Зайдя в свою комнату, он аж ойкнул, все птицы сидели в комнате. Обескураженный Пётр сел на свою кровать, и пока птицы снова присаживались рядом с ним, он старался думать и вспоминать.
– С одной стороны, не может быть, чтобы птицы появились из ниоткуда, – старался рассуждать Петя. – Но с другой стороны, они появились из этого самого «ниоткуда».
– Конечно, есть еще вариант, что их могли бы запускать родители, но зачем и как, и где они их прячут, чем кормят?
Тогда Петя стал вспоминать день, когда он впервые увидел их, а потому стал смотреть по сторонам, ощупывая взглядом каждый сантиметр комнаты. И он вдруг понял, что перьев нет! После этого замечания он стал рассматривать птиц и вспоминать какие же перья он приносил домой, вот сорока-белобока, вот три воробья, вот те самые прекрасные утки и селезень, пара голубей, вороны и ласточки и другие.
– Хм, неужели они появляются из перьев? – спросил Петя свою комнату, или сам себя.
– Чьюк! – будто ответила ему сорока.
– Ты мне? – зачем-то спросил ее Петя. Та в ответ кивнула ему головой.
– Хм, я Петя. – представился он сороке и протянул ей палец, та схватила его своей ножкой, и Петя слегка помахал пальцем, как бы приветствуя сороку.
Он решил перестать приносить новые перья, но для проверки своей теории о появлении птиц, он сосчитал их всех, потом принес ровно одно новое перо грача, и при пересчёте увидел, что компания друзей увеличилась ровно на одну птицу. Ровно на одного грача.
Таким образом, Петя решил для себя, что будет дружить с этими птичками и стараться как-то изучить их, раз уж они всё равно появляются каждый день, а главное – появляются из его перьев. Огромное желание Пети почти исполнилось. Да, он не мог бегать и прыгать, летать и кружиться, играть в салки с этими птицами, но каждый вечер он чувствовал себя нужным и забывал про одиночество и проблемы. Постепенно он всё меньше замечал ссоры родителей, всё меньше думал о детях на площадке, его мысли были заняты его настоящими друзьями, птичками, которые не оставили его одного, которые слышат и понимают его, и с которыми можно провести вечер.
Периодически, когда дома никого не было, Петя заносил в комнату хлеб. Для каждой птички он старался оторвать такой кусочек хлеба, который этой птичке нужен. Большие куски – большим птицам, чем меньше была птичка, тем меньше становились и сами кусочки, а к самым маленьким, Петя относился еще трепетнее, он старательно крошил кусочки, чтобы даже они могли без каких-то проблем покушать. В это время он рассказывал, как прошёл его день, говорил, как и почему снова ссорились его родители, а иногда и жаловался на них, если они наказывали или ругали Петю ни за что, как ему казалось. Но каждый раз, выговорившись, играя, обнимая и поглаживая птичек, видя, как они с интересом его слушают, будто всё понимают, ему становилось лучше, и он с улыбкой на лице, радостный и довольный засыпал.
Но наступало утро, птицы снова превращались в перья, а родители и их ссоры снова приходили домой. Но мало того, заходя в комнату, Лена обнаруживала на полу большое количество крошек, и начинала допрос своего сына, почему это весь пол в крошках.
Заспанный сын только и мог ответить, что: «Я не знаю, мама. Это был не я». Но Лену этот ответ не устраивал, и она донимала сына и обвиняла его во лжи, пока тот не начинал плакать. Когда же Петя уже не мог сдерживаться и начинал лить слезы, Лена бурча себе под нос, уходила за метлой и возмущаясь на сына, пока тот сидел и плакал, убирала крошки.
Чтобы мама больше не ругалась, Петя стал класть хлеб в тарелку. И каждое утро Лена заходила и видела эту тарелку полную крошек, но видя, что в целом комната чиста, не ругалась на сына, хотя и довольна до конца не была.
Так шли дни. Погода медленно, но верно становилась всё хуже и хуже, а настроение Пети всё лучше и лучше.
Но однажды, выкидывая свой мусор, Петя случайно увидел в ведре еле заметное в темноте перо. Он достал его и ужаснулся, это было надломанное перо ласточки. Он побежал с ним к своей матери.
– Мама! – с надрывом произнес он.
– Моё перо! Оно было в ведре! Мама оно сломано, почему? – в его голосе звучало искреннее беспокойство.
– Ну я убиралась и зацепила его случайно, оно сломалось, и я его выкинула. – не отвлекаясь от телевизора ответила Лена.
Мальчик стал представлять из себя подобие бутылька с нитроглицерином. Стоило только ещё немного задеть, и его нестабильные эмоции просто взорвались бы оглушительным громом. Но эмоции эти были так противоречивы, что он не нашёлся что сказать маме, а потому побежал к отцу, который в это время сидел за компьютером.
– Папа-папа! – а в ответ ему была тишина.
– ПАПА! – Петя стал тормошить зомби-отца, и тот наконец-то узнал, что за его спиной находится сын.
– Пап, мне срочно нужен клей.
Отец открыл ящик стола, вытащил маленький тюбик суперклея, отдал Пете и поняв по убегающему сыну, что тому больше ничего не надо, вернулся к своим делам за компьютером.
Забежав в свою комнату Петя трясущимися руками стал откручивать крышку тюбика. Он с ужасом смотрел на надломанный стержень, но намерения его были тверды и непоколебимы, Петя решил починить пёрышко, поэтому он аккуратно залил клей в стержень с обеих краёв, выровнял перо, и понял, что надо это всё зафиксировать, так что ему пришлось срочно бежать на кухню и искать там пластырь, который он найти не смог, так что очень быстро, чуть не упав, он вбежал к маме в комнату.
– Мама-мама-мама, - очень быстро выпалил Петя.
– М?
– Мне срочно нужен пластырь, на кухне его нет.
– А ты хорошо его искал? – недоверчивым взглядом посмотрела мать.
– Да, мама, скорее, пожалуйста.
– Ну ладно-ладно, - Лена подняла слегка разведённые руки над головой и неторопливо поднялась с кресла.
Она вытащила из своей косметички пластырь, – вот держи.
Схватив его Петя резко рванул в свою комнату.
– А спасибо где? – куда-то вдогонку громко сказала Лена, но не услышав в ответ ни слова, просто также недовольно и неспешно села в кресло и продолжила просмотр телепередач, пока ее сын в это время обматывал пластырем место надлома на пёрышке.
Оказав первую помощь сломанному перу, Петя беспокойно ходил взад-вперед по комнате и выжидающе смотрел на часы. Когда же пройдут те необходимые для склейки минуты?!
И вот, время прошло, Петя, встав перед пером, несколько раз глубоко вздохнул, потом полностью выдохнул, снова набрал в себя воздуха и после этого взял перо в руки. Перо держалось крепко и ровно, Петя смахнул воображаемую испарину со лба, и решил пластырь не убирать, на всякий случай. Но его радость была недолгой.
– А как же птичка? Ведь перо сломалось, что, птичка больше не появится из этого пера?
На Петю нахлынула новая волна страха и грусти, и, хотя из глаз вылилось несколько слезинок, с завидным оптимизмом он решил прождать до вечера.
Петя весь измаялся пока наступил нужный час, он положил перо на спинку стула, сел на край кровати, зажмурился и закрыл глаза ладонями, чтобы ждать, пока не услышит шум от коготочков птиц… Открыл глаза… И увидел ласточку, сидевшую на спинке, ласточку одно крыло которой как-то нехорошо свисало, будто было слишком тяжелым для того, чтобы поднять его в нормальное положение. Ласточка попыталась взлететь, но попытка не увенчалась успехом, и она беспомощно рухнула на мякоть кровати. Мальчик помог ей перевернуться, и взяв в руки посадил на своё колено. Горькая слеза так и порывалась выскочить и политься по щеке, но почему-то этого не происходило, из-за чего глазам было еще больнее. Но несмотря на это, как же Петя был рад, она жива, пусть и с пластырем, пусть и ранена, но жива. Он обнимал и говорил ласточке как, он волновался.
– А давай назовем тебя «Капитан»? Как капитан крюк, только без крюка? – спросил Петя у ласточки, та в ответ лишь прокричала «Чирр!».
– Ну и хорошо, - сказал Петя и про себя твёрдо решил приложить все усилия чтобы птица выздоровела.
Сначала он пытался спрашивать у мамы и у бабушки как лечить птиц. Но обе женщины ничего не спрашивали и не проявляли никакого участия или интереса в этом вопросе. Потом он пошел искать ответ на этот вопрос в папином компьютере. Но к несчастью Пети стало холодать, и постепенно стали улетать все маленькие птички. Петя смотрел на остальных ласточек, и понимал, что скоро и они улетят, поэтому он испугано старался как можно скорее вылечить раненого. Следующие несколько недель Петя, всё время думая о том, что время поджимает, старался оберегать раненую ласточку, согревать её, уделять ей внимания больше чем остальным, мазать крылышко каким-то мазями, разговаривать с ней и обещать, что всё будет хорошо.
Каждый день Петя видел, как птиц становится всё меньше. Каждый день он прощался с птичками, махал им рукой, а они кричали ему в ответ, звали с собой. Конечно, он радовался за своих друзей, потому что знал, что они летят туда, где тепло, что им будет хорошо, что потом они вернутся, и Петя снова будет вместе с ними, но ему так хотелось полететь с ними, разделить эту радость, но и оставить раненого тут одного он не мог, а потому, чем меньше становилось птиц, тем страшнее становилось Пете. Он смотрел на «Капитана» своими серо-зелёными, чистыми, добрыми детскими глазами и еле сдерживал слезы. Но как бы он не старался лечить птичку, ей ничего не помогало. Тогда Петя со скорбью понял, что никогда не сможет ей помочь, ведь ранена не сама птичка, а ее перо, перо из которого она появляется.
После очередной стайки птиц, улетевшей из его комнаты в тёплые далекие края, начали собираться и ласточки. Мальчик смотрел, как каждая ласточка летала от птички к птичке, будто прощаясь с ними. Потом Петя видел, как они подлетали к раненой подруге, после садились на край окошка, чирикали на прощание и срывались с края окна в холодный всеобъемлющий воздух. Он совершенно не хотел, чтобы раненая ласточка осталась одна, вдали от родни, пусть даже она будет с ним, но все её подружки птички, родственники и просто другие ласточки будут где-то там, далеко, радоваться ярким лучам солнца, встречать тёплый встречный ветер, кушать жучков, летать друг с другом, играть, а она останется тут, оторванная от их тепла и не сможет разделить с ними их радость. Да и самому Пете тоже хотелось улететь с этими ласточками, он хотел наконец-то вырваться из всей этой ситуации в его семье, хотел чувствовать тепло и заботу, ведь ласточки никогда не остаются одинокими.
Последняя ласточка попрощалась со всеми и подлетела к краю окна, она обернулась чтобы последний раз за этот год посмотреть на всех своих друзей. Недолго думая, Петя взял раненую ласточку к себе на руки.
Ласточка, сидевшая на краю, оттолкнулась от него ногами и взмыла вверх.
Петя с любовью посмотрел своими серо-зелёными глазками на раненую подругу, погладил её головку, обнял через карман, улыбнулся и сел на край окошка…
С того дня прошло больше года. Лена и Лёша сидели, обнявшись, на диване перед телевизором и смотрели какую-то передачу. Вдруг из соседней комнаты раздался плач маленького ребенка. Лена было подскочила с дивана в сторону плача.
– Сиди, я сам схожу. – Сказал Лёша. И Лена села. Дверь в детской скрипнула, и Лена услышала грубоватый, но теплый голос мужа. Снова сев на диван, она краем глаза заметила, как к кормушке у её окна подлетела птичка. Только сейчас Лена увидела, что кормушка была пустой, а потому пошла к ней, чтобы наполнить ее. Насыпав корм, она уже хотела пойти обратно на диван, но ее взгляд упал на рамку, в которой стеклом было прижато серое перо, на котором в середине будто разлилась зеленая краска. В голове Лены не успело мелькнуть ни единой мысли, а её ноги уже вели её в детскую. Они вели её помогать мужу.
