Парус

Продолжение серии постов об экспедиции Кон-Тики 2 на плотах через Тихий океан

Напишу-ка я про вредные привычки. В частности, про курение. Курю давно, перед экспедицией задумал бросить. В целом, даже неплохо шло, только когда приехал в Перу и три недели строил плоты, опять сорвался.

Много работы, мало перерывов, вечерами компания, пошли в бар, купил пачку и понеслось по новой. Плюс нервяки, разрешения на выход в океан всё нет, отплытие откладывается, то-се.

Наконец, выходим в море. Целенаправленно взял с собой всего пачки три, или вроде того. На 6 недель маловато, но как раз думал, что целая куча новых впечатлений поможет справиться с привычкой. В целом, так и вышло. Последнюю сигарету скурили с капитаном в начале третьей недели, а дальше вроде даже особо не ломало, хотя, может, это я сейчас так говорю. Путь до острова Пасхи прошёл в целом несложно. На плоту освоился, навыки приобрёл, с командой сдружился, английский подтянул, но на острове опять сломался и опять задымил.

Подумал, что на обратном пути схему надо оставить такой же: возьму пару пачек, растяну на сколько смогу, а дальше просто взять будет негде. Ну а там уж как-нибудь справлюсь. Пока спускались в сороковые широты план работал. Сигареты кончились, но работы и нервяков было не так много, так что привычка отпустила.

А вот в сороковых пошла жара. Ни о каких «поваляться на солнышке в гамаке» речь уже не заходила. Ветер всё чаще крепко трепал нас, волны разбивали палубу и подкидывали ящики на которых мы спали вместе с нами. Вахты стали тяжелее, рыбалка шла плохо, да и продвигались мы с сильным отставанием от графика. Стягивая промокшие шмотки после вахты и с головой заворачиваясь в спальник, вечерами всё чаще приходили мысли про «подымить». Пару раз, вроде, даже снилось. Кроме меня на борту табаком баловался Ула и Роберто, но оба на борт ничего не брали. Курильщикам должно быть знакомо, каково это, когда хочется затянуться, а нету. Это как если хочется пописать, а ты посреди красной площади, и выйти через толпу оттуда не можешь. Короче, прям крепко припекало иногда. Отвлекался чем мог: работа, общение, резьба по дереву, книга, - на разве же это помогает, когда хочется писать? Вот и тут такая же ерунда. Думаю: ладно. Похоже, я тут один такой. Сам виноват, буду сам и страдать. Остальные не причем. Потом смотрю на Улу. Он тоже бурчит, иногда руки почёсывает так нездорОво. Тоже колбасит парня.

В какой-то момент, вижу, что он опять что-то вырезает из сломанной гуары (заменитель рулевого весла. На каждом плоту таких было по 8, плюс запасные). Мы с ним постоянно из них что-то мастерили, ну и я, как обычно поинтересовался: что за проект. Отвернулся, говорит: секрет. Потом покажу. Точил он эту деревяшку несколько дней. Вернее, ночей. Он обычно вырезал на ночной вахте, если погода была спокойной. Потом чего-то там шкурил, сверлил… Я уже и гадать перестал, что же это должно получиться, да и вообще забыл. Дел и мыслей без него хватало.

В один из дней ночная вахта у меня вышла до неприличия паршивая. Сменился ветер, и мы с Эриком никак не могли в четыре руки скрутить поворот. Это и в спокойную погоду непросто дается, а когда хорошо задует начинается большой спорт. Надо активно работать брасами и шкотами и в определенный момент «щёлкать» гуарами, чтобы пересечь линию ветра, иногда приходилось выкидывать плавучий якорь, а потом с матюками его выбирать обратно. Плюс ветер, плюс дождь, Эрик ещё и ногу ушиб, а мы вдвоем. Обычно, мы до последнего старались не будить тех, кто спит в хижине, но тут сопротивляться очевидному было бессмысленно: вдвоём не повернём.

Захожу в Хижину, бужу Улу и Роберто. Их вахта была следующей, как раз через минут 40. Ребята оделись, выскочили, и мы уже вчетвером продолжили наши танцы с бубнами. Ветер усилился ещё больше и даже вчетвером мы добротно употелись, пока не смогли выставить стабильный курс. Мокрый как крыса, уставший, замерзший, собираюсь в хижину, лезть в спальник. «Эх, сигареточку бы сейчас…»

И тут Ула такой: «Подожди.» Уходит в хижину, возвращается и протягивает мне руку: «Вот.» На здоровенной плотницкой ладони лежит крошечная курительная трубка. Кажется, такие называются corn-pipe, потому что их делали из кукурузных початков. Похожая была у моряка Попая в мультике. Жёлтая древесина вышкурена почти до блеска, шахта и тоненький мундштук аккуратно высверлены.- Круто! – говорю – Только табака у меня уже давно нет.

- Я знаю. Неси чай.

Норвежцы, вообще не особые любители гонять чаи, поэтому на борту был только пакетированный и кофе. Борис Романов, экспедиционный врач, заранее предупредил меня об этой особенности, поэтому я взял с собой из Москвы килограмма два крупнолистового чёрного цейлонского чая. Один я столько выпить не мог, и даже боялся, что придётся выкидывать, а тут нашлось применение.

И вот мы втроем, на связке брёвен посреди Тихого океана, как школьники прячемся за углом хижины от промозглого ветра и растягиваем новую трубочку. Прикуривали от щепки, которую зажгли от газовой плиты: один тянет, двое закрывают уголёк ладонями от ветра. Кашляем, плюёмся, меняемся. В итоге, трубочка раскурилась. А там и ветер стих, и небо растянуло. Показался Орион, который в южном полушарии висит вверх ногами, звёзды светят так ярко, будто ближе в два раза. Сизый дымок щекочет ноздри и немного дерет в горле. Вроде чай, а идёт не хуже какой-нибудь брендированной Вирджинии. И какая-то такая благодать сошла, что хоть и мокрый, голодный и уставший, а всё равно хорошо. В такие моменты очень ясно осознается, что то, что ещё вчера ты считал если не пределом, то по меньшей мере серьёзным испытанием, завтра станет обыденностью, и, в целом, не так уж оно и плохо. Главное, умей радоваться простым мелочам. Но о пределах как-нибудь попозже напишу.

Ветер снова сменился и задул ровно с Востока. Против ветра на прямом парусе не поедешь, так что мы его спустили и уселись сверху. Даже не заметил как, но досидел с Улой и Роберто до рассвета, слушая истории и делясь своими, гоняя чай и куря его же. Наутро из хижины вылез начальник всей нашей славной экспедиции Торгейр, и сразу потянул носом.

- Что за запах? У вас же вроде не было табака.

- А это не табак. – задумчиво ответил Роберто, выпуская струйку дыма.

Потом я понял, что пауза затянулась и добавил: «Чай.»

- А почему вы на острове не взяли травы?

И действительно. А почему?

Больше постов об экспедиции Кон-Тики 2, а также о плаваниях на норвежском Драккаре и нашем Фрегате Штандарт можно почитать у меня в профиле. Жду тем для следующих постов.

Че-то всё про Кон-Тики да про Кон-Тики. Чередовать надо.

Про Драккар напишу.

Короче, занимательная байка про то, как впервые в Америке побывал. Вписался на борт в Плимуте, штат Массачусетс. Оттуда поднялись на север до Рокланда, штат Мэн (это тот, про который Стивен Кинг часто пишет), спустились на Юг до Норфолка, Вирджиния вроде, потом опять на север в Вашингтон, Нью-Йорк и маленький городок Мистик, где встали на зиму. Почти 4 месяца на борту провел. Америка – другой мир. Всё непривычно. Так, конечно почти про любую страну можно сказать, но тут вроде как через край прям.

Больше всего удивляет в американцах отсутствие каких-либо понятий о личных границах. Не, они вроде как обычные люди. Люди вообще везде одинаковые. Не хочу оскорбить, со многими из них хорошо подружился, но эта особенность порой прям выбешивала.

Пример: корабль стоит в крошечной гавани в Нью-Йорке. В самом центре, где раньше были башни близнецы. Корабль заметный. Ещё бы: посреди города стоит драккар викингов в натуральную величину. Весь резной такой, красивый… Словом, внимание привлекает как следует. Как в одном из предыдущих постов писал, живём мы на нём в хижине на палубе. Летом в ней очень жарко, и даже вентилятор не спасает. Плюс, мест в хижине в лучшем случае 24, а команда 30+. Когда в море – часть на вахте, а вот в порту со спальными местами проблемы. Так что кому слишком жарко, или места не хватило – спят на палубе в спальниках. Часов в 5 утра нью-йоркцы выходят на утреннюю пробежку. Бегут обычным маршрутом и тут: Ба! Драккар. Как интересно! Подходят к борту и начинается.

- Hey! Hey! Pssst! I have a question! How many crew are you? (Эй! Э! Вопрос: сколько человек команда?)

Народ ваще не смущает, что люди спят. Это же прям аттракцион! Такой корабль, прямо у меня под окнами. А мне интересно. Могу спросить только сейчас. Потом на работу пойду. Так что, сколько человек в команде? Я должен знать.

А ты лежишь и думаешь: вот я сегодня ночью пойду из бара, и начну стучать тебе в окна, сука. Hey! Hey! How many rooms do you have there? (Эй! Э! А сколько комнат в доме?)

Не раз и не два происходила такая фигня, так что за 4 месяца правда от этого устаёшь. И вот, однажды, состоялся феноменальный диалог. Команда сидела в парке во время перерыва в экскурсиях. Времени на перерыв немного, всего минут 40. Народ бегом валит с корабля, чтобы передохнуть от толпы людей и тупых вопросов, часто забывая переодеться. Так что многие из нас сидели в спонсорских футболках с надписью Draken во всю спину. В тени деревьев сидим попиваем колу, общаемся. Тут слышим хруст веток и видим, как сквозь кусты ломится здоровенный абориген. Толстый, в шортах, сандалях с носками, шляпе и тёмных очках. Пот блестит на бычьей шее. Идёт ровно на нас. Пыхтит. Такой вес без отдышки тяжело носить. Думаем: всё, привет. Ща докопается. А сколько команда? А сколько скорость? А куда гадите? А что едите?..

Решаем не обращать внимания, вдруг он просто исчезнет. Подходит, останавливается. Отдышка, как будто марафон бежал. Стоит, согнулся, упер руки в колени, дышит. Молчим. Распрямляется и выдаёт: NoooorwAAAy? (Норвегия?) Громко так, с хрипотцой.

Понимаем: всё-таки заметил. Придётся разговаривать.

- Yes.

И тут чувак скидывает рюкзак на траву, расстёгивает и достаёт оттуда здоровенный арбуз.

- Wuoootamellon! (Арбуз)

Подбирает пустой рюкзак и молча ломит обратно в кусты. Это был лучший диалог с человеком, который пришёл посмотреть на корабль. Прям тепло на душе стало. Мир не без добрых людей.

И ещё неплохой эпизод. Как раз, вроде в Норфолке было дело. Не знаю уж, считается ли Вирджиния южным штатом или нет, но народ там не стесняется ходить по улицам со волыной, болтающейся на ремне, даже без попытки ее прикрыть. В северных штатах феминизм цветет буйным цветом и никого им там не удивишь, а вот на юге, как мне показалось, куда менее популярен. Короче, собрались мы как-то вечером в баре. Уже без опознавательных футболок. Кроме того, команда большая, зал для такого большого круга слишком тесный и шумный. Так что все трутся по кучкам. Кто у стойки, кто в пул режется, кто в дартс, кто за столами. Была у нас девчонка в команде, которая как раз от части придерживалась феминистских взглядов. Сама никому их не навязывала, но если какой-то левый чувак решит её задеть – всё. Держите семеро. Как раз пара таких чуваков, уже порядочно синих, в тот вечер в баре нашлась. Что в ней выдало её взгляды я не знаю. Может значок какой на одежде, может пирсинг в носу и губе, хз. Короче, один из этих чуваков имел неосторожность что-то в её сторону ляпнуть. Девка за словом в карман не полезла и крепко его обложила, не стесняясь выражений. Чуваки того и ждали и начали из-за стола вставать. И ровно в этот момент к стойке мимо девчонки шёл капитан, заказать ещё пивка. Он молча посмотрел на неё, потом на встающих чуваков, и перекрывая музыку и шум бара капитанским голосом такой: Uppstallning! (Построение! [норв.]) Во время морских переходов работает безотказно. Все в секунды строятся на корме по своим местам, чтобы перейти к постановке паруса, манёвру, тревоге или не важно чему. Короче, в один момент процентов 70 людей, рассредоточенных по бару вдруг ставят пиво и строят коробку вокруг капитана, девчонки и полностью очешуевших чуваков. Команда у нас разная, есть и девушки, есть и не особо широкие парни, есть и люди в возрасте. Бьорну вон, уже 70 тогда стукнуло. Но всё равно, когда вдруг тридцать человек разом на тебя поворачиваются, а половина из них всё-таки широкие и бородатые, куража сразу становится меньше. Короче, чуваки как-то сразу притихли, буркнули что-то вроде «Sorry», и поспешили из бара сдристнуть.Part of the ship – part of the crew.

Такая вот история.

Продолжение постов об экспедиции Кон-Тики 2 на плотах через Тихий океан.

Давно не писал, что-то всё сборы-сборы, вот, выдался свободный часок.

Был запрос про команду написать. Почему бы и нет.

Наверно, стоит начать с организатора всей этой занимательной авантюры. Лидером, вдохновителем и главным реализатором стал норвежец Торгейр Хиграфф. На момент экспедиции ему было 42. В Норвегии Торгейр преподает антропологию и историю. Являясь последователем Тура Хейердала, Торгейр предпринял попытку расширить его теорию о контакте Полинезийцев с жителями доколумбовой Южной Америки, что и стало целью нашей экспедиции. В 2006 году он организовал экспедицию Тангароа, также на бальсовых плотах. Команда из 6 участников повторила маршрут Хейердала, правда несколько быстрее. Но это была, если можно так сказать, разминка перед попыткой совершить обратный переход с запада на восток. Из 6 участников Тангароа, трое вновь вышли на плотах в океан уже в составе Кон-Тики 2: сам Торгейр, Роберто Сала (Перу) и Ойвин Лаутен (Норвегия).

Ойвин Лаутен (64) стал капитаном плота Tupac Yupanqui в пути от Перу до острова Пасхи. Он имеет колоссальный морской опыт, неоднократную трансатлантику и плавания в разных широтах на абсолютно разных судах. Кроме того, Ойвин профессиональный корабельный плотник, без чьих навыков нам пришлось бы туго во время строительства плотов в Кальяо. Имея минимальный опыт парусного, такелажного и плотницкого дела, я старался максимально перенять его знания, чем сначала, думаю, крепко его притомил. Потом ничего, притерпелся капитан к надоедливому русскому, пожалуй, даже проникся.

Роберто Сала (53) морской офицер академии Escuela naval в Перу. Ходил на военных, исследовательских и грузовых кораблях. Стал мне надёжным другом в обратном пути от острова к Южной Америке. Множество вахт мы провели рассматривая южные созвездия, когда позволяла погода, и воюя с уплывающей палубой во время штормов.

Перед тем как перейти к остальным участникам, в двух словах расскажу о составе экспедиции в целом. Из Перу вышло два плота: Tupac Yupanqui и Rahiti Tane. Команда каждого из них насчитывала 7 человек. На Тупаке, на котором мне предстояло идти, вся команда была исключительно мужская. На Раити – смешанная. На острове Пасхи часть команд планово сменилась, и в обратный путь отправились 4 участника с первого этапа, а остальные «свежие».

Про свою команду расскажу больше и подробнее, но и про Раити постараюсь не забыть.

Итак, поехали. Команда Tupac Yupanqui:

Торгейр – лидер, Ойвин – капитан до острова.

Хокон Виум Ли (50, Норвегия). В такое время живём: не запостил – не было, а постить из середины Тихого океана затруднительно. Являясь на тот момент техническим директором Opera Software, он взял в свои руки техническую часть оснащения проекта. Оборудования у нас на борту была тьма. От научно исследовательских модулей, до навигационных приборов и спутниковых интернетов. Всё это было настроено и работало только благодаря ему. Ему же я обязан своим участием в экспедиции, потому что именно Хокону пришла в голову светлая идея, что Опере, как одному из крупнейших спонсоров, нужен участник именно из России, который будет освещать события экспедиции для русской аудитории. Время идёт, экспедиция давно закончилась, а я вот всё освещаю. Теперь и на пикабу))

Ула Боргфюр (23, Норвегия). Один из четырёх участников, прошедших оба этапа экспедиции. Боцман и главный плотник на этапе Перу-Остров Пасхи, капитан на обратном пути. Мастер традиционного судостроения. Здоровенный, молчаливый детина. Оба плота можно назвать его детищем, потому что именно он занимался разработкой их конструкции и, не побоюсь слова их «сотворением» с первых макетов до самого выхода в море. Также принял значимое участие в строительстве, а потом и плавании на норвежском драккаре Draken Harold Harfagre, о котором можно почитать в пердыдущих постах. Прямая цитата Торгейра о нем:

To take responsibility for crew and vessel on such kind of journey when you are just 23… You have to had balls for that. (Чтобы взять ответственность за людей и плоты в таком путешествии, когда тебе всего 23… Надо иметь яйца.)

Дэвид Шорт (30, Англия). Вот этот чувакдуша любой компании. Умелый моряк. Позже именно с ним я попал на Дракен, встретился в Италии, пока работал там на круизной яхте и ещё много где. Пожалуй, именно про него можно сказать так:

- Девид, ты на аккордеоне играть умеешь?

- Не знаю, никогда не пробовал.

А потом ведь берет, сука, и играет. Человек феноменального везения и жизнелюбия. Очень не хватало его на обратном пути.

Йостейн Хейденстром (19, Норвегия). Самый молодой участник экспедиции. Чувак нескончаемой энергии и активности, участвовавший в абсолютно любом кипеше. Как самым молодым, нам с ним досталось регулярное научное исследование Manta-trawl, которое я ненавидел всем сердцем. Если бы не Йостейн, какой-нибудь тёмной ночью я бы отрезал к херам эту плавучую сеть, лишь бы больше ей не заниматься. Но вместе познавать количество пластика в океане было веселее так что manta-trawl дожил до конца экспедиции, а результаты, записи и образцы доехали до института морских исследований Норвегии.

Ну, собственно, я. Андрей Чесноков (26, Россия). Чувак, который ваще, можно сказать, приехал слева, по объявлению. Выиграл конкурс от журнала «Вокруг света». Никого из участников до этого не знал, всех увидел в Перу впервые. На пути до острова отвечал за публикации в ВС о том, что там у нас и как происходит. Правда договоренности были какими-то странными и на обратном пути меня публиковать перестали. Как говорится, баба с возу. Весь материал ушёл не в онлайн - журнал, а в личный дневник, откуда потом родилась книга. Шёл, кстати, как Бильбо. Туда и обратно.

Эрик Классен (45, Норвегия). Остров пасхи – ЮА. Профессиональный спасатель, пловец и ныряльщик. Весьма полезный персонаж, когда путешествуешь на связке бревен через бушующий океан. Гарпун, который он брал с собой для подводной охоты, по роковому стечению обстоятельств, перестал работать в самом начале. Но целеустремлённого Эрика это не остановило, и дальше рыбу он гарпунил врукопашную, примотав наконечник к бамбуковой палке. Надёжный, веселый, отчаянный и маленько дурной на голову (чего греха таить, как и все остальные) друг и напарник.

Джимми Блум (31, Швеция). Остров Пасхи – ЮА. Специалист по рыбалке. Пожалуй, если бы не они с Эриком, на обратном пути мы могли бы практиковать каннибализм. С рыбой в той части океана, где мы шли, ваще оказалось туго, но их стараниями, время от времени она всё-таки гостила у нас на столе.

Эрленд Коппергард (23, Норвегия). Оператор, который откликнулся в последний момент, и занял место отказавшегося Леса Страуда, американца канадского происхождения, который слился когда мы уже шли к острову. Это тот, который вел по bbc передачу survivor, на подобие Беара Гриллса. Эрлденд, будучи куда менее раскрученным и популярным, чем он, взял его обязанности и кропотливо вёл хронику путешествия.

Теперь по команде Rahiti Tane. Тут поскромнее напишу, потому что общался с ними куда меньше.

Кари Дал (Норвегия [ж]). Капитан до острова. Работала в Норвегии на спасательном судне в Северном море.

Пол Борресен (52, Норвегия). Старший помощник в пути до острова.

Сигне Меллинг (27, Норвегия [ж]). Она третья, кто участвовал в обоих этапах плавания. Капитан на обратном пути. Умелый моряк, отвечала за паруса и такелаж во время постройки.

Гунвор Сторас (25, Норвегия [ж]). Вместе с Сигне они взяли на себя всю работу по парусам. Умелый моряк, хороший учитель. Именно у неё я учился азам изготовления парусов и работы с веревками, что в дальнейшем открыло мне дорогу на другие суда.

Сесилия Мауритзен (54, Норвегия [ж]). Руководитель научной части проекта, в пути до острова.

Эстебан Контрерас (38, Чили). Помощник Хокона на Раити. Обеспечивал работу всей электроники у себя на борту.

Евгений (Штиль) Орлов (54, Россия). Оператор на обратном пути.

Лив Арнессен (65, Норвегия [ж]). Старший помощник на обратном пути. Знаменита экспедицией в одиночку к Южному полюсу.

Лиза Те Хеухеу (Новая Зеландия [ж]). Маори. Матрос в обратном пути.

Расмус Эрландсон (30, Швеция). Умелый моряк.

Педро де ла Торре (32, Мексика). Руководитель научной части проекта в обратном пути. Так случилось, что Педро приехал к нам на несколько дней, наладить научное оборудование, а потом разгулялся шторм и плоты разнесло. Так три дня растянулись в три недели, так что его можно причислить сразу к обеим командам. Очень напомнил мне Паганеля из «Дети капитана Гранта».

Сергей Гольцов (38, Россия). Экспедиционный врач на обратном пути. За спиной интереснейшие экспедиции в Папуа Новую Гвинею и Африку, а теперь ещё и в ревущие сороковые Тихого океана.

Борис Романов (50, Россия). Экспедиционный врач на пути к острову. Верный друг и соратник, с которым лучше всего удаётся держать связь спустя столько времени. Всю первую часть экспедиции врачевал здоровенную рваную рану у меня на ноге, которую я по тупости получил за пару недель до вылета, и которая могла поставить под удар моё участие. Сейчас самоотверженно борется с новой заразой в ковидном центре, продолжая спасать жизни.

Суховат постик получился, ибо сложно в такой объём уложить столько чувств, историй, и мыслей, сколько связывают меня с каждым из этих людей. Пройдя вместе такой путь, становишься настоящей командой. Это не друзья и не семья, но что-то схожее и объединяющее эти понятия. С каждым из них я готов вписываться в любую авантюру, зная, и веря в их надёжность, как в свою собственную. В следующих постах попробую рассказать чуть больше историй, которые помогли бы составить впечатление об этих людях. О моей команде.