Великие Княжны Мария, Анастасия и Татьяна Романовы
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ДЕТИ ИМПЕРАТОРА.
Великие Княжны Мария, Анастасия и Татьяна Романовы.
Моя колоризация фотографии.
Подробнее -> https://studiokis.ru/velikie-knyazhni
Оригинал фотографии:
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ДЕТИ ИМПЕРАТОРА.
Великие Княжны Мария, Анастасия и Татьяна Романовы.
Моя колоризация фотографии.
Подробнее -> https://studiokis.ru/velikie-knyazhni
Оригинал фотографии:
Анастасия Михайловна (16 (28) июля 1860, Петергоф — 11 марта 1922, Эз, Франция) - великая княжна, дочь великого князя Михаила Николаевича и Ольги Федоровны, внучка Николая I и двоюродная сестра Александра III по мужской линии. Бабушка Фредерика IX по материнской линии и, соответственно, прабабушка королевы Дании Маргрете II. Фотография датируется 1878 годом, на которой Анастасии 18 лет. Моя колоризация.
Оригинал фотографии:
Фотография 1916 года Великой княжны Ольги Александровны, дочери Александра III и Марии Федоровны и младшей сестры Николая II.
Ольга Александровна стала сестрой "Красного креста", чтобы быть поближе к Николаю Куликовскому, своему возлюбленному, во время Первой мировой войны.
Оригинал фотографии:
"Не пойду я за юродивого да слабосильного!", - рыдала красавица-боярышня, пока нянька заплетала ей косу. "Молчи! - прикрикнул на девушку отец, - Хоть и ледащий жених, да не забывай, кто он!".
Прасковья не забывала: ее жених - Государь, Царь и Великий Князь всея Руси. Конечно, заманчиво было стать царицею, примерить шубы соболиные да наряды заморские... Но, представляя, как колченогий юноша с тонкими ручками и ножками, да к тому же, слабый на ум, ведет ее в опочивальню, Прасковья снова начинала безудержно рыдать.
Отец, воевода Салтыков, оставался неумолим..
"Помойте ее хорошенько, да к ложу подготовьте", - приказал он мамкам да нянькам и спешно покинул женскую часть терема.
Художник Владислав Нагорнов.
12 октября 1664 года в Москве в семье стольника и воеводы Александра Петровича Салтыкова, представителя знатного российского рода, случилось пополнение. Дражайшая супруга Екатерина Федоровна разрешилась от бремени прекрасным младенцем женского пола. Назвали девочку Прасковьей.
Семья новорожденной была славной, но были в ее истории и темные страницы. Так, предок Прасковьи, боярин Михаил Глебович по прозвищу Кривой, был изменником, во времена смуты находился на службе и у первого Лжедмитрия, и у второго. В 1612 году Кривой напросился с сыновьями в состав русского посольства, и, как только очутился в Польше, сбежал к королю Сигизмунду III, попросил защиты и убежища. Все это было ему предоставлено.
Лишь внук Кривого, Александр Петрович Салтыков, отец новорожденной Прасковьи, вернулся на путь истинный, принял русское подданство и стал верно служить царю Алексею Михайловичу.
Салтыковым удалось вернуть утраченное доверие Романовых, тем более, что по крови они были связаны почти со всеми крупнейшими и влиятельнейшими боярскими домами России.
Прасковья получила воспитание настоящей старомосковской столбовой дворянки. На женской половине терема многочисленные мамки да няньки учили девочку рукоделию, шитью, обращению с будущим мужем и другим важным премудростям.
Девочка росла, и воеводе Александру Петровичу становилось все очевиднее: писаную красавицу подарил Бог роду Салтыковых. К пятнадцати годам Прасковью уже называли в отечественных и иностранных источниках "первой красавицей России".
Женихов было хоть отбавляй, но такой "товар" не про каждого "купца". Александр Петрович метил высоко - он хотел выдать дочку за одного из царевичей Романовых.
Царевичей же было двое - 12-летний Петруша да 18-летний Иван. Петруша - бойкий, живой мальчишка, Иван - болезненный, лядащий, да к тому же, слабоумный, юродивый.
Петр I в детстве.
Конечно, Александр Петрович желал в мужья дочери Петрушу, да только сложилось совсем иначе.
В 1684 году регентша Софья Алексеевна решила женить Ивана, чтобы род Романовых-Милославских первым получил наследника, опередив Романовых-Нарышкиных. Идею эту подсказал Великой Государыне Царевне князь Василий Голицын:
«Царя Иоанна женить, и когда он сына получит, кой натурально имеет быть наследником отца своего, то не трудно сделаться может, что Петр принужден будет принять чин монашеский, а она, Софья, опять за малолетством сына Иоаннова, пребудет в том же достоинстве, которое она желает…».
По приказу Софьи был проведен традиционный смотр невест, на котором вполне ожидаемо была выбрана "первая красавица России" Прасковья Салтыкова.
Прасковье на тот момент было 20 лет, она была старше Ивана на два года. Сохранилось описание внешности молодой дворянки:
"Невеста Ивана была высока, стройна, полна; длинные волосы густыми косами ниспадали на круглые плечи; круглый подбородок, ямки на щеках, косички, красиво завитые на невысоком лбу — все это представляло личность интересную, веселую и очень миловидную".
Прасковья была глубоко верующим человеком, соблюдала православные обряды, но грамоту знала плохо.
Иван, несмотря на то, что ткнул пальцем в самую статную, фигуристую да красивую девушку на смотре, жениться не шибко хотел. Вот как писал об этом греческий историк Феодози:
"Царь Иоанн сперва к тому браку никакой склонности не оказывал, однако не был он в состоянии противиться хотению сестры своей".
Царь Иван V.
Для Прасковьи, которую на смотр силой привёз отец, все происходящее было настоящим шоком и трагедией. Красавица, по свидетельству шведского дипломата Горна, заявляла, что "скорее умрёт", нежели выйдет за слабоумного, немощного и некрасивого Ивана. Однако спрашивать мнения невесты никто не собирался.
9 января 1684 года в Москве состоялось торжественное венчание. Юродивый царь Иван V получил в полное распоряжение "первую красавицу России". И, несмотря на разговоры о немощности и слабости государя, судя по сохранившемуся свидетельству, правом своим Иван воспользовался:
"А на утро следующего дня, как велось это обыкновенно, царю и царице готовили мыльни разные, и ходил царь в мыльню, и по выходе из нее возлагали на него сорочку и порты, и платье иное, а прежнюю сорочку велено было сохранять постельничему. А как царица пошла в мыльню и с нею ближние жены, и осматривали ее сорочку, а осмотря сорочку, показали сродственным женам немногим для того, чтобы ее девство в целости совершилось, и те сорочки, царскую и царицыну, и простыни, собрав вместе, сохраняли в тайное место".
На отца Прасковьи немедленно посыпались государевы милости. Попервам Александра Петровича переименовали в Фёдора в связи с давней романовской традицией менять отчество цариц на "Федоровна" в честь Федоровской иконы Божьей Матери. Став Федором Петровичем, воевода Салтыков получил также наследственное боярство и должность правителя и воеводы Киева.
Ну, а Прасковья стала жить с "ледащим" мужем. Царевна Софья все ждала, когда царица забрюхатит, но этого не происходило. Лишь через пять лет Прасковья, наконец, понесла. Узнав о беременности жены Ивана V, мать Петра I, вдовствующая царица Наталья Кирилловна Нарышкина, немедленно стала искать невесту для своего сына. Вскоре Петра поженили с Прасковьей Лопухиной, ставшей после свадьбы Евдокией Федоровной Лопухиной.
У Ивана и Прасковьи был отдельный терем на территории Кремля. Здесь красавица-царица и родила 21 марта 1689 года своего первого ребенка, царевну Марию Ивановну. Увы, малышка прожила всего лишь три года.
В 1690 году Прасковья родила вторую девочку, Феодосию. Это дитя не дожило и до одного года.
Следующей была царевна Екатерина Иоанновна (родилась в 1691 году), затем Анна Иоанновна (1693) и, наконец, Прасковья Иоанновна (1694).
Мальчиков у Ивана и Прасковьи, несмотря на все старания, не рождалось. Это обстоятельство значительно упростило жизнь Натальи Кирилловне Нарышкиной, ведь уже в 1690 году жена ее сына Петра произвела на свет очаровательного крепыша царевича Алексея Петровича.
Иван, Прасковья и их дочери жили в отдельном тереме на территории Кремля. Жили тихо, благополучно и душевно. Иван мало-помалу прикипел к жене и крепко ее полюбил.
Прасковья, столь не хотевшая выходить за "юродивого", постепенно смирилась со своей судьбой, обнаружив в муже доброго, незлобливого, кроткого человека. Да и не таким уж и некрасивым он был, ежели присмотреться.
Иоанн V Алексеевич.
Брак положительно сказался на здоровье Ивана. Государь окреп, повеселел, за что был бесконечно благодарен супруге.
Семейное счастье Ивана и Прасковьи продолжалось двенадцать лет. В 1696 году 30-летний "юродивый" государь скончался в возрасте 30 лет, открыв дорогу к трону для своего деятельного брата Петра.
После смерти мужа Прасковья с тремя дочками перебралась из Кремля в село Измайлово, где располагалась резиденция царя Алексея Михайловича. Петр I назначил вдовствующей царице солидное годовое содержание.
Царская усадьба в Измайлово. XIX век.
В 1701 году Петр издал именной указ, назначающий дворянина Василия Алексеевича Юшкова комнатным стольником государыни Прасковьи Федоровны. Очень скоро 24-летний Василий стал распоряжаться всеми вотчинами и домами 37-летней Прасковьи, а уж в ее комнате он хозяйничал так рьяно, что в народе поползли слухи, будто бы последнюю дочку Прасковья "прижила от Васьки".
Василию Юшкову предстояло в будущем сыграть роковую роль в жизни Прасковьи Федоровны.
С ролью вдовствующей царицы Прасковья справлялась безупречно. Она подружилась с любимой сестрой Петра, царевной Натальей Алексеевной, помогала ей с обустройством любительского театра.
Несмотря на то, что Прасковья Федоровна была из религиозной, домостроевской семьи, она сразу же поняла и приняла "веяние времени", стала поддерживать все европейские начинания Петра Алексеевича. К венценосному свояку царица относилась с благоговением:
"Веровала она в авторитет свояка-государя, его слово — закон, его мнение — свято. С какой доверенностью предоставляла она ему распоряжаться судьбой её дочерей, и он распорядился ими так, как этого требовали его планы и расчеты. Такую преданность, такое уважение к своей особе, такое послушание Петр находил в весьма немногих из своих теток, сестер и других женских лиц царской семьи, в признательность он был внимателен, любил и уважал Прасковью. Петр зачастую навещал невестку, отдыхал у неё со своею свитою, пировал в её теремах, шутил и балагурил".
Молодой Петр I в голландской одежде.
По желанию царя Прасковья Федоровна наняла для дочерей учителей-немцев Иоганна Остермана и француза Стефана Рамбурха, которые вскоре сделали из старомосковских царевен настоящих немок.
В отличие от другой родни Петра, царица Прасковья не считала для себя зазорным унизиться перед государем. Так, несмотря на свою религиозность, она участвовала во всех затеях государя, в том числе, во Всешутейшем, всепьянейшем и сумасброднейшем Соборе, который был по сути своей был издевательством над православной церковью. В костюме шутихи царица с фрейлинами возглавляла "смехотворную процессию свадьбы князь-папы".
Всешутейший Собор.
Прасковья участвовала во всех попойках Петра, а в своей вотчине в Измайлово устроила, по выражению В.Н. Татищева, "гошпиталь уродов, ханжей и пустосвятов".
В 1708 году Петр приказал Прасковье Федоровне с дочерьми переехать в Санкт-Петербург. В столице царице был выделен большой дом неподалеку от так называемого Петровского домика.
К моменту переезда в Петербург от былой красоты Прасковьи Федоровны не осталось и следа. Историк В.И. Семевский писал:
"Она обрюзгла, опустилась, сделалась непомерно раздражительна, и под влиянием этих болезней являла иногда характер в высшей степени зверский".
Стала Прасковья Федоровна и немилосердно пить:
"Кто бы ни приезжал в привольное село Измайлово, либо в её дом в Петербурге, кто бы ни являлся к хлебосольной хозяйке, он редко уходил, не осушив нескольких стаканов крепчайшего вина, наливки или водки".
Портрет царицы Прасковьи Федоровны в пожилом возрасте, одетой по европейской моде.
В Петербурге Прасковье Федоровне было тяжело, и вскоре она испросила у Петра позволения вернуться обратно в Измайлово.
Царица говорила, что климат ей не мил, но на самом деле она тосковала по своему фавориту и управляющему Василию Юшкову, с которым она почти в открытую жила с 1701 года.
С Юшковым и было связано дело, в котором сполна проявился "зверский" характер Прасковьи Федоровны, напомнивший всем что она - подлинная представительница рода Салтыковых.
Юшков управлял имуществом вдовы из рук вон плохо, но царица на это внимания не обращала. Прасковья, истосковавшаяся в браке с "ледащим", осыпала фаворита щедрыми подарками. Юшков всегда был при царице, решал все, даже самые личные ее дела.
Между тем, хозяйство царицы все хирело да хирело. Назначенные Юшковым приказчики неизменно оказывались ворами, уплаты вносились нерегулярно, крестьяне жаловались Прасковье Федоровне на убогую жизнь, самоуправство начальства и непосильные подати.
Василий относился к подчиненным грубо, постоянно с ними ссорился, не прочь был и кулаки в ход пустить. Вскоре в руках одного из подьячих царицы, Василия Деревнина, оказалось опасное оружие против Юшкова, а именно, записка царицы, адресованная Василию, в которой якобы были зашифрованы тайны одного из "государевых дел".
Деревнин не придумал ничего лучше, чем шантажировать Юшкова. Стольник церемониться с подьячим не стал, и схватив его, подверг пыткам, после которых "Деревнин заскорбел и едва был жив".
Между тем, в Москву из Петербурга прибыл государь, и Юшков, испугавшись кары за самоуправство, выпустил Деревнина.
Царь побыл в Москве и уехал восвояси, а Юшков бросился искать "вора-подьячего", объявив, что тот украл деньги из царицыной казны. Но не тут-то было: Деревнина и след простыл.
Юшков стал допрашивать родственников Деревнина, да так рьяно, что о "расследовании" стольника узнал начальник Тайной канцелярии князь Ф.Ю. Ромодановский. Всплыла и информация о таинственном письме. Федор Юрьевич потребовал немедленно переслать ему все материалы дела Деревнина.
Подьячего вскоре задержали. Юшков и царица Прасковья стали требовать, чтобы Деревнина передали им в Измайлово. Однако в Тайной канцелярии отказали. Прасковья Федоровна пришла в ярость из-за отказа. Вместе с Юшковым и своими людьми она проникла в казенные палаты Тайной канцелярии, нашла Деревнина в камере и принялась бить его палкой. Утомившись, больная и "обезножевшая" царица приказала своим людям расправиться с Деревниным. Лишь внезапный приезд генерала-прокурора графа Павла Ягужинского спас заключенного от гибели.
Безумный поступок вдовствующей царицы стал известен Петру I. Государь потребовал доставить ему письмо. Письмо было привезено и тщательно изучено: в нем ничего не оказалось, кроме зашифрованных нежных да ласковых слов царицы в адрес Юшкова.
Петр Алексеевич не увидел преступного содержания в письме: ну, балуется вдовая старушка с молодым, эка невидаль.
В иллюстративных целях.
Однако личность Юшкова царя сильно заинтересовала. Стали копать, и выяснилось: стольник-то царицын большой прохиндей и темных делишек за ним числится немало.
Несмотря на слезные мольбы царицы Прасковьи, в апреле 1723 года Василия сослали в Нижний Новгород.
Прасковья Федоровна разлуки с возлюбленным не перенесла. Царица сильно захворала, и утром 13 октября 1723 года скончалась в возрасте 59 лет.
Живший в России голштинский дворянин Фридрих-Вильгельм Берхгольц написал в своем дневнике по поводу смерти царицы:
"Она ещё в то же утро приказывала подать себе зеркало и смотрелась в него. Думают, что по случаю этой кончины наложен будет по крайней мере полугодичный траур".
В 1725 году после смерти Петра I Василий Юшков получил прощение. Возвратившись из ссылки, бывший стольник царицы поселился в деревенском имении в Звенигородском уезде, где жил вплоть до своей смерти в 1726 году в возрасте 49 лет.
В 1730 году императрицей Всероссийской стала нелюбимая дочь Прасковьи Федоровны, Анна Иоанновна. Эта царица перещеголяла свою мать и сполна показала, что такое "зверский характер" Салтыковых.
Так сложилась судьба женщины, которую в 20 лет насильно выдали за слабосильного, юродивого государя, брак с которым, тем не менее, стал самым счастливым и достойным периодом в жизни Прасковьи Федоровны.
---------------------
(с) Василий Гавриленко, то есть, я)
Мой Телеграм Женщины в Истории. https://t.me/istoriazhen
Моя книга "Женщины со шрамами" (предзаказ): https://www.chitai-gorod.ru/product/cvety-so-shramami-sudby-...
У Емельяна Пугачёва было две жены - законная супруга Софья Дмитриевна Пугачёва, а также "новая императрица", полевая жена Устинья Петровна Кузнецова. У Софьи Дмитриевны было трое детей от Емельяна - сын и две дочери.
Но как же сложилась судьба жён Пугачева и его детей после пленения и казни удалого самозванца?
Донская казачка Софья Дмитриевна Пугачёва (в девичестве - Недюжева) родилась в 1742 году в станице Есауловской. Отец - казак Дмитрий, умер рано, оставив четверых детей на руках у их матери Аксиньи.
Софья росла девушкой миловидной, скромной и добродетельной. В 1760 году ее отдали замуж за 18-летнего казака из соседней станицы Зимовейской Емельяна Пугачёва.
Буквально через неделю после свадьбы Емельяна забрали в русскую армию для участия в войне с Пруссией. Вернулся Пугачёв к молодой жене лишь через два года. В 1764-ом Софья родила Емельяну первенца - Трофима. Впоследствии женщина рожала несколько раз, но большинство детей умерли при родах. Выжили лишь две девочки - Аграфена и Христина. Первую Софья родила в 1768 году, вторую - в 1770-ом.
Емельяна регулярно вызывали в армию для различных заданий - чаще всего это был поиск и возвращение в Россию сбежавших старообрядцев.
В 1768 году началась русско-турецкая война. Емельян отправился на фронт в составе полка походного атамана Войска Донского Ефима Кутейникова. Пугачёв принял участие в нескольких битвах, в том числе, во взятии Бендер. После сражения Емельян захворал неведомой болезнью и был отправлен домой на лечение.
В 1771 году Емельян едет в Черкасск, чтобы попросить отставку из армии в связи со слабым здоровьем. Отставку Пугачёву не дают, предлагают продолжить лечение в лазарете либо дома. Емельян выбирает домашнее лечение и едет обратно в Зимовейскую, к Софье и детям.
Софья Дмитриевна Пугачева. Неизвестный художник.
Однако несение солдатского бремени больше не входит в планы Пугачёва и под дороге он строит план о побеге на Терек, где существовали поселения донских казаков. Приехав домой, Емельян сообщает Софье о своих планах. Женщина вместе с матерью казака бросаются Пугачёву в ноги и умоляют не покидать их.
Емельян поначалу поддался уговорам жены и матери, но затем сообщил Софье, чтобы та собрала еды в дорогу: он отправляется на Терек, и, «коли ево там примут, то он и за нею приедет».
На Тереке Емельян вступает в Терское семейное войско, собирается привезти семью. Однако, правительственная рука добирается до Пугачёва и на Тереке: его арестовывают. Емельяну удается сбежать и в феврале 1772 года он возвращается домой в станицу Зимовейскую.
Софья встречает мужа, слушает его рассказы о доблестной службе на Тереке, планы на блестящее будущее. Женщина не верит разглагольствованиям Емельяна и решает донести властям о возвращении беглого казака - так и ему лучше будет, и детям.
По доносу жены Пугачёва арестовывают и везут в Черкасск для следствия, но он умудряется сбежать. В Зимовейскую к Софье и детям он никогда больше не возвратился, но судьба его еще раз столкнула с законной супругой.
Второй женой Емельяна Пугачева, а, если быть точнее, самозванца-"императора Петра Федоровича", стала яицкая казачка Устинья Петровна Кузнецова. Родилась она в 1757 году и была на 15 лет младше Емельяна.
Устинья была дочерью казака Петра Кузнецова, участника восстания. Пугачёва 17-летняя Устинья впервые увидала в 1774 году, когда войско самозванца захватило Яицкий городок и штурмовало запершихся в крепости последних верных правительству солдат и офицеров. Крепость была захвачена после двух подрывов бомбы, причем, потери осаждавших были огромными.
После победы к Пугачёву явились для обсуждения дальнейших действий яицкие старейшины и атаманы. Именно на этой встрече было озвучено предложение "царю" взять в жены яицкую казачку.
"Ты как женисся, так войско Яицкое всё к тебе прилежно будет!».
Из многочисленных яицких красавиц была выбрана самая достойная - 17-летняя Устинья Кузнецова.
О красоте Устиньи ходили легенды. На статную девушку засматривались многие казаки, в том числе, начальник пугачёвской артиллерии Федор Чумаков, говоривший о Кузнецовой следующее:
«Ну брат, подлинно, то-то красавица. Уж я довольно видал хороших, только этакой красавицы не видывал!».
Но досталась Устинья "ампиратору" и сама была провозглашена "ампиратрицей". Кстати сказать, старейшины Яицкого городка, настаивая на свадьбе Емельяна с местной девушкой, помимо прочего, стремились защитить других казачек от посягательств Пугачёва:
«А как перед сим Пугачёв трёх девок из Яицкого городка в Берду уже взял и с ними в одной кибитке жил, то старики рассудили, чтоб впредь такого похищения не мог делать, и при том видя его в том совершенную наклонность, сказали ему напоследок, когда де есть в том, государь, ваша польза, то женитесь».
Устинья и ее отец, казак Петр Кузнецов, всячески старались избежать выпавшей на их долю "высокой чести". Устинья дважды пряталась от сватов в подполе, а Петр, когда все же посланцы Пугачёва его настигли, упал на колени и заявил, что Устинья "еще молодёхонька и принуждена идти замуж неволею, хоть и за государя".
Устинья Кузнецова.
Но Емельян настоял на своем и в Яицком городке состоялась широкая "ампираторская" свадьба, в ходе которой был выпит годовой запас спиртного, хранившийся в подвалах крепости.
После обряда венчания Пугачёв приказал именовать Устинью "государыней императрицей Всероссийской".
"Царская чета" поселилась в каменном доме атамана Бородина. Под одной крышей с Пугачёвым Устинья прожила десять дней, после чего Емельян занялся "государственными делами", а молодая "ампиратрица" была передана на попечение свите из казачек-"фрейлин". Пугачёв строго-настрого запретил Устинье покидать дом, у дверей была поставлена казачья охрана.
Художник П.Пинкисевич "Пугачев и Устинья".
Судя по протоколам допросов, которые были сделаны после ареста Устиньи правительственными силами, девушка не сильно верила в то, что живет с "императором Петром Федоровичем". Так Устинья пересказывала по памяти свои диалоги с самозванцем:
— Подлинно ли ты государь, и я сумневаюсь в том, потому что ты женился на казачке. И как я вижу, что ты меня обманул и заел мою молодость, ибо ты — человек старой, а я — молодёхонька.
— Я со временем бороду-ту сбрею и буду моложе.
— Так казаки любить не будут!
— Потому-то я и сам оной веры не люблю, что бороду брить, а сделаю угодность разве тебе одной.
Наличие молодой жены не стало для Пугачёва препятствием к тому, чтобы "общаться" с другими казачками. В его шатре всегда находилось несколько молодок, которые всячески прислуживали "анпиратору".
Устинья была права: женитьба на простой девушке сыграла с Емельяном дурную шутку, посеяв в умах многих казаков сомнение в царском происхождении "ампиратора".
Даже личный секретарь Пугачёва Иван Почиталин говорил впоследствии:
«Когда ж Пугачёв обвенчался, то в народе сделалось сумнение, что Пугачёв не государь, и многие меж собой говорили: как де этому статца, чтоб царь мог жениться на казачке».
Ну, а что же первая жена, Софья? Выдавая Емельяна властям, женщина хотела добиться хоть какой-то стабильности в своей жизни и в жизни своих детей: отсидит немного в остроге и вернется, как многие другие казаки-беглецы. Однако, Пугачёв сбежал, оставив Софью с детьми без средств к существованию.
Женщина была вынуждена продать дом и перебраться жить к матери. Вырученных за продажу дома денег хватило до осени 1773 года, после чего Софья с детьми стала в буквальном смысле нищенствовать - "ходили меж домов, живя подаянием».
Вскоре Софья узнала, что муж ее, Емельян, оказывается, "император всероссийский Петр Федорович".
10 января 1774 года, когда Пугачёв наслаждался властью и богатством в Яицком городке, Софью с детьми арестовали по приказу Екатерины II, и 17 марта под конвоем доставили в Казань.
К Софье был приставлен караул, который сопровождал жену самозванца во время походов на рынок и прогулок по городу. Женщине было приказано всюду говорить правду о происхождении Емельяна, разоблачать его.
Софья и ее дети получали "порядочное пропитание" и, в целом, отношение к ним было вполне доброжелательным. Положение арестованных ухудшилось в июле 1774 года, когда Пугачёв с новой, наскоро собранной после жестокого поражение армией, направился к Казани.
Семья самозванца была переведена со съемной квартиры в тюрьму. 12 июля 1774 года Емельян Пугачёв разгромил казанский гарнизон и захватил город.
При штурме в городской тюрьме возник пожар - и Софья с детьми едва не погибли. Лишь чудом женщине удалось вывести детей из задымленных казематов.
И вот, в Казани, Софья Дмитриевна снова видит своего мятежного супруга. Первым Пугачёва, гарцевавшего среди казаков на коне, заметил 11-летний Трофимка.
- Матушка! Смотри-тка, батюшка ездит!.
Ответ Софьи не обещал Емельяну Ивановичу ничего хорошего:
- Екай собака! Неверный супостат!
Тем не менее, воссоединение семьи состоялось. Пугачёв приказал поставить палатку для Софьи и детей рядом со своим шатром. Соратникам самозванец заявил, что эта женщина - супруга отважного казака, которого по приказу "Катеринки" засекли кнутом за верность государю Петру Федоровичу.
С Софьей Емельян предпочитал не разговаривать, но детей привечал. Именно в Казани Софья Дмитриевна наблюдала новый образ жизни своего мужа, о чем впоследствии рассказала на допросе:
"Едва Емельян входил в палатку, как девки подскочили к нему, приняли у него шапку, сняли с него саблю и раздели. А он, раздевшись, лег на перины. И покуда он лежал, то между тем девки приготовляли обедать. А как было все готово, то он, вставши, сел на подушки и обедал один, а девки и некоторые казаки перед ним стояли. Во время обеда, да и после оного, Пугачев все, что ему ни потребно было, приказывал девкам так: "девки, подай то, девки, одень". А они поспешно то исполняли. Девки были хорошие так, как написаны...".
Некоторые из наложниц Пугачёва делились с Софьей, не зная, кем она приходится "императору", всеми подробностями своего "общения" с Емельяном.
С мужем Софья поговорила лишь раз, ровно через месяц после взятия Пугачёвым Казани. Емельян спросил, что она о нем думает.
"Да что думать-то! Не отопрешься, я - твоя жена, а ето твои дети".
Так ответила женщина своему возвысившемуся мужу. Пугачёв строго-настрого запретил сообщать кому-нибудь о его реальном происхождении, пригрозил Софье "лютою казнию". Но к жене и детям после этого стал относиться гораздо лучше.
25 августа 1774 года в бою у Солениковой ватаги подполковник И.И. Михельсон нанес войску Пугачёва последнее поражение, от которого Емельян уже не отправился.
Самозванец сбежал в степь вместе с яицкими атаманами. Также Емельян успел прихватить с собою жену Софью и сына Трофима. В результате жена и сын стали свидетелями предательства Емельяна своими же атаманами и его ареста. Главный заговорщик, Иван Творогов, вспоминал, что Софья Дмитриевна с сыном видели, как казаки вязали Пугачёва:
«Мы его вязали, а они, хотя ничего не говорили, однако ж очень плакали».
Софья, Трофим и сам "ампиратор" были переданы отряду верных правительству казаков, который доставили арестованных в Яицкий городок.
Между тем, двух малолетних дочерей Пугачева и Софьи везли в Москву под присмотром няньки.
Вторую жену Пугачёва, "ампиратрицу" Устинью арестовали за несколько месяцев до пленения самозванца. 16 апреля 1774 года корпус генерала П.Д. Мансурова без боя взял Яицкий городок и немедленно арестовал Устинью.
В мае девушку вместе с другими арестованными по делу Пугачёва отправили в Оренбург, где ее допросила комиссия во главе с генералом, графом П.С. Потемкиным. Историкам известны данные, что Петр Сергеевич не удержался перед чарами юной "ампиратрицы" и на период следствия сделал ее своей наложницей.
В октябре 1774 года Потемкин доставил Устинью в Казань, где было организовано большое следствие по делу Пугачева. Сам Емельян в это время находился в Симбирске. Устинья публично отреклась от "мужа", назвала его самозванцем и прокляла.
В ноябре 1774 года Устинью доставили в Москву на главное следствие по делу Пугачёва, курировать которое собиралась лично императрица Екатерина II.
В Москве Устинья впервые встретилась со своей "предшественницей" - первой женой самозванца, Софьей. Женщины на удивление смогли поладить: вероятно, сказалось то, что Софья Дмитриевна считала Устинью не соперницей, а жертвой. Собственно, таковой она и была.
В ходе продолжительного следствия было установлено, что Софья Пугачёва (Недюжева), а также Устинья Кузнецова не причастны ни к каким преступлениям самозванца. Женщин признали невиновными, однако отпустить их к прежнему месту жительства суд отказался. В приговоре было сказано, что Кузнецову и Недюжеву с детьми следует "отдалить без наказания". А куда именно "отдалить" должен был решить Правительствующий Сенат. В итоге Сенат постановил отправить жён самозванца и его детей под постоянный надзор в крепость Кексгольм рядом с Санкт-Петербургом. Родственникам Емельяна назначалось казенное содержание по 15 копеек на человека.
Фактически, жены Пугачёва стали заключенными, получив наказание куда более суровое, чем многие казаки-непосредственные участники бунта.
После состоявшейся в Москве казни Пугачёва, Софью, Устинью, Трофима, Аграфену и Христину погрузили на подводу и под конвоем отправили в Кексгольм.
23 января родственники самозванца прибыли к месту поселения (а, по сути дела, заточения).
В Кексгольме Устинья и Софья с дочерями поселились в отдельном каземате в Круглой башне. Сыну самозванца Трофиму предстояло жить в одиночной камере на гауптвахте.
Круглая башня в Кексгольме.
Узники жили инкогнито, коменданту крепости Доможирову было строго-настрого приказано никому не сообщать, что за люди живут в Кексгольме.
Так началась скромная и, в общем-то, скорбная жизнь, двух женщин-казачек под холодным и неприветливым балтийским небом. Особенно тяжело приходилось вскормленной в жарких донских степях Софье. Тем не менее, и первая, и вторая жена, смирились со своей судьбой.
В 1787 году во время объявленной Екатериной II большой амнистии, новый комендант крепости майор Гофман отправил на имя генерал-прокурора Вяземского запрос о помиловании родственников Пугачёва. Вяземский переслал документ императрице, а та через своего статс-секретаря спустила вниз ответ:
«Сии секретные арестанты не подходят под изъявленные в помянутом манифесте над прегрешившими милости, а для того тем арестантам остаться на прежнем положении».
В 1796 году, уже при императоре Павле I, произошел пересмотр многих приговоров, вынесенных в эпоху Екатерины. В Кексгольм прибыл обер-секретарь, который должен был сделать доклад о жизни "поселенцев". Чиновник обнаружил Софью и Устинью, Трофима, Аграфену и Христину все в том же положении: узники имели возможность ходить по всей территории крепости, и, получая питание на 15 копеек в день, "жили порядочно".
В 1797 году новым комендантом Кексгольма стал граф де Мендоза Ботелло. Графа условия содержания семьи Пугачёва возмутили, но больше всего он был поражен тем фактом, что
«девка Аграфена имеет рождённого у себя сына, которого прижила через насилие от бывшего коменданта полковника Гофмана».
Началось расследование. Внук Пугачёва, рожденный в крепости младенец Андрей, был очень хворым, и умер еще до установления всех обстоятельств происшествия. Возможно, из-за этого в январе 1798 года дело было приостановлено, полковник Гофман остался безнаказанным, а саму ситуацию даже не стали предавать огласке.
В 1803 году император Александр I, совершая инспекционную поездку по выборгским гарнизонам, заехал в Кексгольм. Узницы были представлены государю. Царя увиденное потрясло: диковатые, необразованные женщины, несущие тяжкое ярмо наказания за преступление, которого они не совершали.
Император распорядился освободить узников из крепости, предоставив им возможность свободно жить в городском посаде рядом с Кексгольмом без караула. Тем не менее, покидать посад было запрещено.
18 ноября 1808 года в возрасте 51 года скончалась Устинья Кузнецова. В заключении женщина провела 33 года.
Точную дату смерти Софьи Дмитриевны Пугачёвой историкам установить не удалось, известно лишь, что прибывший в 1811 году в Кексгольм чиновник Ф.Ф. Вигель, ее уже не застал, но обнаружил детей Пугачева - дочерей и сына. Вот как описал Вигель эту встречу в мемуарах:
«Я ходил смотреть крепость и в ней показывали мне семейство Пугачёва, не знаю зачем всё ещё содержащееся под стражею, хотя и не весьма строгою. Оно состояло из престарелого сына и двух дочерей. Простой мужик и крестьянки, которые показались мне смирными и робкими».
Одним из немногих свидетельств о детях Пугачёва стали письма декабристов, которых в 1826 году заключили в Кексгольм, причем в ту же самую Круглую (Пугачёвскую) башню. Дворяне, вышедшие на площадь за свободу народа, обнаружили в крепости лишь одну узницу - Аграфену Пугачёву. Трофим и Христина к этому времени уже скончались.
7 апреля 1833 года в возрасте 65 лет умерла Аграфена Пугачёва. Генерал-губернатор Финляндии А.С. Меншиков сообщил об этом событии начальнику Третьего отделения А.Х. Бенкендорфу:
«Жившая под надзором полиции в г. Кексгольме дочь казака Емельки Пугачёва Аграфена 5-го числа того месяца от болезни и старости умерла, и тело её по обряду христианскому предано земле».
Так закончилась жизнь пяти узников - четырех женщин и одного мужчины, вся вина которых состояла лишь в том, что в их жизни промелькнул однажды удалой казак для лихой самозванец Емельян Иванович Пугачёв.
(с) Василий Гавриленко, то есть, я)
Мой Телеграм Женщины в Истории. https://t.me/istoriazhen
Моя книга "Женщины со шрамами" (предзаказ): https://www.chitai-gorod.ru/product/cvety-so-shramami-sudby-...
Великая княгиня Мария Павловна была женщиной резкой, властной и амбициозной, но детей своих любила сильно, поэтому в конце жизни распределила между ними вывезенные из России драгоценности и заранее объявила, какие вещи получит каждый после её смерти.
Тут можно вспомнить безобразную делёжку драгоценностей вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, и станет ясно, как Мария Павловна берегла хорошие отношения между своими отпрысками.
Великая княгиня Мария Павловна во Владимирской тиаре, парном к ней ожерелье и броши-змее императрицы Александры Фёдоровны
Великая княжна Елена Владимировна, в браке принцесса Греческая и Датская, единственная дочь Марии Павловны
Единственной дочери Елене Владимировне, жене греческого принца, достались выдающиеся жемчуга матери, в том числе известнейшая Владимирская тиара и парное к ней ожерелье. Последнее упоминание о нём можно найти в описи драгоценностей Марии Павловны, составленной незадолго до её кончины.
Ожерелье для Владимирской тиары
Елена Владимировна продала и тиару, и ожерелье.
Тиара, как мы знаем, перешла в собственность английской короны – её купила королева Мария Текская.
А вот ожерелье исчезло, и, скорее всего, навсегда. С момента продажи минуло практически сто лет, но оно так нигде и не появилось. Кануло в Лету, как большинство сокровищ Романовых. Очень жаль.
Помогите развитию моего проекта «Украшения с историей», нажав на кнопку «Поддержать» под статьёй или по ссылке https://pay.cloudtips.ru/p/0d44ff4f
Подписывайтесь и заходите в мои группы в Одноклассниках и ВКонтакте, там мы восхищаемся антикварными украшениями.
Про брошь-змею императрицы Александры Фёдоровны читайте в статье Как исчезла брошь-змея императрицы Александры Фёдоровны, жены Николая Первого.
Про Владимирскую тиару читайте в статье Владимирская тиара – русское сокровище в казне английских королей.
Недружелюбное отношение британской монархии к России давно уже стало для нас обычным делом. Наверное, многие помнят выражение Англичанка гадит, прочно вошедшее в русский обиход.
Но королева Виктория продвинулась гораздо дальше своих предшественников и испытывала к России сильную личную неприязнь. Были на это реальные политические причины или ею двигала лишь наследственная русофобия?
Ни то, ни другое. Конечно, общий негативный фон присутствовал, но Виктория переносила на международную арену ещё и свои субъективное неприязненное отношение к российской императорской семье.
Принцесса Юлиана-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельдская- Великая княгиня Анна Фёдоровна
Отправной точкой ненависти к Романовым у королевы мог стать неудавшийся брак её любимой тёти Джулии и Великого князя Константина, сына Павла I и брата Александра I. Немецкая принцесса Юлиана-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельдская, родная сестра матери королевы Виктории, вошла в семью Романовых под именем Анны Фёдоровны.
Супружество с самого начала не сложилось. Грубый и неуравновешенный Константин Павлович не любил жену и всячески изводил, иногда с угрозой для жизни и всегда – для психического здоровья. Через несколько лет Анна Фёдоровна сумела вырваться из России, отказалась возвращаться и долгие годы добивалась развода. В целом, судьба несчастной принцессы сложилась весьма грустно, хотя она прожила долгую жизнь, и её любили и родные, и подданные.
Королева Виктория в юности
Взойдя на престол, королева в очень юном возрасте получила большую власть, но всё равно оставалась девушкой своего времени со всеми его предрассудками и ограничениями. Однажды Виктория нарушила слишком много неписанных правил приличия, и связано это было тоже с Романовыми.
Цесаревич Александр, сын и наследник Николая I, путешествовал по Европе. Поездка носила ознакомительный характер, но все знали: русский Великий князь присматривает себе жену.
Заехал Александр и в Англию.
Цесаревич Александр Николаевич
Юная королева была в восторге от гостя, считала его милым, да и цесаревич вполне впечатлился Викторией, хотя вначале нашёл её недостаточно изящной.
Возможно, между ними даже промелькнула искра подлинного чувства.
Королева устраивала балы, увеселительные поездки и даже предложила Великому князю жить с ней в одном дворце. Это, а также немыслимые свидания и прогулки наедине с цесаревичем дали подданным повод для недовольства слишком вольным поведением королевы.
Викторию родственники принудили переехать в Виндзорский зáмок, подальше от Александра, а цесаревича одёрнул отец, приславший из России требование выбросить из головы эти глупости.
И хотя пара рассталась тепло и дружелюбно, в дальнейшем отношения России и Соединённого королевства значительно ухудшились, в том числе и от разочарования королевы, поставившей на карту свою репутацию, но ничего не получившей взамен.
Великая княжна Мария Александровна- герцогиня Эдинбургская и Саксен-Кобург-Готская
Через много лет Романовы вновь преподнесли Виктории пренеприятный сюрприз – её второй сын Альфред увлёкся дочерью бывшего милого цесаревича, к тому времени – императора Александра II.
Несмотря на открытое недовольство и противодействие матери, принц настоял на браке с Великой княжной Марией Александровной. Девушка, заранее нелюбимая свекровью, оказалась с характером, твёрдо отстаивала свои позиции и абсолютно предубеждённо числилась при английском дворе капризной своевольной особой, кстати - тоже с подачи королевы. Виктория опустилась даже до того, что подстраивала Марии мелкие пакости.
И хотя впоследствии королева Виктория пыталась проявлять лицемерное дружелюбие, холод в отношениях между свекровью и невесткой так никуда и не исчез.
Принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадтская- Великая княгиня Елизавета Фёдоровна
Новую волну негодования королевы Романовы вызвали после свадьбы Альфреда.
Принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадтская, внучка Виктории, по непонятной причине решила выйти замуж за сына всё того же Александра II Великого князя Сергея. В юную Эллу, красивейшую девушку Европы, были влюблены многие завидные женихи, в том числе – её собственный двоюродный брат, первый внук Виктории и будущий кайзер Вильгельм II. Несмотря на настоятельные советы бабушки присмотреться именно к Вилли или хотя бы к кому-то другому, принцесса стояла на своём.
Последним шансом не допустить нежелательного брака были слухи о нетрадиционной ориентации Сергея Александровича, но даже пронырливая английская разведка не нашла никаких доказательств. Королеве пришлось смириться. Эллу назвали Елизаветой Фёдоровной.
Принцесса Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская- императрица Александра Фёдоровна
Вершиной всех злодейств семейства Романовых оказалась совершенно возмутительная любовь цесаревича Николая, внука Александра II, и принцессы Виктории Алисы Елены Луизы Беатрисы Гессен-Дармштадтской, младшей сестры Эллы.
Уговоры и здесь оказались тщетны. Принцессу Алису не привлёк даже во всех отношениях блестящий брак с будущим английским королём – принцем Альбертом, тоже двоюродным братом.
Виктория пустила в ход тяжёлую артиллерию – без утайки рассказала цесаревичу обо всех болезнях любимой внучки. К её (и нашему) сожалению, рассказ королевы нимало не смутил очарованного Николая. Виктория в очередной раз потерпела поражение от русского царствующего дома. Алису крестили в православие Александрой Фёдоровной.
Королева Виктория на склоне лет
Семья была бесконечно важна для Виктории. Любые действия Романовых, даже предельно благородные, очевидно, воспринимались ею как нападение на самое дорогое, что у неё есть. Поэтому вся жизнь Её величества прошла под знаком враждебности к Русскому императорскому двору, временами переходящей в ненависть. Отношение к династии сказалось на отношении к стране, со временем оно лишь усугубилось, и у России и Великобритании уже вряд ли установятся дружественные отношения.
Помогите развитию моего проекта «Украшения с историей», нажав на кнопку «Поддержать» под статьёй.
Про внучку королевы Виктории, дочь Альфреда и Марии Александровны читайте в статье Львица на троне: Королева Мария Румынская и её корона.
Подписывайтесь! Я знаю ещё много интересного :)