Как я уже писал ранее служил я двухгодичником. В стройбате. Стройбат этот собственно говоря, ничего не строил. Солдаты работали в поселковой котельной кочегарами, на каком то минизаводишке отливали из чугуния водяные задвижки, так же трудились грузчиками на разнообразных овощных и промтоварных базах. Изредка, как правило под праздники, батальон занимался уборкой улиц, либо ликвидацией последствий праздничных шествий, сгребая в кучи пустые водочные и пивные бутылки и прочий первомайский мусор. Иногда, раз в году, рота посылалась разгружать эшелон с цирком, ну всяких там слонов, лошадей и прочий цирковой реквизит. Среди офицеров это называлось "послать роту качать слонам яйца". Но речь пойдет не об этом. А о са-а-а-амом начале моей армейской жизни.

Призвали меня в октябре, прямо на праздники. Я сперва из Норильска приехал в Новосибирск В нем в те времена размещалось командование Сибирского Военного Округа, в народе-Бундесвер. Из Бундесвера меня откомандировали в Барнаул, где стояла наша бригада. А оттуда уже-в Тюмень.

В Барнауле меня экипировали, то бишь выдали огроменную кучу обмундирования. Я даже не догадывался, что офицеру СА полагается столько одежды. Одних кальсон три пары.. Двое суток я под чутким руководством соседа по номеру в КЭЧ-евской гостиничке- молоденького лейтенантика медицинской службы пришивал себе погоны, петлицы и прочие знаки воинского различия. Занятие, доложу я, не из приятных-исколол с непривычки все пальцы. Одних погонов нужно было пришить жуткое количество-на шинель повседневную, на шинель парадную, на китель повседневный, на китель парадный, на плащ, на полевой бушлат, на ПШ... не говоря уже о пришивании на все это петлиц, протыкания звездочек в погонах.. Лейтенантик отнесся ко мне доброжелательно, поделился иголками, наперстком и зелеными нитками, и заодно проинструктировал как правильно по уставу нужно явиться в часть и доложиться начальству о своем прибытии к месту службы.

И вот настал тот дивный час моего прибытия. Замерзший как собака, с огроменным узлом с обмундированием нахожу свой героический 1808 ОСТБ. На КПП спрашиваю у солдата как пройти к начальству. Солдатик смерял меня скептическим взглядом, безошибочно определив во мне шпака. Иду в штаб. Раздевшись в коридоре, снявши шапку стучу в дверь, громко топая сапогами вхожу в кабинет комбата, отдаю честь и громко рапортую: Товарищ полковник! Лейтенант имярек к месту прохождения службы прибыл!

Комбат удивленно поднял глаза, как то невесело усмехнулся и буркнул:-к пустой голове руку не прикладывают, товарищ лейтенант...

Устроили меня временно в санчасти. Название хорошее-санчасть. Так и рисуются палаты, чистые простыни.. Ан нет. Санчасть представляла собою одноэтажную хибару с засыпными стенами (это значит, что стены сделаны к примеру из фанеры, внутрь насыпаны опилки) Воды, туалета и прочих излишеств в санчасти не было. Ночью температура падала ниже нуля, недопитый чай замерзал в кружке. Спать пришлось в полном обмундировании, включая сапоги, накрывшись сверху поверх надетой шинели одеялом и матрасом с соседней койки.
Утром заявился я в свою первую роту. Представление ротному прошло как по маслу-при отдании чести шапку я оставил на голове...

Не успел я представиться, как выяснилось, что нужно уже бежать на утренний развод на плацу. Как выяснилось, моя должность называлась "заместитель командира отдельной строительно-технической роты по произвозству", проще-замкомроты, и у меня, как оказалось, на этом самом разводе было свое место по строевому уставу-слева от ротного. Стоим на плацу. Вдруг играет оркестр, все делают "смирно", я тоже. НШ, то бишь начальник штаба через весь плац марширует под оркестр навстречу комбату и зычно докладает:

-Товариш Полковник! Отдельный, 1808-й строительный батальон на утренний развод построен! Начальник штаба майор Захаров!

Комбат грузно поворачивается и молодцевато говорит:

-Здравствуйте товарищи военные строители"!

"Здра-жела -гав-гав-гав-гав!!!" -рявкает батальон.

Комбат произносит с прежним накалом: "В походную колонну! Поротно! Первый взвод первой роты прямо, остальные.......напра.....ВО!"

И тут батальон пришел в движение. Причем не в хаотичное, а какое-то упорядоченное. Все куда-то зашагали вокруг меня. Я заметался. На меня шикнули, кто то захихикал.. Заиграл оркестр, и я, под хихиканье личного состава в кильватере ротного куда-то там промаршировал по плацу....

В этот же день ротный провел меня по поселковым предприятиям, где трудились наши доблестные воины. Провел по отделам, представил. Потом сказал, что в мои служебные обязанности входит ежедневное посещение этих предприятий с целью контроля личного состава. Ну чтобы, значить, водку не пьянствовали, девок особо не портили, и всяких сталбыть безобразиев нарушали-но в меру. А так же я должен был в конце месяца получить на этих предприятиях справку об заработанных солдатушками денюшках.

На следующее же утро я отправился в обход. Сам. Захожу в бухгалтерию, здороваюсь вежливо, интересуюся, как мол тут мои солдатушки -ребятушки-работают?

И тут одна из тетушек, сидящая в отделе как то странно на меня уставившись произносит загадочную фразу: "Что смотришь? Не узнал? А вчера, когда дверь мне вышибал и кричал Мамаша открой-узнавал, да? Какая я тебе Мамаша?"

Я от неожиданности растерялся, заблеял что то типа "Вы меня очевидно с кем то перепутали.." В ответ она, грозно привстав со стула сказала-вот приду сегодня в батальон комбату пожалуюсь-ты у меня, женишок, попляшешь!!

М-да.. ситуация.. Иду в роту, к ротному, рассказываю эту историю, преследуемый каким то гаденьким внутренним чувством, что изложение мое носит какой-то оправдательный характер. Ротный задумчиво потер подбородок и спросил:-а это не ты ей дверь ломал? Услышав мои яростные заверения о непричастности, он промолвил:-"Тогда это Шишел, больше некому"

Шишлом называли за глаза командира второй роты капитана Шишлакова, как выяснилось очень эрудированного и приятного в общении офицера, если б не одно "но"... Шишел пил страшно, все что горело, и допиваясь до совершенно нечеловеческого состояния мог вытворить такое, что потом на трезвую голову в его голову даже прийти не могло. За что и был разжалован из подводников в стройбат. Ротный говорит:-ты сходи к нему, расскажи все, может он? А то придет эта тетка жаловаться, укажет на тебя комбату-насидишься на офицерсмкой губе всласть, ты ж только второй день на службе, тебя ж никто не знает-алкаш ты или нет...

Иду к Шишелу, пребывающему с похмелья (потом я выяснил, что он всегда в нем пребывал), рассказываю. Шишел как то напрягся и сказал:-Не, не я. Я вчера не пил.
Ну чтож, делать нечего, сижу жду дневного построения.

Ровно в 14-00 офицеры строятся перед штабом. Выходит комбат. Со стороны КПП солдатик ведет мою знакомицу прямо к нам. Подходит, что-то на ухо шепчет комбату, поворачивается к офицерскому строю и показывает пальцем на ...... командира третьей роты майора Артеменка!!!!

Комбат мрачнеет лицом и командует:-майор Артеменок, ко мне! Артеменок мелкой рысью подбегает к комбату, они отходят подальше от строя-нельзя офицеров ругать в присутствии других офицеров и подчиненных. Доносятся обрывки "позор!...честь офицера советской армии!!!..... целый майор, а не может..... будете лично дверь менять, товаприщ майор!!!... принесете мне расписку..."

Майор Артеменок как побитая собака возвращается в строй. В последствии выяснилось, что в соседнем подьезде проживала майорская полюбовница по имени Маша, и майор спьяну попутал подьезды, и ломясь в дверь кричал вовсе не Мамаша, а Маша!

На следующий день ко мне подошел Артеменок и спросил застенчиво-много ли народу знает о прооизошедшем. Я честно ответил-весь батальон. Не от меня

P.S. Этот пост написан лично мною много лет назад, в 2008 году. Любителям поискать следы ИИ, поймать меня на вранье-не тратьте время

В 27 от роду годов загремел я в армию. Офицером-"двухгодичником". Если кто не знает что такое "двухгодичник"-поясняю. Это человек, на несчастье которго в выпустившем его учебном заведении была военная кафедра. Все выпускники, по прохождению обязательных военных трехмесячных сборов получали звание лейтенанта запаса, и могли быть по велению случая призваны в СА офицером до 42-х летнего по моему возраста.

Вот мне и посчастливилось. Для меня призыв этот был как гром среди ясного неба, потому что я к тому моменту достаточно успешено делал карьеру, имел хорошую работу. И вот те бабушка и Юрьев день-на два года пожалуйте бриться. При всем при этом, к армии вообще и к офицерам в частности, отношение у меня было весьма скептическое, и от армейской жизни я был так же далек, как и от исследований культуры майя.


Ну, о том как протекала моя служба-рассказ совершенно отдельный. Надеюсь, что когда нибудь соберусь силами и изложу. А сейчас об одном так сказать эпизоде...


Попал я служить в стройбат. Батальон оказался "образцово-показательным", что для стройбатов было в диковинку. И поэтому высокое начальство с целью пускания пыли в глаза еще более высокому начальству, частенько возило к нам разнообразные "проверки" и "комиссии", которые начинались как правило с демонстрации личным составом строевой (!!!!Это в стройбате то) подготовки, осмотром расположения части с идеально выровненными при помощи табуреток подушками на койках, и заканчивались грандиознейшими попойками в "офицерской столовой" с последующим выносом упившихся до положения риз генералов и развозом их по гостиницам.


Ну, само собою, в образцово-показательной части внутри казармы был образцово-показательный сортир. В летнее время этим сортиром было категорически запрещено пользоваться, весь батальон ходил в огроменный деревянный сортир на задворках. Зимой же пользоваться внутренним сортиром разрешалось только перед отбоем и утром, на подьеме. В остальное же время-так же - на "задворки".


Территория батальона была поделена на зоны ответственности между ротами, и пресловутый "задворочный" сортир входил в зону ответственности роты, в которой я имел счастье служить в должности "заместителя командира роты по производству". Старшиной в роте был старший прапорщик Тупиков, человек удивительный и уникальный. При том, что он никогда ни одного солдата пальцем не тронул, и телосложения был более чем хлипкого-его до судорог боялись самые отпетые воины-дебоширы. Кстати, должен отметить, что многим методам руководства я научился именно от него. Но об этом в следующий раз.


Итак, вернемся к нашим баранам, вернее сказать к сортиру, будь он неладен. Служил я в стольном граде Тюмени, и, само-собою, зимой там было вовсе не жарко. Вследствие этого в этом самом сортире под "Очками", коих было штук может двенадцать, в результате посещений личным составом в количестве около 500 воинов, намерзали "сталактиты" сами знаете из чего.

"Глубина" сортира была метра четыре, и диаметр "сталактитов" у основания равнялся примерно полутора-двум метрам". Когда верхушки сталактитов опасно приближались к обрезу "Очек", мешая их дальнейшему использованию по назначению, Тупиков становился задумчив и молчалив, но двигательно активен-приходил ночью с проверками, неожиданно (предварительно сняв сапоги чтобы не топать) входил в ленкомнату, делал обход мест для курения в надежде на то, что кто-нибудь бросит бычок мимо урны.

Кривая количества "нарушений воинской дисциплины" (самоходов, пьянок, мордобоев, приводов в расположение части девиц по ночам, уклонений от зарядки и прочих проявлений солдатского быта) резко шла на убыль. Батальон замирал в ожидании неминуемой развязки.


Но так или иначе исход был предрешен-Тупиков рано или поздно находил три или четыре жертвы, и объявлял им "наряд вне очереди"


Этот самый "наряд" реализовывался следующим образом:-"жертвы" облачались в костюмы ОЗК (общевойсковой защитный костюм). Этот костюм представляет собою комбинезон из зеленой резины, такие же резиновые высокие сапоги, резиновые перчатки, и само-собою противогаз. Жертвы вооружались топорами, двуручными пилами "дружба" и прочим лесосечным инвентарем, и через "Очки" опускались вниз. Наряд считался отработанным после "вАлки" всех сталактитов...

Выглядело это примерно так-пару "лесорубов", кряхтя в запотевшем противогазе от натуги, упирались багром в сталлактит, а еще парочка двуручной пилою его пилила у основания, матерясь и помогаядруг другу высвобождать завязшую пилу топрами..

По окончании лесоповала "жертвы" были обязаны отмыть противогазы, ОЗК и инвентарь.
На следующий день уровень нарушений воинской дисциплины опять входил в проторенное годами русло, и Тупиков становился прежним бравым старшиной... месяца на два....

Интересно, а в этом году Путин снова проигнорирует эту дату и не поздравит данный род войск? Поздравление всех основных родов войск можно проследить каждый год его правления с завидной регулярностью, а вот с днём РВНС его поздравлений нет.
Не буду уподобляться ему и поздравлю всех причастных: После нас тишина!
Как тех кто служил давно

так и тех кто служит сейчас.

Захотелось ответить постом с заголовком "Когда кончается еда", но возникает сильное противоречие - еда в нашей части имелась всегда в изобилии и по расписанию. Просто несмотря на это малосъедобное армейское изобилие, жрать хотелось всегда и всем, утром, днём, вечером и ночью, и молодым и дембелям. Особенно напрягало два фактора - строгая норма на белый хлеб (по одному куску на завтрак, обед и ужин) и ненормированный отвратительный грязно-серый, тяжёлый как кирпич хлеб, который камчадалы должны помнить, я видел его на прилавке гражданского магазина, он так и обозначен был на ценнике - "Хлеб 98%". Чего там было ещё 2% узнать не удалось и не знаю до сих пор. А без хлеба какая еда?Ни масло не намазать, ни сало положить... Короче опишу комичный случай, который я и вспомнил, прочитав исходный пост.
Если очень коротко, то мы, молодые солдаты, воровали хлеб в свинарнике у свиней... Звучит забавно? Стрёмно? Постыдно? Да! Вот так оно реально и было. И вкусно. Можете смеяться.
Разверну теперь тезис.
Был в нашей небольшой части свой свинарник, в котором несли службу десятка полтора свинюшек спортивного телосложения, которые тоже как и мы, всегда очень-очень хотели кушать. Иной раз, находясь в наряде по парку, нарвёшь им просто травы, каких-то листиков, кинешь, хавают за милу душу. Я, как городской житель, и не подозревал, что хрюшки траву едят, они ж не коровы! Однажды, не издевательства ради, а из жалости, бросили им типа поиграться нарезанные на мелкие квадратики кусочки резины из автомобильных камер, оставшиеся от самодельной боксёрской груши и я не поверил своим глазам - боевые поросятки их сожрали. Короче голод терзал не только нас. Было совершенно очевидно, что отцы-командиры, принявшие решение организовать свинопроизводство не учли, что отходов с солдатской столовой не будет, а кормить их чем-то надо. Поэтому, видимо по договорённости, к нам на территорию иногда заезжал ЗиЛ-555 самосвал и вываливал около свинарника кузов брака и некондиции прямиком с хлебозавода ещё горячие булки белого хлеба, какие-то коржики, рогалики, кексы, рулеты с маком и прочие лакомые вкусняшки. Для посвящённых, а это дежурный в штабе и наряд по парку, данное событие приравнивалось к царской трапезе и никак не меньше. Вдобавок к хлебной некондиции иногда откуда-то привозили брикеты промышленного комбижира, на котором можно было худо-бедно жарить тот самый несъедобный 98%-й серый хлеб. Но самая гастрономическая фишка была тогда, когда мы уже сами, работая на выезде на рыбзаводе, привозили себе и нашим поросятам по две-три 200-литровые бочки деликатесов из потрохов красной рыбы и на ужин вся 2-я рота кушала бутерброды с красной икрой, а ночью жареные молоки. Но это уже другая история.