45 лет под черным крестом Малевича — группа Laibach
1 июня 45-летие отметила Laibach – одна из самых необычных групп в истории популярной музыки. Говоря о ней, почти всегда используют эпитеты «культовая», «провокативная», «неоднозначная».
Laibach – явление не столько музыкальное, сколько общекультурное или относящееся к политической философии. Хотя и в музыке они навели немало шороху: стояли у истоков жанра индастриал, ввели моду на радикальную переработку поп-песен, превращая безобидные сочинения Queen, The Beatles или Opus в зловещие марши.
Одна из самых успешных групп мира Rammstein своим существованием обязана именно Laibach, так как сделала карьеру используя наработки словенских первопроходцев. Laibach – единственный западный коллектив, выступавший в КНДР. Да что там Корея, у группы есть собственное государство без территории, зато с официальными паспортами. Большинство артистов либо сторонится политики, либо лезет в нее, ничего не понимая. Laibach с самого начала заявили: «наш язык – политический», и вот уже пятое десятилетие показывают человечеству неудобную правду о нем самом.
Дети бетона
Героиня романа Паоло Коэльо «Вероника решает умереть», действие которого разворачивается в Любляне, с грустью размышляет о том, что мало кто имеет хоть какое-нибудь представление о Словении, небольшом осколке распавшейся Югославии. И все же у этой тишайшей страны есть два громких экспортных бренда – философ Славой Жижек и наши сегодняшние герои Laibach. Правда, феномен последних породила не маленькая Словения, а большая Югославия. Если бы на месте этого государства с его коммунистической идеологией находилось скучное буржуазное благолепие, вряд ли в умах основателей Laibach родилась бы идея объединиться, чтобы исследовать тоталитаризм и взаимоотношения искусства и политики.
Группа возникла буквально через месяц после смерти югославского вождя Иосипа Броз Тито. При нем существование такого рискового проекта едва ли было возможно, но и после ухода Маршала, как Тито было принято называть в Югославии, Laibach несколько лет находились в полулегальном положении.
Время появления Laibach было особенным. Левацкий подъем конца 1960-х, студенческие бунты и радужные иллюзии эры хиппи остались в прошлом, им на смену пришло потребительское забытье 1970-х. Ответом на него стало искусство, чьей целью было вызвать у публики максимальный дискомфорт. Не «указать путь в светлое будущее», как в эпоху The Beatles, а скорее разорвать все привычные шаблоны, лишить обывателя привычных опор и удовольствий.
Сначала это был панк-рок, затем индустриальная, шумовая и жесткая электронная музыка и близкий ей по настроению пост-панк с его холодностью и отстраненностью. Этот стиль хорошо соответствовал серым новостройкам и промзонам Восточной Европы. Недаром Laibach говорят, что появление их группы было во многом определено гибелью Иэна Кёртиса, лидера едва ли не главной пост-панк-группы мира Joy Division. Кёртис покинул этот мир в середине мая 1980-го, а через пару недель появились Laibach.
Само название Laibach отчасти вдохновлено Кёртисом, ведь до того, как стать Joy Division, его группа называлась Warsaw, то есть Варшава. Словенцы же выбрали старое немецкое название своей столицы Любляны: до 1918-го город назывался Лайбахом. Название ненадолго вернулось в годы нацистской оккупации, и у новых поколений словенцев ассоциировалось прежде всего с ней, из-за чего у группы были проблемы. И не только из-за этого. Впрочем, Laibach и собрались вместе для того, чтобы вызывать возмущение – и наслаждаться этим.
Пятерка по политологии
Их история началась в Трбовле, промышленном городке недалеко от Любляны. Он считался одним из самых экологически грязных в Югославии, но в нем был университет, где на факультете политологии учились Иван Новак, Деян Кнез, а также первый фронтмен Laibach Томаж Хостник и Милан Фрас, после гибели Хостника вставший на его место. Невеселый индустриальный город и политология – к этим двум важным компонентам, ответственным за появление Laibach, надо добавить третий: все участники коллектива увлекались художественным авангардом – от живописи до радикального акционизма.
Членов Laibach объединяло и отвращение к поп-музыке, поэтому ни о каком покорении хит-парадов речи изначально не шло. На фоне извлекаемых словенскими политологами звуков даже ценимые ими Joy Division звучали, как колыбельная. Хостник и компания ценили электронную холодность немецких Kraftwerk, а еще они ориентировались на эксперименты со звуковой агрессией британских пионеров индастриала Throbbing Gristle.
Laibach считали поп-музыку средством массового контроля и программирования сознания, тоталитарной силой. «Музыка больше не освобождает, а порабощает. Это система контроля. Как еще можно расценивать MTV?» – объяснял Новак, со временем ставший спикером группы.
Главным предметом интереса для Laibach всегда был тоталитаризм и различные формы подавления человеческой самостоятельности – от самых грубых до самых тонких, преподносимых современным обществом как благо, наслаждение и развлечение. А поскольку препарировать эти проблемы и «вскрывать язвы» Laibach решили не на страницах научных трудов, а на сцене, можно было не ходить к гадалке, чтобы понять: эту группу ждет много неприятностей.
«Теперь ты в армии»
Характерна и выбранная Laibach официальная дата своего рождения, 1 июня. В этот день в Трбовле ежегодно поминают рабочих, погибших в стычках с югославскими националистами, членами протофашистской террористической организации «Орджуна» в 1924 году.
Первый концерт Laibach был отменен из-за одних только афиш: немецкое название на фоне черного креста, ставшего впоследствии символом коллектива, не нашло понимания ни у простых трбовельских трудяг, ни у коммунистических властей. Вообще-то крест был взят у Казимира Малевича – его супрематистская картина «Чёрный крест» датируется 1915 годом, – но малоэрудированные люди увидели в нем намек на нацизм. И нельзя сказать, что юные политологи были столь наивны, что не понимали, к чему дело идет. Они намеренно прощупывали границы допустимого.
Вместо концертных залов почти весь состав Laibach отправился в армию. Но там музыканты лишь набрались нового тоталитарного и репрессивного опыта, приправленного милитаризмом, так что, «дембельнувшись», словенцы принялись за творчество с удвоенным энтузиазмом. Ко всему прочему у них теперь была военная форма, в которой они и выступали.
Казимир Малевич. Чёрный Крест (1915)
В 1983-м группа создала свой манифест. В нем говорилось: «Любое искусство подвержено политическим манипуляциям, кроме искусства, говорящего на языке политической манипуляции». Именно этот язык Laibach и использовали, работая с политическими технологиями в искусстве.
В Югославии начала 1980-х, в отличие от Советского Союза, рок-музыку и авангард сильно не прижимали и шедшие по традиционному пути артисты могли выступать и выпускать пластинки. Но Laibach хотелось иного. Их концерты походили на шумные ритуалы некоей воинственной секты. Они часто начинались с речей друга группы философа Петера Млакара, а затем колонки извергали на слушателей шумовой коллаж из электронного ритма, шумов, симфонической музыки и поп-мелодий. На задник сцены при этом проецировался видеопоток образов – от военной хроники и религиозных символов до выступлений Тито и фрагментов порно. Последнее было чересчур даже для более терпимых к авангарду, чем советская власть, югославов. Группу обвинили в «панк-нацизме» и запретили ей концертную деятельность.
Картинки с выставки
Скованные санкциями, музыканты Laibach «пошли другим путем» – вместе со своими друзьями и единомышленниками из художественной группы IRWIN и театральной команды Scipion Nasice Sisters организовали объединение Neue Slowenische Kunst («Новое словенское искусство», NSK), чтобы вывести технологию художественной провокации на новый уровень, играя с искусством разных тоталитарных режимов. В 1987 году случился скандал: на югославском конкурсе плаката победила патриотическая по виду работа участников NSK, в действительности же она была слегка переделанной нацистской агиткой. Власти пришли в ярость от того, как просто было доказано сходство их пропаганды с тем, что использовалось в Третьем рейхе.
Еще до запрета Laibach лишилась первого фронтмена: в 1982 году, находясь в психически нестабильном состоянии, Хостник покончил с собой. Среди поклонников ходила легенда, будто он был убит на сцене брошенной из зала бутылкой. Такой инцидент действительно имел место, есть и фотография певца с окровавленным лицом, но тогда он серьезно не пострадал.
Освободившееся место у микрофона занял Милан Фрас, и его низкий рычащий голос и нарочитый восточноевропейский акцент стали фишкой Laibach, как и своеобразный внешний вид: несмотря на щуплое телосложение, Фрас умеет выглядеть на сцене угрожающе монументально. Сегодня Фрас – национальное достояние Словении, правительство подарило ему квартиру в столице.
Чужие песни о главном
Горбачевская перестройка спровоцировала тектонические сдвиги во всем соцлагере. В 1987-м Laibach разрешили выступать в родной стране, и в это же время на британском лейбле Mute, выпускавшем Depeche Mode и Ника Кейва, вышла пластинка, принесшая им мировую известность. Альбом Opus Dei предложил слушателю нечто доселе небывалое: известные хиты других артистов звучали в торжественных симфо-индустриальных обработках, превращаясь в марши, под которые могли бы шагать герои «Рабочего» Эрнста Юнгера, или во фрагменты ненаписанных опер Вагнера. Некоторые песни, например One Vision группы Queen, исполнялись на немецком языке.
Важным инструментом для Laibach стали видеоклипы. В них музыканты во френчах, высоких сапогах и галифе обыгрывали пропагандистские клише тоталитарного искусства. Многих это шокировало, но хватало и тех, кто оценил задумку музыкантов.
Настоящий фурор произвела Life Is Life – угрюмая переработка жизнерадостного хита австрийской группы Opus. Laibach деформировали не только музыку, превратив ее в марш, но и текст песни, сделав его более провокативным. Клип сняли под стать – отдающий эстетикой Третьего рейха.
Стоит ли удивляться, что простодушные слушатели за кого только Laibach не принимали: за фашистов, коммунистов, милитаристов, сатанистов. Все хотели понять: шутят ли Laibach или говорят всерьез? Но как метко заметил философ Жижек, «люди адресуют Laibach вопрос и ждут от них ответа, не замечая, что функция Laibach как таковых – это не ответ, но вопрос». Вопросы здесь задают Laibach: что чувствует слушатель и зритель, как он относится к тому, что слышит и видит?
Laibach как бы говорят публике: «Если хотите хотя бы немного настоящей свободы, то сначала узнайте, как вашим сознанием манипулируют все кому не лень – от самого кровавого диктатора до самого бархатного либерала, а мы поможем вам в этом».
Новое государство
Некоторые наивно полагали, что распад СССР и Югославии лишит Laibach работы, ведь рушились системы, своим существованием питавшие их творчество. Но словенские провокаторы только посмеивались. «Мы живем во времена, когда тоталитаризм имеет куда более яркие проявления. Демократия – самое яркое из них. Это система тотального контроля. Она предлагает тебе идею свободы, которая тебя порабощает. Ты становишься рабом свободы, которая дает тебе приятные вещи вроде обладания машиной, мобильником, – говорил Новак позже. – Советский Союз не был тоталитарной системой, Америка была куда более тоталитарной и более организованной, чем СССР. Именно об этом мы и хотим сказать».
В 1988 году вышел первый документальный фильм о феномене Laibach «Победа над солнцем». Его название отсылало к авангардной опере русского футуриста Алексея Кручёных, которую в 1913-м оформлял Казимир Малевич.
Продолжением творчества Laibach стало создание собственного виртуального государства NSK в 1992 году. На обломках империй, как грибы после дождя, возникали новые страны, и Laibach не остались в стороне от веяний времени. Так появилось единственное в истории децентрализованное виртуальное государство NSK, которое, по словам членов Laibach, управляется действиями каждого отдельного гражданина. Стать им может любой желающий – достаточно заполнить анкету, заплатить взнос и дождаться, когда по почте придет паспорт. Гражданство NSK есть у нескольких тысяч человек. А первое посольство виртуального государства открылось, между прочим, в Москве.
Идейная музыка
Творчество Laibach концептуально. Каждый их альбом имеет четкую концепцию, а его треки объединены общей идеей, будь то изучение «гримас капитализма» и неолиберализма (Kapital, 1992), война (NATO, 1995), религия (Jesus Christ Superstars,1996) или международный терроризм (WAT, 2003).
Кроме того, Laibach пишут музыку для театра и кино, например для шекспировского «Макбета» и адаптации «Так говорил Заратустра» Ницше, а также двух частей фантастического фильма «Железное небо».
Laibach нисколько не смущает, что переработки чужого творчества оказываются популярнее их собственных песен. «Мы не занимаемся собственно искусством, скорее переформулируем чужие послания», – говорит Новак. Беря чужую музыку, Laibach делает ее узнаваемо своей, будь то песни The Beatles (в 1988 году словенцы перезаписали в своем стиле весь альбом Let It Be), «Искусство фуги» Баха (альбом Laibachkunstderfuge 2008 года) или сборник государственных гимнов нескольких стран (Volk, 2006), включая Россию.
Некоторые фанаты «препарированных» Laibach артистов считают их опыты святотатством. Но сами «жертвы деконструкции», как правило, остаются довольны: Полу Маккартни очень понравился лайбаховский Let It Be, а вокалист группы Europe Джоуи Темпест считает торжественно-милитаризированное прочтение хита The Final Countdown самым удачным.
Кроме всего прочего, Laibach породили такое популярное явление, как Rammstein. Немцы лишь добавили жестких гитар – и суперкоммерческий продукт под названием «танцметал» был готов. Немецкая группа не скрывает, что училась у словенцев, а Иван Новак одно время называл свою группу «Rammstein для взрослых».
На родину чучхе
В полной мере Laibach проявляет себя на концертах, где музыка дополняется видеорядом. Самое запоминающееся выступление, по мнению самих артистов, случилось в 1995 году в Сараево. Группа приехала в осажденный город, но буквально за день до концерта были подписаны Дейтонские соглашения. «То было фантастическое событие – первый концерт в мирном Сараево. Люди плакали от радости, эйфория в зале зашкаливала», – вспоминал Новак. В зале Laibach раздавали всем желающим паспорта NSK – и, говорят, многие смогли уехать по этим паспортам из страны: пограничники, не разбираясь, приняли их за настоящие.
В 2004 году Laibach провели тур по США, называвшийся «Разъединённые Штаты Америки». «Штаты произвели на нас очень гнетущее впечатление, страна находится в состоянии глубокой депрессии», – рассказывает Новак. Laibach заметили глубокий раскол в американском обществе, ставший очевидным 10 лет спустя, когда страну начало лихорадить, – и с каждым годом эта лихорадка только усиливается. На концертах Laibach продавали майки с принтом, на котором американский орел был превращен в двуглавого, а вместо лозунга «Вместе мы выстоим» красовалось «Вместе мы рухнем».
В те годы в интервью русским журналистам Новак порой критиковал президента Владимира Путина за слишком мягкий подход к Западу и попытки «подстроиться под мировую моду». «Куда делась старая психология ваших вождей, этих медведей, которые говорили: "Мое! И точка"?» – удивлялся Новак. Можно сказать, что спустя несколько лет пожелания Laibach были учтены.
Самыми необычными выступлениями словенцев стали гастроли в Северной Корее в 2015 году, приуроченные к 70-летию освобождения от японского колониального ига. Благодаря посредничеству норвежского художника Мортена Тровика впервые в истории западный коллектив, который условно можно назвать рок-группой, хотя сами Laibach такого не одобряют, выступил в Пхеньяне. Об этом эпическом событии сняли документальный фильм «День освобождения» и выпустили книгу «Дни освобождения» (издана и на русском).
В Северной Корее Laibach понравилось, хотя авангардисты вынуждены были подчиниться цензуре: корейским чиновникам пришлись не по вкусу некоторые фрагменты видеопроекции и несколько песен из репертуара, в том числе лайбаховская версия местного духоподъемного опуса «Мы отправимся на гору Пэкту».
Вместо этого словенцам посоветовали подготовить номера из американского мюзикла «Звуки музыки» – оказывается, в стране чучхе его хорошо знают и любят. Laibach в полной мере оценили сюрреализм этой ситуации и, вернувшись домой, переработали мюзикл целиком – альбом вышел в 2018 году.
«КНДР – радикальная модель того, что ожидает весь мир в ближайшем будущем. И это будущее уже практически наступило», – сказал Новак после гастролей.
Кредо ассасина
А вот с гастролями в России у Laibach проблемы. Они неоднократно приезжали в нашу страну в течение двух десятков лет, начиная с 1994 года, но в середине 2010-х внезапно подпали под негласный запрет. По словам музыкантов, на российских промоутеров давят некие местные силы – якобы Laibach каким-то образом оказались в «черном списке РПЦ», предположительно, из-за исполнения песни The Rolling Stones Sympathy For The Devil. Повод для запрета нелепейший, но воспитанные на Салтыкове-Щедрине русские люди вполне могут допустить и такую версию. Ведь запрещать, не вдаваясь в подробности, в России во все времена – дело обычное.
Последние годы, казалось бы, дают Laibach богатейшую пищу для творчества: геополитические конфликты, кризис либерализма, рост фундаменталистских настроений и общей нетерпимости, пандемия, культура отмены и, наконец, развитие электронных систем слежки и контроля. На таком материале можно клепать хоть по 10 альбомов ежегодно, но Laibach всегда избегали слишком очевидного. Все вышеперечисленное сейчас обсуждается на каждом углу, и словенцам нет нужды примыкать к этому хору. К тому же обо всем этом уже сказано на их старых альбомах.
Laibach предпочитают нетривиальные ходы, поэтому их свежайший, 2025 года, альбом под названием Alamut – это запись созданной несколько лет назад симфонии на основе одноименной книги словенского писателя Владимира Бартола. Основой романа послужила легенда о Хасане ибн Саббахе, провозгласившем себя пророком и основавшем орден ассасинов (геймеры отчасти в курсе этой истории благодаря популярной игре Assassin’s Creed).
Альбом создан при участии композиторов и артистов из Ирана, но премьеру симфонии в Тегеране, как задумывали Laibach, провести не удалось из-за ухудшившейся международной обстановки. Но если бы дело было только в «дружбе народов» и «искусстве поверх барьеров», как пишут порой в музыкальных рецензиях, это было бы слишком просто для Laibach.
«Аламут» Бартола вышел в 1938 году и был с сарказмом посвящен Бенито Муссолини. Писатель, а вслед за ним и Laibach используют легенду как повод поговорить о фашизме, пропаганде, о культе личности, управлении сознанием и насилии. В общем, Laibach остаются верными себе.
