Я забыл выключить утюг. Опять. Или не забыл. Это расстройство такое. Говорят, надо перед выходом из квартиры оглядеться и проговорить всё вслух. Я перекрыл воду. Выключил плиту. Вынул шнур из розетки. Мне не помогает. Я постоянно возвращаюсь, а потом возвращаюсь ещё раз, но всё равно до самого вечера не уверен, что оставил свой дом в безопасности.
На работе в свободные минуты я проверяю сводки новостей. Может быть, пожар уже случился, и на моей улице перекрыто движение. Всех эвакуировали из здания. Люди стоят, одетые в домашнее, и смотрят, как работают спасатели. Рядом с пожарной машиной стоит бригада медиков. На их фоне журналисты ведут репортаж. Есть жертвы. Может быть, нет. Может быть, никто ещё ничего не знает, поэтому новостей нет. Может быть, это даже не пожар, а всего лишь потоп. Я выключил воду?
В офисе таких проблем нет. В офисе остаётся охранник. Это его забота – следить за порядком. Если завтра все придут, а на месте здания будет пепелище, то это – не моя вина. Я спешу домой, чтобы проверит, всё ли там в порядке. Там всегда всё в порядке. Утюг выключен, вода закрыта. Я даже не гладил этим утром. Все мои вещи делятся на две категории: они либо не мнутся, либо всегда мятые. Мне плевать, что люди скажут о моём внешнем виде. Это новая мода. Это стильная небрежность. У меня нет утюга.
Раньше был. Моя жена гладила. Мои рубашки она готовила вечером в воскресенье. Она гладила, стирала, убиралась, готовила и никогда ничего не забывала выключить или закрыть. Или забывала. Может быть, но у неё была возможность тут же это исправить. Днём она всегда была дома: продолжала лежать в кровати, когда я утром, ещё засветло, уходил на работу, и поднималась к полудню. Немногим раньше, если просыпалась Софья, но она редко просыпалась слишком рано. Я ждал, когда она вырастет, чтобы дразнить её именем Соня. Её последний день рождения мы отмечали в воскресенье, а, когда уложили спать, до поздней ночи болтали с женой на кухне. Потом – в постели.
Это был первый раз с момента нашей свадьбы, когда мои рубашки были не поглажены. Я не стал никого будить, собрался сам и пошёл на работу. В середине дня мне сообщили, что в новостях пишут о чрезвычайном происшествии на моей улице. Сказали, что горит дом. На самом деле горела только одна квартира. Из окна полыхало пламя, пожарные, скорая. Соседки комментировали происходящее, задрав голову вверх. В халатах, в тапочках, по-домашнему, по-будничному. Держали в руках документы. Обнимали своих детей. Смотрели на меня.
Они смотрят на меня до сих пор. Каждую ночь. Там пожарные уже вынесли тела, они лежат у подъезда, накрытые непроницаемой чёрной плёнкой. Я могу стоять возле них бесконечно долго. Потом всё-таки потянусь к плёнке, чтобы поднять её, и тут же проснусь. Утром я умываюсь, чищу зубы и еду на работу. Завтракаю и обедаю в столовой, а ужинаю в кафе рядом с домом. После ремонта я купил новый телевизор, но включил его один раз. Кабель лежит возле розетки, а я сижу в кресле напротив и смотрю в потухший экран. Курю одну за другой. А я на кухне газ закрыл?
denisslavin, «Славные сказки»
