Ведро

Продолжение. Начало Ведро - 1

В гараже наступила тишина. Как пишут в ужастиках - гробовая.

- Мне надо подумать, - прервала молчание Люба. - Ты всё равно живой. А мне надо подумать.

Она встала и взялась за дверную скобу. Подняла дверь.

- Мне в туалет надо, - вновь заныл Витя, - я тут сейчас обоссусь. Мне в туалет. И у меня клаустрофобия. Я боюсь один в подвале, Любочка.

- В туалет? - Люба положила дверь обратно. - Сейчас что-то придумаю.

Она взяла принесённое с собой пластмассовое ведро и кинула его вниз. Ведро спланировало прямо на многострадальное Витино плечо. Витя заорал.

- Извини, - сказала Люба, - я нечаянно.

И на всякий случай скинула вниз ещё и бутерброды. Чуть не уронив завёрнутый в тряпку топорик.

- Хана тебе, - бесновался Витя, - выберусь - я тебя в асфальт закопаю! Ты мне до конца жизни пособие будешь платить. Не закрывай, сучка! Я боюсь подвалов.

Но Люба уже опустила тяжёлую дверь в проём. Голос Вити стал еле слышен.

Люба подумала, выключать или нет свет в подвале. Решила, что не стоит.

Вышла из гаража. Заперла за собой.

Дома тщательно убрала квартиру. Всё пропылесосила. Вымыла посуду, полы, окна.

Затем сходила в магазин, купила продуктов.

Приготовила салат оливье и холодец из говядины.

Холодец в трёх мисках поставила в холодильник. Оливье поклевала сама.

Потом легла спать.

Лежала в кровати и думала: что делать?

Самым правильным вариантом было ещё вчера пойти в полицию и сказать, что Витя сам свалился в яму.

Но она это почему-то не сделала. А сегодня всё запуталось ещё сильнее.

Так в раздумьях Люба и уснула.

Проснулась она от звонка будильника.

Вскочила, почистила зубы, умылась, оделась. Вышла из дома. Через 10 минут была на работе.

Работала Люба продавцом в универмаге «Восход». С полдевятого до четырёх.

Ровно в 16.00 Люба выпорхнула из-за кассы. Сбегала домой. Переоделась. Уложила в пакеты холодец и оливье. Положила две бутылки с водой. Подумала и добавила туалетной бумаги, кусок ваты и перекись водорода.

Вышла из дома. Телефонный звонок от Гали.

Поболтали немного о разном. После чего Люба отключила телефон. Рассказывать Гале, что её муж сидит в подвале Любиного гаража, она не стала.

По дороге к ней пристал какой-то мужик на велосипеде. Лет под 50, с растрёпанной шевелюрой и в трениках.

- Девушка, а девушка, - говорил он, нарезая круги вокруг идущей Любы, - давайте я вам помогу. Сумки-то тяжёлые.

- Идите в задницу, - лучезарно улыбнулась ему в ответ Люба.

- Эх, да я б с удовольствием, - вздохнул мужик, объезжая женщину сзади.

Но оставил Любу в покое.

Она подошла к гаражу. Открыла дверь. Занесла сумки внутрь. Включила свет.

Витя встретил её истеричными криками.

- Выпусти меня отсюда! - надрывался он. - Я с ума схожу. Тут за стенкой кто-то есть. Кто-то скребётся.

- Я тебе поесть принесла, - спокойно сказала Люба своему пленнику, - отойди от дивана, а то опять зашибу.

Витя заткнулся. Встал с дивана и отошёл в угол, приволакивая ногу.

Люба сбросила ему вниз бутылки с водой.

Хотела бросить и еду в пакетах, но подумала, что они могут лопнуть.

Поискала на верстаке и на стеллажах. Нашла моток бельевой верёвки.

Привязала пакеты к верёвке и аккуратно спустила их вниз.

Витя принял пакеты. Сразу же залез в них и начал есть. Руками.

Люба потянула верёвку наверх.

- Подожди, - остановил её Витя, - ведро забери. Воняет.

Действительно, из подвала подванивало.

Витя привязал ведро к верёвке и поднял большой палец вверх.

Люба вытащила ведро. На дне его плескалась жёлтая жидкость. А в ней плавали две какашки коричневого цвета. Аккуратные и одинаковые, как две сосиски.

Стараясь дышать ртом, Люба накрыла ведро газеткой и вышла наружу. Через несколько боксов стоял контейнер. Куда она и вылила вонючее содержимое.

Люба хотела было помыть ведро, но около крана с водой стояли какие-то мужики. Курили, смеялись.

Она вернулась в свой гараж. Закрылась.

Спустила ведро обратно в подвал. Кинула вниз туалетную бумагу в пакетике с перекисью водорода и ватой.

- Любочка, - жалостливо попросил Витя, - выпусти меня отсюда. Я никому ничего не расскажу. Я боюсь. Тут за стенкой кто-то есть. Кто-то злой.

- Вить, не придуривайся, - устало сказала Люба, - ты же взрослый мужик. Тут за стенкой или песок, или такой же подвал.

- У меня клаустрофобия, - всхлипнул Витя, - я не могу тут сидеть. Тут кто-то есть. Он придёт за мной. Выпусти меня, пожалуйста.

- Я должна подумать, - вздохнула Люба, - и что-то обязательно придумать. Сейчас я не могу тебя выпустить. Ты в полицию заявишь. А я не хочу в тюрьму.

- Не заявлю, - подал голос Витя, - я тебя простил. Ты же не специально меня в яму столкнула.

- Не специально, - подтвердила Люба, - но вчера ты совсем другое говорил. Так что посиди ещё немножечко. Хочешь, я тебе пирожков испеку? С повидлом.

- Хочу, - после минутной паузы ответил Витя, - мне Галка с повидлом пирожки делала. Очень вкусные.

- Это я её научила, - похвасталась Люба, - я её многому научила. Она же у меня как младшая сестра.

- Да что ты говоришь? - удивился Витя. - Ты такая умница. Выпусти меня отсюда, пожалуйста.

- Нет, - отрезала Люба, - я же сказала уже. Посиди немного. Тебе свет выключить или оставить?

- Нееет, - взвизгнул Витя, - ни в коем случае не выключай. Они меня заберут в темноте. Не выключай.

- Хорошо, хорошо, - ответила Люба и закрыла дверь в подвал.

Отошла в сторону. Хотела было уже выйти, как увидела, что из-под двери подвала тянется кусок верёвки. Другой конец которой был привязан к ведру. Внизу у Вити.

Люба на минуту задумалась. Снова открывать тяжёлую дверь? Слушать Витькины вопли? Или оставить как есть? Всё равно он ничего не сможет сделать.

Люба вышла из гаража. Закрыла его. Пошла домой.

Утром всё то же самое. Подъём. Чистка зубов. Завтрак. Работа.

После работы Люба испекла пироги. Отнесла их в гараж. Взамен получила ведро с мочой и двумя аккуратными какашками.

Витя сидел на диване и ныл, что кто-то его хочет убить и что он скоро сойдёт с ума.

Но Любе казалось, что это она сходит с ума. Держит в подвале Витю. Носит ему еду. Убирает за ним. И не знает, что делать дальше.

Среда и четверг прошли так же, как и предыдущие дни.

В пятницу Люба сварила Вите борщ. Налила его в уже ставший привычным полиэтиленовый пакет. В другой пакет положила пластмассовую кружку и деревянную ложку. Металлические предметы Вите она почему-то опасалась давать.

Витя похлебал борща. Дождался, пока Люба спустит чистое ведро вниз.

- Ты когда меня освободишь? - спросил деловито. - Меня же хватятся рано или поздно.

- Пока никто не хватился, - ответила Люба, - по крайней мере, мне о твоих поисках ничего неизвестно. Город занят другими проблемами.

- Чем больше я тут сижу, тем хуже тебе будет, - буркнул Витя, - вот увидишь. Сама себе могилу роешь.

- Успокойся, всё будет хорошо, - сказала Люба, - мне надо подумать, и я что-то придумаю.

- Я спокоен, - закричал ей в ответ Витя, - я-то спокоен. Чего мне волноваться? Сижу в тёмном подвале со сломанной ногой. Жрать носят, дерьмо забирают. Не жизнь, а развлечение.

- Я не могу тебя выпустить, - вздохнула Люба, - не на верёвке же тебя вытягивать.

- В гараже лестница есть, - произнес немного успокоившийся Витя, - посмотри. Под верстаком.

Люба встала. Действительно, под верстаком, укутанная в брезент, лежала складная лестница.

- А ты откуда про неё знаешь? - спросила она у Вити.

- Раз есть яма, значит, должна быть лестница, - ответил Витя, - я просто предположил. Дедукция. Не просто же так тут диван стоит? Как-то его сгрузили.

Люба с сомнением посмотрела на Витю. Но ничего не сказала.

Закрыла дверь в подвал. Послушала еле слышные крики Вити в её адрес. Вышла из гаража.

Постояла на свежем воздухе. Поглядела в темнеющее небо.

Впереди было два свободных дня. Два дня выходных.

Люба хотела съездить на эти дни к маме и ребёнку. Отдохнуть в деревне. Поваляться на солнышке.

Но ничего не получится. Надо будет завтра опять идти в этот проклятый гараж. Кормить Витю, вытаскивать надоевшее ведро с его мочой и говном...

Люба вернулась в гараж. Открыла дверь в подвал.

Витя лежал на диване, глядя вверх, на Любу.

- Ты всё-таки решила мне отдаться? - спросил он. - Действительно, чего мужика просто так без дела держать? Спускайся ко мне, порезвимся.

- Откуда ты знал про лестницу? - спросила Люба, поморщившись.

- Какая лестница? - Витя сделал удивлённое лицо. - Я ничего не знал. Я просто предположил. Бери эту лестницу и спускайся ко мне.

- Откуда ты знал про лестницу? - повторила свой вопрос Люба. - Ты знал про неё.

- Иди в задницу, - ответил Витя и повернулся на бок.

- Я-то пойду, - пробурчала Люба, закрывая дверь, - а ты пока без света посиди ночку. Глядишь, сговорчивее станешь.

- Нееет, - заорал снизу Витя, - только не это. Не надо. Я не хочу умирать…

Но Люба уже щёлкнула выключателем. Вначале тем, который отключает свет в подвале. А потом тем, который гасит его в гараже.

Из подвала доносился еле слышный вой.

- Голос сорвёшь, - буркнула Люба.

Она вышла из гаража. Заперла его и пошла домой.

Спалось ей плохо. Снился Витька. Как будто он сидит у неё в ванне. Весь грязный. Пахнет от него мочой и немытым телом. А Любе надо его помыть. Но она боится зайти в ванную. Потому что не знает, живой Витька или нет.

Проснулась Люба рано. Вся мокрая. Невыспавшаяся.

В ванной никого не было. Ни Виктора, ни его запаха.

Утренний кофе немного взбодрил.

Люба оделась. Кинула в пакет уже привычные пару бутылок воды, бутерброды.

Остановилась перед входной дверью. Подумала минуту.

Выложила воду. Бутерброды убрала в холодильник.

Витю надо было отпускать.

Приняв это решение, Люба почти бегом побежала к гаражам.

От непривычки запыхалась. Бега хватило на два квартала. Дальше уже шла быстрым шагом.

Подошла к воротам. Открыла гараж.

От двери в подвал по полу тянулась белая бельевая верёвка.

Люба рывком открыла эту проклятую дверь, опрокинула её на сторону. Зажгла свет.

- С вещами на выход! - прокричала.

Внизу было тихо. Люба свесила голову в подвал.

Диван. Стул в углу, табурет. Ведро с тянущейся наверх верёвкой.

Она потянула за верёвку. Достала ведро.

На донышке жёлтая жидкость. И две какашки.

Люба на автомате вышла из гаража. Дошла до контейнера. Вылила содержимое. Вернулась обратно. Ведро кинула в угол.

- Витя, - позвала она, - выходи. Я знаю, ты прячешься под диваном.

Тишина.

Тишина, ясно дающая понять, что внизу никого нет.

Люба закрыла гараж. Вытащила из-под верстака лестницу.

Повозилась с ней, пытаясь понять, как та раскладывается.

Поняла. Разложила.

Спустилась вниз.

В подвале воняло. Немытым телом и нечистотами.

Под диваном никого не было.

Дрожа от страха, Люба поднялась наверх.

Закрыла дверь подвала. Выключила свет. Вышла наружу.

Светило солнце. Пели птицы.

Мимо промчался какой-то джип, из раскрытых окон которого гремела музыка.

Прошли двое молодых ребят, с любопытством оглядев застывшую Любу.

Та очнулась от их взглядов. Закрыла гараж на замок.

Когда шла домой, её трясло. На коже выступили мурашки. И было больно дышать.

У себя в квартире Люба первым делом открыла окно, впустив в комнату свежий дух жимолости, растущей под окном.

Жила Люба на первом этаже, на Молодёжном проезде. В маленькой, но уютной, как она считала, квартирке.

Послонявшись по этой своей квартирке пару часов, Люба позвонила Гале.

Та обрадовалась звонку. Начала приглашать в гости. Но Люба сослалась на занятость и повесила трубку.

Потом позвонила Жене. Хотя не разговаривала с ним уже несколько месяцев. Тот ответил не сразу. Сказал, что за городом, и перезвонит в понедельник.

«Бабу себе нашёл уже, не местную, - подумала Люба. - Не может он говорить, видите ли...»

Оставаться одной дома уже не было никаких сил.

Люба собралась и отправилась гулять. По городу. Обошла его вдоль и поперёк. Прошла все магазины, потолкалась на базаре. Уже ближе к вечеру зашла в церковь. Где долго стояла в углу, вспоминая молитву. Но дальше «да святится имя твоё, да придёт царствие твоё» у Любы вспомнить не получалось.

Ночью опять приснился Витя. Он сидел уже не в ванной, а на кухне. Такой же грязный и вонючий, как в предыдущем сне.

Витя был грустный. Он тихо плакал и постоянно повторял: «Забрали они меня, я же говорил, не выключай свет».

- Кто они? - спрашивала Люба.

Но Витя не отвечал, а только плакал.

Утром Люба по привычке вскочила рано. Умылась, оделась.

К гаражу шла долго. Останавливаясь у каждого столба.

Наконец-таки дошла.

Открыла гараж. Включила свет. И медленно осела на пол.

От дверного проёма по полу гаража из-под закрытой двери тянулась бельевая верёвка.

Люба на четвереньках подползла к этой проклятой двери, приподняла её. Заглянула вниз.

Рядом с диваном стояло ведро. Привязанное к этой самой веревке.

Как заворожённая, Люба вытащила ведро.

В нем в моче плескались две какашки. Коричневые и аккуратные. Такие же, как вчера и позавчера.

Люба поднялась, взяла ведро, вышла наружу. Выкинула ведро в контейнер. Вместе с верёвкой.

- Этого не может быть, этого не может быть… - шептала Люба, идя домой, - этого не может быть…

Она отчётливо помнила, что накануне швырнула ведро в угол гаража.

Как оно могло оказаться в подвале, да ещё и с Витькиным дерьмом?

В квартире Люба постаралась взять себя в руки. Приняла контрастный душ. Попила чаю с мятой. Немного успокоилась.

Затем принялась гладить. Перегладила всю одежду ребёнка, постельное бельё, своё.

Однотонная работа хоть ненадолго, но отвлекала от мыслей.

Люба помыла полы. Вытряхнула ковёр во дворе. Прогулялась в близлежащий магазин. Накупила продуктов на неделю.

Но всё это не помогло. К вечеру её опять стало трясти.

Она походила по квартире из угла в угол. И не выдержала. Пошла к гаражам.

Было ещё светло. Как и неделю назад, когда она встретилась с Витей около дома Гали.

Люба отперла гараж. Открыла нараспашку ворота.

И сразу же увидела верёвку. Которая, как змея, извивалась по полу от двери подвала.

Люба тихо завыла. Совсем тихонечко, почти неслышно.

Она щёлкнула выключателями. Откинула дверь в подвал.

Диван.

Рядом с диваном ведро. И от ведра тянущаяся вверх верёвка.

Люба вытащила ведро.

Две Витькины какашки весело плавали на поверхности его же мочи.

Люба поставила ведро в сторону. Посидела, раскачиваясь.

- Я больше не буду, - сказала кому-то в подвал.

Подвал ответил тишиной.

Люба встала. Отряхнулась. И пошла домой, не глядя по сторонам и слегка шатаясь.

Эту дорогу она уже знала наизусть. Целую неделю ходила по ней.

А гараж так и остался раскрытый нараспашку.

Пока добрела до дома, стемнело.

Люба зашла в квартиру. Включила везде свет. Приняла душ.

Надела чистую ночную рубашку. Расчесалась. Завязала волосы в пучок.

Было страшно.

Люба долго искала в кухонных шкафах верёвку. Но обнаружила её только в коробке на антресолях. Настоящую, пеньковую. Её купили ребёнку, когда тот увлёкся вязанием морских узлов. Но увлечение прошло, а вот верёвка осталась.

Люба ловко сделала скользящий узел.

Поставила стул. Залезла на него. Сняла люстру, безжалостно обрезав провода. Включила торшер, чтобы было светло.

Свободный конец верёвки закрепила на крюке, торчащем из потолка.

Крюк не выглядел надёжным. Но искать другое место для повешения не было ни сил, ни желания.

Люба набросила петлю на шею. Постояла, раскачиваясь на стуле.

И вдруг услышала шум. Со стороны окна.

Люба обернулась.

В окно лез Витька, по пути сшибая расставленные на подоконнике кактусы.

- Стой, стой! - кричал он.

- Мамочки! - завопила Люба, хватаясь за петлю двумя руками.

Она инстинктивно отпрянула от окна. Стул под ней поплыл куда-то в сторону, а потом и вовсе отлетел к торшеру. Крючок гнулся, потолок над ним трещал. Но ничего не ломалось.

Люба повисла на верёвке, хрипя и вертясь, как червяк. До пола не хватало каких-то пару сантиметров. Лёгкие разрывало от недостатка кислорода.

Её крутило против часовой стрелки, показывая то воюющего с кактусами Витьку, то накренившийся торшер, то дверь в ярко освещённый коридор.

Когда сознание начало покидать Любу, кто-то большой и чёрный выпрыгнул из коридора, схватил Любу за бёдра и поднял её вверх.

Люба рванула петлю, освобождая горло. Сделала глубокий вдох.

И увидела Виктора. В одной руке у него был нож. В другой стул.

Люба захрипела и описалась. Со страха.

Горячая струя ударила в ночнушку, пробила её и угодила прямо в лицо бывшему мужу. Женьке. Именно он поднял Любу и держал её за ноги, уткнувшись лицом ей в пах.

- Режь верёвку быстрее, придурок!- заорал Женька. - Она тяжёлая. Я долго не выдержу.

Витя поставил стул. Дотянулся до верёвки и ловко перерезал её.

Любу положили на кровать. Напоили чаем. Переодели.

Говорить она не могла. Только шептать. Поэтому пришлось говорить Жене.

Он рассказал, что второй ключ от гаража он оставил у себя. И периодически загонял в него машину. Люба ведь всё равно там не появлялась уже полгода.

И в ночь с пятницы на субботу он тоже поставил машину в гараж. И услышал крики товарища. Вытащил того из подвала.

Нога, кстати, у Вити была не сломана. Он её просто-напросто подвернул. Да и рана на голове - сотрясение мозга и рассечение.

Витя хотел сразу же пойти в полицию, но Женя уговорил его не делать этого.

Приятели решили проучить Любу. Напугать её.

Напугали.

Когда увидели раскрытый настежь гараж, то поняли, что переборщили. Успели вовремя.

- А как ты в квартиру попал? - спросила Люба у Жени шёпотом.

- Так у меня и от квартиры дубликат есть, - смутился тот. - Витька в окно полез тебя спасать, а я через подъезд кинулся.

- У меня претензий нет, если что, - сказал Витя, - я сам виноват.

- Прости меня, Витя, - прошелестела Люба, - я запуталась.

- Бывает, - сказал Витя и засобирался уходить.

- А я останусь, - сказал Женя. - Любу нельзя сейчас оставлять одну. Да и помыться мне не мешает.

- Оставайся, - сказал Витя, - ей сейчас одной нельзя.

И уехал в свою общагу.

А Женя пошёл в ванную. Где долго мыл голову разными шампунями.

Когда он вернулся, Люба ещё не спала.

Через несколько дней Женя зашел в общежитие за вещами и переехал жить к бывшей жене. Ребёнок, вернувшийся от бабушки, был очень этим доволен. Бабушка не очень.

Витя попытался помириться с Галей. Но ему это так и не удалось. Она не смогла простить ему его измену.

© Вадим Фёдоров