Осень 1990-х. Лес за домом уже укрылся пестрым ковром из опавших листьев — желтых, багровых, коричневых. Воздух был пропитан запахом сырости и прелой листвы, а в небе, низком и сером, кружились стаи птиц, готовящихся к отлету. На краю участка, у калитки, ведущей в лес, сидел Дикарь. Калитка была открыта, и на листве был чётко очерчен полукруг, который прорисовал Дикарь, ограниченный в своих передвижениях длиной цепи.
Дикарь был не просто собакой. Он был частью этого места, его стражем. Крупный, с густой шерстью цвета осенней листвы, он казался незаметным, но неотъемлемым элементом пейзажа. Цепь, на которой он сидел, позволяла ему двигаться по радиусу в два-три метра — достаточно, чтобы охранять калитку, но не больше. Он никогда не лаял попусту, не бросался на людей без причины. Он обычно просто лежал, сливаясь с травой и наблюдая, как будто понимал, что его задача — не пугать, а предупреждать.
В тот день, ближе к вечеру, из леса вышел мужчина. Он был поддатый, шатался, но на ногах держался. Увидев калитку, он остановился, задумался на секунду, а потом решительно направился к ней. Дикарь поднял голову, но не зарычал, не подал голоса. Он просто следил.
Мужчина прошел очерченную границу, сделал шаг внутрь полукруга — и тут Дикарь встал и пошел к нему, позванивая цепью. Нарушитель замахнулся на собаку, но руку опустить не успел. Она попала на собачьи клыки. Пёс не лаял, не рычал — он просто сделал свое дело и вернулся на место, как будто ничего не произошло. Мужчина, громко матерясь, развернулся и ушел обратно в лес.
Вечером к нам во двор приехал участковый. С ним был тот самый мужчина, теперь уже с перевязанной рукой и выражением обиды на лице.
- Вот, - сказал участковый, указывая на мужчину, - поступило заявление. Ваша собака его покусала.
Отец, спокойный и рассудительный, как всегда, кивнул:
- Дикарь сегодня с цепи не срывался. Расскажите, как было дело.
Мужчина начал рассказывать, слегка запинаясь:
- Я шел мимо, калитка открыта была. Ну, думаю, зайду, посмотрю. А эта... собака - раз, и цапнула!
Участковый посмотрел на него внимательно:
- Ну... лежал он, не рычал, не гавкал. Я думал, смирный.
- А зачем в калитку пошел? - спросил участковый, слегка наклонив голову.
- Ну... интересно было, что там.
Участковый вздохнул и посмотрел на отца:
- На цепи, - подтвердил отец.
- Не отпускали, не срывался?
Участковый повернулся к мужчине:
- Сам виноват. Не надо ходить близко от цепной собаки.
Мужчина хотел что-то возразить, но участковый уже разворачивался к Уазику. Дело было закрыто.
Когда они уехали, я подошел к Дикарю. Он лежал на своем месте, спокойный и невозмутимый, как будто ничего не произошло. Я погладил его.
- Молодец, Дикарь, - сказал я, почесав его за ухом.
Он посмотрел на меня своими умными глазами, и в них читалось что-то вроде понимания. Он знал, что сделал все правильно.
