Рано утром, в понедельник, Мирка шла в школу – она заплела косу, сама постирала себе одежду, вечером сварила щи, собрала охапку хвороста, которую несла в руках, нарвала бересты и закончила доклад по Евклидовой геометрии. Очень хотелось им похвастаться перед учителем! Крепкая стопка аккуратно переписанных листов бумаги, законспектированных, с выводами и доказанными теоремами лежала в сумке. Теперь она не боялась, что книгу отправят обратно в областную библиотеку. У неё была полноценная копия, сокращённая, но главное, чтобы было понятно и без ошибок... А село, тем временем, вело себя так, словно ничего не произошло. Глава сельсовета вообще сказал, что война не продлится и года – а, значит, скоро закончится. Люди пообсуждали, что делать, пришли к выводу, что нужно ждать новостей и разошлись... Клуб опустел. Впрочем, летом он всегда пустовал, как и школа. Да и школой это можно было назвать условно – в сельском клубе было три небольших комнаты. В одной по вечерам слушали радио, в другой хранились книги – там была библиотека, в третьей стоял диван, несколько столов, скамейки для учеников и печка.

Дверь была не заперта. Из комнаты раздавалось похрапывание. Мирка аккуратно зашла в класс. У неё было всего пара часов, чтобы позаниматься в тишине. Арик сидел в темном углу и побулькивал – спал. Пётр Сергеевич похрапывал на диване прямо в одежде, прикрывшись старым тулупом. На учительском столе стояла фляжка и пустая кадка из-под квашеной капусты, а ещё там лежала открытая папка, всюду были пронумерованные листы бумаги, заполненные чертежами и формулами. Мирка тихонечко развела огонь, напихала в печку хвороста, стала наводить порядок, выложила свой доклад и начала заинтересованно читать другой – тот, над которым последние дни работал Пётр Сергеевич вместе с пришельцем... Арик булькнул погромче.

– Интересно? – спросил он сонно.

– Тсс! – сказала Мирка, отыскивая страницу за страницей, аккуратно укладывая их в папку, попутно соображая, что ментальный разговор неслышим и никак не может разбудить спящего учителя. – Это про электроэнергию? – спросила Мирка.

– Да, – кивнул Арик. – В отличие от солнечных, ветровых и гидроэлектростанций, энергия атома более мобильна, – занудствовал он, – эта энергия не зависит от внешней среды, погодных условий. Вашему миру нужно осваивать северные земли... И вообще, много что осваивать. Электричества нужно много. В каждый дом!

– Говоришь, как будто в партии состоишь, – сказала Мирка, удивлённо листая документы. – Неужели Пётр Сергеевич всё это понял?

– Не всё. Но многое. Самое сложное тут – это система обогащения. Мы используем подобную энергию в открытом космосе, на безлюдных планетах...

– А это взрыв? – девочка задержала внимание на одном из листов. На нём было изображено несколько грибов с указанием размеров в метрах.

– Да, это взрыв, – кивнул Арик, заглянув через плечо. – Я же говорю, это опасная технология.

– И какой мощности может быть такой взрыв? – уточнила она, слегка помрачнев, потому что все эти нули ей ни о чём не говорили.

– Большой, – вздохнул Арик. – В первом витке вселенской войны парлаксиан, наши враги использовали термоядерные бомбы первого поколения. И даже они были...

– Ты лучше скажи в джоулях, – произнесла девочка, открыла тетрадку и взяла карандаш. Арик стал перечислять цифры, Мирка стала записывать и умножать. И чем больше она умножала, тем больше получалось нулей, поэтому она перешла на сокращения. И когда ей пришлось возвести десять в двенадцатую степень, стало казаться, что она где-то ошиблась. В библиотеке была книга про военную технику, она прочла её под Новый год... Ну не бывает такого оружия! Даже самые лучшие немецкие бомбы первой мировой и те ни в какое сравнение не шли с этим. И ещё тогда Мирка обратила внимание, что любая новая разработка спустя весьма короткий промежуток времени появляется у врага, затем у союзных войск, а потом – обнародовался в каком-нибудь вот таком справочнике. А пришелец все продолжал и продолжал перечислять цифры, мощность и вероятную разрушительную силу.

– Подожди-подожди! – мысленно перебила Мирка и замахала руками. Арик прекрасно знал, что так она делает, когда хочет сосредоточиться. – То есть ты, – сказала она вслух, медленно и тихо, тщательно подбирая термины, да так, что Арик всем нутром почувствовал, как юный, детский мозг подыскивает нужные слова дабы сформулировать сложную мысль, – то есть ты, – повторила она, – выдал военному конструктору технологию, которая потенциально позволяет убивать миллионы человек, и выдал её накануне войны?

– Ну да. А что? – радостно спросил Арик. Он не совсем понимал, к чему был этот вопрос, зато предложение более чем из десяти слов, наполненное сложными терминами… Мирка делала успехи! А девочка внимательно на него смотрела и хмурилась.

– Я начинаю понимать, почему викториане вас завоевали, – мрачно произнесла Мирка.

– Я злюсь не на тебя, я злюсь на себя! – кипел Арик. – Это я допустил, что технология, для которой ваш мир ещё не готов, оказалась у тебя в руках!

– С чего ты решил, что мы не готовы? – спрашивал Пётр Сергеевич, – Нам нужно электричество, нам нужна энергия, технологии, которые ты нам дал...

– Я не давал вам технологии, – ответил пришелец. – Я дал технологии тебе, а ты выудил из меня знания, которые позволяют сделать бомбу. Браво! Наверняка, не будь у людского рода хитрости, он не выжил бы как вид. Теперь у твоего вида есть технологии, которые очень быстро попадут в руки сильным мира сего через шпионские сети и вот, уже через каких-то жалких пару лет, все страны на планете будут решать конфликты с помощью десятков килотонн обогащённого урана в тротиловом эквиваленте.

– Тебе то какое дело? – нахмурился Пётр Сергеевич. – Ты все равно улетишь отсюда через пару лет.

– Мне? – ахнул Арик. – Действительно. Я же просто наблюдатель. Казалось бы, какое мне дело? Ты знаешь, что такое великий фильтр? Это исторический период в расцвете цивилизации, когда у неё, цивилизации, самый высокий шанс уничтожить саму себя. К примеру, синариане изобрели термоядерную бомбу раньше антибиотиков. Война, которая началась, навсегда откинула цивилизацию назад, и они уже никогда не смогли оправиться и нагнать в развитии достаточный уровень. В итоге они вымерли от вирусов-мутантов. Сейчас планета синариан является археологическим памятником с кучкой псевдо-разумных одичавших племён. Являлась. Пока нам не пришлось эвакуировать все музеи..., – вздохнул Арик.

– Я никогда не хотел, чтобы эта технология стала оружием, – произнёс преподаватель.

Арик оценил сердцебиение, пульс, давление. Пётр Сергеевич врал. Но не полноценно. Недоговаривал.

– Вы лжёте, – сказал Арик.

Пётр Сергеевич громко грохнул кулаком по столу. Он действительно часто врал. Но всё время забывал, что общается с телепатом.

– С самого начала, – уточнил он, собирая волю в кулак, – я не хотел делать оружие. Да, мысли были, – признал преподаватель, досчитав про себя до десяти. – Но эта технология меня покорила, понимаешь? Элегантная, компактная, предсказуемая!

– Ох, намучаетесь вы с ней, – произнёс Арик. – Это сейчас тебе атомная энергия кажется этакой волшебной палочкой. После первой утечки люди ахнут, после второй – станут бояться, а после третьей – проклянут.

– Да что ты о нас знаешь, ты вообще – странная медуза из другой эпохи!

– Может быть, я и странная медуза из другой эпохи, но я понимаю, как сильно ты хочешь вернутся на свою работу. Ведь там ты инженер! – воскликнул Арик, – конструктор, разработчик! А тут – учишь детей таблице умножения.

– У тебя есть другие технологии, корабль ими напичкан, – произнёс Пётр Сергеевич и начал загибать пальцы. – Передача сигналов на сверхдалёкие расстояния, твои рассказы про квантовую физику впечатляют, а ментальный конвертер! Это настоящее чудо!

– Я знаю. Но каждая из моих технологий – потенциально опасна и может быть использована против человечества. Ментальный конвертер? Массовая гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трёх экваториальных спутниках... Ты должен понять, что вам нужно пройти через смерть, боль, потери, нарастить целый культурный слой ненависти к убийству и войне, прежде чем можно будет наладить между нашими расами полноценный технологический обмен.

– И сколько времени пройдёт? – воскликнул Пётр Сергеевич. – Как ты не понимаешь...

– Я как раз прекрасно все понимаю. Один раз мы уже наступили на эти грабли – мы нашли разумную расу и дали им технологии. Теперь эта разумная раса истребила девять из десяти парлаксиан, а война длится уже около тысячи лет.

– И сколько нам ждать? – риторически спросил Пётр Сергеевич.

– Попробуйте посадить космический объект на соседнюю планету. Полноценно посадить. Не на Луну, а на другую планету. Обычно, такой уровень технологий доступен расам, которые практически закончили воевать, а оружие стало инструментом сдерживания.

"Долго. Очень долго. Лет пятьдесят. Я, может, и доживу," – подумала Мирка. Она притаилась в библиотеке и прекрасно слышала крики через тонкую стену. Если честно, ей тоже хотелось отчитать преподавателя.

– Но ты сам, сам сказал, что человечество стоит на грани ядерного прорыва! – вскричал учитель.

– Ты же понимаешь, какая пропасть разделяет обычные исследования и полноценные технологии? Без моих знаний вы ещё лет пятнадцать будете возиться, а потом лет двадцать общественное мнение слушать, прежде чем построите первую работающую АЭС.

– Не будем. У нас уже все готовенькое. – Пётр Сергеевич потряс папкой в воздухе.

– Ты хочешь, чтобы я стёр все твои воспоминания? – прохладно спросил Арик.

– Не-ет! – Пётр Сергеевич погрозил пальцем. – Ты не посмеешь это сделать! Ты слишком добрый для этого!

– Я достаточно добрый, чтобы не нанести физический вред. А вот убрать следы своего пребывания в твоей голове – легко. Я просто все уничтожу.

Пётр Сергеевич насупился, нахмурился и посмотрел на Арика из-под бровей. Некоторое время два разозлённых сверхразума сверлили друг друга взглядом.

– Хватит меня обвинять! – не выдержал Арик. Было понятно, что он очень расстроился. – Я не хочу стирать тебе память. Мне в твои мысли-то лезть – и то неприятно, это же твоё, личное. Но я уверен, уверен больше всего на свете, что где-то глубоко ты понимаешь, что я прав. Если вы начнёте войну с ядерным оружием, то поставите под угрозу всё человечество. И я знаю, что случится, потому что вижу твой характер. Ты упрёшься, будешь спать по несколько часов в сутки, падать от голодных обмороков на работе – не потому, что нет еды, а потому что будешь работать без перерывов. И ты закончишь разработку и запустишь производство. А потом ты станешь самым великим, самым известным учёным на планете, а также – человеком, который будет смотреть, как его руками убивают невинных людей, калечат природу, уничтожают всё то, что вы строили тысячелетиями. Ты станешь заливать горе алкоголем, видя, как люди постепенно начинают тебя ненавидеть. Но больше всего на свете ты будешь ненавидеть сам себя. И вот, как-то утром, страдая от тяжёлого похмелья и стыда, ты не выдержишь и покончишь с собой, понимая, что могли бы одержать победу без этих бомб.

Пётр Сергеевич сжал кулаки до хруста.

– Если наши враги победят, то человечество и так будет под угрозой, – сказал он. – Я знаю, как вооружена немецкая армия и понимаю, что стоит за их желанием одержать победу. Это война не на год и даже не на два. Это война до полного уничтожения одного из противников. Если они победят, нам конец!

Арик промолчал. Преподаватель сел за стул, поставил локти на стол и обхватил лицо руками.

– Почему всё всегда должно быть так сложно? – спросил он грустно и откинулся, сняв очки. Он сидел молча несколько минут, затем встал, открыл дверку печки и кинул туда папку, внимательно смотря, как тлеющие угли начинают постепенно, неохотно съедать уникальные, космические знания.

– Отчего ты так уверен, что мы победим? – мрачно спросил Пётр Сергеевич.

– Потому что добро всегда побеждает зло. – невинно произнёс парлаксианин.

– Ты так и не сказала своему учителю, что это ты нашла проект с бомбой? – спросил Арик. Мирка подстелила старое одеялко на траву и села рядом с космическим кораблём.

– Нет, – вздохнула она. Ей было страшно говорить. Да и что бы она рассказала – что это она зашла в класс, нашла проект, а затем наябедничала?

– Я такая трусливая, – сказала Мирка грустно.

– Зато ты не глупа, – произнёс Арик.

– Толку-то от моего ума, – Мирка встала, отложила книжку и пошла собирать в кучку овец, которые разбрелись вокруг космического корабля.

– Скоро будет ровно год, как ты живёшь на нашей планете, – произнесла Мирка, вернувшись.

– Ах да... – ответил Арик. Он возился с кораблём. Солнце начало скрываться за верхушками деревьев. – Тебе не пора домой? – спросил пришелец.

Мирка неохотно встала с одеялка.

– Пора, – вздохнула она.

– Проводить?

– Проводи, – улыбнулась девочка.

В горку она шла с трудом – устала. А вот Арик взлетел быстро.

Село готовилось ко сну. Мирка загнала овец в сарай и краем глаза заметила, что в окошке горит свет. Электричества у них в доме не было, но были свечи. А матушка их экономила и зажигала очень редко. Войдя в сени, она увидела ботинки Петра Сергеевича. Стало не по себе – в последнее время Пётр Сергеевич много скандалил. Говоря начистоту, он всё время скандалил... Он ссорился с председателем сельсовета из-за того, что на класс в десять человек им прислали всего один комплект учебников. Он ссорился с матушкой из-за того, что та не позволяла Мирке слишком много заниматься. Он умудрился даже поссориться с Ариком – из-за чертежей и схем ядерной бомбы! Мирка присела у двери в дом, прижав ухо. Пётр Сергеевич что-то объяснял, не кричал, не давил, аккуратно и дотошно разжёвывал матушке какие-то научные проблемы. Та изредка задавала короткие вопросы и больше молчала. Внезапно дверь отворилась! Вошёл Тиха.

– Ты чего тут расселась? – спросил он деловито. – Иди в дом, о тебе говорят.

– Я очень рад, что мы нашли общий язык, – произнёс Пётр Сергеевич и встал из-за стола, накидывая пальто.

– Я ещё ничего не решила, – ответила матушка.

– Сколько вам потребуется времени, чтобы принять решение?

– Пока не знаю. Но, наверное, около недели.

– Постарайтесь побыстрее. Если мы хотим начать заниматься, то каждый час на счету.

Мирка юркнула в комнату по тёмному углу. Пётр Сергеевич собрался и вышел из дома.

– Мира, идём ужинать! – крикнула матушка.

На следующий день Пётр Сергеевич уехал в область, наверное, за новыми учебниками, Арик посвящал всё время космическому кораблю, но последнее время частенько помогал Мирке с учёбой. Третий день плотной пеленой шёл дождь. У Мирки появились свободные часы, которые можно было провести в библиотеке и за партой. И вот, она уже была готова углубиться в теорию относительности, как хлопнула дверь. В класс зашёл вечно недовольный, мокрый от дождя преподаватель. Он положил перед ней толстый журнал с печатью областной библиотеки.

– Что это? – спросила Мирка.

– Московская международная Олимпиада для школьников. Ежегодный вестник. Через месяц можно поучаствовать в отборах до 12, до 14 и до 16 лет. К нам приедет комиссия на пару дней, – произнёс Пётр Сергеевич. – Читай.

Мирка села на диван и стала читать журнал. Очень внимательно и вдумчиво, она делала это почти полтора часа – журнал был толстенький, с программками и примерами задач.

– Задачи интересные, – сказала девочка. – Но как это поможет нам выиграть войну?

– При чём здесь война? – раздражённо уточнил Пётр Сергеевич.

– Разве мы не пытаемся выиграть войну? – уточнила Мирка.

– Нет, – ответил преподаватель. – Мы с тобой, по крайней мере точно. Нас туда не возьмут, – он сел на стул, отложил свою трость. – Меня вот по здоровью не взяли даже связистом, – сказал он немного грустно. – Тебя уж и подавно.

– Вы пытались записаться на фронт? – удивилась Мирка.

– С чего ты взяла? – раздражённо спросил преподаватель, уходя от ответа.

– Вы, конечно, могли вернуться на должность конструктора... – протянула Мирка. – Если бы у вас были те чертежи. Но теперь у вас их нет, и вы кидаетесь из стороны в сторону, лишь бы не сидеть в этой глухой деревне и не учить детей читать по слогам.

Пётр Сергеевич помрачнел.

– Умная шибко? – спросил он.

– Я вообще не понимаю, зачем вы со мной возитесь, – сказала Мирка печально. – Эта олимпиада, в которой я могу участвовать – она тоже нужна, чтобы выбраться отсюда? Я одержу победу и на вас снова обратят внимание, так?

Пётр Сергеевич молчал. Он бы мог соврать, но у Мирки был козырь – Арик, который дремал в уголке. А он всегда точно знал, когда кто-то врёт. И любил говорить об этом вслух.

– Хорошие олимпиадники – это не только тяжёлая работа, но и полное, безоговорочное, наплевательское отношения твоих тренеров к тебе, как к личности. Ты для них – это результат, как породистая собачка на соревнованиях. Ты перестанешь общаться со сверстниками, иметь право на увлечения, развлечения, хобби, игры во дворе. Никакой биологии, физики, французского. Только математика, графики, функции и логарифмы. Если тебе повезёт пройти экзамен, ты обречена забыть о счастливом детстве. Это первое.

Пётр Сергеевич открыл ставни. За окном по-прежнему шёл проливной дождь.

– Я действительно размышлял о том, что твои олимпиадные успехи могли бы потенциально вытащить меня отсюда, – произнёс он, сложив руки на груди и задумчиво глядя на капли воды, падающие из тяжёлых, серых туч. – Но, если это случится, ты не должна расстраиваться из того, что стала инструментов в руках других.

– С чего вдруг? Чтобы позволить дёргать меня за ниточки? – Мирка отложила журнал.

– Мне нужно донести до тебя мысль, что взрослые начнут видеть в тебе исключительно орудие достижения своих целей, потому что ты вступаешь на очень циничный путь. Но дело не только в этом. Есть ещё кое-что.

Он сел за стол.

– Больше всего на свете я люблю необычных людей, – произнёс Пётр Сергеевич и стал вспоминать всех тех, с кем когда-то водил дружбу в той, другой жизни, – заик, двойняшек, горячих поклонников, коллекционеров, со шрамами на лице, на лбу, на подбородке, ярко и броско одевающихся, эпатажных, эмоциональных, с мрачной судьбой или светлыми мечтами. Но более всего я восхищаюсь чересчур одарёнными, умными и увлечёнными. Необычные люди хороши тем, что необычность в других они с рождения воспринимают как данность, с которой сами всю жизнь живут. С такими людьми легче общаться, они более лояльны, терпимы и мудры. При всём цинизме пути, который ты можешь выбрать, тебя будут окружать гении, невероятные, потрясающие люди: учёные, дети и преподаватели. Ведь настоящая опасность для таких, как мы, – продолжил Пётр Сергеевич, вспоминая всех своих врагов, – таится в самых обычных, серых обывателях, которые свято уверенны в том, что точно знают, как правильно, что верно и зачем нужно поступать так, а никак иначе.

Мирка недоверчиво прищурилась и внимательно посмотрела в сторону пришельца.

– Он не врёт, – сонно ответил Арик.

– Что такое Олимпиада? Зачем она вообще нужна? – спросил Тиха и довольно плюхнулся в старое, мягкое кресло за столом.

– Чтобы соревноваться, – ответила Мирка, гордо разливая всем щи, которые сама утром сварила. – А победителям – приз.

– Какой? – спросил брат.

– Комната в городе на всю семью, – сказала матушка. – Стипендия на время подготовки.

– Деньгами? – уточнил Тиха.

Матушка все узнала. Она долго разговаривала с Петром Сергеевичем. И если уж она решила, что теперь Мирка будет реже пасти овец, то дело того стоило.

– Да, деньгами, – кивнула Мирка.

– Значит, тебе нужно больше учиться, – согласно закивал брат. Мирка теперь не пасла скотину, а всё время проводила с книгами. И брату приходилось работать намного больше – поэтому с непривычки он уставал. Сильно уставал. Так, что едва в руках ложку держал... Зато козам было что есть.

– Тебе тоже нужно больше учиться, – ответила Мирка.

Брат по учёбе отставал. Прошёл год, и он едва научился читать. Писал криво, крупными печатными буквами, делал множество ошибок. Но вот матушка, к примеру, как и все в селе, была почти безграмотной. Таких людей звали "читальцы". Читать умели, а вот писать – нет.

– Я не могу, – пожал плечами брат. – Работа.

– Все ты можешь, – сказала Мирка. – Зимой-то ты не работаешь. Вот переедем в город, буду с тобой вечерами сидеть и учиться. Может, в техникум поступишь. Тракторы чинить. Не все же до старости косой махать.

Брат вздохнул.

– А я сегодня в библиотеке «Технику-Молодёжи» взяла, – сообщила девочка. – Хотите почитаю?

Матушка достала свечку. За окном было уже темно. Мирка была единственной в семье, кто читал ровно, быстро и не по слогам.

– Конечно, хотим. – сказал брат.

– Только не про научные опыты, – попросила матушка.

– И то верно, – кивнул Тиха, глянув на Мирку. – Мы ж не виноваты, что на нас троих все мозги тебе достались.

Девочка засмеялась и открыла журнал.

– Пирожки в дорогу, – сказала баба Лера, заворачивая в газету нехитрую снедь.

– Тихе отдай, – деловито посоветовала Мирка. – Меня покормят, когда приедем.

– Вы всю ночь будете ехать, – сказала матушка, взяла Миркин заплечный мешок и стала перебирать вещи, которые девочка должна взять с собой в дорогу – проверяла, всё ли она взяла. Вместе с учителем Мирка ехала в центр. В большой, областной город! Туда на несколько дней приехали учителя из столицы, чтобы просмотреть новых кандидатов на участие в олимпиадах и конкурсах. Билетов от сельсовета дали только два. Матушка хотела третий, чтобы поехать с дочерью, но денег было мало. Поэтому женщина боялась. Было видно, как она нервничала, ведь девочка впервые в жизни уезжает куда-то из родного села.

– Я погуляю, – сказала Мирка. Чрезмерная забота утомляла. Она взяла свою сумку и отошла от толпы. Сельчане, как обычно быстро забыли про истинную цель встречи и стали говорить о своём.

– Ровно год прошёл, как ты прилетел, – сказала Мирка Арику. Он дремал за ветхим домиком, гордо именовавшимся железнодорожной станцией. Пришелец вообще любил поспать где-нибудь подальше от Цикады, которая заставит его работать... Мирка прошлась по окраине леса. За деревьями начинались небольшие холмы с крупными, скалистыми выступами.

– Тебе пора, – пробурчал Арик издалека. – Поезд придёт через десять минут. Взрослые уже нервничают.

– Бегу! – крикнула Мирка. Хорошо, что Арик не читал её мысли. Никто не станет читать её мысли. Её не задурит ментальный конвертер, её ни в чём не заподозрит даже принципиально недоверчивая Цикада. Она выглядела наивным ребёнком – и это был её главный козырь.

Девочка подошла к одному из камней и спешно огляделась, тщательно запоминая детали, да так, чтобы узнать это место спустя много лет. Деревья могут вырасти, кусты тоже, железная дорога к северу под углом в 30 градусов, станция ровно за спиной, валун сплюснутой формы слева... Затем она достала из сумки толстую папку, на которой аккуратным детским почерком было написано: "Тайны атома. Вскрыть после войны". Мирка приподняла плоский, нагревшийся камень и положила под него папку. Ей до сих пор было жаль свой конспект по Евклидовой геометрии, который пару недель назад Пётр Сергеевич спалил в печке сельской школы.

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

– То есть ты совершал разведывательный полёт по нашей системе и разбился?

– Именно, – кивнул парлаксианин.

Мирка, Арик и Пётр Сергеевич взбирались в горку, чтобы взглянуть на космический корабль. Легче всего было Арику – он просто летел. Мирке было посложнее – она после уроков ещё и коз выпасала, животные шли в гору неохотно, всё норовили обратно спуститься, но тяжелее всего было Петру Сергеевичу, с палочкой. Он тяжело дышал, иногда останавливался, однако, несмотря на это, засыпал Арика вопросами так быстро, что тот не успевал отвечать.

– Как тебе удалось одурачить целую деревню, да так чтобы тебя никто кроме нас не замечал?

– Конвертер. Меняет восприятие. Я покажу...

– Как ты выучил наш язык?

– Если ты телепат, не нужно знать язык. Ваш разум сам подбирает нужные термины…

– Почему ваша раса такая гениальная, если у тебя мозг меньше моего?

Вот тут Арик впервые задумался.

– Ты по весу, что ли, мозг оцениваешь? – уточнил он и засмеялся. – Мозг слона в четыре раза крупнее, но это не делает слона разумным, – заявил Арик, просмеявшись.

– Ты не понял меня, – буркнул учитель.

– Я понял, просто ответ лежит за пределами твоих познаний.

– Ты хочешь сказать, что у меня в голове столько слов умных нет? Твоё ментальное общение упрётся в языковой барьер?

– Д-да, – выдавил Арик. Мирка прыснула. Арик всегда начинал немного заикаться, когда ему нужно было сказать что-то неуважительное. Ментальный заика. – В моем теле много биоимплантов, они дают мне необходимые знания. К примеру, я могу на память зачитать всю историю парлаксиан, начиная с одноклеточных. Хотя я её никогда не учил. И это не какое-то хранилище, к которому я обращаюсь, словно достаю книгу с полки. Это полноценное знание. Я просто знаю это и всё. За счёт имплантов мой мозг работает гораздо быстрее и эффективнее, чем без них. Кроме того, импланты...

– Интересно, когда человечество до такого дойдёт? – перебил учитель, присев на тёплый, покрытый мхом камень, достал платочек и вытер лоб.

– Редактировать геном... Ну, лет может через сто, если повезёт. Гораздо дольше вы будете преодолевать этическое сопротивление.

– Что-что? – переспросил учитель.

– Ну вот тебя сослали сюда за что? Партия хочет самолёты, а ты – вычислительную машину. Пошёл против общества, попытался провернуть подпольные разработки. Ты думаешь, через сто лет что-то изменится? Всё то же общество, всё такая же партия, ну, может, чуть другая, будет всячески противиться новым открытиям. Парлаксиане двадцать лет разбирались, как клонировать самих себя, а потом двести лет – преодолевали общественное сопротивление.

– Ты прав, это ужасно! – сказала Мирка. Она очень хотела показаться умной, но никак не получалось.

– Не так уж это и ужасно, – размышлял вслух Арик, – печально – да, сложно – ещё как. Но не ужасно. Общественное сопротивление помогает осмыслить технологию. Иногда – не дать случиться страшному. Чтобы, к примеру, первыми успешно клонированными объектами стали донорские органы, а не идеальные солдаты.

– Странная у тебя логика, – произнёс учитель. – Тебе не кажется, что тогда общество теряет скорость развития, становясь чрезмерно внимательным судьёй, который выслушивает все за, все против и осознает, что обе стороны правы и неправы одновременно?

– Это действительно очень тяжело. Поэтому мы нередко прибегаем к помощи искусственного интеллекта. Кстати, мы почти пришли.

Пётр Сергеевич поднялся с камня и огляделся. Мирка затаила дыхание. С горы открывался вид на красивую, залитую вечерним солнцем долину – деревья уже начали желтеть и находились в той стадии, когда зелёных листьев ещё было много, но жёлтые и красные уже ярко выделялись на общем фоне.

– У вас очень красивая планета, – произнёс Арик.

Посреди долины, у небольшого, лазурного озера из земли торчал идеальной формы огромный белый блестящий шар.

– Я до самого последнего был уверен, что это выдумка, – прошептал Пётр Сергеевич. Усталость на его лице как рукой сняло. Глаза горели, лицо разгладилось – стало чёткое, сконцентрированное, от удивления он, казалось, едва держался на ногах... При ближайшем рассмотрении оказалось, что корабль всё-таки потрепало. Кое-где бока были вмяты и сквозь содранную обшивку виднелись искрящиеся синими вспышками бесчисленные микросхемы, датчики и провода.

Оправившись от шока, Пётр Сергеевич возвращался в своё обычное, раздражённое состояние.

– Вырубай уже эту штуку, – сказал он привычным недовольным голосом.

– Ментальный конвертер? – уточнил пришелец.

– Да.

– Выключать я его не стану, но сейчас внесу тебя в список исключений.

– Хотя бы так.

Арик начал колдовать вокруг конвертера.

– Ощущение очень мерзкое, – проворчал преподаватель, – как будто в голове что-то неправильно лежит.

– Я напишу разработчикам претензию, если вернусь. – Арик отключил конвертер и включил его снова. – Легче?

– Да, значительно, – вздохнул Пётр Сергеевич и достал из сумки батарею. – Заряжай!

После того, как Арик поместил батарею в отсек зажигания, корабль ожил. Загудел, задрожал, по белоснежной обшивке побежали какие-то символы.

– Как вам удалось преодолеть первую космическую? – спросил Пётр Сергеевич, начиная очередную серию расспросов.

– Ядерные двигатели. Технология старинная, средневековая, опасная, но по эффективности до сих пор ничего лучшего не придумали, – ответил Арик.

– Световую развиваете?

– Развиваем, – кивнул пришелец. – Но в пределах системы, для полноценных полётов сверхсветовая...

– Сверхсветовая? – нахмурился Пётр Сергеевич. – Какая такая сверхсветовая? Не бывает...

– В нашем – нет. А в подпространстве – бывает, – заметил Арик. Кажется, он научился перебивать! – Подпространств существует бесчисленное множество, выбирай какое хочешь, в каждом – свои вероятности и свои законы, иногда такие, что можно их даже настраивать. Чем больше измерений в подпространстве, тем больше возможностей. Корабль входит в подпространство, развивает сверхсветовую скорость, затем выходит оттуда.

Пётр Сергеевич ходил вокруг корабля и внимательно всматривался в каждую деталь, затем снял очки, протёр платочком и снова стал рассматривать корабль. Казалось, он может делать это бесконечно.

– В нашем мире скорость света – это предел, – сказал он задумчиво. И сам же продолжил: – А если так, значит нужно найти другой мир с другой физикой?

– Именно, – кивнул Арик.

– И как я сам не додумался, – проворчал Пётр Сергеевич. – А что, хорошая мысль, как-нибудь на досуге построю на заднем дворе портал в многомерное подпространство... Буду школьникам тессеракты показывать.

– А мы, кстати, так в школах и делаем, – сказал Арик.

– Завидую вашим школам, – вхдохнул Пётр Сергеевич.

– А есть мир с бесконечным количеством измерений? – спросила Мирка. Она очень хотела поумничать, но у неё никак не получалось. Зато она совсем недавно прочла в справочнике о том, что такое бесконечность.

– Теоретически – есть, – ответил Арик. – Мир невероятной математической логики. Пространство случайностей. Считается, что он является центром вселенной – местом, откуда в момент зарождения мира появились все остальные подпространства. Но мы пока мало что про это знаем. Есть теоретические модели, предположения.

– Моё представление о центре вселенной и теории возникновения мира только что разбилось вдребезги и снова возродилось, словно феникс из пепла. Чудеса! – задумчиво произнёс Пётр Сергеевич, затем аккуратно постучал по космическому кораблю и приложил к нему ухо. – Нагрелся... – сказал он, отпрянув. – Это же сколько ты должен знать, чтобы такой корабль починить? Неужели простых разведчиков этому учат? Опять импланты?

– И они тоже, – кивнул Арик. – Но это далеко не всё. Всеми системами корабля управляет искусственный интеллект, он же – восстанавливает и чинит. Кстати, а вот и он.

Над кораблём повисла точная копия Арика – только прозрачная, переливающаяся и без шара.

– Здравствуй, Цикада. Это мои друзья. Они спасли меня и теперь помогают мне отправиться домой. Ты можешь превратиться в нечто более привычное для них?

– Могу, – ответила копия. И превратилась в девушку! Мирка застыла с открытым ртом. Затем опомнилась, подбежала к странному существу и протянула ладонь. Пальцы прошли сквозь объёмное изображение.

– Но как так? – спросила она.

– Какая странная вы раса, – произнесла Цикада. – В пространстве множество радиоволн – развлекательные, информационные, даже закодированные. Вы находитесь на неплохом уровне развития, но вот ваш моральный облик...

– Я все объясню позже, – ответил Арик. – Эта тема требует отдельного обсуждения, – добавил он. А пока займись делом.

– Будь осторожнее, – сказала Цикада и исчезла.

– Она вам не верит, – вздохнул пришелец. – Пока вы её рассматривали, я ей объяснял, что вы не опасны. Считает, что мне нужно от вас защититься.

– А она правильно считает, – сказал Пётр Сергеевич.

– Постой, – Мирка начала догадываться. – Вы сами очень миролюбивые. Доверяете всем... А роботы ваши не доверяют?

– Именно, – произнёс Арик.

– То есть вы передали им работу, которую вам самим делать тяжело?

– А для чего ещё нужны роботы? – уточнил Арик, вспоминая трактор начальника сельсовета. – Насколько мне известно, вы поступаете точно так же. К тому же, искусственный интеллект всегда может рассудить сложные этические проблемы беспристрастно.

– Вернёмся к ядерным двигателям... – произнёс Пётр Алексеевич.

Зима выдалась многоснежной, сугробы были такие, что вместо уроков физкультуры ученики разгребали завалы снега перед клубом. Весной во время половодья речка, как обычно, вышла из берегов, дороги размыло, а телеги вязли в грязи. Матушка недоверчиво посматривала на Мирку, которая все больше и больше увлекалась науками. Оно и понятно – с началом лета девочка уже не сможет проводить столько времени за учёбой, ей придётся помогать по дому. А уроки тем временем становились все сложнее, и девочка едва успевала справляться с домашним заданием.

К новому году математический справочник Мирка выучила практически наизусть, так что Петру Сергеевичу приходилось писать ей новые правила на кусочках бумаги. Они изучали многоярусные уравнения, матрицы и даже логарифмы. Но больше всего Мирке нравилось строить графики! Жаль, что Пётр Сергеевич мало их задавал, а задавал всё время самое сложное и скучное – логарифмы, к примеру. Правда, иногда она все-таки сбегала к Арику, а по выходным заставала там Петра Сергеевича – они вместе с ним копались в его микросхемах, подпространствах и ядерных двигателях.

– Что грустишь? – спросил Арик. От неожиданности Мирка подпрыгнула. Все ученики разошлись, а вот она оставалась допоздна. Пётр Сергеевич просматривал домашние задания, периодически заглядывал в журнал, хмурился, что-то ворчал под нос про бездарей и двоечников... Неделю назад Цикада отрапортовала, что в их широте наступил трёхмесячный период стабильного тепла с кратковременными периодами дождей, что дикие звери не угрожают жизни Арика, а системы восстановления космического корабля заработали на полную мощность. Пришелец стал всё реже появляться в деревне и больше проводить времени наедине со своим искусственным интеллектом.

– Ты пришёл! – взвизгнула Мирка и кинулась обнимать Арика. Ночью стояли заморозки и Арик покрыл свой пузырь прозрачной оболочкой, плотной, но мягкой. Мирка обняла пузырь, тот прогнулся.

– А ты сшей себе меховой футляр, будешь меньше тепла терять. А Мирослава Зарянова тебе выкройку сделает, на примере модели картографической проекции, так ведь? – последнюю фразу он сказал с нажимом. Мирка все тискала Арика и не хотела отпускать.

– Гражданка Зарянова, – произнёс учитель мрачно, – у меня весь класс Тома Сойера просил, а я вам из областной библиотеки Евклидову геометрию выписал. Если до конца недели не прочтёте, получите в следующий раз не учебник, а шиш с маслом.

– Меня смущают ваши традиции по использованию тел убитых животных, – вздохнул парлаксианин, переваривая фразу про меховой футляр, да и девочку защитить хотелось.

– М-де? – переспросил Пётр Сергеевич, развернул газетку и демонстративно вытащил оттуда кусок хлеба с котлетой. С наслаждением откусил и довольно посмотрел на пришельца.

– Тьфу, – сказал Арик, разворачиваясь к двери. – Я к себе пойду.

– Ну не уходи! – взмолилась Мирка. Пётр Сергеевич достал из-под стола кадку квашеной капусты.

– Баба Лера квасила, – произнёс учитель, похрустывая свежим домашним соленьем. Баба Лера – дальняя соседка, женщина в теле, пожилая, добродушная, немного глуповатая, но невероятно опытная, была известна на селе как одна из лучших поварих.

– Ты всё равно мне весь аппетит испортил, – произнёс Арик. Он любил квашеную капусту. И не просто любил – все эти молочные кислоты и продукты брожения действовали на пришельца слегка опьяняющие.

– Ну я тогда ей обратно верну. А то она все норовит мне подарков насовать, чтобы я её внуку трояк в четверти по химии поставил. А я же не поставлю, ты меня знаешь. Заставлю весь учебник от корки до корки вызубрить. Вот ведь несчастный, – вздохнул учитель. – Бедный парень, все каникулы за партой просидит.

– Квадратура круга недоказуема потому, что число пи – иррационально? – внезапно спросила Мирка. Она всё-таки села за учебник.

– Да, – ответил Пётр Сергеевич и глянул на девочку, та внимательно и медленно проглатывала достаточно сложный для её возраста учебник. Учитель достал из кармана фляжку и отпил глоток. Арик хмуро на него посмотрел.

– Пятница, можно, – сказал учитель.

– Есть подпространство, в котором квадратура круга доказуема, – заявил Арик, понимая, что напрашивается.

– Серьёзно? И как? – Мирка захлопнула книжку и приготовилась слушать.

– Кстати, можно и без подпространств обойтись, если система исчисления, в котором пи – рационально... – начал он.

– Так! – произнёс Пётр Сергеевич. – Не морочь ребёнку голову. Ты улетишь когда-нибудь, а ей с этой белибердой ещё жить. И вообще, собираемся по домам. У нас у всех дел полно.

– Знаю я, какие это дела, – мрачно ответил Арик, недоверчиво посматривая на фляжку.

– Пойдём ко мне, – шепнула Мирка и потащила Арика за собой. – Матушка с братом сегодня у соседей в дурака играют. Расскажешь мне про квадратуру, – шепнула она, спешно одеваясь и выходя за дверь.

– Капусту забыли! – крикнул Пётр Сергеевич из класса. Мирка вернулась, взяла кадку и потащила домой.

– Что это? – кричала матушка. Мирка вжалась в стул. Мать вызвали в школу. – Зачем вы ребёнку задаёте такие сложные примеры? Почему занятия не закончились? Каникулы уже как три недели начались!

– А вы кто такая, чтобы оценивать сложность? – спрашивал Пётр Сергеевич ледяным тоном. – Или, может, вы разбираетесь в написанном и даже можете это решить?

Мирка крепко обхватила руками сумку с учебниками. Взрослые кричали друг на друга уже давно. Сначала матушка пришла и разбиралась на повышенных тонах, потом оба перешли на крик. И причины крика были понятны – вчера Мирка заснула на уроке. А заснула она потому, что до 4-х утра решала примеры при свете дремлющего Арика. Днём у неё просто не хватало времени – трава ещё не пошла в рост, скотинку приходилось гонять кругами по лужайкам, чтобы те хоть что-то пощипали.

– А мне-то зачем сложность оценивать? Я вижу домашние задание Тихомира, брата её – тут простые примеры со сложением и вычитанием, а он, между прочим, на пять лет её старше!

– И даже те примеры с трудом решает, – усмехнулся Пётр Сергеевич.

– Я очень рада, что вы так серьёзно относитесь к образованию моей дочери, но вы должны... нет, обязаны сбавить нагрузку.

– Я не сбавлю учебную нагрузку, – нахмурился преподаватель. – Мало того, я её наращивать буду.

– Тогда я буду жаловаться. – ответила матушка и тяжело села на стул. – Буду, – повторила она.

– И куда же?

– В обком, куда же ещё.

– Прям так и поедете в область?

– Нет, письмо напишу.

Пётр Сергеевич злобно рассмеялся.

– Письмо? Серьёзно? Вам мои уроки нужно примерно полтора года посещать, чтобы начать письма писать. У нас в селе 16 человек грамотных – и десять из них мои ученики…

И тут матушка не выдержала и заплакала.

– Думаете, я сама себе такую жизнь выбрала? – спросила она. - Думаете, я вот так взяла и решила – а давайте-ка я двух детей без мужа растить буду? Мы в одной кровати зимой спим, потому что крыша обваливается – холодно! Дров едва до февраля хватило. Школа хотя бы тем хороша, что тут кормят, понимаете? А вы ребёнку, которому надо матери помогать, столько задания наваливаете, что она от усталости сознание на уроке теряет!

– Выметайтесь вон! – прошептал сквозь зубы Пётр Сергеевич.

Мать опешила.

– Покиньте учебное помещение! – повторил он.

В понедельник утром, после уроков, Мирка не стала заходить домой и решать новые задачки. Она открыла сарай, взяла палочку и выгнала скотинку пастись. Было немного грустно, но она, как говорил учитель, попала в дилемму внимательного судьи, когда, выслушав обе стороны, понимаешь, что все правы и не правы одновременно. Матушке было очень, очень тяжело. Зимой она находила подработку, обычно на рыбзаводе, работа там была без выходных, возвращалась ночью, валилась с ног. Денег едва хватало, чтобы купить немного еды. Одна радость была – за горкой можно было пообщаться с Ариком. Он рассказывал про ментальности и подпространства, про кванты и струны...

– Чокнутые они какие-то, эти кванты, – изрекла Мирка. Погода стремительно портилась. Подул сухой, предгрозовой ветер.

– Знаешь, – произнёс Арик, – далеко не всегда знания удобные и понятные. Иногда они совершенно невероятные. Этот мир не был сделан так, чтобы иметь всюду элегантные и удобные механизмы.

Мирка закрыла учебник, села на траву и задумалась. Затем согласно кивнула.

– А ведь логично, – произнесла она. Арик всегда знал, как легко объяснить сложное. – Ещё бы научиться решать функции. Мне становится страшно, когда я вижу эти уравнения.

– Когда начинаешь новое дело, всегда страшно. Особенно когда выглядит непонятно и кажется, что ему конца-края нет, – сказал Арик. – А знаешь, что на самом деле это наш мозг нас так обманывает?

– Серьёзно? – недоверчиво спросила девочка.

– Да, – кивнул Арик. – Чтобы сложное дело стало простым, достаточно начать его делать. И тогда всё закрутится и завертится само собой. Вот мне бывает сложнее всего приступить к расчётам, – Арик снизил голос до шёпота. – Я на самом деле не такой уж умник, всего лишь обычный разведчик.

Из-за корабля вышел Пётр Сергеевич с папкой, до отказа заполненной исписанными листами бумаги. Он тоже учился... Мирка притихла. На днях учитель и её матушка поругались. И теперь Мирка не знала, как себя вести. Арик тоже чувствовал напряжение и спрятался между разложенными на полянке деталями космического корабля.

Пётр Сергеевич прошёл мимо и положил перед Миркой листок с карандашом.

– Надо решать, – сказал он. Мирка взяла листочек. Опять эти логарифмы... Громыхнул гром. Девочка согнала скотину поближе к кустам, а сама устроилась под плотными и пушистыми еловыми ветками.

– Домой! – неожиданно сказал Арик. – Вам обоим пора домой.

– Выгоняешь? – спросил Пётр Сергеевич.

– Нет, я просто поймал радиоволну. Слушаю сейчас новости.

– И что там? – равнодушно спросил учитель.

Арик вздохнул.

– Вам лучше вернуться домой, – повторил он.

– После дождя. Мы закончили на компенсаторе давления... – произнёс преподаватель, листая папку.

– Компенсатор, да, – кивнул пришелец. – Без него все взорвётся.

– А может, мне и надо, чтобы взорвалось? Кстати, те две батареи зарядились наполовину. К ночи будут готовы.

– Зайду забрать, – кивнул Арик. – Заодно расскажу про компенсатор.

Арик и Пётр Сергеевич продолжали обсуждать какие-то детали – Арик делился знаниями, Пётр Сергеевич уточнял и спрашивал. Раздался оглушительный гром, плотный, летний ливень зарядил не на шутку. Иногда преподаватель поглядывал на Мирку, привычно скрывая своё одобрение. Он знал – в науке самое важное, это терпение и дисциплина. Остальное – решаемо, например, проблемы с матерью. Правда, он пока не знал, как... А Мирка сконцентрировано и спокойно воевала с многоярусным уравнением – не пугаясь грома, не отвлекаясь, полностью сосредоточившись на примере.

Девочка проснулась от того, что за окном слышался какой-то шум. Протёрла глаза и встала с кровати. Дома никого не было. Дверь была открыта. Мирка накинула длинную старую рубаху и выбежала на улицу. Толпа людей – соседи, знакомые, одноклассники все шли к клубу, кое-кто бежал. Мирка сразу испугалась – а что, если ментальный конвертер перестал работать? А что, если клуб от проводки загорелся? Или драка? Обулась, схватила лопату на всякий случай и побежала вместе со всеми. У клуба столпилось всё село. Начальник сельсовета видимо, только вытащил из клуба радио и настраивал громкость. Мирка увидела в толпе матушку и вцепилась ей в юбку. Сразу полегчало.

– Что случилось? – шепнула она, подняв взгляд.

– Тихо, – сказала мама, присела и обняла обоих детей.

– Сегодня... – шипело радио, – без всякого объявления войны...

– Что это? – шепнул брат.

– Наше дело правое... – продолжал диктор, – победа будет за нами!

– Началось, – тихо произнесла матушка и прижала к себе детей ещё сильнее.

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Мирка жила обычной жизнью, пока несколько недель назад не обнаружила инопланетянина, потерпевшего крушение недалеко от её глухого села. Инопланетянина звали Арик, и он был сверхразумной медузой. Первым делом он сделал себе купол – шар из воды, в котором жил, ел, пил и передвигался, летая в метре над землёй. Общался Арик ментально – вроде и слышишь его, а вроде и нет. Практически все свободное время пришелец посвящал поискам обломков корабля и попыткам его восстановить. А восстанавливался корабль тяжело. Искать осколки приходилось днём и ночью. Арик забирался на горы, рыскал среди бурной каменистой речки и обнаруживал куски деталей под замшелыми камнями и в заросших ямах. Когда Арик выбивался из сил, они, чтобы отвлечься, играли с Миркой в школу. Осенью у Мирки должны были начаться первые занятия.

Поначалу Мирка тянулась к знаниям тяжело, первые шаги были долгими. Весь июнь он каждый день заставлял её читать, считать, складывать и умножать. Все осложнялось тем, что учить её нужно было местной математике, а не парлаксианской – их математическая школа отличалась от людской. Поэтому Мирка каждый день ходила в библиотеку за земными учебниками. А их было мало. Да что там мало! Даже книг толком не было. В старом здании клуба, с единственной на всё село электрической лампочкой стоял одинокий стеллаж, гордо именовавшийся библиотекой. Почти все книги были посвящены сельскому хозяйству, было много политической и агитационной литературы, но вот кое-что Арику очень понравилось – детская энциклопедия и несколько справочников. Постепенно Мирка, а затем Арик узнали, что планета хорошо заселена, что кроме мелких поселений есть города, что местные жители строят дома не только из дерева, а ещё и из камня и кирпича. Библиотека была подписана и на журналы – из них Арик и Мирка узнавали, что в стране полным ходом идут какие-то масштабные стройки, освоение новых земель, всеобщее образование и электрификация. Последнее было особенно важно – основной проблемой в починке корабля были севшие аккумуляторы и вдребезги разбитые солнечные батареи. За полтора месяца Арик собрал все детали, какие смог найти, и всё, что ему оставалось – это зарядить батарею и запустить систему самовосстановления. Но вот беда – к единственному проводу на деревне просто так не подключиться.

– Если мы найдём человека, который бы смог разобраться в электрической проводке, а потом зарядить батарею, то, теоретически, система восстановления корабля могла бы начать работать.

– Ты же умный, вот и разберись, – сказала Мирка.

– Человека может убить двести вольт, меня – гарантированно убивает пятьдесят. Учебников по электричеству в библиотеке нет. Как работают ваши сети я представляю очень отдалённо. Надо найти человека, который умеет и знает. Тогда может сработать!

– Слишком все потенциально, – произнесла Мирка важно. Утром у них была игра «пять новых слов», из всех слов Мирка смогла запомнить только три, понять два, а начать использовать - одно. – Потенциальное электричество, потенциальный человек и потенциаль...

– Хватит! – сказал Арик. Они расположились на пригорке, Мирка почитывала книгу, присматривала за овцами, а вот Арик, как обычно, копался в груде микросхем. – Мне нужно сосредоточиться. И тебе тоже. У тебя статья про основы дарвинизма.

– Это слишком сложно для таких, как я! И потенциально скучно, – заявила Мирка.

– Это не сложно, – ответил пришелец, – скучно – да. Но не сложно. Читай. И желательно вслух. А я буду объяснять непонятные моменты.

Все-таки у них была очень разная наука. Разная математика, разная литература, даже биология – и та разная. А вот происхождение видов – одинаковое!

– И что это за очередная важная штуковина? – спросила Мирка. – Опять батарея?

– Нет, – ответил пришелец. – Отгадывай дальше!

– Это автоматический открыватель дверей!

– Неверно.

– Изгибатель солнечного света!

– Опять не верно! – Арик отметил про себя, что словарный запас девочки значительно вырос.

– Это какая-то очередная металлическая коробка с огоньками?

– Это ментальный конвертер, – сказал Арик. Мирка пожала плечами и многозначительно хмыкнула. Она всегда так делала, когда чего-то не понимала. – Ментальный конвертер нужен, чтобы... – и Арик начал объяснять механизм действия. Через полчаса, когда Мирка была уже готова заснуть под утренним августовским солнышком, Арик закончил. Лето, кстати, тоже заканчивалось. Ночи становились холоднее. Сама того не замечая, Мирка осилила за эти три месяца почти восемь разных книг.

– Ты все поняла? – спросил пришелец.

– Я только поняла, что эта штука делает тебя невидимым, – сказала она.

– Не совсем так, – пояснял пришелец, – ментальный конвертер не создаёт иллюзию невидимости. Он снижает уровень моей значимости. Ты и твои односельчане будут продолжать меня видеть. Просто они перестанут воспринимать меня как нечто необычное.

– Но ты и есть необычное! Ты самое необычное, что может вообще существовать! – Мирка не понимала. – Как же иначе?

– В том-то и дело, – сказал Арик. - Ты чувствуешь, что я необычен. Конвертер меняет чувства. Вот ты удивишься, если увидишь за окном бродячую собаку?

– Нет, – сказала девочка. – Собака и есть собака.

– Так же и со мной. Я перестану быть чем-то из другого мира. Уровень моей необычности будет равен берёзке, растущей у дороги. Конечно, если кто-то из ваших односельчан поедет в город, а там его спросят, а не видел ли ты случайно разумную медузу? То он скажет, что да, видел. А что? Ведь в этом нет ничего странного. Ну живёт у нас в деревне пришелец и живёт... В общем, я надеюсь, что случайные люди не будут задавать таких вопросов на пустом месте. Разум людей примитивен и его легко запутать.

– Что-о-о? - спросила Мирка и нахмурила брови. - Кого это ты там примитивным назвал?

Арик вздохнул. Слово «примитивный» они изучили с месяц назад. И, кажется, Мирка наконец-то поняла, что это слово значит и как им пользоваться.

– Это не я назвал. Это конвертер назвал. Он определяет мысли людей... – Арик попытался подобрать слова повежливее, – ну, как часть животного мира.

– Не нравится мне эта штуковина! – вспылила Мирка. – Выключи её!

– Но она нам нужна!

– Зачем?

– Чтобы я мог продолжить поиски обломков космического корабля на территории села и поблизости, не боясь, что меня заметят… Чтобы зарядить севший аккумулятор… кстати, возьми его и положи в сумку. Да не бойся, он не кусается. Ну, и чтобы я мог приходить к тебе в гости, и твоя мама открывала мне без удивления, и мы набрали наконец-то из колодца чистой, пресной, артезианской воды... – мечтательно закончил Арик. Он грезил о чистой воде уже очень давно.

– Но эта штука считает меня зверем! – Мирка всплеснула руками. – И всех людей тоже считает зверьми! А что, если она решит, что мы опасны и просто убьёт?

– Ты забыла, кто такие парлаксиане?

Мирка вздохнула. И вправду. Парлаксиане были слишком миролюбивы, чтобы придумывать потенциально опасные механизмы для примитивных людей.

– Конвертер на самом деле не идеален, – Арик пытался сгладить обстановку. - Он может что-то внушить, на верхнем уровне мыслей, но полноценный гипноз... Такого он не умеет. Кроме того, на представителях сверхразума он вообще не действует. Или работает, но не в полную силу. Как думаешь, на вашей планете есть представители сверхразума?

– Конечно! – сказала Мирка и глянула в учебник. – Вот Дарвин – точно сверхразум. Ну и я, конечно.

– Ты? – недоверчиво спросил Арик. – Предположим. Но на всякий случай внесу тебя в список исключений, а то начнёшь считать меня берёзкой. – Арик нажал кнопку, огоньки металлического ящика вспыхнули и потухли. – И вообще, тебе разве тебе не пора идти встречать учителя?

Поезд приходил на станцию к обеду. Мирка шла впереди, сжимая в руках энциклопедию. Ей было страшно. Рядом летел Арик. Девочка боялась, что прибор не сработает, что сельчане возьмутся за вилы и прирежут странное внезапное создание, или поймают и запрут. А потом в село нагрянут секретные комиссии. Арик же просто летел рядом и учинял свой типичный научный допрос.

– Слово «должен» – это какая часть речи? Почему ноль в нулевой степени равняется одному? Динозавры вымерли или поднялись в небо?

– Я не знаю! – не выдержала наконец Мирка. – Что ты ко мне лезешь с расспросами? Тебя могут убить, а ты спрашиваешь про каких-то вымерших ящеров!

– Ящер – хорошее слово, – заметил Арик.

– У меня никогда не было образованных друзей, моя жизнь была самой обычной, я не верила в Деда Мороза и в домового, но тут внезапно появился ты – и я поняла, что, оказывается, ничего не знаю!

– Ты и так ничего не знаешь, – спокойной ответил Арик. – И, кстати, моё появление не должно давать тебе оснований верить в домового и Деда Мороза. Сама по себе вера – это механизм мозга, который...

– Да замолчи ты! – не выдержала Мирка, – я боюсь тебя потерять, понимаешь?!

– А ты чего это кричишь? – услышала Мирка знакомый голос.

– Ой… Здрасти, баб Лера, – сказала Мирка испуганно. Баба Лера и дед Иван – их дальние соседи – шли по дороге с полными вёдрами лисичек.

– Грибы пошли, – сказал сосед, – чудо, какие грибы!

– Учителя направляешься встречать? – спросила бабуля.

– Да-да, – кивнула Мирка.

– Ну пойдём вместе, веселее будет. Мы вот, смотри, сколько всего набрали... А ты все работаешь, скотинку выпасаешь? – спросила баба Лера, окинув взглядом коз, барашков и Арика.

– Да-да, животинка она такая, за ней глаз да глаз, – сказала Мирка, сдерживая смех и чувствуя за своей спиной насупившегося Арика. Ментальный конвертер работал!

Встречали всем селом. Девушки надели лучшие платья – слух пошёл, что учитель холост, парни некоторые в ботинках начищенных пришли – поговаривали, что за парту все сядут, кому тридцати нет. Даже глава сельсовета на тракторе приехал. Хотя казалось бы – зачем трактор нужен? А детей отогнали подальше – будто это их совсем не касалось.

Поезд прибыл по расписанию. Учитель вышел из последнего вагона. И девушки в первых рядах, придерживая юбки и беретики, рванули к выходу! Выглядело забавно.

Преподавателя звали Пётр Сергеевич. Он был высоким, тощим, в толстенных очках и с палочкой. В общем, учитель выглядел как учитель. Мужики помогли ему вытащить огромные чемоданы. Все-то думали его на встречу с сельчанами позвать, но он, кажется никуда не торопился, а вместо этого раскрыл чемоданы и стал раскладывать на земле книги, пересчитывая и сверяясь со списком. Сельчане смотрели удивлённо.

– А чего это, учебники? -- спросил кто-то из толпы.

– Мои это, – ответил мрачно учитель. – В багаж не влезли, пришлось в соседний вагон распихивать, боюсь не украли чего, – он закончил сверяться. – Дети где?

– Кто-кто? – спросила одна из девушек.

– Дети, – ответил учитель мрачно.

– Ах дети… они вон там, – опешила девушка.

Учитель поднял взгляд на детишек, которые ожидали взрослых на лужайке. Подошёл. Очень внимательно и хмуро всех оглядел.

– Завтра начинаются занятия, – сухо произнёс он. – В шесть утра приступаем к чтению книг, затем будет математика, естествознание и физкультура, – он нахмурился ещё сильнее. – Сегодня выберете в библиотеке книгу, и начнёте читать её. За невыполнение домашнего задания ставлю двойку, за опоздание – ещё одну. – Он внимательно оглядел Мирку с головы до ног, и особенно – её грязные, порванные ботинки. – За неряшливый вид – ставлю кол. Всем всё понятно?

Детишки испуганно закивали.

– Где школа? – спросил учитель, развернувшись к сельчанам.

– В клубе, – сказал начальник сельсовета. – А вы перекусить с дороги не желаете? Мы тут к вашему приезду стол накрыли и курицу зарезали.

– Курицу? – спросил Пётр Сергеевич и ещё раз оглядел детей. – Какая ещё курица? – спросил он уже более раздражённо. – Школа где? Библиотека есть? Тетради завезли? Перья? Чернила? Учебники?

Глава сельсовета опешил.

– Значит, писать мы будем карандашами на краешках газет, так?

– Видимо... – ошалело сказал начальник.

– Отлично. Ничего не готово, зато курица есть. – Пётр Сергеевич стал ещё мрачнее, хотя казалось бы – куда уж больше. – Внимание! – сказал он громко. – Новое домашнее задание. Собрать все газеты, журналы, конверты из-под писем, записные книжки, заметки, которые не жалко, и принести в библиотеку. Завтра утром будет сбор макулатуры.

– Я к нему точно не сунусь… – прошептала Мирка испуганно.

– Давай-давай, – сказал Арик. – Он нам нужен. Если он не знает, как подключить электричество, то никто не знает! Видела, сколько у него книг?

Мирка зажмурилась и постучалась в дверь клуба. Была уже ночь, ей пришлось выбраться из окна, пока все спали. Но в окошке клуба теплился свет.

– Кто? – услышала она громкий голос.

– Пётр Сергеевич, это Зарянова Мира.

-– Кто-кто? -– крикнул он.

– Зарянова Мира! – сказала девочка громче.

Щеколда изнутри клуба громыхнула и отворилась.

– Что надо? – спросил он с порога. Мирка слегка оторопела.

– Вы нам тут задали, и я хотела спросить... Хорошую ли я книгу выбрала. – Она протянула учителю небольшой томик.

– Справочник по математике? – спросил он удивлённо. – Это ты решила начать читать?

– Д-да... – сказала Мирка.

– А что, лучше книг не нашлось? Там вон труды Ленина стоят. Чем они тебе не приглянулись? Тридцать томов, надолго хватит.

– Но ребята все книги хорошие из библиотеки взяли, а эту книгу я уже почти до половины осилила, – выдавила Мирка.

Пётр Сергеевич выхватил книгу из её рук и открыл на первой попавшейся странице.

– Что такое простое число? – спросил он.

– Простое число... – Мирка вдохнула побольше воздуха, – это если из таблицы умножения все ответы в колонку записать от одного до ста, то вот числа, которых там нет – они простые.

– Странное определение, – буркнул Пётр Сергеевич.

– Зато правильное! Да и вы не просили книгу наизусть выучивать, только прочитать!

– Думаешь, умная шибко? – поморщился учитель, снова полистал книгу и показал Мирке открытую страницу. – Как ты решишь вот такое уравнение?

– Приму, что икс в квадрате равен игреку. А вообще, тут не сложно. Икс шестнадцати равен.

– Стой тут, – сказал учитель и ушёл в дом. Погромыхал чем-то, затем вернулся.

– На, – он вручил Мирке красивую книгу с изображением кота на дубе. – Справочник оставь в покое, математику будем на примерах учить. – Мирка взяла книгу. Она явно была из личной коллекции Петра Сергеевича – цветная, с золотым срезом. Интересно стало! И страшно. А что, если вареньем капнет или уронит?

– Все? – спросил учитель и уже начал закрывать дверь, как Мирка втиснула ногу в проем.

– Нет, вообще-то, – сказала она настойчиво.

– Что ещё?

– Ну… – Мирка запнулась на полуслове. Учитель её пугал. – Мне нужно, чтобы вы кое-то починили.

– Прочтёшь книгу, тогда посмотрим, – сказал он.

– Нет уж, посмотрите сейчас! – Мирка достала из сумки батарею. – Это электричеством зарядить нужно. А электричество во всей деревне только у вас тут и есть.

– Что это? – спросил учитель.

– Батарея для запуска системы самовосстановления космического корабля, – выдавила Мирка на одном дыхании, вся сжавшись – только бы ментальный конвертер сработал как надо!

Пётр Сергеевич выхватил батарею, как до этого выхватил справочник и хлопнул перед носом дверью.

– Не очень-то он дружелюбный, – сказала Мирка.

– Он же нам её вернёт, да? – слегка опешив, спросил Арик.

Первый день в школе подходил к концу. Все десять детей пришли вовремя, кое-кто даже раньше – учитель производил чрезвычайное впечатление. В классе висела тишина. Писать и вправду приходилось на обрывках бумаги, на обороте старых конвертов, на полях газет. Тетрадей не завезли, так что новый учитель выкручивался, как мог. Но самым приятным был обед! Школьников нужно было кормить, и не просто абы как, а по правилам. На обед давали винегрет, чай и сырники со сгущенкой. Последний раз Мирка так ела на день рождения брата. Поэтому один сырник она завернула в газетку – маму порадовать. Уходила она последней, долго не смогла собраться с мыслями. Нужно было подойти к Петру Сергеевичу и не только сдать домашнее задание, а ещё и спросить много важного…

– Ну давай, не стесняйся, – сказал Арик, который дремал в уголке все то время, пока шёл урок. – Если мы не сможем починить батарею, я никогда не вернусь домой. А мне очень нужно это сделать!

Мирка сжала кулачки, набрала побольше воздуха и подошла к учителю. Пётр Сергеевич поднял взгляд и вздрогнул.

– А, это ты, – сказал он. – Девочка со справочником...

– Да. Это я. И у меня к вам вопрос.

– Какая? Задать тебе побольше на дом? Я могу, – сказал Пётр Сергеевич и достал бумажку в клеточку, на которой он писал примеры ученикам.

– Нет-нет. У вас получилось подключить батарею к электричеству?

– Какая такая батарея, о чём ты? – спросил учитель невинно.

– Которую я вам вчера давала.

– Тот кусок металла? – уточнил Пётр Сергеевич.

– Да, именно тот.

– Я бы мог это сделать, но у меня дел невпроворот, – он достал из ящика батарею и положил перед девочкой. – Нужно всем вам домашнее задание на завтра написать. Так что забирай свою штуковину обратно и иди решать примеры.

– Стойте! – Мирка разозлилась. – Мне нужна ваша помощь! – громко сказала она. – Очень нужна, понимаете?!

Пётр Сергеевич внимательно её оглядел.

– Знаешь что, милочка? – произнёс он почти шёпотом и глянул за её спину – удостоверился, что в классе никого нет. – Когда девочка восьми лет решает биквадратные уравнения взглядом, к этому можно привыкнуть – одаренные дети, случается. Но когда она притаскивает высокотехнологические приборы – вот этого я понять никак не могу. Я, может, и разобрался бы, как зарядить эту твою батарею, почти разобрался… Но все равно не уверен, получилось ли. Ты же инструкцию не принесла, верно? Да и это не важно. Что для меня самое непонятное – почему рядом с тобой всё время летает эта светящаяся медуза в шаре, и почему её не видит вся остальная деревня?

Повисла удивлённая тишина.

– О-ё-й, – сказал Арик.

Автор изображения - Arsenix.

Бывший госсекретарь Мадлен Олбрайт во вторник извинилась перед Миттом Ромни (Mitt Romney) за то, что недооценила Россию и насмехалась над нынешним сенатором из-за сделанных им во время его президентской кампании утверждений о том, что Москва — главный противник Вашингтона.

В ходе слушаний в Комитете по разведке Палаты представителей Конгресса США по поводу роста авторитаризма во всем мире Олбрайт заявила о желании извиниться перед Ромни за свою ошибку: она недооценила возможности России и устремления российского президента Владимира Путина в эпоху после окончания холодной войны.

«Мы тогда полагали, что холодной война закончилась, и мы в ней победили… Однако мы забываем о том, что имеем дело с агентом КГБ, и я думаю, что он, располагая слабыми картами, очень хорошо сыграл свою партию, — сказала Олбрайт, имея в виду Путина. — А я лично должна принести извинения нынешнему сенатору Ромни за то, что мы, на мой взгляд, недооценили происходившие в России события… Путин вернул свою страну на международную арену».

Когда Ромни в 2012 году был соперником Барака Обамы в президентской гонке, бывший теперь президент в ходе широко разрекламированных дебатов подверг насмешкам мнение Ромни об угрозе со стороны России.

https://inosmi.ru/politic/20190227/244658787.html

Вот это и есть высшая оценка  нашего президента! 

Очень милая старушка, правда слегка выжившая из ума. Интересно как скоро до неё дойдёт, что  она  своими извинениями перечеркнула все усилия ЦРУ,  МИ10 и наших господ либералов  натравить народ на Путина?  Ведь получается  что все усилия  нанятых и проплаченных троллей по всему миру, наших либералов и  прозападных СМИ , задачей которых было скомпрометировать Путина и  убедить народ,  что  это  он разграбил страну, уничтожил промышленность и угробил экономику,  что Россия убогое,  еле выживающее государство , и  вдруг такой пассаж.

Побеждённое, разорванное в клочья  государство  вдруг вышло  на международную арену, и у них теперь от ужаса при виде  этого монстра,  пробегает холодок в области малого таза. Самый страшный и заклятый враг возродился  из пепла как феникс .

Интересно,  а как же разворованные миллиарды, ой, триллионы?  А как же убитая экономика и промышленность?  Что то тут не чисто. Неужели Путин вступил в сговор с пришельцами ?  Какой  кошмар,!  Американским  генералам  самое время выбрасываться из окон, желательно с 99 этажа.  Что бы уж наверняка. Ну а либералам  остаётся только собрать чемоданы,  а поскольку с довольствия снимут за то что проморгали контакты Путина  с инопланетянами,  и в срочном порядке искать вакансии  дворника  где нибудь  в Бруклине или  Лос-Анджелесе.  Там как раз мусором  всё завалено.

И что бы мы делали без инопланетян с таким президентом?