Маоисты перешли к акциям гражданского неповиновения. В столице еженедельно проходили демонстрации маоистских активистов и столкновения с полицией. В Катманду были введены армейские подразделения. В ноябре 2009 года маоисты захватили основные контрольно-пропускные пункты в столице и блокировали пять ведущих к ней дорог. В декабре маоисты заняли центральную площадь Катманду и объявили о создании «независимого автономного государства». Компартия Непала (маоистская) объявила о начале реализации программы по созданию «параллельного правительства». В мае 2010 года началась общенациональная забастовка. На фоне непрекращающегося кризиса 30 июня 2010 года премьер-министр Непала Мадхав Кумар Непал подал в отставку. Прошло в парламенте 16 голосований по новой кандидатуре, но выбрать нового главу правительства не удалось из-за противодействий маоистов. Лишь 3 февраля 2011 года новым премьер-министром был избран председатель Коммунистической партии Непала (объединённой марксистско-ленинской) Джала Натх Кханал.
Это стало возможным после того, как его кандидатуру поддержали маоисты. Затяжной правительственный кризис был преодолён. Необходимость дописать конституцию, открыть путь для принятия в состав непальской армии партизан-маоистов и учесть пожелания национальных меньшинств стали основными задачами нового правительства. Однако соглашения по этим ключевым вопросам непальской политики правительству Джала Натх Кханала достичь не удалось. 14 августа 2011 года премьер-министр страны Джала Натх Кханал подал в отставку в связи с тем, что не смог прийти к соглашению с парламентскими партиями по вопросу о внесении изменений в конституцию страны. Страна вступила в период межпартийной борьбы, однако на деле отвлекающая коммунистов от социальных преобразований.
Такой резкий переход маоистов от партизанских действий к парламентаризму не был исключительно результатом резкого изменения условий на политической арене. Ключевую причину подобного манёвра следует искать в расстановке классовых сил самого Непала, социальной базе маоисткой партии и социальной базе объединённой марксистко-ленинской.
Известно, что накануне революции Непал представлял из себя почти самую бедную страну, находящийся под прессом индийского и международного капитала. Все эти беды накладывались на преимущественно аграрное население страны, обезземеленное и загнанное в натуральное хозяйство крестьянство. В деревни, среди беднейших и угнетённых его слоев, а также сельского пролетариата росло социальное напряжение и запрос на решение аграрного вопроса. Потому именно деревня и стала социальной базой маоистов.
В то же время городской пролетариат является малочисленной группой, разбитого как международное движение неоконсерватизмом и подчинённое неолиберализмом, в условиях затяжного кризиса, сблизившегося с реформисткой партией. Сам пролетариат при этом вступил в период своей прекариатизации и размывался ростом третичного сектора экономики. Рабочий класс Непала был лояльно настроен к революции, что проявлялась и в забастовочном движение, но устоявшиеся связи с КПН (ОМЛ) и кризис сдерживали его действия в полуфеодальной стране, пока ликвидация монархии стала неизбежной.
Как отмечал сам Прачанда, главным источником реформизма в коммунистическом движение Непала становилось влияние мелкособственнической среды и преобладание в демографии мелкой буржуазии, в частности тяготеющих к ним крестьян. Именно потому, что крестьянство, загнанное в рамки натурального и мелкотоварного производства, стремится укрепить своё положение и, по возможности, вырасти, чтобы стать крупным собственником и буржуазией, мелкособственнической среде присуща стихийная революционность (что и вылилось в социальный взрыв в деревне и успехи маоистов), а также столь стремительный переход в лагерь реакции и отказа от революции.
В этом состоит основная сложность проведение новодемократической революции по сценарию Мао: начиная с точки основного напряжения – деревни (а зачастую, как-то бывало, разорённой войной и интервенциями, полностью уничтоженной в социальном и экономическом плане деревни), важно не допустить сворачивание революции на её пике в сторону правого или левого оппортунизма (примером первого стал сам Непал, а примером второго – Кампучия). И это возможно сделать через связь с рабочим движением (как международным или даже странами диктатуры пролетариата, так и собственным; примеры - КНР, ДРВ и многие другие социалистические страны Азии).
Однако акторами по итогу стали две парти – реформистская КПН (ОМЛ), и, собственно, революционная КПН (маоистская). Падение непальской монархии вызвало международную озабоченность, в частности Индии, ведущей борьбу с наксалитами. Потому сложились предпосылки для такого разворота: давления с одной стороны, конкуренции за лидерство в демократическом фронте с другой, а также достижение крестьян и национальной буржуазии главного условия – ликвидация и ограничение монархии, отстранение от власти реакционных кругов компрадорского капитала и крупных земельных собственников. Как итог, было решено перейти к легальным методам по дальнейшему преобразованию Непала по пути социализма. Ведь в свою очередь это сулило и свои выгоды: НКП (м) находилась на пике своей популярности и смогло бы занять как большинство мест в законодательном органе, так и закрепить выборами свою легитимность, купировав угрозы внешние и выполнив политический запрос своего электората на завершение войны. Ведь не пойди они на эти условия, это ослабило бы положение КПН (м), вызвало бы развал демократического фронта, маргинализацию партии и крах революции.
Пойти на соглашение было тактической необходимостью, однако классики ленинизма указывали на опасность растворения в буржуазном парламентаризме. Альтернативой могла быть тактика «левого блока» с четкой программой внепарламентской мобилизации масс для давления на правительство с целью углубления революции. Маоисты же, сделав ставку на электоральный процесс, отказались от своего мобилизационного потенциала, а риторика их лидера Прачанды стала более умеренной. Нельзя сказать, что Прачандра конкретно в этих условиях совершил тактическую ошибку, как раз наоборот, он сделал верное решение, заполучив окно возможностей для преобразования страны, но вынужденный оппортунизм стал закономерным результатом ошибок более ранних: это и связь с исключительно «антиревизионистскими», леворадикальными партиями по своей сути,обладающие чрезвычайно малыми ресурсами и ; это и теоретические ошибки, как концепция многопартийного социализма, сводящее руководящую роль пролетариата к формальности; а затем чрезмерная ставка на электоральный процесс приводит к тому, что Непальский Конгресс перехватывает популярность среди крестьян и маоисты становятся лишь крупнейшей в стране оппозиционной партией. Они не смогли или просто не успели найти решение как уничтожить буржуазное государство, не смогли перейти к перехвату лидерства в рабочей среде, а затем допустили ситуацию политической изоляции, что вынудило Прачанду окончательно интегрироваться в буржуазное государство.
Однако не все в партии смогли принять столько резкое перерождение. Начались расколы и критика, что в конце концов привело к переходу коммунистического движения на новый этап и возникновение новой КПН.
Первоначальная версия КПН — маоистской партии — была создана в июне 2012 года в результате раскола более революционных и леворадикальных элементов КПН (маоисткой). Первый партийный съезд КПН—маоистская состоялся в январе 2013 года. (Официально он назывался Седьмым национальным съездом, по соображениям исторической преемственности от старой КПН(м)). Однако позже партия была переименована в Революционную Коммунистическую Партию Непала.
Председателем-основателем РКПН является Мохан Байдья (или Вайдья), который также известен под партийным псевдонимом «Киран». Статьи Кирана и других лидеров новой партии, когда они ещё состояли в Объединённой коммунистической партии Непала (маоистской), можно найти по адресу отдельные лидеры Объединённой коммунистической партии Непала (маоистской).
К сожалению, в первые годы своего существования РКПН не смогла выработать политическую линию, которая сильно отличалась бы от линии КПН(М), и вскоре в её рядах появились сторонники возвращения в предыдущую партию. Но этого не произошло.
Однако первоначальная неспособность РКПН выработать по-настоящему самобытную и революционную линию встревожила значительную часть новой партии, как и все разговоры о воссоединении с КПН(м). Ситуация достигла апогея в ноябре 2014 года, когда часть РКПН во главе с Нетрой Бикрамом Чандом («Биплаб» или «Биплав») отделилась и сформировала новую партию под старым названием «Маоистская КПН» (без дефиса, но позже с круглыми скобками вокруг слова «маоистская»). Теперь многим кажется, что революционные надежды непальцев не оправдались. Люди могут зависеть от одной или обеих этих партий. Будущее направление деятельности и стратегия этих двух партий, вероятно, всё ещё остаются открытыми вопросами.
Последние выборы в нижнюю палату Парламента Непала (Палату Представителей) прошли в 2017 году. Большинство получила Коммунистическая партия Непала (объединенная марксистско-ленинская), вторая по количеству партия — Непальский Конгресс, третья — Коммунистическая партия Непала (Маоистский центр).
Первая, Коммунистическая партия Непала (объединенная марксистско-ленинская), и третья, Коммунистическая партия Непала (Маоистский центр), по большинству партии в нижней палате Парламента в 2018 г. объединились в одну — Непальскую коммунистическую партию (НКП). Лидерами (сопредседателями) новой объединенной партии стали уже известный нам товарищ Прачанда и Кхадга Прасад Шарма Оли. Последний с 2018 года до 2025 года - премьер-министром Непала. Идеологической и программной основой воссоединившейся КПН стала именно идеология и программа КПН (ОМЛ), что означало полный переход на позиции реформизма.
Однако соединение компартий стало угрозой для той части крупных собственников Непала, чьи интересы были выражены в поддержке социал-демократического Непальского Конгресса и правых организаций по типу «Мы – Непал», для, которых дальнейший крен в сторону реформизма сулило бы постепенное повышение издержек. Более того, это привело бы к усилению китайского влияния в регионе, что было недопустимо для компрадорской буржуазии, повязанной с Индией (в тот момент страны находились на пике конфронтации). В связи с этим суд признал объединение незаконным и в 2021 году объединение было признано незаконным, партии принудительно разделили, а правительство возглавила оппозиционная НК.
Как итог к протестам поколения Z в коммунистическое движение в Непале оказалось не готово.
Крупнейшие коммунистические партии в стране встали на путь правого оппортунизма и интеграции в политическую систему полуфеодального и буржуазного государства, выработав за десятилетия догму о неготовности Непала перейти к социалистической революции; революционные силы из-за слабости международного рабочего и коммунистического движения, оказываются в повышенной зависимости от стихийной революционности крестьянских и мелкособственнических масс, чем другие компартии сегодня; сами партии и революционные силы из раза в раз допускают теоретические ошибки, выявление опыта революционных событий налажено плохо, что приводит к догматизации (например как современная РКПН выбирает путь Народной войны и дистанцирования от современного международного комдвижения) и хвостизму (например современная РКПН не удается перехватить протесты молодых рабочих в 2025 году, а следует за ними и их требованиями); главной проблемой остаётся разрозненность и слабость партий в результате расколов и фракционизма. Крупные же партии оказываются в ловушке собственных теоретических концепций, социальной базы и конкуренции своих партий, что в условиях кризиса (нулевые годы) вынуждало их переходить на позиции оппортунизма, чем регулярно пользуются буржуазные партии как Непальский Конгресс.
Несмотря на специфическую черту политической системы этой маленькой горной страны, состоящую в доминирование левых партий и настроений на протяжении второй половины XX века и начала XXI столетия, несмотря на получение доминирующих позиций за коммунистами в 2007 году и в 2018 году, качественного изменения положения трудящихся в Непале не произошло. Когда коммунистическое движение получало окно возможностей для преобразований, незавершенность задач новодемократической революции, в частности ликвидация эксплуататорского государства, приводила к политической реакции и выхолащиванию преобразований в стране. Отказ от руководящей роли пролетариата в условиях новой демократии, мелкобуржуазная социальная база, мелкотоварность экономики и феодальные пережитки, традиция реформизма в совокупности со слабостью международного рабочего и коммунистического движения, а также, в конечном итоге, отсутствие политической воли, вели к поражением, самым крупным из которых стало поражение в 2025 году и установление бонапартистского политического режима.
Однако из них можно и нужно извлечь уроки не только для Непала, но и для нас. Во-первых, подтверждается ленинский тезис о необходимости гегемонии пролетариата в революции, даже если он численно мал («Что делать?»). Без этого руководства крестьянское движение обречено на колебания и капитуляцию перед буржуазией. Во-вторых, в процессе революции ключевым является задача ликвидация государственной машины эксплуататорского класса (не отдельных её элементов, не работа с его парламентом, а ликвидация, что подразумевает не только реорганизацию политического управления, но и исключение из него центральных и организованных сил, находящихся в прямой конфронтации и стоящих на позициях отказа от революции и контрреволюции). В-третьих, подтверждается важность лозунга Маркса и Энгельса «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», подтверждается ключевая значимость интеграции в международное коммунистическое движение, единство с другими странами, идущими по пути социализма и коммунизма, отказ от леворадикалистских установок, изолирующих от международной борьбы. В-четвертых, отказ от жёсткого этапизма в теории и практике, необходимо исходить из концепции углубления революции к социалистической под руководством пролетариата, подчиняя конкретно интересам рабочего класса и установлению его диктатуры выбор тактики действий.
Ледков А.А., Лунёв С.И. История Непала. ХХ век. М.: Институт востоковедения РАН, 2011. - 384 с.
