Снегурочки
Таксист наотрез отказался ехать дальше. Но мне-то было НАДО! Теперь я плелась по заметенной мартовским бураном дороге через поле, усеянное невысокими холмиками. По ходу продвижения они превращались в снежные колонны, а когда впереди вырос домик, я разглядела – снежные бабы. Кто-то налепил их целую армию. Чем ближе к жилищу, тем новее скульптуры – женские силуэты, с нелепо нарисованными акварелькой рожицами и пышными грудями.
Уже подходя к дому, я столкнулась с его обитателем – помятый мужик с тупым блаженство на лице обнимал снеговика, любовно прижимаясь щекой к дородному бюсту.
– Здрасте! Я к бабе Гро'зе. На приём.
Мужик вздрогнул. Похлопав рыбьими глазами, он разявил кривой рот:
– Ма-ать!..
***
Ведьма катала по моей голове яйцо, что-то тихо приговаривая, а я пялилась в окно: мужик облапывал одну скульптуру за другой с завидной страстью.
– Он эт чего? – не выдержала я.
– Ась? – яичко замерло где-то в районе макушки.
– Он че делает-то?
– Не сбивай, – бабка взяла с подоконника стакан с водой и выбила туда яйцо – чёрная муть с красными сгустками.
– Ну, точно! Приворот на тебе! Кто-то решил семью твою разрушить! – бабка перевела взгляд на сынка и тяжело вздохнула. – Да больной он у меня. Хочу, говорит, Снегурочку себе! Мультик что ль увидел. Лепит теперь и лепит. Любовь у него… Что, отворот-то делаем?
– Делаем. Я уже заколебалась при виде мужа блевать.
***
Я вывалилась из хаты когда уже стемнело. Вытащила телефон, попыталась набрать супруга. Нет сигнала! Написала СМС, кинула на удачу, авось долетит. В лицо ударил порыв ветра, на удивление теплый. Я ослабила туго завязанный шарф и поковыляла к полевой дороге.
Сильные ручища схватили меня и повалили в снег. Борьба была недолгой: мамкин дурачок, пуская от натуги слюни, стиснул мою шею. В глазах потемнело, и я, царапая из последних сил заросшее седой щетиной лицо, выщелкнулась из реальности.
***
– Снегурочка… Девочка моя…
Я замычала – в мой рот запихали мои же колготки – мотнула головой, пытаясь уйти от лапы, теребящей щеку. Тела я уже не чувствовала – мужик, предварительно раздев, крепко привязал меня к вкопанному в мерзлую землю столбу и теперь уже по плечи облепил податливым весенним снегом.
Он увлеченно воял груди, когда раздался выстрел.
– А-ну, отошёл от неё!
По глазам резануло ярким лучом фонаря. Дурак повалился на землю, жалобно вереща. На крыльцо вылетела растрепанная ведьма, непонимающе вытаращилась на сына, на меня и моего мужа, стоящего над дураком с пистолетом наперевес.
– Антох, – муж, защелкивая на заломанных руках задержанного наручники, быстро говорил в зажатый плечом телефон, – высылай наряд. Тут, в общем, от Прокопьевки в сторону Озерска дорога через поле… Сейчас, родная… – он кинулся ко мне, и принялся отгребать снег. – Чо вылупилась? – рявкнул он бабке. – Он её связал, тащи нож!..
***
Когда прибыли мужьи коллеги, он осторожно укачивал меня, укутанную в его же пуховик на крыльце дома.
– Слыш, Жень, – прохрипела я, – какой же ты у меня красивый…
– Что, уже не тошнит? – муж улыбнулся, проявляя на щеках ямочки.
Полицаи закидывали дурака в бобик, когда по ступенькам крыльца резво забаранил первый весенний дождь.
– Едрить твою мать… – бабка, сидящая рядом, испуганно перекрестилась.
Снег таял точно сахарная вата, сходил со снеговиков, обнажая синие женские головы, плечи, голые тела, примотанные к столбам.
– Снегурочки! – радостно воскликнул дурак, приникнув лицом к зарешетченому окну бобика. – Девочки мои!..
