Дипломатия

Автор: Антон Трусов.

Предупреждение @Cat.Cat: автор использует ненормативную лексику, луркояз и вольный речевой стиль. Если вас это смущает, немедленно прекратите чтение.

Говоря о брачной политике сильных мира того (который образца 17 века, например), мы должны понимать, что об таких пространных вещах вроде любви/страсти/симпатии речи вообще не шло. То была жизнь "по понятиям", жесткая и прагматичная. Оттого и браки служили более союзами для владетельных "кабанчиков", а нихрена не актом любви и верности, как вам щас тётушки в ЗАГСе при обмене кольцами затирают.

Я почему с таких мыслей, собственно, начал. А для того, чтоб вы проникнулись логикой и размышлениями Михаила "Филаретовича" Романова, которого ураганы Смуты выкинули на престол большой и проблемной державы. Именно, блин, выкинули, потому что Миша на момент "избрания" в 1613 году был мал, глуп и к власти не особо-то стремился. Но да ладно, не суть.

Миша вырос, нарожал детей и превратился в царя Михаила, который понимал, что по сути-то он как был сыном боярина Романова, так им и остался. И если в 1613 году случился прецедент с его избранием, то он может и повториться вновь, причём в обход его детей.

(Годунова вон тоже всем миром на коленях умоляли, чтоб власть взял, а потом, после Борисовой смерти, его сынишку знать через х...й кинула безо всяких сомнений! Вы таки полагаете, что Романов об этом забыл?)

Папа, тесть, самодержец по имени Михаил.

В глазах русского человека тех лет ЦАРЬ мог поиметь легитимность если не своим "божественным" происхождением, то хотя бы внешней мишурой. Вроде "царственного" вида, раболепной свиты, чтоб в золоте весь ходил аки сутенер из Гарлема и... признанием других царственных домов! А какая, спрашивается, высшая форма признания?

Правильно, БРАК! Брак между уважаемыми детьми уважаемых людей. Брак между царствующими домами.

(Тут опять отсылка на бедолагу Годунова, который, будучи далеко не тупым человеком, безуспешно пытался пристроить свою дочку за иностранного принца. Брак не взлетел, жених умер, Годунов умер, про сына я уже говорил).

И тут в 1641 году подвернулся случай. Молодой принц Вальдемар, исполняя волю своего батюшки, датского короля, приезжает в Москву, дабы просить о торговых привилегиях для датских же купцов. В те времена это было общеевропейским челенджем — через Россию пытаться торговать с Персией. Кому-то условно фартило на этом поле, а вот Вальдемара развернули по вполне объективным причинам. Однако пацан (19 лет — че, не пацан, скажете?) на Руси приглянулся. Говорят, он был весьма красив, "тонок станом", но природная худощавость никак не отменяет тех титулов, кои этот парнишка носил по праву).

Вальдемар. Красавчик, принц, несостоявшийся зять.

После его отъезда московиты пораскинули мозгами и решили, что принца надо брать. К датскому королю улетело посольство по поводу договора о браке. Переговоры тяжко шли, как и все переговоры между Европой и Россией образца 17 века — сказывались явные различия в традициях и восприятии реальности. Жениху, к слову, даже портрет невесты не показали — на Руси тогда портретов не писали, опасаясь колдовства и похищения души.

Не переживайте, послы выкинули козырь — пообещали 2 княжества во владение (Суздальское и Ярославское) и полную лояльность относительно вероисповедания жениха. Дескать, ты давай приезжай, бери дочь, полцарства, коня — че там ещё обещают при трудоустройстве на вакансию "царский зять"? Полный фарш, короче.

Итак, в январе 1644 года Вальдемарчик приезжает на Москву и вдруг осознает, что ситуация явно далека от той, которую ему рисовали дома. Нет, без базара, он — дорогой гость, ему дарят почести, любовь и лобызания. Однако перед ним поставили ультиматум — православие ты все же прими, мальчик! Негоже бусурману царскую дочь топтать. Вот как в истинную веру перейдешь — все будет, а пока ты не более чем почётный пленник нашего русского гостеприимства!

И не сказать, что он в Москве прямо таки горевал. Жил со свитой, охотился, угарал по-своему. Московские священники перед ним в теологических прениях распинались , чтоб в православие сманить. Насчёт вполне закономерных вопросов, типа : "Вы мне, бл..дь, невесту хоть покажите!", наши уклончиво отвечали, что, мол, девка она красивая, толковая и пристрастия к алкоголю не имеет.

(По поводу алкоголя я сейчас не прикалываюсь, это почти цитата — тогда народишко на Руси бухал, как не в себя, и, видимо, это бросалось в глаза.

"Однако это совсем другая история... ©" )

Неискушенный читатель щас может изумиться, дескать, какая нахер разница, как Богу поклоны бить, если тут речь про большие интересы? Но смею заметить, что люди тогда религию ставили во главу угла, за веру крепко держались. Менять веру тогда — прямо-таки зашквар, как и отдать дочь свою за бусурмана. Коса на камень нашла, короче .

Вальдемар эдак с полгода прожил и начал уже волноваться. Переговоры явно в тупик зашли, месседжи датского короля со смыслом "ВЫ ЧЕ ТВОРИТЕ, СУ...А, ГДЕ МОЙ СЫН?" Михаилом игнорились, потому что отпустить потенциального зятя на "Датщину" было бы признанием своего бессилия. Поэтому в мае 1644 года Вальдемар решил прорываться сам.

Со свитой, естественно. Естественно, догнали. Горячий датский парень в стычке, как говорят, лично заколол какого-то бедолагу-стрельца, за что товарищи погибшего дали обычных, неилюзорных пизд...лей этому забугорному Д'Артаньяну, решившему в ножики с коренными москалями поиграть, хех. Короче, принца со свитой отмудохали, развернули и... продолжили склонять к свадьбе на прекрасной, ни грамма, бл..дь, в рот не берущей царевне!

Нет, бесспорно, я патриот и все такое, но готов предположить, что степень ох...увания европейского общества была запредельной от подобных средств русской дипломатии в погоне за выгодным браком! Все-таки, до Петра мы "базарить" с миром не умели, как ни крути!

Решилось, однако, все предельно просто, ага. Царь Михаил помер летом 1645го года. На престол взошел его сын, Алексей, которому суждено было породить большеглазого, кудрявого мальчика Петю. Но это ладно, это будет потом, а сейчас юному Алексею датский Вальдемар никаким боком не нужен. У юного монарха своих проблем валом, судьбу сестриц он устраивать не намерен.

И Вальдемар Кристианович едет домой.

Ну а тут ничего интересного - нерусей бьют, чтоб другим неповадно было)

Ирина, несостоявшаяся принцесса его, проживёт потом вполне обычную для царевны жизнь— монастыри, богомолья и девичество до 1679 года, которое прервет только смерть.

Вальдемар же, наш неугомонный юноша будет скакать по дворам королей и различным войнам всего ничего. В 1656 году, в возрасте 33 лет, во время осады вражьего города он отдаст душу своему протестантскому Богу, веру в которого он так истово хранил в варварской Москве.

А мог бы, дурак, православие принять, блины жрать, кайфовать, цареву дочку тискать — чем не жизнь, а?!

Автор: Антон Трусов.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_366861

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Автор: Дмитрий Абраменко.

В разборках Рима и Македонии очень любопытно то, с какой легкостью, я бы даже сказал играючи, римлянам удалось поставить последних на колени. Действительно, Рим же только-только завершил тяжелейшую в истории вечного города войну с Карфагеном, залив своей кровью всю Италию, и уже в следующем же кадре разбил македонян при Киноскефалах. А дело в том, что Рим уже знал главную слабость наследников Александра. Вот об этом мы сегодня и поговорим.

Впервые интересы римлян и македонян столкнулись, когда Рим был втянут в войну с Карфагеном. Конец третьего века до нашей эры. Ганнибал "гуляет" по Италии, громя одну римскую армию за другой, а вот чем всё это закончится — никому известно не было. Исходя из этого, можно понять юного Филиппа V, царя Македонии, который решил не упускать такой момент. Филипп, уже объединивший большую часть Эллады в составе Эллинского союза, в это время бил в центральной Греции этолийцев, упорно не желавших с ним дружить.

Тут нужно отметить, что Эллинский союз, куда, помимо самой Македонии, входили Ахейская лига, Фессалия, Беотия, Эпир и прочие греческие государства, не был уж так обременителен для самих греков. Наоборот, Филипп постоянно "впрягался" за греческих союзников, всячески показывая, что Македония никакой не враг эллинам, а друг. И как раз по просьбе Ахейской лиги Филипп был вовлечен в войну с этолийцами. Но ладно уж с этими греками, до македонского правителя дошли вести о серьезной войне на западе Средиземноморья, где честолюбивый Рим напряг все свои силы, пытаясь справиться с пунийским гением Ганнибала. В голове Филиппа возник вполне резонный вопрос — если римляне не могут дать отпор врагу на своей земле, что уж говорить об их владениях на Балканах?

То, что некоторое время назад Рим смог закрепиться на северо-западе Балканского полуострова, в Иллирии, сильно мозолило глаза македонскому царю, считавшему эти земли зоной своих интересов. Немного поразмыслив, Филипп бросил все греческие дела и объявил войну Риму. У македонян была хорошая армия, а противник был не в состоянии хоть что-то ей противопоставить, будучи всецело занятым войной с Карфагеном. Ну вот что тут могло пойти не так? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности — отношения Македонии с греками.

Филипп V, царь Македонии

Естественно, не все эллины хотели видеть Македонию в статусе гегемона на Балканском полуострове. Этолийцы мечтали отомстить Филиппу, недовольны были свободолюбивые Афины, бунтовала и Спарта. Ну грех же этим не воспользоваться. И тут на сцену выходит римская дипломатия. Сладкие речи о свободе эллинов, о злом и коварном Филиппе сделали свое дело — против распространения македонского влияния на Балканах была образована коалиция, в которой Рим со всей настойчивостью выставлял себя освободителем угнетенных греков. К коалиции подключился даже малоазийский Пергам, отправив свой флот к восточному побережью Македонии. Филипп, чувствуя, как узел на его шее затягивается, был вынужден вернуться в Грецию, чтобы урезонить недовольных и помочь своим союзникам, на которых как раз и пришелся основной удар антимакедонской коалиции. Как итог, момент упущен, а силы растрачены. Да, Филиппу удалось вновь разбить этолийцев и стабилизировать ситуацию, но поставленных целей в Иллирии он так и не достиг.

Римляне развели македонского царя, как ребенка. Сковав основные силы македонян в Элладе, Рим выиграл драгоценное время, чтобы спокойно решить все свои дела с Карфагеном. Красиво? Красиво!

Так, а что дальше? А дальше мир между Римом и Македонией, заключенный в 205 году до нашей эры. Рим выполнил свою задачу, сохранив присутствие в Иллирии, а изрядно потрепанная армия Филиппа уже не могла продолжать военные действия в полной мере. Римские сенаторы ни в коем случае не собирались оставлять Македонию безнаказанной — они просто выжидали, когда у них будут развязаны руки, чтобы в полной мере заняться македонским вопросом. Филипп же, сильно недооценивший западного "варвара" в прошлом, теперь, наконец, понял, с кем имеет дело. Будущая война с Римом была лишь вопросом времени, и для нее требовались серьезные ресурсы. Поэтому македонский царь вписался в новую авантюру — разборки на востоке Средиземноморья. А почему именно это направление? Дело в том, что в это время крупнейшими игроками в восточном Средиземноморье были Македония и государство Селевкидов. Еще один наследник империи Александра, Птолемеевский Египет, был достаточно слаб, что и побудило Филиппа и Антиоха попытаться поделить влияние на востоке между собой.

Македонский царь рассуждал следующим образом: хоть Рим и перехватил инициативу в войне с Карфагеном, но Италия разорена, а сам римский народ устал от многолетних боевых действий и навряд ли будет согласен в ближайшее время на новые. Поэтому у Македонии есть достаточно времени, чтобы получить приличные бенефиты с походов в Малую Азию и получения контроля над торговлей в Эгейском море. Звучит очень даже логично. Амбициозные стремления Филиппа затрагивали не только владения Египта в Малой Азии, но и интересы малых греческих государств в регионе. Но что Македонскому царю до каких-то Пергама, Афин или Родоса? И действительно, Филиппу удалось нейтрализовать объединенный флот Родоса и Пергама, утвердиться на юго-западе Малой Азии, пройтись огнем и мечом по землям Пергамского царства и даже укрепиться на Боспоре — ключе к черноморской торговле.

Неужели Филиппу удалось задуманное? Не все так просто. Несмотря на успехи македонян, Родос и Пергам не были окончательно разбиты, но разозлены еще как, а когда македонский царь вернулся с малоазийского похода домой, его ждал римский посол и со словами: "Ну ты уже заигрался, дружище!" — объявил войну Македонии.

Первой мыслью Филиппа было: "А почему так быстро?". Действительно, с момента окончания войны с Карфагеном в 201 году до н.э. прошел всего год. Нескольких лет, минувших с первого столкновения с Римом, Македонии хватило лишь для того, чтобы приступить к воплощению задуманного.

Хочется отметить, что противостояние с Карфагеном принесло Римской республике не только разоренное хозяйство и колоссальные людские потери, но и перманентное стремление к экспансии. Став полноправным хозяином западного Средиземноморья, римляне теперь могли уделить все свое внимание восточной его части. Все это время, пока Филипп действовал в Малой Азии, Рим пристально следил за настроениями греков, а его дипломаты непрестанно "окучивали" местных правителей. Несмотря на серьезное сопротивление римских граждан, сенаторам удалось принять решение о войне с Македонией — все ради дальнейшего усиления вечного города. "Отцы отечества" планировали провернуть все по старой схеме — сыграть на греко-македонских противоречиях. Вдобавок у Македонии появилась новая головная боль — Родос и Пергам, чем непременно следовало воспользоваться.

По этой причине до начала серьезного военного противостояния на просторах балканского полуострова разгорелась полномасштабная политическая игра, в которой римляне и македоняне боролись за поддержку греческих государств. Римская республика оказалась успешнее. За союзом к ней обратились Родос и Пергам, желавшие перенести боевые действия в Грецию, неугомонные этолийцы, дважды получившие по голове от Македонии, вновь вписались в движуху, позднее подключились и Спарта с Афинами. Это подтверждает тот факт, что многие греки реально видели в римлянах освободителей от македонской власти: пускай они придут, прогонят македонян, а там видно будет (то, что "освободители" после всего этого могли остаться в Греции — другой вопрос, давайте решать проблемы по мере их поступления).

На этом дипломатические успехи римлян не закончились — квириты сумели договориться с иллирийскими царьками и племенами дарданов о вторжении в северо-западные земли македонского царства, а затем и сами приступили к полноценной военной кампании. Выглядит всё так, будто только ленивый не выступил против Филиппа.

В такой ситуации совсем не сладко пришлось и союзникам Македонии. Ахейцы, страдая от нападений со стороны Спарты и Этолийского союза, требовали от Филиппа военной поддержки. Беотийцы и Фессалия также просили помощи. Но как ее оказать, когда ты буквально окружен врагами, а военные действия планомерно переносятся уже в саму Македонию? В итоге Ахейский союз и прочие, кто поддерживал Филиппа в Греции, оказались в тяжелом положении. И тут римляне сделали ахейцам предложение, от которого невозможно было отказаться — агрессия Спарты и Этолии прекратится, вы только, это, разорвите союз с Македонией и вступите в наш. Прежние договоренности — это, конечно, хорошо, но жить-то хочется, и Ахейская лига тоже перешла в римский лагерь.

Вот теперь загнанный в угол Филипп в полной мере осознал, в каком положении он находится. Чтобы выйти из тяжелейшей ситуации, македонский царь стал настойчиво просить мира, но Рим и его союзники предъявили неимоверные требования — Македония должна была оставить все свои владения в Элладе и Малой Азии и больше не вмешиваться в греческие дела. На такие унизительные условия Филипп никак не мог согласиться, даже в шаге от полного разгрома. Поэтому македонский царь решил уйти красиво и дать генеральное сражение Римской Республике. И вскоре состоялась легендарная битва при Киноскефалах, где лицом к лицу столкнулись римский легион и македонская фаланга, битва, которую Филипп V Антигонид проиграл.

После поражения и потери армии Филипп был вынужден принять все требования Рима, выставленные царю еще до сражения, но теперь деваться уже было некуда. Македония потеряла все свои владения и сохранила лишь собственную территорию, навсегда выпав из большой игры.

Но битва при Киноскефалах на самом деле уже не имела никакого значения — Рим уже давно выиграл войну, используя дипломатию, когда поднял против Македонии фактически всю Грецию, острова и даже Малую Азию, всецело придерживаясь золотого правила "разделяй и властвуй". Воистину переиграл и уничтожил. Если бы Филипп и сумел победить в том сражении, то для Рима это все вылилось бы в потерю одного из легионов, а не в сокрушительное поражение. Квириты всего-навсего отправили бы дополнительные силы на греческий полуостров, и война продолжилась бы.

Был ли у Македонии шанс на другой исход? — скорее всего нет. Уже к этому времени Рим и Македония находились в разных весовых категориях. И как только римляне серьезно взялись за свои интересы на Балканах, Македония была обречена. В то же время освобожденные от македонского "ига" греки радовались недолго, ведь вместо одних хозяев пришли другие, но это уже другая история.

Автор: Дмитрий Абраменко.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_347958

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!