Встретила она меня не в полумраке со свечами, а в растянутых спортивных штанах, с пучком волос на макушке, похожим на испуганного ежика. Ее обычная для зала утонченная грация куда-то испарилаcь. В руках – полупустая пачка "Московского картофеля". В комнате царил творческий хаос: учебники на ковре, кот, храпящий на клавиатуре ноутбука, с экрана которого неистово орал Дин Винчестер. Где-то в углу валялся мяч или лента – атрибуты ее гимнастического царства. Запах чипсов, недоеденного оливье из холодильника и пыли витал в воздухе. Мои романтические замки рухнули с первого вдоха.

Сидели на старом диване, разделенные не только метром плюшевой пропасти, но и спящим котом, и миской с заветрившимся салатом. Я нервно жевал чипс, крошки осыпались на футболку, как конфетти провального праздника. Лена увлеченно комментировала перипетии сериала: "Смотри, Кастиэль-то как вмазал!" Я кивал, изображая интерес, а внутри бушевал ураган нерешительности. Руку положить на спинку дивана? Рискнуть коснуться ее руки? Мысли путались, ладони потели. Длинные волосы, которыми тогда так гордился (или стеснялся?), лезли в глаза, добавляя ощущения нелепой куклы, выставленной на всеобщее обозрение.

И вот на экране – страсть. Дин и какая-то демонесса в поцелуе, полном огня и спецэффектов. Лена резко повернулась ко мне. Ее хищные, угольки-глаза прищурились. "А ты целовался когда-нибудь?" – спросила она прямо, без заигрываний. Горло пересохло. Я смог лишь пробормотать: "Н-нет...". "А хочешь попробовать? Я – да," – бросила она вызов, а может, просто констатировала факт. Мой разум отключился. Ожидание, страх, азарт – все смешалось. Я кивнул, чувствуя, как сердце колотится где-то в районе ушей.

Она двинулась ближе, легко отодвинув кота. Запах чипсов, грушевой жвачки и чего-то детского – мыла или шампуня – стал осязаемым. Я зажмурился, подчиняясь сценарию тысяче романов, ожидая прикосновения легкого, как крыло мотылька.

Реальность ударила грубо. Ее губы встретили мои не нежным касанием, а влажным, плотным прилипанием. Холодные. И тут же – неожиданный, решительный толчок языка в мой рот. Не ласка, не исследование – скорее, вторжение. Как будто пыталась проверить глубину. Я фыркнул от неожиданности, чуть не подавившись. Глаза распахнулись. Она смотрела в упор, очень близко, ее зрачки были огромными, почти черными в полутьме комнаты. Ее рука легла мне на шею, пальцы – прохладные и цепкие. Не поцелуй, а какая-то странная борьба: чавкающие звуки, неловкие движения, слюна. Ее нос уткнулся мне в щеку. Романтики – ноль. Физиологии – через край. Кот проснулся и возмущенно замяукал, словно протестуя против этого безобразия.

Длилось это, наверное, минуту. Мне она показалась вечностью. Она отстранилась первой, резко, как отключают ток. Вытерла рот тыльной стороной ладони. "Ну что, понравилось?" – спросила она с вызовом, но где-то глубоко в глазах мелькнуло что-то неуверенное. Я, с крошками чипсов на губах, слюной на подбородке, с комом холодного стыда и разочарования в горле, выдавил: "Ага... круто". Это был актерский подвиг. Она хмыкнула что-то вроде "Надо практиковаться" и щелкнула мышкой, запуская следующую серию. Я просидел еще десять минут в оцепенении, слушая знакомую музыку заставки, чувствуя привкус груши и соли на губах, а потом сбежал под предлогом забытых домашних дел.

Шел домой по темнеющим улицам Бутово. Не бабочки в животе – лишь тяжелый, нелепый комок. Не трепет – смущение и странная пустота. Вытирал рукавом подбородок. Во рту все еще стоял привкус дешевой жвачки, чипсов и чего-то чужого. Никакой магии. Никакого откровения. Только липкая реальность, физиологическая неловкость и горькое осознание: кино врут.

Первый поцелуй оказался не взлетом, а спотыканием в темноте. Не началом сказки, а прологом к долгой учебе, где смешалось разочарование, неловкость и смутная надежда, что когда-нибудь будет иначе. И кот, этот единственный честный свидетель, наверное, мяукнул мне вслед что-то вроде: "Добро пожаловать в реальность, парень".

– «Останься после шести, поможем проекту дышать»– означало, что она сидит в кабинете с бокалом вина, а я правлю кернинг под ее рассказы про «скучный брак» и «нереализованные фантазии». Ну и типа три её мужа козлами были, импотенты.

– «Поправь галстук, у тебя такой... беспомощный вид» – ее пальцы скользили по шее дольше, чем нужно. Холодные, как щупальца.

– «Настоящий дизайн – это боль. Ты должен научиться ее принимать. Или причинять» – однажды она, пока я сидел, прижала каблуком своей туфли мой пах (Manolo Blahnik, ебать!), когда я не так сверстал баннер. Больно. Унизительно. «Видишь? Контроль – это эстетика». И её омерзительная ухмылка....

Я терпел. Стажировка – шанс. Портфолио. Рекомендации. Агентство крутое. Но внутри – тот же школьный стыд: «смазливая морда» снова привлекла маньяка. Только теперь не Катька из 8«Б», а Екатерина Викторовна с MBA и квартирой в «Москва-Сити».

Часть 2: Кульминация БДСМ-Абсурда

За месяц до конца стажировки она вызвала меня в переговорку. «Габриэль , – голос как мед, смешанный с ядом. – Я вижу ваш потенциал. Но вы... слишком мягки. Мир дизайна – жесткий. Надо закалить вас. Например...» Она положила на стол кожаный ошейник с шипами. «Это не игрушка. Это инструмент. Примерьте. Для дисциплины».

Я посмотрел на ошейник. Потом на ее глаза – там горел азарт хищницы. Школьный флешбек: Катька на дискотеке: «Габриэль, танцуешь грациозно!». Тот же пиздец. Только дороже упакованный.

Мой мозг щелкнул. Я встал. «Екатерина Викторовна , я... подумаю. Но только после того, как подарю вам кое-что на день рождения». Она улыбнулась, как кошка, видящая мышку в лапах.

Часть 3: Месть Резиновым Фаллосом

Через неделю – ее ДР. Весь отдел в open space, шампанское, торт «от Гуччи» (заказала сама себе). Екатерина Викторовна в платье-футляре цвета «кровавая ночь» ждала подарков. Коллеги несли конверты, духи, сертификаты. Я подошел последним. В руках – большая черная коробка с серебряной лентой.

«Екатерина Викторовна , – громко, чтобы все слышали. – Вы учили меня, что дизайн должен быть... функциональным. И провокационным. Дарю вам инструмент для вдохновения!»

Она открыла коробку. Там лежал гигантский резиновый член лилового цвета, 30 см, с выгравированной надписью лазером: «Control is aesthetic. Happy Birthday!». В основании – фирменный логотип агентства «.... Холдинг», который я делал три недели назад.

Тишина. Хлопнула пробка от шампанского. Кто-то закашлял. Главный дизайнер уронил торт. Екатерина Викторовна побледнела, как стена офиса. Потом алела. Потом пошла пятнами. «ты... Ты...» – шипела она, дергая ошейник платья.

Я улыбнулся ровно как она тогда, когда прижимала мою руку каблуком. «Надеюсь, оцените концепт. Это про тотальный контроль, да? Вы же любите». Развернулся и ушел. На следующий день мне вручили бумагу об «успешном окончании стажировки» и попросили «больше не появляться в офисе». Рекомендацию, конечно, не дали.

Финал?

Я сидел в парке Горького, пил какое-то дешевое пиво и смотрел на свой «шедевр» в портфолио – фото того лилового фаллоса с логотипом агентства. И удалил. Лучшая моя работа. Не потому что смешно. Потому что я перестал быть «смазливой жертвой». Я стал дизайнером, который бьет точно в больное место. Екатерина Викторовна ? Слышал, уволилась через месяц. Говорят, не выдержала шепота за спиной: «Смотри, это та самая... с лиловым инструментом?». Хотя с Катями мне не везёт всю жизнь, это точно.

А мораль какая? Если начальница давит на тебя каблуком и сует ошейник – подари ей резиновый член. Но только если готов сжечь мосты. И только с фирменным стилем. И никак иначе.

Сергей смотрел в конверт, словно в бездну. Сначала — растерянно, потом — с легкой усмешкой:

— Ха, прикол… — пробормотал он, доставая открытку.
— Тут, наверное, записка? Или купюра где-то выпала?..

Он перевернул бумагу. Там было всего одно слово: «Хватит».

— Что… что это значит? — голос его осип, но он всё ещё пытался шутить. — Это шутка такая? Типа, хватит тебе, Сергей, праздновать?

Ирина встала. Спокойно, без суеты. Положила салфетку на тарелку и посмотрела прямо в его глаза.

— Нет. Это не шутка. Это окончание спектакля. Финальный акт. Аплодисментов не будет.

— Ира, ты чего? — захихикала Марина. — Не пугай нас. Серёже уже шестьдесят, у него сердце может не выдержать!

— А у меня выдерживало. Всё. Все эти годы, — спокойно произнесла Ирина. — Твои мамины «необходимые таблетки», которые чудом превращались в новый телевизор. Лёшины курсы, которые "начнутся вот-вот". Шторы для сестры. Комод. Подарки. Твоя щедрость — это мои деньги, Сергей.

Он открыл рот, закрыл. Впервые за вечер — без слов.

— Я была тенью. Фоном. Финансовым фондом твоего семейного благородства. И ты знаешь, что самое страшное? Я даже не сразу это поняла. Я верила, что семья — это поддержка. Но твоя семья — это зрители. А я — клоун, который платит за билет.

Марина подалась вперёд, раздражённо сложив руки:
— Ир, да ты чего?! У вас же семья! Вы муж и жена! Общий бюджет — это нормально. Ну скинула ты на подарок, что тут такого? Не будь мелочной.

Ирина усмехнулась. Тихо, но горько.

— Мелочной? А ты знаешь, что у меня откладывалось каждый месяц по тысяче, чтобы купить себе зубной протез? Я жевала с одной стороны. Потому что на другую — "сейчас не время". Но у твоего сына время на новый айфон — пришло. Мгновенно.

Марина отвела глаза. За столом повисла зловещая тишина.

— Ирочка, ну не надо, — пробормотала свекровь, теребя кольцо на пальце. — Это же всё семья. Ты сама всегда помогала. Никто тебя не заставлял...

— Вот именно, — перебила Ирина. — Никто не заставлял. Я позволила. И теперь прекращаю.

Она достала из кармана ключи и положила их на стол.

— Я сняла себе квартиру. Недалеко. Там всё по-другому. Там есть я — и мои решения. Там не открывают мой кошелёк без спроса. И не раздают деньги, прикрываясь словом «семья».

Сергей медленно поднялся.

— Подожди. Ты не можешь вот так… просто взять и уйти! Мы столько лет вместе! Я… я ведь всё делал…

— …из любви? — Ирина склонила голову. — Нет, Серёжа. Из привычки. А любовь — это когда бережно. Когда «спросить», а не «взять». Когда «помочь» — это и про жену тоже, а не только про сестру и сына. Я устала быть запасным аэродромом. Теперь у тебя всё — по-настоящему. Без спонсора.

Она прошла вдоль стола, мимо шокированных лиц. Никто не вставал. Никто не пытался остановить.

На пороге она обернулась:

— Сергей, поздравляю. Ты свободен. И твоя «щедрость» теперь зависит только от тебя.

— Но… а торт? — вдруг сипло выдавила Марина. — Ты же торт обещала. Заказной, из кондитерской…

Ирина улыбнулась впервые за вечер. Широко. Спокойно. С каким-то странным, освобождённым светом в глазах.

— Торт? В холодильнике. Там надпись: «Любимому». Только теперь я точно знаю, кого имела в виду — себя.

Ирина развернулась и ушла. Спокойно, с чувством, будто впервые за много лет сделала подарок именно себе.

Продолжение следует…

Если вам интересна эта история — другие рассказы о силе, самоценности и границах — на моём канале в Дзене: https://dzen.ru/id/670da2c060075234cad2c3ab?sort_type=top&am...

Её внешность производила хорошее впечатление: невысокая, стройная, с открытым лицом. Ничего, казалось бы, необычного, но с такой приятно провести время не только наедине, но и в компании. На вид ей было не больше двадцати пяти. «Возможно, это то, что мне надо», — подумал он.

— Я тут… со своим чемоданом, — начал он немного сбивчиво. — И, конечно же… — он с видом профессионального фокусника вынул из-за спины бутылку шампанского.

Она взяла бутылку и восхищённо присвистнула:

— Ничего себе! Импортное! Это, наверное, очень дорого?

— Первая встреча бывает всего раз! — многозначительно произнёс он.

— И то верно, — вздохнула она. — А я вот только тортик вафельный купила. Знала бы…

— Ничего страшного! — заверил Андрей. — Я очень люблю вафельные тортики!

Он всё ещё стоял в прихожей, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Что же это я! — спохватилась она. — Раздевайтесь, пожалуйста. Пройдёмте на кухню!

— Вот так сразу! Без каких-либо предварительных ласк? — попытался он неловко пошутить.

Люба нахмурилась, не оценив шутки:

— Сначала чемоданы!

Молодой человек мгновенно посерьёзнел:

— Чемоданы, так чемоданы…

Андрей оставил пальто и шляпу на вешалке и проследовал за хозяйкой на кухню. Он явно когда-то занимался спортом, заработав этим широкие плечи и хорошую осанку. Правда, сейчас позволил себе отпустить небольшой животик, едва заметный под широкой клетчатой рубашкой.

В маленьком помещении кухни стоял стол с двумя табуретками и польский белый гарнитур. На протёртом линолеуме у стены уже расположился её новый кожаный чемодан.

Люба достала из верхнего шкафчика бокалы, гость разлил в них шампанское.

— Давайте, вы, как мужчина, должны начать первым!

— Конечно-конечно, — засуетился он.

Андрей положил на стол свой чемодан и раскрыл его. Сначала он вытащил огромный воздушный шар в виде одной женской груди и отпустил его. Шар немым укором повис под потолком, болтаясь в такт сквозняку.

— Единственный ребёнок в семье, воспитанный матерью… — объяснил он первую вещь из своего багажа.

— А она правая или левая? — нервно поинтересовалась она.

— Не знаю, — пожал он плечами, — это важно?

Люба неловко отхлебнула напиток.

— Думаю, нет…

Следующим предметом оказалась металлическая цепь, которая с грохотом упала около ножки стола.

— Люблю контролировать свою возлюбленную…

Он с тоской посмотрел, как в её глазах, как ему показалось, интерес к нему начинает гаснуть. Для него это была далеко не первая встреча, организованная Великим Распределителем Судеб — самым мощным ИИ, созданным в Стране Одиночества. Вот уже сотню лет он создаёт семейные пары, анализируя невероятный массив данных о каждом человеке на планете.

Не теряя времени, Андрей достал фотографию, на которой была изображена его уродливая карикатура: слишком широкие плечи, огромный живот, перекошенное лицо.

— Неуверенность в себе… Вот.

Последним предметом, который он извлёк из чемодана, был большой бронзовый ключ.

Люба задумчиво наблюдала за парящей сиськой на её кухне, но вскоре, собравшись с мыслями, поставила свой чемодан на табурет и резким движением раскрыла.

— Нарушенная эмоциональная связь с отцом, — под потолок полетел шар в виде бородатого мужского лица, который, долетев до потолка, уткнулся в сиську, а потом громко лопнул. Андрей вздрогнул.

— Не беспокойся, — почти ласково ответила она, — он всегда так.

— Ну раз так… — не нашёлся, что ответить, он.

— Люблю подчиняться, — на пол упала верёвка.

— Страх, что моя жизнь бессмысленна, — она показала ему книгу с пустыми страницами.

И, наконец, последним предметом, который она вынула, оказался старый бронзовый замок.

Андрей поднёс свой ключ к нему и, на удивление, легко вставил внутрь. Однако, попытавшись провернуть его, понял, что ключ застрял внутри.

— Да что ж такое! — в сердцах закричал Андрей. — Все подходило идеально, он должен был повернуться! Что не так-то?

Люба села на табурет, закрыла лицо руками и сквозь всхлипывания пробормотала:

— Я не знаю…

Гость вышел из себя и начал крушить все подряд: лопнул сиську, попрыгал на чемоданах, выкинул цепь и верёвку в окно, обрушил стол и даже пытался отломать дверцы у повидавшего виды польского кухонного гарнитура, но не справился. Раньше умели делать на совесть. Люба молча взирала на это безумство, но остановить его не пыталась.

«Вот чем я плох? Горбатый, косоглазый Михаил, и тот с первого раза нашёл себе жену-красавицу. А я чем хуже? Вот чем?» — бесновались внутри его головы мысли.

Тяжело дыша, Андрей устало сел на табурет рядом с Любой и схватился за свою голову, растрепав волосы.

В прихожей раздался грохот и треск. И через минуту на кухню ввалились несколько полицейских в форме. Главный был постарше остальных, он и заговорил:

— Уничтожение своего чемодана карается лишением гражданства! В нашей стране без багажа нельзя!

— Но я… — попыталась было возразить Люба.

— Порядок есть порядок! Вас ждёт депортация. Пройдёмте с нами, — отчеканил полицейский.

Они грубо заломили руки за спины у обоих, надели наручники, вывели их на улицу и посадили в ржавый жёлтый УАЗик.

Вокруг уже собралась толпа зевак.

Машина завелась и не торопясь поехала. Сквозь вертикальные прутья на заднем стекле автомобиля было видно, как Андрей робко протянул руки к девушке.

— Кажется, она ему улыбнулась… — сказал какой-то пожилой мужчина из толпы.

— Точно-точно! — ответила женщина и неожиданно зааплодировала.

Через минуту внутри отсека для задержанных Люба и Андрей уже вовсю целовались.

Улица заполнилась звуком бурных оваций. УАЗик проехал мимо знака с надписью: «Вы покидаете Страну Одиночества. Ждём вас снова!»

ТГ https://t.me/vadimberezinwriter

Автор: Вадим Березин

Редактор и корректор: Алексей Нагацкий