Оказавшись перед дверью квартиры, дёрнул за ручку. Дверь оказалась закрытой. Я постучал в неё, стараясь не делать это слишком громко и пугающе, но в то же время достаточно ощутимо. Ответа не последовало. После короткой паузы я повторил попытку, на этот раз уже более настойчиво и громко.

— В кому впала небось... — мрачно предположил Илья, мой напарник, переминаясь с ноги на ногу и сжимая в руках сумку с кардиографом, который не терпелось ему уже пустить в дело.

И вот, наконец, из-за двери донеслось негромкое, едва слышное шуршание, а затем и старческий женский голос:

— Кто там?

— Скорая помощь! — говорю я, испытывая облегчение от того, что хозяйка квартиры хотя бы в сознании и может передвигаться самостоятельно. Если это сама «вызыванка», конечно же.

— Ой, вы так быстро... — прозвучал то ли удивлённый, то ли разочарованный ответ. — Сейчас, сейчас, одну минуточку, подождите, пожалуйста!

Шуршание за дверью возобновилось. Но дверь почему-то так и не открылась.

Мы с Ильёй переглянулись с недоумением на лицах. Прошла минута. Я снова постучал в дверь, на этот раз уже громче.

— Бегу, бегу, постойте еще пару минуточек, я вас очень прошу! — донёсся до нас тот же голос. Но на этот раз казалось, что он звучал откуда-то издалека, возможно, из глубины коридора или даже из соседней комнаты.

Ситуация складывалась интересная. У нас тут, понимаете ли, время идёт, «золотой час» всё сокращается и сокращается, а пациенту и дела до этого нет. Мы-то, конечно, переживаем за здоровье дорогих граждан, но и им бы не мешало хоть немного проявить участие. «Спасение утопающих» — дело рук сами знаете кого.

— Ну ладно, ждём, — вздохнул я, пожимая плечами. Не ломать же дверь. Да и поди сломай её, металлическую.

Мы провели у той злополучной двери в томительном и тревожном ожидании еще примерно пять минут. И вот, наконец, раздался долгожданный щелчок замка, и дверь медленно, со скрипом отворилась, открыв нам дорогу в квартиру, а заодно и лицо нашей пациентки — миловидной, несмотря на преклонный возраст, бабушки с аккуратно уложенными седыми волосами и добрыми, но встревоженными глазами.

— Ой, проходите, проходите, дорогие мои, уж извините старуху, что заставила вас ждать на пороге, как самых нежданных гостей, — суетилась она, жестом приглашая нас внутрь своей скромной, но очень уютной квартирки, в воздухе которой витал едва уловимый аромат лаванды и чего-то старого советского.

— Что же у вас случилось-то, дверь не могли открыть? — поинтересовался Илья.

— Ой, да вы уж простите меня, грешную, проходите, присаживайтесь, я сейчас чайку поставлю, — продолжала суетиться женщина, которую, как мы вскоре узнали из ее документов, звали Анна Петровна.

Мы уговорили её всё-таки присесть на диван. Начали проводить первичный осмотр.

— Расскажите, Анна Петровна, что у вас произошло? — спросил я, накладывая ей на плечо манжету тонометра.

— Да вот с вечера вдруг голова раскалываться начала, а потом и рука, левая взяла да и отказала, висит как плеть, и ничего ею делать не могу, ни пальцем пошевелить, ни чашку поднять, — пожаловалась она.

— И такое впервые у вас? — уточнил я, глядя на показания тонометра, которые действительно были высокими — 180 на 110.

— Да, впервые. Давление-то было, конечно, но чтоб руки отнимались — такого не было, — кивнула Анна Петровна.

Померили еще дополнительно сахар, ЭКГ сделали (без отклонений). Предложили отправиться с нами в стационар для обследования.

Та отнекиваться не стала. Быстро собрали документы, вещи первой необходимости. Спустились вниз к машине.

Женщина не переставала нас благодарить за такой быстрый приезд и снова извиняться за то, что заставила нас так долго томиться в ожидании у своей двери.

— Я уж и правда не думала, что вы так быстро ко мне примчитесь, обычно скорая у нас долго едет, а вы тут как тут, прямо в мгновение ока, — пояснила она. — И я ещё потом подумала: сейчас врачи приедут, ещё и мужчины. Раздевать меня будут, осматривать. А потом в больницу повезут, и там ещё врачи раздевать будут. Ну я и побежала!

— Куда побежали?

— Ну... это. Трусы искать!

Мы с Ильёй несколько опешили.

— Какие ещё трусы? — вопросили мы чуть ли не хором, «выпав в осадок».

— Чистые трусы! Какие ж ещё? Еле нашла, а то как же в грязных-то на людях показываться да в больницу ложиться, это ж стыдоба одна. — ответила она.

— Понятно.

По приезде в больницу выяснилось, что эти самые чистые трусы в больнице ей так и не пригодились. Давление, пока ехали, нормализовалось. Рука восстановила свою подвижность, зашевелилась, словно ничего и не бывало. Дежурный невролог осмотрел и после короткой беседы отпустил Анну Петровну домой с рекомендациями. Оставаться не захотела. Инсульт, по крайней мере, миновал.

Вот так обычный вызов на давление обернулся для нас неким «эротическим триллером», а не просто рутиной. Постеснялась бабуля встречать болезнь (пусть даже смертельную) в грязном исподнем.

Что ж, тоже достойно уважения. 👍😊

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! ❤️

(Заходите в гости в мой телеграм-канал Истории Чумового доктора, а также в Дзен Истории Чумового доктора)

«Шейка бедра сломалась», — сразу полезла мрачная мысль в голову.

Эта самая шейка (будь она неладна) очень часто ломается у стариков при падениях. Вещь довольно хрупкая в таком возрасте. Можно потом протезировать, но не всегда. Когда есть куча противопоказаний, то практически невозможно. И человек так и остаётся до конца дней своих прикованным к постели. А поскольку гипостатическая пневмония, пролежни и прочие застойные явления, словно стервятники, только того и ждут, когда старый пациент наконец обездвижется, то эти самые последние дни могут прийти очень быстро.

По приезде — пациентка лежит в коридоре квартиры, охает. Вокруг родственники: дочь, зять, сын их лет 16.

— В туалет она пошла... — дочь поясняет. — Мы спали уж все. Проснулись от грохота и криков. Выбегаем, а она тут лежит...

— Из туалета шла или «в»? — сразу интересуюсь я.

— Да сходила я... Успела бабка дела свои сделать, не извольте беспокоиться... — кряхтит пациентка.

С юмором бабуля у нас оказалась, несмотря на положение своё незавидное.

Пропальпировал. Похоже, и впрямь перелом. Резко болезненно. При пассивных движениях боль резко усиливается. О вставании на ногу и речи нет.

Вот здесь-то, как никогда, и захотелось мне, чтобы больная «встала и пошла», полностью исцелившись. Не только потому, что крупногабаритная (больше 100 кг весом), и тащить её тяжело. И не потому, что кучу «бюрократии» оформлять нужно. Просто люди они все хорошие оказались. Никто не кричал, не вопил: «Где носилки?!», «А чё ты один, что ли, приехал?!», «Где у вас санитары?!», «За что платим налоги» и прочие недовольства. Все адекватны, рассудительны, спокойны. Бабушка шутила всё время. Жалко было бы, если б её не смогли протезировать. Ведь у неё, даже не беря в расчёт возраст и большой вес, действительно было очень много противопоказаний: диабет с высокими сахарами, гипертония, ХСН и ещё куча-куча различной хрони.

Вколол ей побольше обезболивающих. Сбегал вниз за шинами и плащевыми носилками. Вернувшись, обездвижил ногу шинами. Втроём, с зятем и его сыном, потихоньку, шаг за шагом, переместили бабулю на плащевые носилки. Дочь взяла мой жёлтый чемоданчик, а мы с мужчинами, взявшись за хлястики носилок, понесли бабулю к выходу.

Хорошо, что в этом доме (что далеко не часто бывает) оказался широкий грузовой лифт. «Радость скоропомощника», называю я про себя данный по-настоящему полезный предмет современной строительной индустрии. В обычной маленькой кабинке носилочного больного ведь не поместишь, и в этом случае приходится тарабанить его по лестницам.

Благополучно спустив пациентку в грузовом лифте, донесли её до машины СМП, внедрили в салон. Повезли в больницу.

В приёмном отделении было уже проще с транспортировкой. Везли женщину по коридору на функциональной каталке на колесиках, перекладывая на другие такие же каталки.

Отдал сопроводительный лист доктору приёмника.

— До свидания. Спасибо вам за всё, — попрощалась со мной дочь, когда они всей семьёй, по указанию врача, закатывали свою больную родственницу в рентген-кабинет.

Дописав карту, я пошёл к машине работать дальше.

Так получилось, что следующего моего пациента вновь пришлось привезти сюда, в это же отделение, по случаю некой травмы головы.

Та семья всё ещё находилась здесь. Дочь, зять и их сын 16 лет сидели на скамеечке у стены.

— И снова здрасьте, — говорю. — Ну и как там с бабушкой вашей? Гипсуют уже?

— Нет. Не будут, сказали. — отвечают.

— Почему??

— Так нету у неё ничего.

— В смысле?

В этот момент распахнулась дверь туалета, находящегося рядом, и оттуда, довольно бодро вышагивая... вышла сама бабушка собственной персоной на своих ногах.

Зять тут же подбежал к ней, помог дойти до скамейки.

Оказалось, что рентгеновский снимок не показал никаких переломов. И даже трещин не было. Просто ушиб. О чём и было донесено пациентке. Ну и, соответственно, она встала и пошла, раз нет ничего. Боль, наверное, ещё сохранялась, но ходить вполне себя позволяла.

Тем временем подъехало, вызванное такси. Бабуля, надо сказать, буквально бежала к выходу чуть ли не впереди своего внука.

— Вы уж извините за беспокойство. До свидания. — второй раз за вечер попрощалась со мной дочь.

Мне оставалось лишь молча проводить удаляющихся бабулю и её родственников потрясённым взглядом.

Такие вот чудесные исцеления у нас иногда случаются. Мечты скоропомощников насчёт «встань и иди» всё-таки иногда сбываются. Жаль только, что не всегда вовремя. 🤦‍♂️ 😂

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! ❤️

(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)

Эффект правда чумовой. Утром прихожу его искать - нет. Полез в пакет с химией - нет. Полез во второй с тряпками... Нет. Сел, подумал... Полез в машину, все кармашки облазил - нет... Опять пакеты, все выложил. Нет. Обошел весь гараж - нет. Осмотрел пол и тумбы. Нет. Проклял гномиков - тюбикокрадов. Не помогло. Выгнал машину, осмотрел полы, щели, трещины. Нет. Перерыл все 10 раз, стенки, стелажи, карманы и все что мог. Нет.

Думаю, что песда, второй покупать надо... и тут увидел. Стоит, сука, прямо в центре, но НЕ лежит. Я искал лежачий, а он, как прыщ на жопе - стоит.

Я искал его час, не меньше. Важно понимать, как он должен лежать, сцуко, иначе я его игнорировал зрением)