запах гнили и запах мочи. Дальше идти было страшновато, но не пасуя перед братом и уже руководствуясь любопытством, я все же пошел вперед, Макс за мной, хотя и не так уверенно. После пережитого ночью было еще напряжение.
Мы дошли до деревянной двери, по периметру которой было что-то нашкарябано, из-за которой разило такими ароматами, что не в сказке сказать, тянуло на рвоту. Я переглянулся с братом взявшись за ручку резко дернул ее, она оказалась не заперта, и ноги мои подкосились.
Свет фонаря выхватил довольно широкое помещение в дальнем углу которого были ступеньки наверх и двустворчатые двери нашего подвала, судя по всему. Стены были покрыты непонятными склизкими черными массами также как и пол, но на полу, кроме этого то там, то здесь проглядывали черепа и другие кости животных и… людей, свет фонаря вырвал из этой жижи рубаху, знакомую до боли, красную в белый, некогда, горох. Пока мы с братом это все разглядывали, оторопев от ужаса, из дальнего темного угла донеслось тихое, шипяще-клокочущее, но уже знакомое “Ееесть. Хочу ееесть. Был уговор”
С отвратительно чавкающим звуком оно начало ползти, или, вернее, ковылять, к нам. По очертаниям это был человек, но как буд-то его поставили на “мостик”, а голову повернули нормально, конечности были с двумя “локтями”, их было четыре, а сквозь черные засаленные волосы смотрел череп с одой здоровенной дыркой, зашитой грубыми нитками с большими узлами, вместо носа огромная щель, пасть была от уха до уха с острыми мелкими зубками в несколько рядов. Оно было ужасно худым и до поросячьего визга страшным. Не создавалось впечатления, что оно нас не видит, потому, что с клокотанием и шипением оно четко и уверенно шло в этой черной массе. Конечности заканчивались остро, как заточенная палка, пальцев не было.
Та черная жижа под ногами у нас стекала с него или скорее…из него. С тела, изо рта, с волос на голове и как бы преодолевая притяжение Земли, тянулось тонкими нитями к нам.
Вдруг я понял, что оцепенение не проходит и шевелится я не могу, а оно лезет к нам и тут из-за спины я услышал голос Максима, но как будто и не его голос, он был густым, как будто булькающим, но очень властным:
- На место, - рявкнул Макс, - ты что хозяина не чуешь!? Я не разрешаю!, - скомандовал Макс и, к моему дикому изумлению, оно жалобно заныло и попятилось, а оцепенение само прошло и я вновь обрел способность двигаться. Развернувшись я уперся в Макса, который стоял расправив плечи, холодно и спокойно глядя на тварь в подвале.
- Я есть хочу, - пробулькало ОНО, - был уговор, хозяева не кормили. Я сам ел.
- На место, я сказал, это не тебе. Будет тебе еда, - все тем же чужим тяжелым и очень властным голосом сказал Макс. Взял меня за шкирку и оттянул из дверного проема, а сам закрыл дверку.
Из-за двери слышно было тихое подвывание и скулеж и если бы я не знал ЧТО там, то решил бы, что какая-то скотина закрыла там голодную собаку.
Потом Максим превратился снова в моего брата и с силой бешеного быка вытолкал меня по проходу, почти поднял по ветхой лесенке в сарай и снова сам закрыл дверь, навесив замок и прислонившись к ней спиной, сполз на грязную землю.
Он был белый как простыня и дышал так, как будто бы пробежал кросс, зубы стучали ,а руки тряслись. Примерно так же выглядел и я.
- ты знаешь что-то об ЭТОМ в подвале? ОНО назвало тебя хозяином? – в дом идти не хотелось, потому что оно было бы под нами.
Макс ничего не ответил, но четко кивнул раз головой.
Мы отменили грузовую машину и, собравшись, мы сели в машину и поехали в ближайший райцентр, потому что Макс сказал «так надо» и я, не смотря на то, что старше на целый год, решил не спрашивать пока почему. Я вел, Макс сидел молча. Обстановка была, мягко говоря, напряженная.
По дороге Максим начал разговаривать и вот что он рассказал:
- мы с тобой братья только по матери, отцы у нас разные. Ты знал об этом?
- нет, удивился я, - ведь я носил отчество нашего папы Валерия, как и Макс.
- Наша мать, когда была беременна тобой уже разошлась с твоим отцом и стала встречаться с нашим папой Валерой, поэтому, когда ты родился, они решили дать тебе его отчество и фамилию, таким образом, только по крови мы разные, а по документам мы полные братья. Именно по этому домушник, так называется то, что мы видели в подвале, воспринял меня как хозяина, а тебя как еду.
Я ничего не понял, но не стал перебивать и продолжил слушать.
- Ты хоть раз, но слышал, про домовых, банников, дворовых и всякий такой русский фольклорный элемент, который по приданиям помогал или шкодил в домах, в зависимости от обращения хозяев, но в целом считался довольно мирным. Так вот это не сказки, больше того бывают и другие сущности, более мрачные, сильные и материальные, чем эти выше упомянутые ребята. Вот с такой сущностью мы сейчас и виделись. Это домушник, он приходит по призыву и выполняет желания хозяина, который его призвал, он выгоняет или чаще сжирает всех домашних добрых духов и правит домом. В отличии от добрых духов он может бродить по округе только периодически возвращаясь в свой дом на «ночевку», при этом он держит в порядке и дом и хозяйство, и сад и огород, в зависимости от желаний хозяина. Он в состоянии отогнать недоброжелателей от хозяина, Только его надо раз в год кормить мясом, молоком и яйцами или он будет наносить ущерб хозяйству, беря все что ему надо самостоятельно, начнёт охотится и забросит дом. Кроме того ему нужно хотя бы 1 раз в несколько лет скармливать…человека. Дела, когда он помер, ему скормили, поэтому мы на кладбище к нему ни разу не ездили, а не потому что «далеко похоронили». Наша, вернее моя прабабка Люда, призвала такого домушника, проведя с помощью какой-то бабки-ведьмы
ритуал на своей крови, зачем уже не ясно, но время было военное, голод, немцы забирали все и убивали всех, а ее дом обошли, за счет этого в деревне многие выжили. Хозяйство у нее цвело всегда, а немцы пропадали, заходя в ее дом. Она только не знала чем ей придется платить за это. Из 10 ее детей остались 2, остальных отдали домушнику, чтобы сил набрался. Двое оставшихся - наша баба Майя и ее брат, которого все-таки застрелили немцы, когда он был не дома. Теперь домушник служит нашему роду. У бабы Майи родился наш, вернее мой папа, а у него я. Так и выходит, что я теперь хозяин. После смерти родителей мы долго не ездили на дачу, вот домушник и забросил дом и пошел по деревне жрать добывать…
- ты то откуда все это знаешь? - перебил Максима я
- да лет по 12-15, уже не помню, нам когда было меня повели «знакомится». Чтобы домушник знал и меня подготовить к тому что делать надо будет, но я тогда так испугался, что сознание потерял, поэтому баба с отцом так и откладывали этот момент пока батя не умер и знакомиться не пришлось самому…А я не помнил ни черта до того самого момента пока не оцепенел в подвале от страха, а там как нахлынули все эти воспоминания и наставления бабушки с отцом. Нельзя с ним сюсюкать. Как с рабом надо, а то распустится и пойдет людей жрать. А он, судя по рубахе дяди Пети, ты ж ее тоже видел, уже попробовал человечины. Теперь едем в райцентр, чтобы накупить мяса всякого до отвала, яиц, молока и покормить его хорошо. Потому что сбрендивший домушник и хозяина слопать может и не будет управы больше. А как прогнать его я не знаю. Как вернуть туда, откуда вызвали? Дом продавать нельзя и так оставить нельзя, а то пойдет гулять нечисть. Они своего хозяина чуют и, если надо, то найдут хот на краю света, сжирая всех на своем пути.
Так мы после этого разговора молча и ехали. Я приваривал, а Макс иногда вздыхал и тер лицо руками как сильно уставший человек. Он и правда состарился за сегодня и седины больше стало.
Затарившись всем необходимым и возвращаясь уже в сумерках в старый дом, нас обоих стало подтрушивать от волнения, но макс уверял, что «так надо» иначе хуже будет.
В этот раз мы зашли со стороны подвала с улицы, там замок был выбит, так мы поняли как домушник гулял по округе. Его выпустили, наверное, нерадивые воры, которые хотели залезть в подвал и сорвали замок, заметив что дача большую часть года пустует.
Открывая подвал Макс сказал стать мне дальше, на всякий случай. Распахнув двери подвала Максим снова превратился в того, кто стоял сегодня у меня за спиной и властно позвал:
- Сюда иди.
Через пол минуты послышался противный хруст и чавканье, затем показалась в сумеречной темноте рожа чудища, на неестественно вытянувшейся шее и клокочущее «Хочу ееесть».
Макс торопливо начал разгружать пакеты, сбрасывая мясо свинины и говядины, бараньи четверти, сало, кровянку, кости и все что мы смогли купить, чудищу в открытую пасть, все тонуло как в бездне с жутким чавканьем и хрюканьем, после того как все закончилось голова не спряталась, а заштопанный глаз посмотрел на меня и донеслось ленивое «А он?»
-Ты что, нюх потерял? Он мой брат и не тебе людей есть, постыдись!
Домушник потянул щелью, которая должна быть носом, воздух и сказал:
- не стыдно было голодом морить, не стыдно и людей есть. Старики горькие, а молодёжь, такие как он, вкуснее. А брат хозяина и не брат для домушника. Родня –не родня.
Он пытался сказать, что мы сводные своим языком.
- нельзя его,- рявкнул Максим так, что дернулся и домушник и я, - приводи дом в порядок!
С этими словами он захлопнул подвал. Не обращая внимания на меня пошел в дом.
- Ты когда с ним говоришь, ты как не ты становишься, -сказал я за чашкой чая Максу
- знаю, я и чувствую себя по-другому. Я чувствую его эмоции и голод, а он чувствует меня и я знаю это. Такое впечатление, что я говорю голосами моих бабок вместе со своим. Страха нет совсем. Я его, скорее жалею…
- эту тварь? - выпучил я на него глаза
- Вась, подумай сам, каково тебе было бы в чужом мире выполнять желания того, кого в обычной ситуации ты можешь съесть?
Я почесал затылок и спросил:
- Как с домом быть?
- Я остаюсь. Я буду жить тут. За ним надо следить. Ты не знаешь, а я, говоря с ним, увидел скольких он убил. Поверь деревня вымерла не сама-по себе. Бумаги уладим позднее. Квартиру продам или тебе завещаю. У меня все равно никого, кроме тебя нет больше. Надо решить как быть с ним. И если его можно вернуть туда откуда он прибыл, то надо это сделать. Я не хочу продолжать больше это адское сотрудничество.
Ночь прошла спокойно. Немного поскрипывал старый дом, а на утро мы вышли на почти новое крыльцо. Дом стал преображаться. Сарай стал выглядеть новее. Домушник занялся своей работой.
Переезд мы начали сегодня же и еще на протяжении недели Макс таскал свои шмотки в дом из квартиры. Он завел хозяйство и уволился с работы. Стал жить как сельский житель. Так прошло пару лет. Я первое время ездил к нему часто, про домушника мы почти не говорили, потом он стал сильно худеть и попросил меня приезжать реже, а потом среди ночи позвонил и сам по просил завтра приехать. Я отпросился с работы и примчался.
Выглядел Макс хуже, чем когда либо из моих визитов. Осунувшийся, почти весь седой, в морщинах с потемневшей кожей
- Вась, я знаю как его вернуть,- с порога, еще не дав мне войти в дом, сказал Макс.
- Домушника, что ли?
- Да!
Мы сидели за столом и обсуждали дальнейшие действия. Максим говорил быстро, немного сбивчиво:
- Вась, есть ритуал, чтобы вернуть..отпустить в его мир его. Вась, он страдает у нас и он сходит с ума, он требует человечины, а я не могу, понимаешь, не могу…Его надо отпустить. Он ел последний раз 5 лет назад, ну, людей, понимаешь. Я не знаю смогу ли я, справлюсь ли. Я оставлю хозяйство, чтобы было понятно. Если ты приедешь через пару месяцев, а скотина на дворе не сдохла, то беги и не оглядывайся. Это будет значить, что ни черта у меня не вышло и он сожрал меня. Я боюсь за тебя… Он нюхал тебя, он знает как ты пахнешь, а у тебя семья, я боюсь, Вась…Надо чтобы все вышло.
Взгляд у Максима бегал и его колотило.
- Макс, успокойся, откуда ты узнал как его прогнать?
- вернуть, - поправил Макс
- хорошо, вернуть. Как ты узнал.
- Я по селам ездил, с бабками говорил. Меня на один хутор отправили, а там дедок. Старый как мир. Рассказал, что жил у него такой, а он его вернул.
- А может он наврал?
- не, он рассказывал все то же, что и у меня тут и ощущения…ну то, чего никто знать не мог. Если все получится, то ты приедешь и тут все зпущено будет. В лучшем случае я тебя встречу, в худшем – труп мой не ищи. Не найдешь все равно. Особое внимание на дом обрати. Если он как халупа, такой как мы его видели тогда, когда с домушником встретились, то будь спокоен и больше никогда сюда не приезжай, потому что место это уже нечистое. Живи как жил. Если не получится, то с хозяйством хорошо все будет, дом в хорошем состоянии, а меня, даже если на дворе увидишь – не зови, а беги и не оглядывайся, то не я уже буду, а домушник в моем обличии. Если так будет, бери семью и уезжайте далеко-далеко, лучше переезжайте несколько раз, по возможности. Я боюсь за вас. Он спрашивал о тебе, понимаешь, Вась…
- Чем тебе помочь?
- ничем, нельзя с кем-то этот ритуал проводить. Он в одиночку проводится. Хозяином.
- Макс, как же так….
-Вась, мы иногда должны отвечать за своих предков. Я не могу его людьми кормить. Не могу и все тут. А теперь дуй домой. Это, может, наша последняя встреча.
- Максим, может завтра, ночь на дворе, - возразил я
- нет, сейчас, - Макс воровато оглянулся, пригласить тебя в дом не лучшая идея была, но так надо, чтобы он голодный был, чтоб злой, как тогда, его раздразнить надо было. Едь домой. И не звони мне ни в коем случае. Просто приедешь и сам посмотришь как тут все. Близко к дому не подъезжай. Все понял?
-Да, максим.
Спустя два месяца я приехал в деревню, как и просил Макс. Дом был развален, крыша лежала на крыльце, во дворе никого. Проверять там было нечего и некого, Максим погиб, скорее всего, но он хотя бы закончил этот круг с домушником и это зло теперь не будет гулять по нашему миру. Поспрашивав у оставшихся соседей когда завалился дом услышал неожиданное «так всегда было». Понял, что это еще отголоски ритуалов и работы домушника.
Сегодня, спустя 3 года, ко мне в дверь позвонили, посмотрев в глазок я увидел там Максима, того Максима, которого я помнил до встречи с домушником. Он помахал мне рукой в глазок, ничего не сказав, привычно улыбнувшись, вот только… за ним по площадке тянулся со ступенек черный след.
Я позвонил жене и сказал ехать подальше пусть к родителям, пусть очень далеко, но в квартиру не возвращаться. Никогда. И никогда не пытаться связаться со мной. Она знает все.
Сейчас эта тварь за дверью, я знаю, потому, что под дверью у меня в прихожей темное зловонное пятно. Что будет дальше. Когда оно меня сожрет, я не знаю.
Псевдоним автора, приславшего нам на озвучку историю - "Лунатик"
Поддержать рассказчика и автора можно комментарием здесь или
под видео на канале Некрофос.
