В конце 1920-х годов в СССР шёл лихорадочный поиск удачной концепции танка. Состоявшие на вооружении РККА английские ромбические танки Mk.V (под наименованием Риккардо) и французские Renault FT-17 катастрофически устарели, а попытки создать новый танк своими руками не увенчались успехом: советские танкостроители просто не имели достаточного опыта. Тогда, в декабре 1929 года по распоряжению Реввоенсовета и лично К. Ворошилова была собрана комиссия во главе с начальником управления моторизации РККА И. Халепским и направлена за границу с целью поиска перспективных танков и закупки лицензий на их производство для нужд советской армии. Комиссия посетила Германию, Чехословакию, Францию, Англию и США. Из первых трёх стран не было отправлено домой ни одной посылки, в Британии же был закуплен многообещающий лёгкий танк «Виккерс-6 тонн», в дальнейшем производившийся в СССР под индексом Т-26.
В это время в США проектированием концептуальных танков занимался инженер и изобретатель Джон Уолтер Кристи. Все танки на тот момент были тихоходными, их скорость редко намного превышала 10 км/ч — это было обусловлено гусеничным движителем; колёсные же бронеавтомобили резко уступали танкам в проходимости и не могли выполнять всех возлагаемых на бронетехнику задач. Кристи решил соединить оба движителя в одной машине. Конечно, он не первым пришёл к этой идее, до него создавались сложные и крайне ненадёжные машины с подъёмными гусеницами и колёсами, но не уходили дальше опытных образцов. Оригинальность идеи Кристи была в том, чтобы увеличить диаметр опорных катков до размера автомобильных колёс, установить привод на задние катки, а два передних катка сделать управляемыми. Его танк со снятыми гусеницами превращался в нормальную колёсную машину с колёсной формулой 2×8, подобная схема не требовала механизмов подъёма и опускания движетелей: экипаж просто снимал гусеницы и закреплял их на надгусеничных полках. Для повышения энерговооружённости на танк был установлен авиационный двигатель — при массе 9 тонн машина образца 1931 года могла разгоняться до 110 км/ч и выше. Однако несмотря на впечатляющие показатели, армия США танки Кристи отвергла, посчитав ненадёжными, да и попросту ненужными. «Танк должен сопровождать пехоту, вы же построили гоночный болид с пушкой, а не танк» — таков был ответ.
Однако скоростной танк идеально подходил для обширных просторов СССР, а возможность перебрасывать танки на большие расстояния своим ходом на колёсах, сохраняя ресурс гусеничных лент и дорожного покрытия (где таковое имеется) показались для членов комиссии Халепского особенно заманчивыми. За баснословную по тем временам сумму в $164 000 был заключён контракт на поставку двух готовых танков с комплектом запчастей и полным пакетом чертежей. Танк решили назвать Быстроходный Танк Кристи, или просто БТ.
Однако история советского БТ началась с недоразумений. Собирая посылку за океан, Джон Кристи забыл положить в неё документацию и… башни для танков! А потом ещё почему-то отклонил настойчивую просьбу лично приехать в Союз и научить строить его танки. Таким образом, два БТ проходили испытания без башен, а копировать авиационный двигатель «Либерти» поручили Ярославскому автомобильному заводу. Танки с башней собственного изготовления и ярославским двигателем назвали БТ-2 и три первых выпущенных машины отправили кататься по Красной Площади во время парада 7 ноября 1931 года, однако один из трёх танков сгорел на подходах к площади, а другой заглох прямо на ней. Сколько за это полетело голов, история умалчивает. Однако машину всё равно выпускали и успели создать 620 штук, хотя все признавали их неудачными.
Позже танк Кристи пытались адаптировать к советскому производству в харьковском КБ Фирсова, их машина получила наименование БТ-4 и имела экипаж из двух человек и вооружалась 7.62-мм пулемётом ДТ, или 37-мм пушкой, или и тем, и другим. Серийно не выпускалась. Удача улыбнулась только БТ-5, получившему чуть более толстую броню, новую эллиптическую башню с 45-мм пушкой и пулемётом и экипаж из трёх человек. Поскольку улучшения почти не коснулись корпуса, ходовой и двигателя, БТ-5 также не отличался надёжностью, однако выпущено было 1884 танка, часть которых увидели войну в Испании, на Халхин-Голе и частично участвовали в Польской кампании 1939-40 годов и в Северной Войне. Бои показали основную слабость БТ-5 — слабое бронирование…
В 1934 году танковое КБ Харьковского завода представило прототип нового танка семейства БТ. Машина имела новое сердце - более мощный (400 л.с.) двигатель М-17 (копия немецкого BMW VI), который позволял ей двигать со скоростью 52 км/ч на гусеницах и 72 км/ч на колёсах по шоссе и до 20 км/ч по просёлку, имея запас хода 375-460 км. Броня снова немного утолщилась, хотя и продолжала оставаться противопульной (лоб корпуса 15-22 мм, борт - 13-15 мм и башня — 15-20 мм), башня и вооружение остались прежними (такая же башня ставилась и на Т-26), масса танка составила 13.7 тонн. Машина получила индекс БТ-7 и стала самой удачной и массовой (выпушено 5745 шт.) из семейства БТ.
Преимущества в виде скорости и хорошего запаса хода имели обратную сторону в виде массы недостатков, как связанных с невысокой культурой производства тех лет, а потому устранимых, так и с самой колёсно-гусеничной концепцией, а потому неустранимых. Первый из них — массовое ограничение колёсного движителя, то есть боевая масса машины такой конструкции не может превышать 18 тонн, иначе он попросту не сможет передвигаться на колёсах без гусениц. Это приводит в первую очередь к слабому бронированию, усилить которое невозможно. Уже война в Испании показала, что борт БТ-5 пробивается бронебойными пулями из 7.92-мм пулемётов с дистанций до 800 м, попадание же из противотанковой пушки в 100% случаев катастрофично. Попытки нарастить броню танков БТ со временем привели к отказу от возможности переходить на колёса и к появлению танка Т-34. Естественно массовое ограничение касается и вооружения, то есть 45-мм пушка — почти предел для этого танка. Существовала версия БТ-7А (артиллерийский) с короткоствольной 75-мм гаубицей, но была сочтена неудачной. Бронебойные снаряды «сорокапятки» не пробивали 50 мм брони (толщина лобовой брони немецких танков первого периода войны) даже при выстреле в упор, осколочно-фугасные же уступали по мощности ручной гранате. Сюда плюсуется и характерная для советских танков тех времён «слепота» из-за неудовлетворительных приборов наблюдения. Часть БТ-7 и Т-26 снабжались аналогом современного лазерного целеуказателя — парой мощных прожекторов, дающих узкий луч света, непосредственно над пушкой, однако система не получила широкого применения, так как полностью демаскировала танк, особенно в ночное время. Попытки снабдить БТ-7 альтернативным вооружением, таким как огнемёт или парой НУРов остались в единичных экземплярах. Также нарекания вызывал двигатель М-17 из-за его невысокой надёжности. Фактически, в танковое производство в ряде случаев направлялись двигатели, признанные военной приемкой непригодными для установки на самолеты, либо списанные из авиации. Это приводило к таким анекдотическим ситуациям, когда танк БТ предписывалось заводить только в присутствии снаружи члена экипажа, держащего наготове огнетушитель — двигатель мог загореться сразу после пуска. К тому же значительной проблемой отечественного двигателестроения было стремление обеспечить количественные показатели. За счет использования малоквалифицированной рабочей силы, регулировка двигателя осуществлялась неадекватно. Карбюраторный мотор был к тому же очень «прожорливым» — за высокие показатели мощности и запаса хода приходилось платить большим расходом ГСМ. Части этих недостатков был лишён БТ-7М, имевший дизельный двигатель В-2 и новую коническую башню, однако таких машин было выпущено относительно мало — 790 экземпляров. Неудобным и тяжёлым получилось управление: у лёгкого танка усилие на рычагах поворота составляло около 40 кг, а для переключения передач механик-водитель часто возил под рукой молоток. На колёсном ходу же для поворота применялось съёмное рулевое колесо и оно не вызывало нареканий. Гусеницы из-за характерных крупных звеньев быстро изнашивались (ресурс примерно 1000 км), а в производстве были дороги и сложны, при езде же на колёсах из-за высокого удельного давления на грунт танк легко увязал, потому передвигался только по дорогам с покрытием… а при этом резиновые бандажи на колёсах начинали разрушаться уже после пройденной сотни километров! Сама замена гусениц, несмотря на запланированный норматив в 30 минут при выполнении силами экипажа, на самом деле была трудоёмким процессом, редко занимавшем меньше часа, во время которого многое могло пойти не так, потому зачастую экипажи предпочитали гусениц не снимать.
Тем не менее, при отсутствии альтернатив, танки БТ прошли немалый боевой путь с начала 30-х до 1945 года. Сначала БТ успешно действовали против испанских танкеток и почти не имевших танков японцев на Халхин-Голе, однако во время Польской кампании и в Финляндии начались проблемы, т.к. противник имел развитую противотанковую оборону. Компенсировать слабую защищённость могло бы применение засадной тактики, но военная доктрина СССР запрещала её применительно к «танкам глубокого прорыва», считая гибель машины и экипажа неизбежным и приемлемым злом. К июню 1941 БТ-7 начал устаревать, хоть и был очень широко распространён в частях. Он довольно эффективно действовал против пулемётного Pz.Kpfw.I и Pz.Kpfw.II, вооружённого 20-мм пушкой. Однако против Pz.Kpfw.38(t), Pz.Kpfw.III и тем более Pz.Kpfw.IV БТ оказались малоэффективны. «Pz-III оказался неприятным сюрпризом для советских инженеров и военных. - пишет в книге участник боёв — Германский танк при меньшей удельной мощности развивал равноценную с БТ скорость; а его цементированная броня оказалась крепким орешком для «мягких» советских снарядов». Естественно эти танки и их экипажи несли большие потери, притом не столько от огня противника, сколько от конструктивных недостатков машины, неорганизованности общего хода боевых действий. Неисправные БТ бросались при отступлении, подбитые машины невозможно было восстановить, танковые подразделения не получали боеприпасов и ГСМ. В таких обстоятельствах массово гибли не только БТ, но и Т-34 и КВ. В ходе тяжёлых боёв 1941 — начала 1942 БТ были почти полностью истреблены, к середине 1942 года о них уже нет никаких упоминаний. Брошенные и подбитые БТ охотно восстанавливались противником. Финны, например, выпустили небольшую серию 114-мм САУ на шасси БТ-7 (БТ-42). Да и в РККА было создано довольно много машин на этой базе. Последний раз БТ пошли в бой в ходе Советско-Японской войны в 1945 году. На Дальнем Востоке к тому времени сохранилось некоторое количество этих танков и они показали себя эффективными при разгроме Квантунской группировки в Маньчжурии.
В целом БТ-7 можно назвать довольно удачным танком 1930-х годов, когда все машины имели тонкую броню и сопоставимое с ним вооружение, а о средствах ПТО мало что слышали. Однако, к сожалению, он применялся в основном в 1940-х и на горьком опыте советские танкисты убедились, что одной только скорости танку маловато…
Представлена модель БТ-7 образца 1935 года с радиостанцией 71-ТК с поручневой антенной и системой ночного прицеливания. Танк командира 2-й роты 4-й танковой дивизии 10-й армии СССР, район Белостока, оборона Минска, 27 июня 1941 года. Диорама изображает гипотетический случай «переобувания» танка, во время которого гусеничную ветвь заклинило в катках и экипаж пытается решить проблему, прибегнув к помощи пехотинцев. Модель танка фирмы «Звезда» с доработками, фигуры - MiniArt, диорама самодельная, масштаб 1/35.
Мини-обзор набора и пошаговый отчёт о сборке представлены в этом посте: БТ-7 с диорамой, "Звезда" и MiniArt, 1/35. Заметки по сборке
И вот ещё немного фото:
Спасибо за внимание и всех с 23-м февраля! Хорошей вам техники и надёжных моторов!
