Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4. Рой

Снова открыв глаза, я куда медленнее поднялся на лежанке и принял сидячее положение. Уже новым взглядом осмотрел узкое пыльное помещение, в котором находился, а потом и самого себя.

— Вы серьёзно, что ли? — едва слышно проговорил я, изучая маленькие ладони. — Зеркало… — и поморщился. — Судя по окружению, ничего подобного мне не видать ещё лет двести.

Хмыкнув, попытался подняться на ноги, что получилось со скрипом. Конечности дрожали, как у новорождённого оленёнка. Благо, стенка была рядом, отчего получилось на неё опереться и медленно занять относительно устойчивое положение.

Шаг. Второй. Третий. Схватиться руками за подоконник и глянуть наружу. Похоже, я находился где-то на чердаке, ибо окно располагалось высоко и я смотрел на местность сверху вниз.

— Матерь божья… — удивлённо выдал я. Последние сомнения касательно ситуации развеялись как дым. Это однозначно не мой мир. Это не «пранк», не предсмертные глюки, не сон и, пожалуй, даже не кома. Потому что всё слишком уж чёткое. А ещё мой мозг с каждой минутой всё больше разгонялся, начиная куда адекватнее воспринимать новую реальность.

Я — мелкий пацан, чью семью, похоже, убили какие-то аристократы. Если «сны» реальны — а это ещё нужно проверить, то сделали это мимоходом, просто пожелав забрать Дэлю.

Тяжёлый удушающий гнев, волной поднявшийся в груди, удалось подавить далеко не сразу. Я негромко зарычал, согнулся на не удержавших равновесие ногах, чудом не выпав из окна. Не думай, Юрка! Не думай об этом! Дай себе время… Потом… потом всё прикинем и со всем разберёмся. Слышишь?.. Эй, малец? Загрейн, или как там тебя. Ты ещё тут? Ты в моей голове?

Ответа, конечно же, не последовало.

— Я обещаю, что со всем разберусь, — тихо произнёс я. — Честно. Но не сейчас. Мне надо… прийти в себя. Выздороветь.

То ли обещание сработало, то ли я сумел переключить фокус внимания, но стало полегче, и тяжёлая непомерная злоба утихла. Не пропала, но обратилась тлеющим угольком, способным воспламениться от любого случайного дуновения ветерка.

— О «семье» лучше не думать, — пробормотал я. — Хотя бы какое-то время…

Вместо этого я задумался о другом, не менее — даже более! — важном для себя аспекте. Факте перерождения в ином, мать его, мире!

— Что это? — снова посмотрел я на деревню и окружающий меня летний пейзаж. — Земля? Прошлое? Какой век? — Почесав затылок, глухо ойкнул. Повязка, которую налепили обратно (окровавленная, кстати — это же антисанитария!), прикрывала не пустое место, а… — А что?

Хмыкнув, поддался искушению и попытался использовать свою… некую уникальную сверхспособность. Наблюдение глазами мошек. И это получилось сразу и легко, стоило только закрыть глаза и пожелать.

Я увидел себя со стороны стоящим подле окна. Немного размыто, конечно — по сравнению с глазами молодого юного тела! — но всё равно наглядно. Теперь надо как-то взлететь… Давай, вертолёт, пора в путь.

Не с первого раза, но вспомнить вчерашние опыты удалось достаточно легко. И чего я раньше мучился? Наверное, башка совсем не соображала.

Мошка оказалась в воздухе и начала кружить вокруг меня. Порывы ветра из окна серьёзно влияли на курс, но отвлекаться, чтобы закрыть его, а потом начинать заново, мне не хотелось. К тому же окно — единственный источник света в помещении. И стекла у него не имелось. Просто дыра в стене, которую закрывали ставни.

Первым делом я оглядел свою новую внешность. Тёмные густые волосы со стрижкой «под горшок», аккуратный ровный нос, тонкие брови, бледноватая — видать, после случившегося — кожа, которая туго обтягивала скулы и выпирающие рёбра.

Тонкие, как палочки, руки и ноги. Каких-то шрамов на теле не заметно, только грязь, так что не помешало бы помыться. Возраста своего я не знал… В голове смутно мелькала цифра «семь», однако гарантий не было. Предпочту не гадать. Из-за этого было непонятно, нормально ли я развит или отставал, однако в целом и на первый взгляд… Вроде неплохо? Угу, чисто визуально я выглядел вполне обыденно, только излишне худощавым. Не кормили, что ли? Или просто не жрал ни хрена, зато постоянно носился на улице?

Лицо мне тоже понравилось. Не было на нём ни жирного блеска, ни прыщей, ни каких-то бородавок или явных дефектов. Обычное? В принципе, да. Я не был излишне смазлив или брутален (в таком-то возрасте!), а потому меня всё устраивало.

Наконец сумел перейти к главному и осмотрел свой затылок, для чего пришлось отключиться от мошки, размотать бинты (точнее, не бинты, а тряпки, которые порвали на лоскуты; грязные тряпки, вся зараза с которых наверняка попала в рану!), снова подключиться и взглянуть получше.

Сильное рассечение и засохшая кровь. Довольно много. М-м… на мой непрофессиональный взгляд — неприятно, но вроде как не смертельно. Надеюсь, не смертельно.

— Чёртовы бездари, а ещё лекарями себя называют, — раздражённо буркнул я, услышав эти слова сразу своими и мушиными ушами. А у мух вообще есть уши?.. Неважно, у этих есть!

Однако мысль сосредоточилась на ином. Раз я слышал свои слова сразу с двух направлений, то и от тела своего я не отключался, а просто… разделился? Непонятно, но пусть будет так. Следовательно, могу попробовать управлять собой, не отключаясь при этом от мошки. Зачем управлять собой? Надо приподнять копну волос и вглядеться поближе. Вдруг не просто рассечение, а треснувшая кость? По ощущениям вроде не так больно, но… Чёрт бы его знал.

К тому же я хоть и не врач, но кое-что знаю. Может, даже получше местных лекарей. Наверняка лучше!

Сказано — сделано… Ага, хер там. Я, наверное, полчаса так простоял, у окошка, пока наконец методом проб и ошибок, неоднократных падений — мошки, не себя — и героических взлётов всё-таки не разобрался, как оно делается.

— А ведь можно было просто отключиться, поднять волосы и подключиться снова, — вздохнул я. — Но мы не ищем лёгких путей, верно, Юр… кхм… верно, Загрейн?

Раз уж я оказался в чужом теле и другом мире, то надо хотя бы поначалу изображать того самого пацана. А то мало ли? Вдруг у них тут инквизиция людей сжигает за любое… э-э… неверное слово? Пока не разберусь, что к чему, надо изображать прежнего мальчишку, это факт. Конечно, однозначно вжиться в роль столь мелкого пацана не получится, но отмазки у меня железные: травма и смер… кхм, не думай о семье, Ю… Загрейн. Не думай!

Усмехнувшись, я осознал, что умудрился увлечься изучением самого себя и происходящего вокруг, отчего совершенно забыл про прошлый мир. Наверное, оно даже хорошо. Ну его… в баню.

И вообще, возвращаясь к предыдущим вопросам и опасениям: раз уж я неким мистическим образом научился управлять насекомыми, надо повелевать ими очень аккуратно. Не держать мух поблизости от себя, не подставлять под взгляд местных и вообще… я не я и корова не моя. Ибо… а вдруг? Постепенно, Загрейн, помаленечку, но со всем разберёмся. Это я как инженер тебе гарантирую. Всё у нас будет. Всё сделаем. Но не сразу. Вначале — чертёж… кхм… Не в тему, но да плевать, суть ясна.

Раздвинув волосы — по-прежнему не открывая своих глаз, — я заставил мошку подлететь ближе (практически впритык) и зависнуть в воздухе по мере возможностей.

— Твою же мать, трещина… Нет, это волос. Фух… аж полегчало. Но всё равно — травма выглядит не так хорошо, как казалось на первый взгляд. Чудо, что сраный череп не треснул как яичная скорлупа… — зло проворчал я.

«А если повреждение мозга? — возникла полная страха мысль. — Кровоизлияние? Инсульт? Постоянные головные боли?»

В сознании начали появляться целые сонмы различных болячек, которые более чем реально могли возникнуть при травме головы — даже без треснувшего черепа. Тысячи их! Грёбаных болячек!

Стало страшно. Я в каком-то клятом средневековье! Из медицины здесь есть лишь подорожник — и то, если мне, сука, повезёт! Как лечить травму головы?! Как?! А если ещё что-то найдётся? Я же, блядь, худой, как узник концлагеря! Вдруг у меня паразиты? Тьфу-тьфу через левое плечо, надеюсь, что нет. Не представляю, как местные подобное лечат.

Стоп. Не о том думаю. Хотя как не о том?.. О том, просто с другого угла. Мать вашу, я же ещё и сирота! Причём крестьянин. Это что значит? Это значит, что придётся работать от рассвета до заката, и не дай бог пропустить хоть день! Загнусь же к тридцати, если не раньше. Сука-сука-сука-сука!

— Не хочу… — дрогнул я от навалившихся перспектив. — Нет-нет-нет, лучше уж в прошлом мире стариком жить. Хоть с болячками, хоть с барахлящим сердцем, но…

Объективно говоря, я не знал, почему меня так сильно пробило на эмоции. Только что всё казалось относительно безоблачным, как вдруг пара негативных мыслей — и вот те на. Уже чуть ли не истерика на ровном месте. Однако, если бы не это, я бы наверное ещё очень долго не догадывался об одной из самых, пожалуй, уникальных возможностей своего нового тела. Возможностей, за которые многие люди из моего прошлого мира без всякого спора отдали бы все свои конечности, да ещё и доплатили бы.

В пиковый момент нежелания существовать в этом мире и теле я… рассыпался.

Пуф! — и во все стороны полетела огромная стая мошкары, в то время как мальчик, которого звали Загрейн, попросту… испарился?

Тысячи насекомых хаотично разлетелись по комнатке. Некоторые осели на стены, пол и потолок. Какие-то вылетели в окно, иные разместились на помятой пованивающей лежанке. Моё сознание находилось в той мухе, что оказалась на подоконнике. Я одновременно смотрел и в комнату, и на улицу. И если последняя успокаивала меня, демонстрируя ту реальность, к которой я был готов и с чем более-менее успел ознакомиться, то вот комната…

Происходящее не умещалось в моей голове. Пожалуй, это самое мягкое, что я мог бы сказать, ежели имел бы такую возможность. Однако я не имел, так что оставалось только сидеть да пялиться на деревню, рассматривая деловито шагающих людей, которые то перетаскивали какие-то доски, то инструменты, то вёдра или мешки. Работали одинаково все: что мужчины, что женщины. Последние как бы не больше первых. И… наблюдение успокаивало.

Пастухи, которые гнали стадо где-то вдалеке — зрения мошки не хватало, я видел лишь отдельные фрагменты, — несколько стирающих в корытах женщин, которые попеременно обсуждали то вчерашнюю тренировку ополченцев и поднятый Сатором Отье скандал, то произошедшее с Сантаросами. Я даже не стал возмущаться, что два этих события поставили рядом.

Внимание привлекли важно шествующие по улице гуси, за которыми, с лёгкой опаской, брели две девочки, лет семи на вид.

«Вета и Зана», — подсказала память.

Ах да, мои «подружки», если так можно выразиться. Одни из тех, кого вместо Дэли мог выбрать сын того гранда, Лотандер. И тогда вся моя жизнь, возможно, прошла бы иначе.

Но он выбрал Дэлю, поэтому девочки остались в Ностое. Как и я.

Силой воли заставил себя переключиться, продолжая рассматривать улицу. Это лучше и как-то… безопаснее? Да, точно. Вот несколько лениво гавкивающих собак. Там, вдали, громкий спор семейной пары. А ещё кошка, пробежавшая по крыше и поймавшая зазевавшегося воробья… Надеюсь, того самого, который вчера чуть меня не прикончил!

Так спокойно и естественно. Умиротворяюще.

«Ладно, — мысленно сказал я самому себе. — Ещё одна суперспособность, почему бы и нет? Я ведь мог… м-м… перемещать сознание в одну из этих мелких тварей? Мог. И смирился с этим. Даже нашёл преимущество в виде халявной замены зеркала. Так почему обращение в рой мошкары так тебя напугало, а, Юр?»

Даже поправляться на «Загрейн» не стал. Не до этого было.

Убедив себя, что где одно чудо, там и остальные — как минимум сам факт моего здесь… э-э… перерождения уже многого стóит, — я сумел принять случившееся, после чего уже гораздо более осмысленно перевёл взгляд на чердачную комнату. Копошившиеся в ней насекомые, казалось, тонким ковром покрывали всё видимое пространство. Воздух едва слышно гудел от тысяч маленьких крыльев.

Закрыв глаза — скорее фигурально, ведь у мошки не было век, — я мысленно вздохнул и полетел вперёд.

Ха, смешно! Раньше картина подобного числа пусть мелких и сравнительно безопасных насекомых повергла бы меня в панику и шок. Но сейчас… почему-то я не мог их… э-э… ненавидеть или бояться. Не мог испытывать отвращение. Они казались мне естественными, как листья на деревьях. Можно ли ненавидеть зелёные листочки, которые растут на ветках? Наверное, можно, но подобное даже вообразить получается с трудом. Вот и я не мог ощутить отвращение к этим тварям.

Мысленное усилие — и в центре живого покрова мне освободили место для посадки. Подобное ещё больше меня успокоило. Значит, я имел над мухами контроль, даже не вселяясь в каждую. Хо-ро-шо… выходит, собрать из них своё тело обратно можно будет без серьёзных усилий. Ведь так? Ведь правда? Это же возможно, да?!

Давай! У меня не так уж много времени! Что, если сюда придёт мельник, к которому меня вроде как подселили? Или вернутся те два увальня? Да мало ли что!

Приказ, чётко прозвучавший в моей голове, к приятному удивлению, заставил рой тяжело подняться в воздух и начать возвращаться «на базу». Мушиное войско формировалось в некое подобие шара, однако почти сразу я ощутил, что насекомые, оказавшиеся внутри… умирали. Их давили своей массой остальные. Сука! Да что опять не так?! Возвращение прежней формы — живо!

И это сработало. Эмоциональный крик человека, не знающего, как работает инструмент, но изо всей силы дубасящего им по земле, сумел привести тот в надлежащее состояние.

Миг, и я начал смотреть другими — скорее, прежними — глазами, куда более зоркими, чем у насекомых и чем были в моей прошлой жизни. И первое, что я увидел, была собственная рука, состоящая из плотно подогнанных мух, которые ползли друг по другу, но уже не давили и не убивали сами себя. Нет, теперь их что-то сдерживало… Некие границы, коими являлось моё собственное тело.

…или моя воля.

Рой вернулся и собрался воедино. Несколько секунд он сохранял нечеловеческий вид некоего чудовища, состоящего из жужжащей массы, непонятно как удерживаемой в форме человека, но потом начала проявляться кожа и всё остальное, что представляло собой маленького мальчика, коим я ныне и являлся.

— Чудеса… — вздохнул я, глядя на совершенно обычную человеческую руку.

Живот забурлил. По инерции я положил на него ладонь, ощущая резкий и весьма сильный голод. Подсознание, как само собой очевидное, подкинуло информацию: часть мошек улетела на улицу через окно, ещё часть погибла, когда пыталась собраться в единое целое. Оставшихся не хватало для возвращения формы, поэтому пришлось задействовать некую внутреннюю энергию, которая ушла на создание новых насекомых. Поэтому, здорово потратившись, теперь я хотел есть. Нет, жрать!

— В логичности умозаключения не откажешь, — хмыкнул я, вновь повернувшись к окну. Что-то зудело на краю сознания, но я никак не мог сообразить. Что? Нет, случившихся со мной событий хватило бы, дабы любой ещё пару часов простоял в ступоре с открытым ртом, но сейчас речь шла о чём-то ином.

Почесав затылок, я с шоком осознал: ничего не болит. Чего уж, рана на голове пропала!

Я снова начал ощупывать ныне не существующую «пробоину в черепе», а потом рассматривать пальцы, выискивая на них кровь, но не обнаружил даже погрызенных ногтей!

— И грязь куда-то исчезла…

Закрыв глаза, «щёлкнул переключателем» и выцепил одно из собственных созданий на улице. Мошка сидела неподалёку, на нагретом солнцем заборе, мирно удерживая равновесие на четырёх маленьких лапках. Но вот мысленное усилие, и она полетела в сторону открытого окна второго этажа деревянного дома, примыкающего к невысокой мельнице, лопасти которой стремительно крутились, создавая дополнительные потоки ветра. Будто мне без них сложностей было мало!

Дождавшись, пока насекомое влетит в окно, заставил его рассмотреть свой затылок, ещё раз убеждаясь, что не ошибся. Неприятная на вид рана, натуральное рассечение, которое, по-хорошему, надо было зашивать, попросту отсутствовало.

КАК?! ПОЧЕМУ?!

Открыв глаза, я получил кристально чёткое осознание, словно некто невидимый нашептал мне его прямо в ухо.

Я человек, тело которого состоит из насекомых. Я мог ими управлять или создавать новых, покуда имел некий внутренний лимит, энергию, которую тратил на подобные фокусы. Кста-а-ати, что будет, если она закончится? Хах, не думай об этом. Пока не думай.

В общем, раз я состоял из мошек, число которых зависело лишь от энергии, то любая рана и травма при желании могла быть «сброшена», словно змеиная кожа. Я мог вернуться в форму, в которой всё моё тело представляло собой скопление иных организмов, после чего заменить любые повреждённые или погибшие создания на новые.

То есть моя травма головы, когда я сменил форму на рой — пока назовём это так — перенеслась на насекомых. Несколько из них погибли, ведь повреждения будто бы перешли на них. А я, сам того не замечая, когда сформировал своё новое тело, просто использовал новых, создав их за счёт внутренней энергии, вот и всё. Теперь я полностью здоров.

Боже… Я ведь… мог избавиться от любой раны, покуда хватало энергии создать новую порцию мух!

— Что получается, — сам себе то ли сказал, то ли спросил я, — если я отрублю себе руку, то…

Ну да. Только что твоё тело ПОНОСТЬЮ распылилось на тысячи отдельных мошек, а ты что-то говоришь про руку?! Присоединилась бы как миленькая! Или новая «отросла» бы, знай только энергию подавай, словно поленья в печку.

Моргнув, я вновь ощутил «рычание» в желудке. Уже более сильное.

Подобрав с пола грязные окровавленные бинты, я намотал их себе на голову (ради маскировки), а потом обнаружил в углу свою одежду: серые штаны из овечьей шерсти и льняную рубаху с коротким рукавом. Там же лежала и обувь — стоптанные старые башмаки, которые уже были малы, а потому зачастую «я» предпочитал не надевать их вовсе.

«Достались от Дэли, — мелькнула короткая, будто бы чужая мысль. — Местные дети бегали без обуви. Во всяком случае, в пределах деревни».

Мотнув совершенно переставшей болеть головой, я проигнорировал обувь, решив не выделяться сильнее прочего, так что ограничился одеждой и направился вниз.

Пора знакомиться с мельником и думать, что делать дальше.

Лихой моряк Алексей Алехин узнаёт, что жизнь как в сказке — это настоящее приключение. Как только Лёха вынырнул со дна морского в неопознанном княжестве, и едва успел спасти малыша-дракончика, оставшегося одного, начались проблемы: срочно излечить неизлечимую хандру князя Филимона, победить непобедимого силача Бамбулу, защитить княжество от коварных врагов и жадных предателей. И впервые в жизни встретить принцессу. Столько дел, что голова кругом идет! В опасных приключениях моряку помогает верный друг — маленький дракон Горыныч, который считает Лёху родной мамой. Но друзей ждет огромный сюрприз.

ПЕРЕКРЕСТОК ВРЕМЕН - Прячась от дождя, паренек зашел в недостроенный дом и попал в место, выйти из которого без посторонней помощи уже нельзя.

ОБЕЩАЙ! - Слепой человек получаеш шансы исполнить свою мечту - обрести зрение. Чудотворец просит его лишь об одном...

ГОВОРЯЩИЕ С ДУХАМИ - История о мальчике и его невидимом друге.

ФЛАГМАН - История слепого летчика.

СРОЧНОЕ ПИСЬМО - Попав под дождь и вымокнув до последнего перышка, умная птица, которой поручили доставить чрезвычайно важное и необычайно срочное письмо, вынуждена обратиться за помощью к случайной девушке не улице.

СТРАНА КРАСИВЫХ ЛЮДЕЙ - История некрасивой девушки с золотым сердцем и ее дяди-караванщика, который искал способ помочь любимой племяннице.

ГАЛАПАГО - История маленького юнги на корабле, взявшем на борт живые консервы - гигантских черепах.

Что такое магический реализм?

Магический реализм — это литературный жанр, где волшебное и сверхъестественное органично вплетается в ткань повседневной жизни, не вызывая удивления у персонажей и не нарушая логики знакомого, часто даже обыденного мира. Здесь магия не является исключительным событием или вторжением извне, а предстаёт как неотъемлемая, почти неприметная часть реальности: часы могут замедлять ход от грусти, по улицам могут бродить призраки, а память может материализоваться в виде птиц. Ключевая особенность жанра — не в самом чуде, а в спокойном, будничном принятии его персонажами, что создаёт особую, завораживающую атмосферу, где граница между возможным и невозможным размывается, заставляя увидеть поэзию и тайну в самой обычной жизни.

Подписывайтесь на мой телеграм (я пишу, иллюстрирую и перевожу фантастику)

Начало здесь

Глава 2

Глава 3. Мухи и кровь

Я наблюдал за тренировкой местных ополченцев и тихо охреневал.

Удар, подсечка, разворот вокруг себя, использование древка копья будто шеста, блок, уворот, ещё удар. Я что, попал в старый китайский боевик?!

Ну да… вначале порно посмотрел, теперь можно и немного боёвки. Чего бы и нет?

— Стили боя, — вскоре разразился тирадой сухопарый мужчина, исполняющий роль инструктора, начав важно вышагивать перед пятёркой своих учеников, закончивших спарринги, — это не просто какие-то слова, обозначающие приёмы раскрытой Ауры, это нечто большее! Что было бы, полезь вы в драку с охраной грандов, когда те совершали своё мерзкое преступление?

— Что, что — в землю бы нас сегодня закопали, вместе с Сантаросами, — проворчал первый ученик, довольно молодой, с пушком над верхней губой.

— В охрану грандов кого попало не берут, — дополнил второй, который никак не мог отдышаться. — Они явно не простые вояки. Может, даже с силой Запретного Плода…

— Я не просил вообразить, что нам встретились замаскированные Драконы Саркарна или их Клинки! — рявкнул инструктор. — Я просил представить встречу с пользователем Ауры уровня телохранителя гранда!

— Ну дык, ежели дядька Дуфф кулаком может дерево повалить, то что тогда может элитный солдат Саркарна, чьей силы хватило выбиться в охрану грандов? — разумно спросил третий. — Вестимо, прибил бы, даже не заметив.

— А что было бы, — удовлетворённо кивнул инструктор, — владей вы стилем Солнца и Луны?

— То же самое, — хмыкнул четвёртый, отчего вся пятёрка учеников (которыми, так-то, были уже взрослые люди) зашлась негромким гоготом.

«Очевидно, — подумал я, — это были не те слова, которые инструктор ожидал услышать», — что он и подтвердил, разразившись порцией злобной брани.

— Отточив стиль до совершенства, вы сможете выступить против любого солдата Саркарна и не сдохнуть в первую же секунду! — заорал он под конец матерной тирады. — Даже встретив матёрого и опытного ублюдка, в должной мере раскрывшего свою Ауру, вы сможете как минимум отступить! Потому что стиль Солнца и Луны универсален! Даже Драконы и Безграничные владеют им!

— Тебе-то почём знать, Отье? — спросил первый ученик. — Не думаю, что Безграничные отчитываются перед Миизаром и тем более нашей деревней.

— Во-во, — закивал второй. — Ты, конечно, мужик опытный; может, даже Мос-Лира в бою победишь, даром что он калека, но про Безграничных и Драконов зря языком не трепи.

— Ещё бы Истинного упомянул, — закатил глаза третий.

— Пошли прочь! — зло рявкнул инструктор. — Ваши дубовые головы слишком тверды даже для основ! Даже для начальных приёмов стиля!

— Идём, парни, — впервые заговорил пятый ученик, — Отье надо остыть. Мы придём послезавтра, по расписанию, учитель.

— Идите к чёрту, клятые бездельники! Записывайтесь к наместнику в его войска! Таких кретинов ждут только там! Станете смазкой для мечей вонючих фишисов и афридов!

«Набор непонятных слов, — мысленно нахмурился я. — Нет, общий смысл понятен, но детали ускользают. Печально. Вдруг я упускаю что-то важное?»

В должной мере прокричавшись, инструктор пнул ногой землю, сплюнул да направился к себе. Я же, осознав, что более не увижу здесь ничего интересного, переключился на другую мошку-шпиона. Удалось подслушать разговор двух женщин, поначалу показавшийся совершенно пустым, но когда они упомянули имя «Загрейн»… Это, как я уже успел осознать, мелкий мальчишка, от лица которого я наблюдал сии сцены.

Из болтовни, полной незнакомых имён и названий, удалось понять, что меня, «раненого, но живого», вроде как забрал к себе сосед-мельник, у которого два своих пацана, и мне, дескать, будет с кем поиграть и забыть про случившееся.

Как ни странно, в словах женщин не было особого страха оттого, что в их деревне только что произошло жестокое двойное убийство и похищение. О нём говорили как о неприятном факте, типа сокращения на работе или поломки машины: «Плохо, конечно, неприятно. Но что на этом — жизнь кончается?»

Не забыли они пройтись и по уровню интеллекта жертв, заявив, что Сантаросы вроде как сами виноваты. Нужно было просто отдать девочку, раз уж «уважаемые господа так её захотели». Да твою же, сука, мать! Снова! Снова та самая реакция, которую я не понимал и отказывался даже воспринимать!

Не, точно какие-то грёбаные глюки! Не бывает такого в реальном мире… не бывает…

— Дуфф жалобу обещал направить, как только в город поедет, — добавила первая дамочка. — Но пока её передадут дальше — если вообще передадут, пока наместник её получит, пока рассмотрит… Ох, долго это. Да и толку? Сантаросов всё равно не местные убили, а гранды из Саркарна.

— Какая разница? — возразила вторая, на миг вернув мне веру в человечество. Вот именно! Какая, блядь, разница?! Кто бы ни совершил преступление, он должен быть наказан! — Думаешь, если бы местная знать так поступила, то наместник Вермитракс что-то бы предпринял? — Своими новыми словами вновь вогнала в прежнее охреневание.

— Может, и предпринял бы, — пожала её подружка плечами. — Но гранды — это высшая имперская власть. Не кайзер, но близко. Так, во всяком случае, Мос-Лир говорит. А он не какой-то свинопас, как твой муж, всё-таки военный ветеран. Ещё против Саркарна сражался, десять лет назад.

— Где ногу и потерял. А был бы, как мой муж, свинопасом, так с полным комплектом конечностей бы ходил!

— Хм… Неважно. Про что я там?.. Гранды, точно. В общем, раз они так высоко сидят, то что наместник Вермитракс сделает? Один щелчок пальцев — и его самого головы лишат!

— Значит, пропала Дэлька. Жаль, пробивная девчонка была. Ох, помоги Наршгал…

— В такой ситуации разве что Истинный бы помог. Но где он? Пропал с концами, и нет более никого, кто бы простой люд защитил. Не на афридов же полагаться? Они и сами теперь от разбойников неотличимы.

— Тьфу на этих пиратов. Иной раз я даже рада, что нас Саркарн десять лет назад завоевал. Знаешь, хоть и говорят, что хуже стало, дескать, новая вера, новые деньги, новые правила, а я вот не против. Зато кроме имперской власти другой на острове уже нет. А раньше как было?

— Как?

— Кто угодно мог сюда приехать, хоть с заморских Рапшазма или Верданса, да делать что хочешь. Никто бы им ничем не помешал, потому что все войска Миизара на восточной части острова торчат, подле столицы. А у нас, на западной, никого, кроме калек, как Мос-Лир, и не найти. Сейчас хотя бы Саркарн нас с моря прикрывает и не даёт всякой шелупони разгуляться. Только их люди, значится, здесь и бродят.

— Дура. Думаешь, африды под чёрным флагом поплывут? Купеческий поднимут да спокойно прошмыгнут мимо всех охранных кораблей Саркарна. Кто потом этим отребьям помешает высадиться у побережья да прогуляться к нам?

— В Империи авось не глупее тебя сидят. Как-то должны нас защищать, так я тебе скажу.

— Должны… А людишек, как видишь, открыто убивают. Защити нас Наршгал… Ещё и подати подняли.

— А кто бы их не поднял? Думаешь, прошлый король, исконно наш, как там его, забыла уже, так не поступил бы?

— Может, и не поступил бы…

Разговор перешёл на старые порядки, а я и новых-то не знал, а потому переключился на другую мошку, возвращаясь к прежней игре, позволившей отвлечься и попросту не думать о происходящем. До тех пор, пока пролетающий воробей — во всяком случае, птица напоминала его внешне — не попытался меня сожрать. Пернатая тварь!

Клятый летун был намного быстрее и манёвреннее, но мне верилось, что человеческий ум — мой — даже под химией (иначе откуда глюки?) сумеет перехитрить птицу. Хотя… ежели это мои же глюки, то как подобное осуществить?..

Не ломая голову, я направил мошку к земле, желая спрятаться в зелёной траве, растущей у дома. Воробей, однако, не захотел отставать и полетел следом. Его туша казалась огромной и жуткой, словно какой-нибудь циклоп из древнегреческих мифов, который заглатывал людей целиком. И пасть этого драного воробья виделась порталом в бездну.

Срочно в траву!

Новый уворот, и мои четыре неустойчивые лапки — почему не шесть, как у нормальных мух?! — с трудом закрепились на обратной стороне травинки, начав быстро переползать вниз. Там, конечно, опасностей не меньше, но мне бы хоть пять минут покоя…

Воробей опустился на землю с ощутимым для меня грохотом. Жирная падаль… На хрена тебе вообще маленькая мошка? Ищи грёбаных жуков, червей и прочую живность, а я — так, на половинку укуса.

И… удача повернулась ко мне лицом. Воробей с оглушительным чириканьем подцепил что-то с земли и стремительно взлетел в воздух, да так, что меня обдало потоком ветра. Ух… реально: быть настолько маленьким — чертовски опасно. Любая мелочь может погубить.

Успешное спасение погрузило сознание в эйфорию. Счастье и радость, пусть даже по такой ерунде, буквально вымыли из головы весь накопившийся негатив. Кажется, даже думать проще стало.

Новое переключение — и новая везуха. Каким-то образом я попал на старое место — подоконник с яблочным пирогом, про который, судя по всему, успешно забыли, и по нему вовсю ползали мои мошки. Единственное, что странно… как так получилось, что они сожрали от него едва ли не половину?! Маленькие двухмиллиметровые создания в количестве всего пары десятков смогли оприходовать треть здоровенного яблочного пирога! Как?!

«Может, они сменяли друг друга? — задумался я. — Потому что в ином случае это какая-то долбаная магия! Куда уходит вся пища?!»

Приземлившись рядом, я попробовал переключиться на «пожирателей», что с успехом осуществил, а далее — оценить «наполненность» их желудков или что там у насекомых? В общем, если переключаться я уже вполне научился, то вот с «самоизучением» пошла беда. Хер там, как говорится, плавал. Зато удалось попробовать пирог самому. Не знаю, как подобная концепция сочетается со сном или глюками, но это точно самая вкусная штука, которую я когда-либо ел!

Наступление вечера, а потом и ночи окончательно погрузило деревню во мрак. Ни малейшего огонька, свечки или лампы. Абсолютная тьма. Моё зрение (или зрение мошек?), даже такое хреновое, перестало быть актуальным, что я осознал, когда снова сумел взлететь, но врезался в стену дома, а потом свалился куда-то вниз. Переключение после этого последовало автоматически. Это… смерть, что ли, была? Мошка померла?!

Ни хрена не понятно. И вообще, разве у мух не фасеточное зрение?

Боже, как же мои мозги туго соображают… Лишь сейчас до этого допёр.

Попытавшись отстраниться от всего, я успешно провалился в самый настоящий сон без каких-либо видений.

***

Шорох и бубнёж. Проклятье, кто там ещё?! Опять соседи ругаются так, что через стенку слышно? Или молодёжь под окнами спозаранку орать начала? Предчувствую, сейчас ещё какая-то тачка начнёт сигналить, а может, кто-то на всю громкость включит новомодного исполнителя с переносной колонки.

— И ведь ментам вообще на такое насрать, — раздражённо пробурчал я. — Даже не приедут…

Беззвучно выругавшись, я откинул одеяло и попытался подняться, одновременно открывая глаза, но столкнулся с проблемами.

— Ах ты ж… — яркое солнце резануло по глазам куда сильнее обычного. Словно бы я совершенно отвык от света, просидев в темноте несколько дней подряд. Второй сложностью стала тупая головная боль, возникшая в области затылка. — Ух…

С трудом приняв сидячее положение, с горем пополам, смаргивая слёзы, разглядел незнакомую обстановку. Секунду недоумённо пялился на неё, потом посмотрел на свои детские ладошки с грязью под обгрызенными ногтями.

— Твою мать, да не может быть…

Слишком натурально для глюков. И если «приключения» в теле насекомого, которое наблюдало за тем, как обычный на вид мужик поднимает над головой трёхсоткилограммовые каменные глыбы или как пятеро других вертятся в каратэ-стойках аки мельница, ещё походили на бредни, вызванные лекарствами, то вот это…

— Сомнительно, — протянул я.

Бубнёж усилился, как и шорох. Кто-то поднимался ко мне со стороны единственной двери. Незнамо зачем, я быстро упал на кровать, накинув тонкое колючее одеяло, и закрыл глаза. Через пару секунд в помещение вошли два человека.

Я ощутил, как надо мной кто-то склонился. Сразу запахло куревом и землёй. Моей шеи аккуратно коснулись, нащупывая пульс. Потом приоткрыли рот, а следом и веко. Я не дёрнулся, хоть и успел мельком заметить морщинистое бородатое лицо.

Следом осмотрели мою перебинтованную голову и чему-то радостно цокнули, размотав рану.

— Ты смотри-ка: заживает. Ещё как заживает!

— А мошкары сколько летает! — возмущённо воскликнул второй, а потом, судя по звукам, открыл окно. — Во, теперь-то получше. Кыш, гнусь! Кыш!

— Небось на кровь прилетели, — неуверенно предположил первый и вернулся к моему осмотру. На некоторое время в помещении воцарилась тишина.

— А ты переживал, что дурачком останется, — хмыкнул спутник бородача. Хотя у него тоже могла быть борода, я не успел глянуть.

«Может, к мошкам «подключиться?» — мелькнула короткая мысль, но как мелькнула, так и пропала. Не знаю я, как это сделать, и раз уж принялся изображать бессознательное тело, то так и нужно продолжать, дабы не спалиться. Хотя в чём смысл — непонятно. Мужики явно не хотели мне ничего плохого, а ровным счётом наоборот.

— Это ещё проверить надо, как очнётся, — проворчал первый.

— Может, на молитву по усопшим успеет? Родители всё-таки, — предположил второй.

— Могилу навестит. А похороны всё равно вчера прошли. Милегер хорошо постарался. Оба тела виррами так покрыл, что и кожи не видать.

— И правильно. Зрелище, как я слышал, пренеприятное. Иве голову всмятку раздавили, а потроха Гила до сих пор украшают стену дома, — голос второго дрогнул. В нём явственно ощущалось напряжение.

— Чего хочешь от тех, кто Ауру использует? — проворчал бородач. — Скажи спасибо, что Загрейн выжил.

— Дык я не против, что он жив! Просто… несправедливо как-то.

— Смотри-ка, слово какое вспомнил! — руки мужчины окончательно пропали с моего лица, зато откинули одеяло, пройдясь по рёбрам, а потом и ногам. Верхней одежды на мне не было, только нечто наподобие шорт, играющих, судя по всему, здесь роль нижнего белья. Как там их в старину называли? Рейтузы? Подштанники, если по-простому…

— Нормальное слово, — фыркнул его собеседник. — Те же вирры взять. Ныне они только на похороны и годятся. А ведь ранее вся островная экономика на них держалась! Тьфу. Все, сука, накопления сгорели…

— Только не начинай снова ныть на эту тему. Сейчас у нас империалы, так что радуйся хотя бы этому. — С телом местный целитель (а кто это ещё бы был?) закончил ещё быстрее, чем с головой, накинув одеяло обратно.

— Я рад. Не видишь, что ли? Хоть сейчас в пляс, — голос был преисполнен злой иронией.

— Ну вот и отлично. А с пацаном всё хорошо будет, это я тебе гарантирую.

— Ты лекарь, тебе виднее.

— Я вообще на все руки мастер. И лекарь, и столяр, и травник…

— Не ворчи. Раз здесь всё нормально, давай к Садричу заглянем ещё. Может, булку даст? — ехидство сменилось надеждой.

— Раз мельник, то должен булки в карманах носить? — снова фыркнул лекарь.

— Чего бы и нет? Не спросишь — не узнаешь.

— Добро. Ну давай на мельницу заглянем, раз к нему домой всё равно пришли…

«Ах да, — припомнил я ранее слышанные разговоры. — Я ведь вроде как, у соседа-мельника… Мельника! Скажи кто такое раньше… Дерьмо… Реально, что ли, в прошлое провалился? Знать бы, насколько глубокое и в какие дебри меня занесло?

Причём провалился основательно… Язык местный понимаю. Почему? Слияние… э-э… душ? Как убого звучит. И невозможно, потому что я не ощущаю себя кем-то иным. Хотя… сны и эмоции ведь откуда-то взялись? Ещё и редкие воспоминания прорываются то тут, то там».

Чужие шаги быстро затихли, как и негромкие разговоры. Я снова погрузился в тишину… Почти полную, если не считать далёкого мычания скотины за открытым окном, пения сверчков и так называемых «звуков природы». Тех самых, которых я не слышал уже много лет, ведь проживание в городе накладывает свой отпечаток и создаёт особый фон, где мычание превращается в звуки гудков и сигналок машин, сверчков заменяют мелодии телефонов, а запах свежескошенной травы — «аромат» выхлопных газов.