Но товарищ, очереди для масс и комфорт для элиты - это же и есть марксизм! Отнять и поделить по классовому/партийному/номенклатурному принципу. А вот вопрос про министра строительства СССР - он интересный, давайте его разберем. Для начала, Минстрой никаких решений по жилищной программе не принимал и не мог теоретический, ознакомьтесь с его положением, это орган технического руководства строительным комплексом. А вот для решения жилищной проблемы сами коммунисты принимали правильные (с моей точки зрения) решения, которые могли решить вопрос, но которые были свернуты по идеологическим решениям: советское правительство предлагало гражданам ипотеку. Вот статья: ЖИЛИЩНАЯ ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1940-х гг.: ЖИЛЬЕ В ЛИЧНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ "С 20 октября 1948 г. двухкомнатный деревянный дом с кухней стоил уже не 8 тыс. руб., а 10,8 тыс. руб., а трехкомнатный деревянный дом – не 10 тыс. руб., а 12,7 тыс. руб. Каменный дом с двумя комнатами подорожал до 13,7 тыс. руб., а с тремя комнатами до 16,3 тыс. руб. Были ужесточены условия выдачи ссуд, Если в 1946–1948 гг. срок погашения ссуды составлял 7–12 лет, тос января 1949 г. он сокращался до 2–3 лет. Граждане, приобретающие дома, должны были выплатить 20 % от его стоимости наличными деньгами. Выплата ссуды должна была производиться ежемесячно равными долями в течение 2–3 лет с выплатой процентов. В пункте 15 данного постановления оговаривалось, что «право собственности на дом граждане приобретают после полной оплаты стоимости дома и погашения ссуды. При неуплате двух очередных взносов исполкомы местных Советов депутатов трудящихся и предприятия обязаны передавать в судебные органы иски о расторжении договоров на продажу дома и о возмещении связанных с этим убытков». К сожалению, эта инициатива заглохла, строительных мощностей не хватало, а разрешить частных застройщиков было невозможно по идеологическому принципу. В дальнейшем даже кооперативное строительство было крайне ограничено из-за постоянного дефицита стройматериалов и мощностей. И к перестройке советское правительство опять пришло к ипотеке: "чтобы стимулировать индивидуальное строительство жилых домов, в том числе в городах, где ссуды на такие цели перестали выдавать в начале 1960-х годов[3], партия и правительство приняли постановления от 11 августа 1987 г. "О дополнительных мерах по обеспечению". Последним предусматривалось предоставление кредитов на строительство индивидуальных жилых домов с надворными постройками в размере до 20 тыс. руб. с погашением этой суммы в городской местности в течение 25 лет, а в сельской — в течение 50 лет. Сбербанк СССР выдавал гражданам кредиты под 3 % годовых". Но уже повалилась и финансовая система. Так что индивидуальное жилье в ипотеку прекрасно признавалось советскими министрами как правильное решение, и если бы оно было реализовано, может и не было бы столько антисоветчиков, не правда ли?
Спор о советских квартирах и долгих очередях к ним дошёл до практики. Одному критику советской системы распределения жилья задали простой вопрос: «А что бы вы сделали, будучи министром строительства СССР, чтобы сократить сроки ожидания?»
Ответ был очень шедевральным, достойным гравировки на платиновой пластине, помещения в золотую рамочку и на фасад идеологии антикоммунизма (см. скрин):
1/2
И эти люди называют себя борцами с коммунизмом?! Ребят, спасибо, что вы есть! Вы лучше любых агитплакатов показываете рабочим, кто и с каким мировоззрением критикует социализм, и что именно они предлагают взамен.
Говорите чаще и честнее — вы отличная реклама для марксизма!
Японский посол в нацистской Германии виконт Кинтомо Мусякодзи и министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп ставят подписи на «Антикоминтерновском пакте»
Японский плакат Ось "Рим-Берлин-Токио".
Дипломатия разведенной туши
Подписанный 25 ноября 1936 года между фашистской Германией и империалистической Японией Антикоминтерновский пакт стал открытым актом агрессии, направленным против СССР и международного коммунистического движения. Этот документ, задуманный как орудие борьбы с Коммунистическим интернационалом (Коминтерном), служил прикрытием для подготовки войны против Советского Союза, который реакционные круги рассматривали как главное препятствие своим захватническим планам. Пакт оформил военно-политический сговор двух наиболее агрессивных государств, объединившихся под лозунгом борьбы с коммунизмом для реализации своих империалистических амбиций. Для Японии, уже оккупировавшей Маньчжурию в 1931 году и создавшей марионеточное государство Маньчжоу-Го, пакт был попыткой выйти из дипломатической изоляции, вызванной осуждением ее агрессии Лигой Наций и последовавшим выходом из этой организации в 1933 году. Японские милитаристы, опасавшиеся растущего влияния СССР на Дальнем Востоке и его поддержки китайского народа в борьбе против захватчиков, видели в союзе с гитлеровской Германией возможность усилить давление на Советский Союз и укрепить свои позиции в Азии. Германский фашизм, в свою очередь, рассматривал Японию как инструмент для отвлечения сил СССР на восток, что облегчило бы реализацию его собственных агрессивных планов в Европе. Адольф Гитлер, с момента прихода к власти в 1933 году готовивший войну против СССР, использовал антикоммунистическую риторику пакта для маскировки подготовки к большой войне, включая создание блока против западных демократий. Переговоры о пакте, инициированные в 1935 году японскими военными атташе, активно велись при участии Иоахима фон Риббентропа, одного из главных идеологов антисоветского курса. Подписанное соглашение формально предусматривало обмен разведывательными данными о Коминтерне и консультации по мерам противодействия, но его истинной целью было создание основы для военного союза. Секретное приложение допускало расширение антикоммунистического блока. В 1937 году к пакту присоединилась фашистская Италия, что ознаменовало формирование агрессивной «Оси». Подписание пакта было с тревогой встречено прогрессивными силами мира. Великобритания и Франция видели в нем угрозу европейскому равновесию. Советский Союз, справедливо расценивший пакт как непосредственную угрозу своей безопасности, ответил усилением обороноспособности на западных и восточных рубежах. Внутри самой Японии пакт вызвал раскол: часть правящей верхушки поддерживала антисоветский курс, другая опасалась ухудшения отношений с важными торговыми партнерами – США и Великобританией. Однако вероломная природа империалистических союзов быстро проявилась. В августе 1939 года гитлеровская Германия, вопреки духу Антикоминтерновского пакта, заключила с СССР Договор о ненападении (пакт Молотова-Риббентропа), что стало шоком для японских милитаристов и было воспринято в Токио как предательство. Этот шаг резко обострил противоречия внутри японского руководства. Одни группировки настаивали на продолжении антисоветской политики, другие выступали за экспансию на юг – в Индокитай и к тихоокеанским владениям США и Великобритании. Политическая нестабильность и борьба фракций привели Японию к выбору курса на войну против США и Великобритании, ставшему прологом к вступлению во Вторую мировую войну. Хотя Антикоминтерновский пакт не превратился немедленно в полноценный военный союз, он заложил фундамент для блока агрессоров «Оси» и стал важным фактором нарастания международной напряженности накануне глобального конфликта, развязанного империализмом.
Ассоциация помощи трону
Фумимаро Коноэ косплеит австрийского художника
Новая политическая структура
Концепция «новой политической структуры» (сэйдзи синтайсэй) стала кульминацией реакционных проектов по установлению в Японии авторитарного режима. Её корни лежат в планах националистов начала 1930-х годов, таких как Мори, стремившихся объединить все буржуазные партии под эгидой Сэйюкай по принципу «одна страна — одна партия». Позже эту идею подхватил Мацуока, выдвинувший лозунг роспуска старых партий после провала его амбиций в Сэйюкай. Изначально речь шла о создании вечно правящей партии, что активно пропагандировали лидеры ультраправых кругов – Тояма, Кухара, Гото и Накано. В дальнейшем концепция была подхвачена князем Коноэ и его окружением (Кидо, Арима, Кадзами), а также реакционным «мозговым трестом» Исследовательской Ассоциации Сёва, где разрабатывались проекты «новой структуры». Очертания будущей организации оставались туманными, но Коноэ уже позиционировался как ее единственно возможный лидер – фигура, устраивавшая двор, армию и монополии, не будучи явным военным, «политиканом» или экстремистом. В 1937 году он возглавил Лигу по мобилизации национального духа – расплывчатую организацию, призванную объединить разрозненные политические силы. Вскоре стало ясно, что создать в Японии дееспособную однопартийную систему по фашистскому образцу Италии или Германии невозможно. В отличие от этих стран, где фашистские партии сложились до прихода к власти, японские правящие круги были глубоко расколоты на враждующие клики, как показал пример фракционной борьбы в Сэйюкай. Идейное единство достигалось лишь на основе общих реакционных лозунгов. Требовалось создать не партию, а нечто иное. Оформлению замысла способствовала мистическая концепция кокутай (государственного организма). «Новая структура» мыслилась как политическое воплощение этого организма: император – над ней, премьер-министр – как его представитель. Однако возник ключевой вопрос: станет ли «новая структура» независимым массовым движением, подчиняющим себе госаппарат, или превратится в парагосударственную организацию под бюрократическим контролем? Этот вопрос определил судьбу «новой структуры» и ее основы – Ассоциации помощи трону (АПТ). Окружение Коноэ, включая радикальных националистов (Хасимото, Накано, Сиратори) и бывших «левых» (Акамацу), склонялось к первому варианту, рассчитывая через контроль над «новой структурой» захватить ключевые посты в правительстве. Им противостояли консервативные бюрократы (Хиранума), финансовая олигархия (Икэда) и военные из «фракции императорского пути» (Араки, Янагава), выступавшие за полное подчинение движения госаппарату. 24 июня 1940 года Коноэ подал в отставку с поста председателя Тайного совета, чтобы возглавить движение. В тот же день Социалистическая массовая партия объявила о самороспуске, вскоре последовали фракции Сэйюкай. 7 июля Коноэ лицемерно заявил, что движение не связано с кризисом власти. 18 июля, став премьером, он назначил ключевых министров: Мацуоку (МИД), генерала Тодзё (армия), адмирала Ёсиду (флот). 22 июля был сформирован кабинет – причудливая смесь ставленников Коноэ, милитаристов «квантунской клики» и прагматиков. 15 августа самораспустилась партия Минсэйто. 17 августа была опубликована «Программа новой структуры», провозгласившая уничтожение «индивидуализма» во всех сферах жизни и требующая полного подчинения народа императору. «Новая политическая структура» объявлялась «руководящей силой», посредником между властью и народом, призванным обеспечивать понимание государственной политики. Все партии, организации и профсоюзы должны были влиться в неё. 23 августа был обнародован состав Комитета по подготовке «новой структуры». 28 августа Коноэ подчеркивал ее «надпартийный» характер. 12 октября формально создали Ассоциацию помощи трону (АПТ), однако ее неопределенные задачи не вызвали энтузиазма. Лидеры радикальных националистов сопротивлялись роспуску своих групп, подозревая маскировку старых партий. Сразу началась острая борьба «радикалов» и «бюрократов» за контроль над АПТ. Первое столкновение произошло осенью 1940 года вокруг проекта «новой экономической структуры»: бюрократы и дельцы пробили умеренный вариант. 7 декабря Хиранума стал министром без портфеля. 21 декабря подали в отставку министры внутренних дел и юстиции. 22 февраля 1941 года Хиранума заявил, что АПТ должна быть лишь общественной организацией. Последовала реорганизация: политическое, плановое и парламентское бюро АПТ упразднили, префектуральные отделения подчинили МВД. 27 марта руководство АПТ ушло в отставку, ее структуры перестроили по планам Хиранумы. К концу 1941 года АПТ окончательно лишилась политического значения, превратившись в придаток бюрократической машины. В 1942 году правый радикал Акао Бин справедливо обвинял АПТ в объединении оппортунистов и бюрократов без идеалов. Именно с правым радикализмом и концепцией «новой политической структуры» связана идея «японского фашизма» или «монархо-фашизма», разработанная в начале 1930-х годов.
Великое противостояние и канун войны
26 августа 1939 года, спустя два дня после обнародования соглашения Арита-Крейги, Соединенные Штаты разорвали японо-американский договор о торговле и мореплавании. Его действие прекращалось через полгода. Отношения двух стран перешли в фазу открытой конфронтации, ставшей закономерным итогом усиливавшегося империалистического соперничества в Азии. Если в 1931 году на азиатские рынки приходилось 44% японского и 40% американского экспорта, то к 1939 году эти показатели изменились: 62% у Японии и лишь 21% у США. Японский экспорт в Азию почти втрое превосходил американский. К концу 1930-х США обеспечивали треть японского импорта и четверть его экспорта, в то время как доля Японии во внешней торговле США составляла менее 8%. Американские капиталовложения в Японии достигали 300 миллионов долларов. Начало войны в Европе обострило противостояние. Несмотря на формальный нейтралитет, США активно поддерживали англо-французский блок. Япония, прервав переговоры с Германией и Италией в августе 1939 года, сначала заявила о "неучастии". Однако успехи стран "оси" подогрели в японских правящих кругах экспансионистские настроения, выраженные лозунгом "Не опоздать на автобус!". Кабинет Ёнаи выдвинул претензии на контроль над Голландской Индией, оставшейся без метрополии. 18 июня 1940 года Япония ультимативно потребовала от Франции прекратить транзит грузов для Китая через Французский Индокитай. Франция капитулировала: 20 июня там появились японские чиновники, а 22 сентября было подписано военное соглашение, разрешившее ввод японских войск. Даже Англия пошла на уступки, закрыв Бирманскую дорогу для Чан Кайши. Министр иностранных дел Арита стремился использовать слабость противников Германии, не вступая с ней в союз, тогда как его преемник Мацуока настаивал на заключении пакта с "осью". Переговоры о Тройственном пакте возобновились по инициативе Токио. Мацуока видел в союзе с Германией и Италией долгосрочную основу внешней политики, аналогичную прежнему англо-японскому альянсу. Проекты предусматривали взаимную военную помощь, добрососедские отношения с СССР и координацию политики "оси" и Советского Союза. Однако нерешительность японского правительства в прошлом вызывала недоверие у Берлина. 23 августа Риббентроп сообщил послу Курусу о направлении в Токио эмиссара Штамера для зондажа. Министерство иностранных дел и армия поддержали альянс. Морской министр Ёсида, выступавший против, подал в отставку 4 сентября после нервного срыва. Его преемник адмирал Оикава оказался сговорчивее. 6 сентября конференция министров одобрила план Мацуоки. Переговоры со Штамером и послом Оттом начались 9 сентября. Германия отказалась от претензий на тихоокеанские колонии, но потребовала от Японии военных обязательств на случай нападения со стороны державы, "не вовлеченной в Европейскую войну или Китайский инцидент" (т.е. США). Мацуока согласился и убедил коллег. 14 сентября стороны приступили к текстам. 19 сентября Мацуока передал Отто и Штамеру проекты секретного протокола и нот, нацеленных на получение гарантий помощи для Японии. Он утверждал, что документы помогут провести пакт через Тайный совет. Немцы потребовали взаимности обязательств. Мацуока пошел на уступки, считая частные вопросы разрешимыми позже. 19 сентября проект пакта был одобрен Императорской конференцией. Спор вызвал секретный протокол, отвергнутый Берлином. Мацуока предложил обмен письмами, настаивая на своих формулировках и подписании в Токио. Риббентроп отказался. Казалось, переговоры зашли в тупик, но 24 сентября Отто и Штамер неожиданно приняли японские условия, включая право Японии самостоятельно решать вопрос о вступлении в войну. 26 сентября Тайный совет единогласно одобрил пакт. Тройственный пакт был подписан 27 сентября 1940 года в Берлине Риббентропом, Чиано и Курусу. Участники лицемерно заявили о цели "сохранения длительного мира" через создание "нового порядка" в Европе (сфера Германии и Италии) и "Великой Восточной Азии" (сфера Японии). Статья 3 обязывала оказывать взаимную помощь в случае нападения державы, не участвующей в войне. По предложению Риббентропа была сделана оговорка о неприкосновенности политических отношений с СССР, оставлявшая возможность сотрудничества. В тот же день Мацуока и Отт тайно от Риббентропа обменялись секретными письмами. Советский Союз узнал о переговорах лишь 26 сентября. 13 октября Риббентроп предложил Сталину присоединиться к пакту. 12-14 ноября Молотов вёл переговоры в Берлине, где был предложен проект "пакта четырёх". Советский проект не устроил Гитлера, и 18 декабря был утверждён план "Барбаросса". Мацуока с начала своей деятельности подчёркивал необходимость улучшения отношений с СССР, пытаясь объединить Тройственный пакт и союз с Советским Союзом в "соглашении четырёх". Эту идею, впервые выдвинутую Сиратори осенью 1939 года, он активно продвигал. Мацуока рассчитывал на германское посредничество в переговорах с Москвой. После провала визита Молотова эти планы рухнули. Переговоры в Москве (посол Того, военный атташе Татикава) с Молотовым о пакте застопорились из-за вопроса о северо-сахалинских концессиях. Тогда Мацуока взял инициативу в свои руки. 3 февраля 1941 года были сформулированы "Принципы ведения переговоров". 12 марта Мацуока отправился в Европу через СССР. В Берлине он с разочарованием узнал, что Германия больше не заинтересована в "союзе четырёх"; Риббентроп даже делал вид, что таких планов не было. Визит в Рим был формальным. На обратном пути в Москве Мацуока провёл "дипломатический блицкриг": 13 апреля 1941 года был подписан Советско-японский пакт о нейтралитете, и по концессиям был достигнут компромисс. 22 апреля Мацуоку встречали в Токио как триумфатора. Пакт снизил напряжённость на Дальнем Востоке, развеяв в Токио миф о "русской угрозе". В Москве также почувствовали облегчение, хотя обе стороны понимали условность договорённостей. Реакция других стран была настороженной. Чан Кайши, Ван Цзинвэй, Гитлер и Рузвельт восприняли пакт с тревогой. Англо-американские империалистические круги ошибочно увидели в нём продолжение Тройственного пакта и шаг к "союзу четырёх", что уже стало невозможным. Главной проблемой для Японии стали отношения с США. Мацуока, лично знакомый с Америкой, вёл себя непоследовательно. Его амбиции стать премьером и вызывающее поведение восстановили против него кабинет. Разногласия достигли предела 22 июня 1941 года с нападением Германии на СССР. Мацуока в одиночку требовал немедленно вступить в войну против СССР на стороне Германии. Остальные члены правительства соглашались лишь при условии быстрого разгрома Красной Армии. На запросы советского посла о соблюдении пакта Мацуока давал уклончивые ответы. 16 июля Коноэ подал в отставку, сформировав новый кабинет без Мацуоки. Правительство отказалось от войны с СССР, выбрав "южный вариант" экспансии. Это требовало предотвратить разрыв отношений и прекращение поставок из США. Япония даже нарастила импорт американского металлолома и чугуна, жизненно важных для военной машины. 11 февраля в Вашингтон прибыл новый посол Номура. С марта он вёл переговоры с Рузвельтом и Хэллом, лицемерно уверяя, что японская экспансия носит лишь экономический характер и не угрожает США. Готовилась встреча Коноэ с Рузвельтом, но успехи "оси" сплачивали атлантических союзников, делая сговор маловероятным. 14 июня США заморозили германские и итальянские активы, 26 июля те же меры применили к японским капиталам. 1 августа США ввели эмбарго на поставки авиабензина в Японию, 14 августа была обнародована Атлантическая хартия, осуждавшая нацизм. 17 августа Рузвельт вручил Номура резкую ноту, но согласился на встречу с Коноэ при условии ясных обязательств Токио. К 28 августа японские предложения были готовы, но 3 сентября Рузвельт заявил, что общественное мнение требует жёсткости. Последовательные японские проекты были отвергнуты. 27 сентября министр Тоёда предупредил, что провал переговоров приведёт к власти милитаристов. 6 сентября Императорская конференция постановила начать войну, если переговоры не дадут результата к октябрю. Попытки Коноэ организовать тайную встречу с послом Грю провалились. 2 октября США потребовали полного вывода японских войск из Китая и Индокитая. Япония отвергла ультиматум. 14 октября военный министр Тодзио потребовал прекратить переговоры и отставки Коноэ. 16 октября кабинет Коноэ ушёл в отставку. 18 октября премьером стал генерал Тодзио (он же военный министр). Министром иностранных дел был назначен Того, бывший посол в Москве. 5 ноября Императорская конференция утвердила два варианта плана для переговоров с США, включавшие туманные обещания вывода войск из Индокитая после победы в Китае. 6 ноября в помощь Номура был направлен Курусу. 20 ноября Япония передала США ультимативный проект. 26 ноября госсекретарь Хэлл вручил японским послам ответный ультиматум, требуя полного вывода войск из Китая и Индокитая и признания лишь правительства Чан Кайши. Эти условия были заведомо неприемлемы для японских империалистов. 27 ноября Совет связи признал ультиматум неприемлемым. 1 декабря Императорская конференция санкционировала начало войны. 7 декабря 1941 года Япония напала на Пёрл-Харбор. 8 декабря был опубликован императорский эдикт о начале войны. 11 декабря Германия и Италия объявили войну США, превратив конфликт в мировую войну.
Выбоины от японских снарядов на стене крепости Ваньпин у моста Лугоуцяо отмечены мемориальной доской.
Китайский инцидент и подготовка к большой войне
Ночная перестрелка у моста Лугоуцяо 7 июля 1937 года стала формальным поводом для начала полномасштабной японской агрессии против Китая. Как и в случае с инцидентом в Лютогоу в 1931 году, послужившим началом захвата Маньчжурии, истинные обстоятельства этого события остались невыясненными. Однако японские милитаристы немедленно использовали его для развязывания новой захватнической войны. Ещё в апреле 1934 года стало ясно, что Япония претендует на господство в Восточной Азии. Начальник информационного отдела МИД Амо Эйдзи открыто заявил, что поддержание "порядка" в регионе - исключительная прерогатива Японии. Это заявление вызвало протесты других держав, но уже 7 августа 1936 года японское правительство официально утвердило экспансионистскую программу под названием "Основные принципы национальной политики". Документ предусматривал установление японского господства в Восточной Азии, подготовку к войне против СССР и экспансию в южном направлении. Когда в июле 1937 года произошел инцидент у моста Лугоуцяо, японские правящие круги первоначально не планировали крупномасштабную войну. Премьер-министр Коноэ, министр иностранных дел Хирота и другие представители гражданского руководства надеялись ограничиться локальной операцией. Однако милитаристские круги, особенно в армейском командовании, настаивали на расширении агрессии. Под их давлением 11 июля было принято решение о направлении подкреплений в Северный Китай. 27 июля Япония предъявила Китаю ультиматум с требованием сдать Пекин. После отказа японские войска 28 июля захватили город, а 29 июля - Тяньцзинь. К 30 июля боевые действия развернулись по всему фронту. Особенно ожесточенные бои шли за Шанхай, который пал только 11 ноября после двух с половиной месяцев сопротивления. 13 декабря японцы заняли Нанкин, где учинили чудовищную резню мирного населения. Советский Союз и Коммунистическая партия Китая с самого начала заняли принципиальную позицию, выступая за создание единого антияпонского фронта. В то время как гоминьдановское руководство во главе с Чан Кайши колебалась, коммунисты последовательно призывали к сопротивлению агрессорам. Эта линия соответствовала интересам китайского народа и способствовала консолидации патриотических сил в борьбе против японских захватчиков.
Берег реки, заваленный телами китайцев, расстрелянных японской армией.
Статья «Состязание в убийстве ста человек мечом», Tokyo Nichi Nichi Shimbun. Заголовок гласит: «'Невероятный рекорд' (в соревновании по рубке 100 человек) —Мукаи 106—105 Нода—обоим вторым лейтенантам потребуются дополнительные иннинги»
Нанкинская резня
После взятия Нанкина 13 декабря 1937 года японские войска устроили плановое уничтожение мирного населения. Озлобленные упорным сопротивлением китайских войск, захватчики получили приказ не брать пленных. Солдаты методично выявляли демобилизованных военных по следам пороха на руках и расстреливали на месте. Под руководством командования началась организованная резня. За первые шесть недель оккупации было уничтожено до 300 тысяч гражданских лиц. Японские военнослужащие практиковали изощренные пытки: закапывание заживо, использование людей как мишеней для стрельбы, штыковые упражнения на связанных пленных. Особой жестокости подверглись женщины: массовые изнасилования происходили повсеместно. Международные свидетели - немецкий предприниматель Иоганн Рабе, американский священник Джон Маги - документально зафиксировали зверства. Их дневники разоблачают ложь японских милитаристов о "дисциплинированном поведении войск". Командующий экспедиционными силами генерал Мацуи Иванэ, формально осуждая бесчинства, не предпринял действенных мер к их прекращению. В дневниковых записях он лицемерно сокрушался о "печальных последствиях", продолжая выполнять преступные приказы. Нанкинская резня стала символом звериной сущности японского милитаризма. В современном Китае память о трагедии служит укреплению национального самосознания. Ежегодно 13 декабря проводятся мемориальные мероприятия, а в государственных музеях созданы экспозиции, разоблачающие преступления захватчиков. Сохранение исторической правды о Нанкине остается важнейшей задачей в идеологической работе Коммунистической партии Китая.
Японские войска в окрестностях Даньяна. Декабрь 1937
Дальнейшие военные действия
К концу 1937 года японская армия, развернувшая шесть армий, захватила ключевые пункты в пяти северных провинциях Китая, понеся потери около 70 тысяч человек. Несмотря на существование Антикоминтерновского пакта, германский империализм продолжал поддерживать реакционный режим Чан Кайши, поставляя ему оружие и направляя военных советников. Однако усиление международной изоляции агрессора привело к провалу германских попыток посредничества в конфликте. Провокационные действия японских милитаристов 12 декабря 1937 года – потопление американской канонерки «Панай» и обстрел британского корабля «Лэдиберд» – едва не втянули США и Великобританию в войну, но в итоге инциденты были замолчены дипломатическим путем. Война в Китае принимала затяжной характер, вопреки ожиданиям японского командования. Милитаристские круги Японии, отражая интересы крупного капитала и помещиков, настаивали на дальнейшей экспансии и категорически отвергали переговоры с гоминьдановским правительством Чан Кайши. В январе 1938 года Япония окончательно прервала контакты, а Китай отозвал своих дипломатов из Токио. Февраль 1938 года ознаменовался принятием в Японии реакционного закона «О всеобщей мобилизации нации», устанавливавшего режим военного времени и подчинявшего всю жизнь страны интересам агрессии. К весне 1938 года внутриполитический кризис в Японии привел к реорганизации правительства. В него вошли как представители так называемых «умеренных», вынужденно говоривших о возможных переговорах под давлением трудящихся масс и экономических трудностей, так и откровенные «активисты» из числа наиболее агрессивных милитаристов, требовавших неограниченного продолжения захватнической войны. В октябре 1938 года японским войскам удалось захватить важные центры – Кантон и Ухань. Это временное военное преимущество подтолкнуло правящие круги Токио к разработке планов создания марионеточного «национального» правительства в оккупированном Китае, призванного ослабить волю китайского народа к сопротивлению. В декабре 1938 года нашла своего предателя в лице Ван Цзинвэя, бывшего соратника Чан Кайши, объявившего о готовности сотрудничать с оккупантами против интересов китайской нации. С самого развязывания агрессии японский империализм начал форсированную милитаризацию экономики. Были введены драконовские законы, ограничивающие внешнюю торговлю, устанавливающие жесткий контроль над денежными фондами и направленные на тотальную мобилизацию промышленности для нужд войны. К 1940 году контроль распространился на заработную плату трудящихся, потребление риса, использование земли и других стратегических ресурсов, что означало дальнейшее усиление эксплуатации японского народа и ограбление колоний. Эти меры, проведенные в интересах монополий и военщины, обеспечили Японии лишь временную и неустойчивую экономическую базу для вступления во Вторую мировую войну, которая в конечном итоге оказалась совершенно недостаточной для противостояния объединенной мощи СССР, США и Великобритании.
Советские танки на Халхин-Голе
Сбитый японский самолёт
Бои на Халхин-Голе
В условиях непрекращающихся провокаций и пограничных столкновений на монголо-маньчжурской границе, особенно после вероломной попытки японской армии крупными силами вторгнуться на территорию Монгольской Народной Республики в феврале 1936 года, братские народы МНР и СССР заключили 12 марта 1936 года Соглашение о взаимопомощи. Это был акт солидарности в борьбе против империалистической агрессии. Однако ни решительное заявление товарища Сталина о готовности оказать помощь Монголии в случае японского нападения, ни сам факт подписания соглашения не смогли остановить милитаристские круги Японии. В мае 1939 года японские войска вновь нарушили границу МНР. Агрессоры пытались оправдать свои действия лживыми утверждениями о якобы неправильном прохождении границы вдоль реки Халхин-Гол, вопреки всем существующим картам, включая их собственные. Как и во время провокации у озера Хасан, это была самовольная авантюра командования Квантунской армии. Без ведома даже своего правительства в Токио, японские генералы разработали план захвата монгольских земель с последующим выходом к советской границе и Транссибирской магистрали. 11 мая 1939 года японские части вероломно напали на монгольские пограничные заставы восточнее реки Халхин-Гол. Верный своим обязательствам по Соглашению 1936 года, Советский Союз немедленно оказал братской Монгольской Народной Республике всестороннюю военную помощь. Ожесточенные бои продолжались до августа 1939 года. 20 августа объединенные силы Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Монгольской народно-революционной армии перешли в решительное наступление. К концу августа японо-маньчжурские захватчики были окружены и наголову разгромлены. Потери агрессора составили около 55 тысяч солдат и офицеров убитыми, ранеными и пленными, а также огромное количество военной техники. Поражение вынудило японских милитаристов пойти на переговоры. 15 сентября 1939 года в Москве народный комиссар иностранных дел СССР В.М. Молотов и посол Японии в СССР Того Сигэнори подписали соглашение о прекращении военных действий с 16 сентября. Стороны обязались оставаться на занятых позициях и произвести обмен пленными. Кроме того, была достигнута договоренность о создании смешанной комиссии из представителей СССР, МНР, Маньчжоу-Го и Японии для урегулирования спорных пограничных вопросов.
Заметил, в споре с больными коммунизмом бесполезно прибегать к помощи литературы. Шаламова и Солженицына уже не вспоминаю, но даже к воспоминаниям просто сидевших по пятьдесят восьмой обращаться бесполезно, ибо, как скал Солженицыну один верующий в "великий" совок, они все "озлоблены и необъективны". Но есть один писатель, по недосмотру ещё не оплёванный и не преданный анафеме, как Солженицын и Шаламов, - это Виктор Астафьев! Итак, перелистываем РАСШИРЕННОЕ издание "Последнего поклона"... "Раскулаченных и подкулачников выкинули вон глухой осенью, стало быть, в самую подходящую для гибели пору... Прошёл месяц., другой. Пришла глухая зима, "ликвидаторы", радуясь классовой победе, гуляли, веселились и как будто забыли об обездоленных людях. Тем надо было жить, мыться, рожать, лечиться, кормиться"... (Но проблемы индейцев шерифа не ипут, верно, гадины краснопёрые?! - Алеко.) "Бабы посылали парнишек в сои заброшенные дома за припрятанным скарбом, за овощью в подвал. Сами хозяйки иной раз проникали домой. За столом сидели, спали на кровати... крушили мебелишку новожители. "Здравствуйте", - остановившись возле порога, еле слышно произносила бывшая хозяйка дома. Чаще всего ей не отвечали, кто от занятости и хамства, кто от презрения и классовой ненависти. У Болтухиных, сменивших и загадивших уже несколько домов (и почему я не удивлён? - Алеко), насмехались, ёрничали? "Проходите, хвастайте, чего забыли?.." "А-а, воруешь? В тюрьму захотела?" - "...это же моё, наше..."- "Было ваше, стало наше!.." Попускались добром горемыки. "Подавитесь!" - говорили. Фенька Болтухина металась по селу, меняла отнятую вещь на выпивку, никого не боясь, ничего не стесняясь..." (Да эти душегубы слов-то таких поди не знают... - Алеко.) "-Эт тебе не коммунией руководить! Тут ум нужон! (Сцуко, я орал с этих фраз... И КАК их ещё только в обычную версию книги пропустили-то? - Алеко.) "Чисто левонтьевские пролетарьи, накупался, наотдыхался. То и жрать у меня будешь, то и носить. Оне голой задницей по деревне сверкают, чужие огороды чистят..." (Ну, лично я от пролетариев ничего другого и не ожидал. - Алеко.) "- Хорошо-о, - сказала бабушка. - Тот партеец бока отлёживат, этот комунис скотину терят!" (Кстати, примечательно, что для обычной крестьянки эти слова были ругательствами. О многом ведь говорит... - Алеко.) И это я только первую часть книги перелистал. И ещё не вставил один очень примечательный отрывок, решил оставить его для следующего поста. Да-а, прекрасная книга, ничего не скажешь. Многое о великом прекрасном совке рассказывает. И всё стремление дрочить на него, как требуют "товарищи", на раз вышибает...
