Летчики
Летчики советской истребительной авиации во время боев на Халхин-Голе. 1939 г.
Летчики советской истребительной авиации во время боев на Халхин-Голе. 1939 г.
11 мая 1939 года начались бои между вооруженными силами СССР и Японии на Халхин-Голе. В зарубежной историографии они более известны как Номонханский инцидент, что наводит на мысли о чем-то незначительном или даже случайном. В трактовке историков либеральных взглядов – это сталинская прихоть «на никому не нужном клочке пустыни». Однако так думали и думают далеко не только лишь все.
Меморандум г-на Уильяма Р.Лэнгдона из Отдела по делам Дальнего Востока 97 [Вашингтон] 23 июня 1941 года. «Нападение Германии на Советский Союз: реакция Японии».
«По сообщениям вчерашней токийской прессы, Кабинет министров собрался на внеочередное заседание для обсуждения новой ситуации, возникшей в результате нападения Германии на Россию. На основании того, что японская политика в последние годы была хищнической и оппортунистической, мы предполагаем, что один из вопросов, занимающих умы Кабинета, состоит в том, какую выгоду можно извлечь из событий, независимо от недавнего пакта о нейтралитете Мацуоки-Сталина. В частности, должна ли Япония забрать Сибирь к востоку от Байкала.
Широко распространено мнение, что военный аспект заставит Японию медлить с вторжением в Сибирь. На советском Дальнем Востоке дислоцируется автономная армия, укрепляемая с 1931 года. Мы уже много лет слышим, что там заготавливаются припасы разного рода, и знаем, что у нее есть инфраструктура в Хабаровске, Чите и других дальневосточных центрах для обслуживания и пополнения военных материалов. Например, путешественник к востоку от Байкала еще в 1938 году заметил из окна поезда не менее двух крупных ремонтных авиационных завода. Нет сомнения, что эта армия к настоящему времени достигла очень больших размеров, слишком больших, чтобы ее можно было быстро перебросить на западный фронт по шаткой системе Транссибирской магистрали. Таким образом, советская дальневосточная армия будет дислоцироваться в тылу и постепенно перемещаться на Запад.
Если бы для вторжения были доступны все вооруженные силы Японии, несомненно, можно было бы избавиться от советской дальневосточной армии. Но это не так, и японские силы, которые могут быть свободны для сибирской кампании, считаются недостаточными для преодоления сопротивления. Более того, японцы прониклись глубоким уважением к русской артиллерии, танкам и, в меньшей степени, самолетам после своих столкновений с Красной армией в 1938 году в Чанкуфэне [Хасан] и в 1939 году в Номонхане [Халхин-Гол] и вряд ли будут снова атаковать их имеющимися небольшими силами.
Другими факторами сдерживания вторжения в Сибирь, помимо первоначального сопротивления Красной армии, которое, по мнению японцев, будет по крайней мере таким же упорным, как при Чанкуфэне и Номонхане, будет возможность (1) страшной зимней кампании в Сибири, (2) бомбардировки японских городов из Владивостока, (3) организации и перевооружения китайских партизан в Маньчжурии и, возможно, корейских несогласных и (4), даже если первоначальная кампания будет успешной, повторение Николаевской «бойни» и красные «партизанские» убийства в 1918–1922 гг., которые все еще свежи в памяти японцев».
В 1941 году американский дипломат понимал то, что для многих останется неочевидным и по сей день.
Кстати, сегодня в публикациях авторов из США можно встретить еще одну оценку - если бы не русские, Соединенные Штаты не были бы втянуты во Вторую мировую войну. Поражение Японии на Халхин-Голе в 1939 вылилось в победу там партии военных, лоббировавших дальнейшую экспансию в «южном» (тихоокеанском), а не «северном» (дальневосточном и сибирском направлении). За решением последовали переориентация промышленности на преимущественное производство морской техники и вооружений и, как следствие, Перл-Харбор. Ну, извините...
Наступательный план кампании против СССР «Кантокуэн», впрочем, пролежит на столе Генштаба Японии до 1944 года. Но это уже совсем другая история.
Так, с момента моего прошлого поста на меня подписался целый один человек, поэтому напишу продолжение специально для него.
Прошлая история закончилась на том, что я проснулся. Спал я около 6 часов если что. Людка и его новоиспечённый товарищ/товарищиня начали говорить на своём, на орлином. Он очень был похож на немецкий. Я тогда знал несколько фраз и сказал им "Шайсе! Шнелль! Антворте Шнелль!". После этого, они либо напугались, либо ничего не поняли. Но я понимал одно: Людка говорил о том, что это теперь наш новый дом и тут нужно обустраиваться. Как вы уже помните из прошлого поста, по деревьям я лазить не умел, ибо негде было тренироваться в степи. Но, для того чтобы слезть с гнезда я не нашёл спичек. Поэтому решено было ждать...
Шли дни, орлы вставали в 6 утра и возвращались в 5 вечера с едой, иногда с ветками. Уже тогда я понял, что обречён, ибо родители, наверное, не заметили мою пропажу. Всё-таки, степная жизнь насыщена разными событиями, что совсем забываешься. Может быть, они доили коров и быков, может быть гонялись за пчёлами или заделывали сарай, который разъебал Людка. Родственники из Ростова тоже не особо меня искали - наверное, лечатся от малярии. Или заебал их этот Людка, судя по тому, как трудно было уживаться с этим фашистом, который бред постоянно нёс.
Прошёл год и я понял, что моё бытие абсолютно бессмысленно. Как настоящий мужчина, я решил исподтишка убить двух орлов. Неделю я готовился к этому, ибо действовать надо было ночью. А не спать ночью - сложно. Меня клонило в сон и от этого я не мог ничего сделать. Ещё вторую неделю я искал решение моей проблемы. И решение нашлось - спать днём. В ту ночь, фашисты-орланы снова уснули. Неожиданно взяв их двоих за шею, я спикировал с гнезда. Спикировал удачно: летел ещё около 2 минут.
Тогда я ещё не мог предполагать, куда лечу... Окунувшись в какую-то реку я услыхал выстрелы. "Охотники" - подумал я. "Фашисты!" - крикнул голос. И правда: это был ебучий Халхин-Гол и реконструкция битвы 39 года. Первыми в поле моего зрения попали какие-то китайцы, они воображали себя "японцами". Оказывается, эти реконструкторы были китайскими паралимпийцами. Я видел, как азиат в форме Квантунской армии полз без ног, а позади него стояла инвалидная коляска. Он кстати с неё упал, когда его соотечественник в чёрных очках и собакой поводырём кинул страйкбольную гранату, правда промахнулся и она угодила в союзника. Я удивился: почему на собаке-поводыре нет мины? По идее, это должна быть специально обученная собака, которая залезает под танки.
Продолжая тему паралимпийцев напишу, что воевали эти парни неплохо. Правда, чаще всего они стреляли друг по другу. Да и второй стороны там не было. Может, у них и была такая идея - стрелять друг по другу.
Орлы, оказывается, к тому моменту померли. Ну и правильно, нехуй было меня забирать из степи. Ползу я, в общем, к этим китайцам. У меня конечно были опасения, что они в степи никогда не жили и мне не помогут, но дальнейшего я не ожидал...
Фух, я тут вспоминаю своё детство, а мне работать надо. 2 поста уже написал, но я так вообще денег не заработаю. Ради тебя, новый подписчик. Если заинтересует - продолжу.
Командный состав одного из подразделений РККА у танков БТ-7 11-й танковой бригады на горе Баин-Цаган на Халхин-Голе перед атакой.
Крайний справа — командир 36-й мотострелковой дивизии 57-го особого корпуса командир бригады Даниил Ефимович Петров (1893-1949).
Монголия, июль-август 1939 года.
В ходе Первой Мировой войны Японская Империя верно выбрала сторону, которую следует поддержать, потому оказалась в стане стран-победительниц. А быстрые темпы развития промышленности и рост военной мощи делали страну Восходящего солнца потенциально выгодным союзником, потому, дабы заручиться дружбой с Японией, многие ведущие страны Европы (Франция, Германия, Великобритания) оказывали ей помощь в развитии и совершенствовании армии, флота и авиации. Под влиянием многоопытных союзников-авиаторов зарождалась и формировалась собственная, весьма самобытная японская школа военных инженеров. Именно о её детище — первом по-настоящему японском боевом самолёте, пойдёт сегодня речь.
Япония стала одной из последних стран, отказавшейся от концепции истребителя-биплана. Ещё в 1934 году фирмой Nakajima был создан прототип расчалочного самолёта-моноплана по типу американского Boeing P-26 Peashooter — Ki-11. Имея не особо мощный мотор (640 л.с.), Ki-11 оказался быстрее своих бипланных конкурентов даже с превосходящими двигателями. Но строевые пилоты оказались ещё не готовы принять истребитель-моноплан с закрытой кабиной, в результате для производства был выбран более маневренный Kawasaki Ki-10, ставший последним бипланом армейских ВВС. Несмотря на неудачу с Ki-11, Hакадзима вывела на испытания следующий моноплан Ki-12 с двигателем жидкостного охлаждения Hispano-Suiza и пушкой в развале цилиндров. Самолет был спроектирован с помощью инженеров французской фирмы «Девуатин» и отличался использованием самых последних достижений самолетостроения: убираемым гидравлически шасси и щелевыми закрылками. С самого начала армейские высшие чины считали такой самолет «слишком сложным» для принятия на вооружение и к тому же обладавшим недостаточной маневренностью. В результате Hакадзима начала работу над более простым проектом «тип Р.Е.» с неубираемым шасси и двигателем воздушного охлаждения. Единственный «тип Р.Е.» был облетан в июле 1936 г, а уже в октябре в воздух поднялся первый Ki-27 — дальнейшее развитие проекта, созданное на конкурс ВВС и отличавшееся лишь в деталях (формой киля, обтекателей шасси, фонаря кабины, капота). И для «типа Р.Е.» и для Ki-27 ведущий конструктор Я. Кояма выбрал максимально облегченную конструкцию крыла и новый тонкий профиль разработки Hакадзимы, что обеспечило самолету высочайшую маневренность. Первый опытный Ki-27 был поднят в небо с аэродрома Одзима 15 октября 1936 года. Испытания опытной партии продолжались до 1937 года, в их ходе в конструкцию истребителя был внесён ряд изменений, после чего самолет был запущен в серийное производство под обозначением Ki-27a или Истребитель армейский «Тип 97».
Не принятый военными Nakajima Ki-11
Серийные Ki-27a, по сравнению с опытными, получили крыло увеличенной площади, переработанный козырек фонаря, металлический неостекленный гаргрот за кабиной и более мощный двигатель. Самолет был вооружен двумя синхронными пулеметами винтовочного калибра. На всех машинах ставились радиоприемники, а на самолетах командира звена - передатчики. В марте 1938 года самолет появился в небе Китая, что позволило армейской авиации наконец добиться безусловного превосходства над китайскими ВВС. Почти одновременно императорская армия решила реорганизовать свои воздушные силы - смешанные части были заменены специализированными Сентаями (авиаполками), вооруженными одним типом самолета. По мере разворачивания серийного производства Ki-27а был заменен на сборочной линии на Ki-27b, отличавшийся фонарем кабины с круговым обзором и переделанным маслорадиатором. Под центропланом теперь можно было подвесить четыре 25-кг авиабомбы. Вместо бомб можно было подвесить два 130-л дополнительных сбрасываемых бака. Для стрелковой подготовки под корневой частью левого крыла можно было установить фотопулемет. Производство Ki-27b, помимо Японии, также было налажено на заводе «Манею хикоки сейзо К.К.» в Харбине. Всего было выпущено 3399 Ki-27, из них 1379 на «Манею» в Маньчжурии.
Конструктивно истребитель Nakajima Ki-27 представлял собой цельнометаллический низкоплан. Самолёт имел длину 7.5 м, высоту 3.4 м, размах крыла 11.4 м при площади в 18,61 м². Масса пустого самолёта составляла всего 1174 кг, нормальный взлётный вес — 1.6 тонны, максимальный — 1.8 т. Фюзеляж - монокок с дюралевой обшивкой и стрингерами, киль был изготовлен за одно целое с фюзеляжем. Кабина закрытого типа, со сдвигающимся назад фонарем. Крыло трехлонжеронное, с работающей обшивкой, тонкого профиля; имело сквозное строение и лишь короткие съемные отсеки на консолях. На крыле были установлены щитки-закрылки с механическим управлением и элероны. Все заклепки крыла и фюзеляжа выполнены с потайной головкой для уменьшения сопротивления. Оперение металлическое, рули и элероны имели полотняную обтяжку. Шасси двухстоечное, неубирающееся с механическими тормозами; костыль неориентирующийся и неуправляемый.
На Ki-27 устанавливался звездообразный девятицилиндровый мотор воздушного охлаждения Nakajima Ха-1b Котобуки (Долголетие), развивавший на высоте 2900 м мощность 780 л.с., а у земли — 650 л.с., был снабжен редуктором и нагнетателем. Такой двигатель разгонял лёгкий самолёт до максимальной скорости в 444 км/ч, крейсерская же составляла 350 км/ч. Практический потолок немного превышал 10 км. Винт металлический, двухлопастный, фиксированного шага. Имелось пять бензиновых баков, из них четыре - в крыле и один резервный - в фюзеляже, за доской приборов. Емкость основных баков составляла 332 литра — с таким запасом самолёт имел дальность 1710 км и боевой радиус 627 км (примерно 4 часа в воздухе). Кроме того, на самолете предусматривалась подвеска сбрасывающихся бензобаков. Масляный бак один, ёмкостью до 30 л. Бензо- и маслобаки непротектированные, что облегчало конструкцию и удешевляло производство, но существенно снижало живучесть самолёта.
Вооружение самолета состояло из двух синхронных пулеметов «Тип 89» (копия пулемёта «Виккерс») калибра 7,7 мм с общим боезапасом 1000-1100 патронов. Имелся оптический прицел в лобовом стекле фонаря кабины. Также под крылом имелись четыре точки подвески, на которых можно было разместить до 100 кг бомбовой нагрузки (четыре 25-кг или две 50-кг осколочно-фугасных авиабомбы). На самолете предусматривалось место для радиостанции и имелись вводы для антенны. Питание электроэнергией осуществлялось от аккумулятора.
Картина рабочего места пилота на японском истребителе сложилась следующая. Кабина была просторная, задувание незначительное и возможен полет без очков. Рычаги управления располагались удобно. Приборы на приборной доске были малочисленны и хорошо скомпонованы для наблюдения. Обзор назад, вниз, вверх, вперед и в стороны были очень хорошие, недостаточен обзор вперед-вниз из-за расположения крыльев. Обтекатель за головой летчика был застеклен плексигласом, что очень помогало обзору назад во время воздушного боя, удобно расположенное зеркало впереди летчика под козырьком в его верхней части облегчало обзор задней полусферы. Сидение признали неудачным, потому что у летчика быстро уставала спина и поясница. Неудобными были педали ножного управления и педали тормозов. Бронеспинка кресла отсутствовала, что также не улучшало самочувствие пилота. Позади кабины летчика под фюзеляжем находился люк, через который человек легко попадал в самолет. Благодаря этому можно было возить с собой техника, если этого требовала обстановка — таким образом Ki-27 был одним из немногих одноместных истребителей, способных брать в полёт пассажира!
Самолет обладал хорошей продольной, поперечной и путевой устойчивостью. Он просто взлетал, обладал впечатляющей скороподъёмностью (920 м/мин), легко управлялся в полёте, легко садился как с закрылками, так и без них. На средних и малых скоростях можно было лететь с брошенной ручкой. Самолет не имел тенденции к сваливанию на крыло, его было очень трудно вогнать в «штопор». Советские летчики-испытатели, изучавшие трофейную машину, отмечали, что Ki-27
«...очень хорошо делает виражи. При перетягивании ручки самолет в «штопор» не сваливается, а только дрожит. Лучшая скорость на вираже - 200 км/ч. Время и на левом, и на правом виражах - 12 секунд (в отдельных случаях - до 11 секунд). Серийный тройной вираж самолет проходит за 37 секунд- и влево, и вправо. «Восьмерку» делает за 24-25 секунд».
Ещё один отзыв советского лётчика о манёвренности японца:
«За время пилотажа И-97 (советское обозначение Ki-27) хорошо слушается всех рулей управления, виражит устойчиво. Нагрузка на элероны, руль глубины и руль поворота незначительная, приятная, как раз хорошая для истребителя. Самолет делает хорошо боевой разворот с большим набором высоты. Перегрузка на развороте значительно меньше, чем на И-16. Самолет очень хорошо парашютирует до скорости 80-90 км/ч».
Благодаря хорошей скороподъёмности Ki-27 был хорош и в вертикальном манёвре, но его слабым местом было пикирование. Из-за облегчённой конструкции он мог безопасно пикировать лишь 500-900 метров, после чего перегрузки вызывали вибрации и могли привести к разрушению планера.
Испытав в 1938 году крепость советских границ на Дальнем Востоке, Квантунская армия решила взять реванш. В мае следующего года японские войска, надеясь на слабость Монголии в военном отношении, напали на пограничную заставу восточнее реки Халхин-Гол, положив начало широкомасштабным боевым действиям. В соответствии с договором, СССР немедленно пришел на помощь Монголии. Летный состав группировки советских ВВС оказался в довольно сложной ситуации. Прежде всего, он не имел боевого опыта, в некоторых полках ещё только осваивали матчасть. Вдобавок местность вдоль реки Халхин-Гол чрезвычайно затрудняла ориентировку в воздухе. К востоку от реки, где находились японцы, местность, покрытая песчаными буграми высотой до 50 метров и изрезанная котловинами, лощинами и ямами глубиной до 40 метров, способствовала маскировке огневых точек и живой силы противника. На территории, контролируемой советскими войсками, западнее реки, все было наоборот. Песчаная равнина, лишенная естественных укрытий и источников воды, а также железнодорожной сети, являющейся, как известно, не только транспортной артерией, но и средством воздушной навигации. Несмотря на превосходство ВВС РККА в численности самолетов, силы противоборствующих сторон оказались примерно равными. Советским летным экипажам в начале вооруженного конфликта приходилось бороться с опытным противником не столько умением, сколько числом, постепенно набираясь боевого опыта. Учились всему и все, от управления боевыми операциями до ведения воздушных боев и бомбометания. Ситуация начала меняться, когда в Монголию стали прибывать воздушные бойцы, получившие боевое крещение в небе Китая и Испании. Несмотря на большую группировку советских ВВС, основу ее составляли устаревшие истребители И-15 и И-16 с моторами М-25В. Появление еще не освоенных И-153 «Чайка» не решало всей проблемы, и в войсках на И-16 спешно стали устанавливать в полевых условиях, зачастую без представителей промышленности, более мощные двигатели М-62. Все это приводило не столько к повышению боевой мощи авиации, сколько к неоправданным жертвам. Организация боевых действий бомбардировочной авиации тоже оставляла желать лучшего.
С основным противником - И-16 (извиняюсь за качество модели - древний пластик, ранняя работа)
Всем, кто служил в вооруженных силах, знаком лозунг: «Связь - нерв армии». Это в полной мере относится и к боевым действиям в Монголии. В начале конфликта радиосвязь применялась довольно широко, но вскоре ее запретили. Разведка противника оперативно узнавала о советских планах, способствуя успешному перехвату бомбардировщиков. Командование ВВС терялось в догадках и долго не могло определить канал утечки информации. Загадку разрешил командующий ВВС полковник Лакеев. Пройдя вместе с начальником связи по наземным радиостанциям, и сличив свои записи о боевой работе с журналами связистов он выяснил, что радиообмен происходил открытым текстом, причем информация передавалась не только об авиации противника, но и о своей. Так обычное разгильдяйство стало основанием для запрета радиосвязи. Управление самолетами, находящимися в воздухе, стало осуществляться по принципу «Делай, как я». Наводились истребители на противника «стрелой» при пролёте над командным пунктом ВВС. У японцев радиосвязь применялась же очень широко и на всех самолетах.
Несколько слов следует сказать о потерях авиационной техники. Документов, обобщающих боевые потери в советских архивах не сохранилось. Обе стороны завышали свои победы как могли, одновременно снижая потери. В результате появились астрономические цифры. Например, по советским данным 1954-го японцы потеряли 646 самолетов. По данным 1961-го Япония потеряла уже 660 самолетов, из них в воздушных боях - 204 машины. Советские же потери составили 207 самолетов. Спустя семь лет появились другие числа. Якобы уничтожено 645 японских самолетов, из них в воздушных боях - 270. Но, по всей видимости, эти цифры далеки от истины. Главным «героем» воздушных боев со стороны Японии в Монголии стал истребитель Ki-27, который в сочетании с высокой выучкой личного состава, по свидетельству летчиков-ветеранов,
«…успешно боролся с И-16М-25 и запросто бил И-15».
С советским полуторапланом И-15бис (также старая модель, крашена кистью)
В декабре 1941, когда японцы развязали войну на Тихом океане, истребителями Ki-27 были вооружены 1-й, 11-й, 50-й, 54-й и 77-й Сентай (всего около 600 самолётов), которые поддерживали вторжение на Филиппины, в Бирму, Малайю и Голландскую Ост-Индию. Другие части с Ki-27 использовались в небе Китая. Несмотря на явное и быстрое старение самолета, он довольно успешно использовался в условиях массового превосходства японской авиации и был вполне способен противостоять американскому Curtiss P-40 Warhawk. У американцев Ki-27 получил обозначение Nate (Нэйт). В составе ПВО Японии «Нэйты» оставались до 1943 года; на территории Маньчжурии самолет эксплуатировался до конца войны. Маньчжурские эскадрильи предпринимали попытки перехвата тяжелых бомбардировщиков США Boeing B-29 Superfortress. Для атаки высотного бомбардировщика истребителям следовало достичь боевого потолка 8 км и зайти в переднюю полусферу с пикирования, поскольку из любой другой позиции Ki-27 не имел возможности догнать B-29. Но и даже в случае успешного захода, «Нэйт» вряд ли мог нанести значительный урон «Суперкрепости» своей парой пулемётов. По мере перевооружения на более совершенные машины, «тип 97» все больше использовался в качестве самолета повышенной подготовки пилотов-истребителей. На учебных истребителях с колес шасси снимались обтекатели, хвостовой костыль заменялся на колесо. В конце войны некоторые такие машины использовались пилотами-камикадзе, неся до 500 кг бомбовой нагрузки.
Вот такая история первого полноценно японского самолёта, ставшего первым истребителем-монопланом, принятым на вооружение Японской Империи. На момент своего рождения он уступал только британскому Hawker Hurricane и германскому Messerschmitt Bf.109, но стремление конструкторов максимально облегчить и упростить самолёт лишило его потенциала развития, и он очень быстро потерял актуальность, особенно в боях против технически продвинутых самолётов США. Однако в небе Маньчжурии, сражаясь с примерно равными советскими «ишачками» и И-15, И-15 бис японский истребитель показывал себя достойным противником.
Показана модель Nakajima Ki-27b сержанта Сигэру Такугава из состава 1-го Чутая (эскадрильи) 64-го Сентая (авиаполка), Номонхан, Монголия, август 1939 года. Модель от фирмы ICM, масштаб 1/72.
Подробный пост о сборке и покраске тут:
Nakajima Ki-27b (1/72 ICM). Заметки по сборке
Статья написана на основе статьи с сайта "Уголок неба", использованы материалы из Википедии и нескольких роликов с YouTube.
На этом пока всё, следующим на очереди будет довольно нелепый японский истребитель с интересной историей! Потому подписывайтесь, а также заходите в мою группу Вконтакте, где можно обсудить лично всякие вопросы и даже заказать изготовление модели (https://vk.com/warminiarts), а также подписывайтесь в Инстаграмме, где много фото, и ничего лишнего (https://www.instagram.com/warminiarts_lugansk/). А сейчас - благодарю за внимание и хорошего времени суток!
"Спите спокойно, товарищ Сталин, посеянные вами и вашими верными соратниками семена ненависти, зависти и злобы дают пышные всходы и из поколения в поколение питают души советских людей своими ядовитыми плодами".
(Г.Вишневская "Галина")
Сталинские пропагандисты. Валентина Осеева
Сталинские пропагандисты. Сергей Михалков
В предыдущем посте речь шла о повести "Судьба барабанщика",
Сталинские пропагандисты. Аркадий Гайдар
продолжаю рассуждать о другой, которую аж в школьную программу советского периода засунули для обязательного чтения.
"Тимур и его команда"
Повесть написана, чтобы воспеть не помощь добрых пионеров одиноким бабушкам, а гибель наших людей во имя имперских амбиций Сталина во время конфликта с Японией в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол в 1938-1939.
К дальневосточной границе были стянуты войска, из радиол краснобаи непрерывно надрывались про врага, который якобы только и ждет случая на нас напасть, и звучали "Три танкиста".
Кратко о политической ситуации. Квантунская армия оккупировала часть территории Китая и Маньчжурию, создав марионеточное государство Маньчжоу-Го, на СССР никто не собирался нападать, отдельные вылазки и провокации имели место со стороны обоих государств. Настоящей причиной конфликта была военная помощь Китаю, с которым СССР заключил договор о ненападении 21 августа 1937 года.
Первый советский главнокомандующий Дальневосточной армией, Блюхер, пытался сберечь людские ресурсы и принимать решения самостоятельно. Этого ему не простили. Был впоследствии в 1941 расстрелян и его преемник - комкор Григорий Штерн, которому тогда удалось успешно для советской стороны провести военные действия. Погибло и ранено почти 5 тыс.человек.
С Халхин-Голом было еще печальнее. На этот раз людей бросили в топку за интересы Монголии, выполняя заключенное в 1936 г. между СССР и МНР Соглашение о взаимопомощи. Погибло 24 тыс.человек.
Надо сказать, что ни Франция, ни Великобритания не поддержали оккупированную Гитлером в 1938 Чехословакию, хотя у Франции с Чехословакией в 1935 был подписан договор о взаимопомощи. Главы этих стран в отличие от Сталина ценили жизнь своих граждан.
Но вернемся к тексту повести. Действие ее происходит в начале августа 1939 года в дачном подмосковном поселке ("В честь годовщины победы красных под Хасаном комсомольцы поселка устроили в парке большой карнавал – концерт и гулянье".)
Молодых мужчин там нет - все на фронте, у одной семьи уже погиб отец, также на фронте (уже 3 месяца до описываемых событий - конфликт на реке Халхин-Гол как раз начался в мае 1939) отец Жени - полковник Александров. Общается он с дочерьми лишь телеграммами. Любопытно, что дача, где он предлагает пожить дочерям, не принадлежит Александрову и не снимается им. Она настолько заброшена, что мальчишки устраивают на чердаке сарая штаб, который случайно и обнаруживает Женя. Вероятно, она досталась Александрову, не вылезающему "из окопов", в наследство от пущенных в расход в 1937-1938 отнюдь не на фронтах, а в подвалах НКВД, коллег. Тимур тоже живет на даче с дядей-танкистом, торжественными проводами которого на фронт и заканчивается повесть.
Детали быта полковничьей семьи описаны Гайдаром реалистично (плетеная мебель, которую на дачу перевозят красноармейцы на грузовике вместе со старшей сестрой Жени Ольгой; по приезде на дачу Ольга предпочитает заплатить соседке за уборку, чем выполнить ее самой, что поделаешь - привычка), чего не скажешь о речевых характеристиках героев - и пионер Тимур, и "хулиган" Квакин высокопарно обращаются друг к другу "атаман-комиссар", изъясняются высоким авторским штилем, а не как обыкновенные мальчишки-подростки.
" Да, – ответил Тимур. – Он сын моряка, матроса. Он часто бранит малыша и хвастунишку Колокольчикова, но сам везде и всегда за него заступается".
"Малыш и хвастунишка" вполне сошли бы за авторскую оценку персонажа, такую же, какую он дает Тимуру , - " простой и милый мальчишка", но никак не характеристику одного мальчика другим.
****
– Здорово, комиссар! – склонив голову набок, негромко сказал он. – Куда так торопишься?
– Здорово, атаман! – в тон ему ответил Тимур. – К тебе навстречу.
– Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это? – Он сунул руку за пазуху и протянул Тимуру яблоко.
– Ворованные? – спросил Тимур, надкусывая яблоко.
– Они самые, – объяснил Квакин. – Сорт «золотой налив». Да вот беда: нет еще настоящей спелости.
– Кислятина! – бросая яблоко, сказал Тимур. – Послушай: ты на заборе дома номер тридцать четыре вот такой знак видел? – И Тимур показал на звезду, вышитую на своей синей безрукавке.
– Ну, видел, – насторожился Квакин. – Я, брат, и днем и ночью все вижу.
****
– А то, – скривив губы, ответил ему Квакин, – что ты мне хоть и друг, Фигура, но никак на человека не похож ты, а скорей вот на этого толстого и поганого черта.
Точно так же фальшива и красивая картинка в начале повести, нарисованная автором, переезда Ольги на дачу: "Грузовик мчался по широкой солнечной дороге. Поставив ноги на чемодан и опираясь на мягкий узел, Ольга сидела в плетеном кресле. На коленях у нее лежал рыжий котенок и теребил лапами букет васильков". Васильки - сорняк, растущий в поле, откуда бы им взяться в Москве, из которой едет Ольга на дачу?
Вся повесть построена на конфликте Квакина и Тимура, но чем же так ужасен Квакин, которого, к слову, первым провоцирует Тимур, отправив оскорбительный ультиматум? Разве он мешает тимуровцам наполнять старухам бочки с водой, складывать поленницу и утешать сирот? Напротив, Квакин даже наделен благородством: бьет и бранит он не Тимура, а своего друга Фигуру из сочувствия Тимуру и семье погибшего красноармейца, в сад к которой забрался Фигура. Так что, если бы Гайдар дожил до написания 2 части, Квакин непременно бы оказался перековавшимся в составе рати бывшего супостата.
Основная претензия к квакинцам - воровство яблок из дачных садов. Да и то под защитой Тимура лишь те дома, у кого на фронте члены семьи, остальные его абсолютно не волнуют, у них можно воровать яблоки. Но много ли яблок могут украсть десяток мальчишек? Тем более и яблоки-то, оказывается, настолько неспелые еще, что Тимур плюётся от них. Но, читая автора, видишь прямо целый склад, ежедневно зачем-то наполняемый мешками с яблоками. Вспомним, что в повести другой пропагандистки - В.Осеевой - воровство арбузов мальчишками с бахчи на продажу - доблесть: это же кровавое самодержавие довело до такого бедных детей. Досуг Квакин и его друзья тоже проводят как обычные подростки - за игрой в карты (без денег) и в "оживи покойника". В общем, никакого криминала. О семьях компании Квакина и его самого в повести вообще не говорится ничего, только мальчик Алеша имеет брата-матроса. На беспризорников, которым нечем питаться, кроме неспелых яблок, они тоже не похожи.
За воровство яблок "простой и милый мальчишка" Тимур, собрав еще безымянную ватагу из 20 человек, наказывает бессовестных "налетчиков" следующим образом. Запирает их в будку и вешает на нее объявление:
ПРОХОЖИЕ, НЕ ЖАЛЕЙ!
Здесь сидят люди, которые трусливо по ночам обирают сады мирных жителей.
Ключ от замка висит позади этого плаката, и тот, кто отопрет этих арестантов, пусть сначала посмотрит, нет ли среди них его близких или знакомых.
Так и представляется Зоя Космодемьянская с табличкой "поджигательница" на груди, но это были методы фашистов.
Естественно, как и в любой агитке, маркерами для оценки чьих-либо поступков является принадлежность к пионерии и комсомолу. Может быть, поэтому так раздражает Тимура "беспартийный" Квакин?
"У тебя на шее пионерский галстук, но ты просто… негодяй", - говорит Тимуру Ольга.
"Она лжет, – возмутился Тимур, – а еще комсомолка!"
Еще несколько слов о таком персонаже, как старшая сестра Жени. Матери у девочек нет, отец вечно отсутствует, что не мешает его абсолютному культу в семье (точно так же, как и в семье Арсеньевых), поэтому функции воспитательницы выполняет Ольга. Но как-то очень странно. Не дождавшись младшей сестры на вокзале, спокойно идет спать, даже не пытаясь ее найти. Запрещает ей общаться с человеком, о котором ничего не знает. И в конце концов молча, даже не предупредив девочку, уезжает на ночь глядя с дачи, оставляя ее тет-а-тет с "негодяем" Тимуром.
Зададимся вопросом: зачем вообще нужен в повести этот блеклый персонаж? Только для правдоподобия повествования - не может же 13-летняя героиня обслуживать себя на даче сама? Или для агитационно-музыкального наполнения повести, постоянно распевая под собственный аккомпанемент на аккордеоне про летчиков-пилотов (слова к песне писал лично Гайдар)? Ведь на более-менее цельный образ, такой, например, как старик Колокольцев, Квакин, Фигура, бабушка Нюрки, Ольга никак не тянет: она только вечно на всех злится.
Как уже отмечалось ранее, повесть заканчивается тошнотворно-пафосно демонстрацией военной мощи страны: "В первых вагонах были красноармейцы. Им замахали руками, закричали. Потом пошли открытые платформ с повозками, над которыми торчал целый лес зеленых оглобель. Потом – вагоны с конями. Кони мотали мордами, жевали сено. И им тоже закричали «ура». Наконец промелькнула платформа, на которой лежало что-то большое, угловатое, тщательно укутанное серым брезентом. Тут же, покачиваясь на ходу поезда, стоял часовой. Эшелон исчез, подошел поезд. И Тимур попрощался с дядей".
А какой же парад без музыки? "Ольга играла на аккордеоне.Потом ударили склянки, жестянки, бутылки, палки – это вырвался вперед самодельный оркестр, и грянула песня".
Ну и в скринах, как всегда, особо одаренные комментаторы моей рубрики, в простонародье - дебилы. У меня уже к ним появился серьезный антропологический интерес: как будто машина времени унесла меня в далёкий 1937. Буду их коллекционировать и ранжировать согласно тупости.
'Японских танков мы не опасались. Легкие 'Ха-го' были настоящими гробами. Наша 'сорокапятка' насквозь прошибала их. 37-мм противотанковые орудия самураев отличались низкой эффективностью бронебойного снаряда. Часто наши Т-26 и БТ приходили из боя с пробоинами, но без потерь в экипаже и своим ходом. Также японцы рыли щели и ждали в них танки, бросая бутылки с зажигательной смесью. Мы пускали вперед Т-26 с самодельным огнеметом, который выжигал самураев. Были и смертники с минами на бамбуковых шестах. От них мы несли особенно тяжелый урон. Только шахматный боевой порядок во время атаки и взаимодействие с пехотой позволили снизить потери от 'бутылочников' и минеров'.
Пленный японский смертник .
Японские солдаты на трофейных советских танках .
Атака японского смертника с миной на шесте .