Uchti

Контраст морозного вечера и теплого вагона медленно погружает меня в сиденье. Я расслабляюсь, всматриваясь в лица рабочих. Куда они едут? Кто их там ждёт? Отчего они так угрюмы? Неужели это усталость, и моё лицо выглядит сейчас так же? Я перевожу взгляд на стекло за спиной девушки и всматриваюсь в своё отражение. Да, напряженная работа, несомненно, сказалась на моём лице. Я вспоминаю время, когда ещё рутина не превратила меня во взрослого мужика с унылым лицом. Когда этот, с мутным взглядом, заменил того вечно веселого розовощекого пацана с яркими голубыми глазами? Но ведь есть ещё радости, не всё поглотил быт! Я перевожу взгляд на женщину с ребенком - небольшие отеки под глазами, слегка заметные морщины, улыбка искренняя, но усталая. Да, и её коснулась рутина. Но, несмотря на это, она жива! И я, чёрт возьми, могу улыбаться! И я ещё жив! Я довольно улыбаюсь и в отражении мне отвечает уставший, но довольный и ЖИВОЙ человек!

Мои мысли прерывает резкий звук захлопнувшейся книги . Я поворачиваюсь к мужчине - голова его чуть свешена, тело расслаблено, он словно обмяк. Уснул. Но что-то в его позе показалось мне неприятным, даже пугающим - то ли его руки, неестественно лежавшие на портфеле ладонями вниз, то ли какое-то внутреннее напряжение. Да, определённо, его руки и шея сильно напряжены, ведь книга не выпала, а с силой захлопнулась, да и голова не совсем висит, а лишь застыла в полупоклоне. Вдруг я замечаю движение - он, не поднимая головы, медленно поворачивает лицо ко мне и, судя по напряженному дрожанию, это даётся ему с огромным трудом. Лицо его ужасно - бледное, практически белое, с глубокими морщинами и обвислыми щеками, - оно словно мертво. И вдруг я ловлю его взгляд. Он полон боли и ужаса! Он словно хочет мне что-то сказать, хочет кричать, но неведомая сила парализовала его. Его губы дрожат ещё мгновение, затем глаза закрываются, руки соскальзывают с портфеля и безвольно повисают , а голова наконец-то падает . "Он что, умер ?" - задаю я себе немой вопрос.

Молнией в моей памяти вспыхивает сегодняшний выпуск новостей, точнее 10 секунд из этого выпуска, до момента пока мастер не выключил радио в комнате приёма пищи и не разогнал слесарей по рабочим местам, обратившись ко мне: "Тебе-то, Юрич, не надоели эти вирусы? Что ни день, то новая мутация. А этим, - он махнул рукой в сторону последнего силуэта, покидающего столовую, лишь бы чаи гонять в рабочее время". Я кивнул, слегка улыбнувшись. В другое время я бы заступился за ребят, напомнив Петру Денисовичу, что в обед они вольны делать всё, что пожелают, но теперь и правда такое время, когда не до чаепитий - перекусили и за работу! Впрочем, все всё понимают, и никто не в обиде, хотя мастер и бывает грубоват. "А тебе не показалось, что как-то не типично взволнованно они вещали? Что хоть за вирус?", - обратился я к Денисычу. "Ну ты-то куда?", - он закатил глаза и вышел из комнаты. Мне вдруг стало стыдно, я быстро взял кофе в автомате и поспешил к себе в кабинет.

Из воспоминаний меня вернул старик, поднявший голову и аккуратно положивший руки на прежнее место. Тьфу ты! Напугал. Я ещё несколько секунд смотрю на него. Плечи высоко подняты, осанка прямая, шея вытянута – словно школьник на первом уроке. Тем временем поезд останавливается, он уверенно поднимается, даже слишком уверенно для его возраста. Я опять ловлю себя на мысли, что есть что-то неестественное в его движениях – какая-то излишняя резкость, будто дряблое тело дёргает за ниточки какой-то сильный кукловод. Книга падает, но он не обращает на неё никакого внимания и уверенно двигается к выходу, держа портфель в руке. Он слегка повернулся, и я замечаю его лицо – оно определенно гораздо лучше выглядит, чем несколько секунд назад, его кожа не кажется такой обвисшей, а морщины такими глубокими. Но лицо его по-прежнему не выражает никаких эмоций. Я всё ещё провожаю его взглядом и вдруг меня словно бьёт током – в отражении открывающихся дверей я вижу его лицо, каким оно было в те страшные секунды, только ещё более ужасным. Оно потеряло форму, на нём едва различимы глаза, нос и рот, а щеки свисают ниже подбородка. С момента, как он вышел прошло уже секунд 30. Я отчётливо видел, как он вышел из вагона и уверенно пошел по платформе. Я смотрел на него, пока отъезжающий поезд позволял это, но... лицо его было в порядке.

Неожиданно я осознал , что по спине течёт пот, а мне так жарко, что я с трудом могу дышать. Что я выпил в этом проклятом баре? Хотя теперь я уверен, что уже абсолютно трезв, но нахожусь на грани безумия. Я пытаюсь расстегнуть куртку, но руки не слушаются – словно пудовые, они безвольно лежат на коленях. Снова делаю попытку, но поднять их удаётся лишь на сантиметры и они тут же падают. Меня охватывает ужас, я пытаюсь осмотреться и поворачиваюсь к ребятам в комбезах – они всё так же стоят, но теперь уже не разговаривая и не смотря друг на друга. Они, как солдаты, стоят по стойке смирно и лица их… на них больше нет ни усталости, ни угрюмости. Стеклянные глаза смотрят в пустоту. Их лица мертвы. Моя голова постепенно опускается и у меня практически нет сил, чтобы её удержать. Я с трудом поворачиваю еë – на полу перед женщиной коробка с приставкой, она сидит, вытянувшись в струну, руки на коленях перед собой, взгляд в пустоту. Голова ребёнка наклонена, но взгляд его направлен мне за спину, и он… полон ужаса . Я понимаю, что он смотрит на своё отражение. Девушка напротив по-прежнему в наушниках. С трудом сфокусировавшись на стекле за еë спиной я вижу в отражении нечто чудовищное. С моего лица сползает кожа, мои плечи опускаются всё ниже, голова свисает и из шеи появляется новое образование, всё моё тело превращается в бесформенное чудовище. Я смотрю на свои руки – они в полном порядке, но отражение говорит об обратном. Боли нет, но паника поглощает меня. Я чувствую, что теряю сознание… Тем временем поезд подъезжает к станции, девушка снимает наушники, и начинает разглядывать меня. Она смотрит на мою обувь, постепенно поднимая взгляд. Её лицо спокойно до того момента, пока мы не встречаемся с ней глазами. Она вдруг резко меняется в лице – в нём удивление и испуг, она резко поднимается с сиденья, делает шаг в мою сторону, но, неожиданно для себя, падает на пол.

Двое парней с красными от мороза носами и две румяных девушки что-то весело обсуждают на платформе. Все в снегу, они размахивают руками и радостно смеются. Подъезжает поезд и они весело вваливаются в вагон! Я выхожу в соседние двери, за мной девушка, работяги и женщина с ребенком. Моё тело несёт меня в только ему известном направлении. Я не могу ему сопротивляться. Поезд отъезжает, и в последние мгновения я замечаю, как в отражениях начинают меняться лица вошедших туда людей.