Всю свою жизнь я боюсь воды. Даже просто утолив жажду, я вижу, как она делает что-то со мной что-то плохое, предательски убегает от меня: круглые капельки пота скользят по обветренному лицу, ловко слетая с бороды и устремляясь к мириадам себе подобных.
Вода это жизнь и вода это смерть. Мне ли, старому рыбарю, не знать? Лодка (не жалкая плетёнка из камыша, а настоящая царевна из драгоценных кедровых досок) держала меня между ними в равновесии. Ни жив ни мертв. Но исправно кормила мою артель, да ещё полгорода бродяг и бедняков. Богачи брезговали тем, что водится у берега, им подавай деликатесы, но далеко мы не заплывали – зачем её, воду, искушать?
Но в одно утро мой загулявший брат вернулся навеселе и заявил, что, дескать, теперь можно вообще не умирать, а значит имеет смысл плыть дальше, туда, где рыбы больше. Так ему якобы сказал один плотник. Вот скажите мне, что может плотник знать о воде и о смерти? У них из опасностей – только заноза в палец или стружка в глаз. Но мысль мне понравилась: здорово было бы жить без смерти вообще!В тот день мы закончили рано: рыбы не было, чинили сети. Для этой работы глаза не особо нужны, и я смотрел на пыльный город у холма, думал о жизни без смерти. Хорошо было бы её не бояться и никогда больше не голодать, я бы снова женился, ведь если нет смерти, то и старость не страшна, а уж какими могли бы быть люди в мире без смерти… Внезапно я увидел Его, человека без смерти. Вы бы увидели Его – и тоже поняли. Он вроде был как все, лет тридцати, смуглый еврей, ремесленник, скорее, плотник, не книгочей. И совершенно без смерти.Человек подошёл ко мне и просто спросил: «Привет, рыбу надо?». Я кивнул, растеряв все слова. Это была какая-то игра, недоступная моему пониманию. То, что делают такие люди, как Он, которые без смерти, нам, смертным, непонятно. «Так плыви и возьми», – ответил он. Мужики зароптали, мол, рыбы нет и ты кто вообще такой. Но я отчаянно боялся, что Он махнёт на нас рукой и просто уйдёт, а я так и не узнаю Его секрет, что без промедления встал и пошёл отвязывать лодку. О, с той поры смерть вцепилась в меня, и, как ревнивая жена, не отпускала уже, всегда поддерживая меня за локоть.В тот день мы натерпелись страху, чуть не утонули у самого берега. Закинули сети тут, у самого причала. Рыбы было столько, что не продать, а мужики кричали от удивления и испуга как дети. Рыба сыпалась и сыпалась из разорванных сетей, а я стоял и думал, что, если её будет столько, что она ляжет плотным ковром, я смогу дойти по ней до Него и узнаю, как больше никогда не умирать.Он поднял на меня глаза, улыбнулся и поманил к Себе на берег. Я сделал шаг, встал босой ногой на гладкий, горячий борт, замер, зажмурившись, и… сделал шаг назад, в гору бьющейся рыбы. А человек уже уходил от нас вдоль берега. Он искал другую лодку и верную команду. Я же не смел броситься за ним. Всю жизнь я боюсь воды, смерти от этих маленьких капель и ничтожных, суетных страхов моей души.
