В начале XVI века в районе Ошмянской возвышенности объявилась банда, которая грабила и богатых, и бедных, не оставляя после своих налетов живых свидетелей.
Действовала банда зло и нагло: словно призраки, всадники налетали на поместья и поселения, грабили и убивали, невзирая ни на положение, ни на возраст.
Виленский князь Александр, недовольно морщась, читал донесения от наместников, словно сводки с мест сражений. Увы, в поисках злоумышленников не помогло и объявленное за их поимку баснословное по тем временам вознаграждение в тысячу золотых рублей.
Александр Ягеллончик, худ. Ян Матейко
Терпению властей пришел конец, когда сначала был убит ксендз, направлявшийся к епископу с требованием надавить на власти в поимке лихоимцев. А потом вырезали сразу две семьи. Причем произошло это в то время, когда главы семейств вместе с другими ополченцами давали отпор татаро-монголам, совершавшим очередной набег на белорусские земли. Вот тогда-то великий князь, посоветовавшись со своим окружением, вызвал к себе копного судью Рыгора Ваньковича. Наслышан он был, что служитель правосудия из Минска был не только удачливым сыщиком, раскрывшим не одно тяжкое преступление, но и известен был своей честностью.
И вот Ванькович в середине 1506 года предстал перед князем. Место, где орудовала банда, — сплошь непроходимые болота и глухие пущи. Но князь не только пообещал наделить судью особыми полномочиями, но и передал под его команду десяток лучших охранников из своей свиты. И Ванькович согласился. Будучи человеком опытным, в Сморгонь, откуда он решил начать поиск бандитов, отправился один, наказав своим молодцам ждать команды.
И вот добравшись до места, судья приступил к расследованию. Прежде всего, ему нужно было определиться с жильем. Зайдя в шинкарню, в разговоре с одним из посетителей он узнал, что в 10 верстах от городка проживает пани Ядвига Русинская.
Ее муж, один из самых богатых людей волости, несколько лет тому назад тоже погиб от рук бандитов, попав в засаду, так что, скорее всего, она предоставит столичному чиновнику крышу над головой. Так оно и оказалось.
Молодая вдова была не только зажиточной хозяйкой большого поместья, но еще и первой красавицей в округе — золотистые волосы, убранные на голове в корону, пронзительно синие глаза, красивая фигура. К тому же ее покойный супруг был большим поклонником прекрасного, и судья, столичный житель и библиофил, восхитился огромной библиотекой, в которой были собраны книги в виде старинных рукописей на пергаменте. Но времени насладиться чтивом, к сожалению, не было. Сорокалетний холостой Ванькович тоже был мужчиной видным, поэтому нет ничего удивительного в том, что между одинокими людьми сначала возникла симпатия, которая очень скоро переросла в любовь. И настолько она была сильной, что уже через месяц после знакомства Рыгор попросил руки у своей возлюбленной. Та ответила согласием, и даже был назначен день свадьбы.
А тем временем, несмотря на то что судья прикладывал все усилия для того, чтобы обнаружить бандитов, выйти на их след никак не получалось. Все, что удалось осторожно выяснить у чудом выживших свидетелей, так это то, что число бандитов не превышает десятка, одеты они в традиционную для этих мест одежду – наброшенные на плечи плащи-велеисы, на ногах поршни, кожаные лапти, на голове матерчатые магерки, надвинутые на глаза. Главарь же облачен в металлические латы, а голову его венчает шлем с забралом. Вооружены разбойники были короткими мечами-кордами и кинжалами. Только главарь имел длинный меч, корд и чекан, который кроме своего основного предназначения — крушить черепа врагов, — означал символ власти. Поскольку никто стука копыт не слышал, то резонно было предположить, что разбойники перед выходом на дело обматывали их тряпками.
Словно насмехаясь над Ваньковичем, бандиты продолжали совершать налеты. К концу октября, когда судья обещал поставить в этом деле точку, на кровавом счету душегубов было почти 400 жертв. Неудачливый сыщик уже с тоской думал, что вместо свадьбы ему придется, выполняя клятву, наложить на себя руки. И тут в его голову пришла интересная идея.
Он послал в Вильно гонца, и спустя несколько дней оттуда прискакали его помощники. Остановились они на постой в поместье одного из шляхтичей, пана Собейки, ничего не делали, за исключением того, что круглосуточно пьянствовали и в шинкарне и рассказывали случайным собутыльникам о том, что через неделю разделаются с бандой, за что получат солидное вознаграждение. Хитроумный план сработал — когда эта информация дошла до главаря, то было принято решение проучить заезжих нахалов.
И вот темной ночью в поместье неслышно прискакали всадники — семь человек. Дождавшись, пока утихнет пьяный гомон и погаснут свечи, а стало быть, незваные гости после очередной попойки заснут, бандиты по приказу главаря, который остался ждать своих головорезов во дворе, с ножами и саблями бросились в дом. Через несколько минут главарь посчитал, что дело сделано, охотники мертвы, и преспокойно проследовал в дом.
Но только в комнате главаря ждало жестокое разочарование. Половина его подельников была зарезана, а остальные, связанные по рукам и ногам, дергались на полу, безуспешно пытаясь освободиться от пут. Из соседней комнаты с горящей свечой вышел Рыгор Ванькович. Он молча подошел к главарю и сорвал с его головы шлем. Потрясению судьи не было предела — перед ним стояла его возлюбленная Ядвига. Да, именно эта статная женщина с голубыми глазами, роскошными волосами и мягким характером оказалась тем самым монстром, который наводил ужас на округу.
Русинскую и ее подельников этапировали в Вильно. Следствие длилось всего несколько недель, а приговор суда гласил — для всех бандитов смертная казнь. В ночь перед тем, как взойти на эшафот, Ядвига попросила о встрече со своим женихом. Тот от свидания отказался, как перед этим отказался вести досудебное следствие по делу банды.
6 октября 1507 года на главную площадь Вильно, к костелу Святого Станислава, около которого был воздвигнут эшафот, стал стекаться народ. По свидетельству хроникеров, посмотреть на казнь «ошмянской ведьмы» пришли не менее 5 тысяч человек. Когда палач накинул на шею Ядвиге петлю, она, найдя взглядом затесавшегося в толпе зевак Ваньковича, в соответствии с законом воспользовалась правом на последнее слово: «Скучно мне было жить! Мне бы рыцарем родиться, но, видимо, дьявол вмешался -соединил женское тело с мужским сердцем. Всех я ненавидела, не жалею о пролитой чужой крови, в том числе и ненавистного мужа, при виде ее получала несказанное наслаждение. Но тебя, судья, я любила по-настоящему!» А через неделю после казни жители спалили дотла ее усадьбу, чтобы ничто не напоминало о тех страшных днях.
