Белокурая, голубоглазая девочка лет пяти, в хорошеньком тёмно-синем платье и в таком же беретике с серебряной брошью, украшенной огромным красным агатом от сглаза, во все глаза смотрела на сидевшую на плече Тисли Блямс. Щёки девчонки пылали от смущения, она теребила свою громогласную маман за юбку, чтобы спросить почему фея голая, но та была занята разборками с перепутавшими багаж гоблинами.

- НОМЕР 2131 ПРОСЛЕДУЙТЕ НА ПЛОЩАДКУ НОМЕР 6! – разнеслось под сводами зала и пожилой мужчина с небольшим саквояжем, в шерстяном пальто с красными пуговицами и с тростью набалдашник которой был выполнен в виде гончей, с облегчением поднялся с лавки провожая неодобрительным взглядом орущую на носильщиков скандальную даму в тёмно-зелёном платье.

Всего пару мгновений он стоял на круглой каменной площадке прежде чем растворится в ударившем вверх столбе синего пламени.

Это люди перемещались по острову и континенту на поездах, кораблях и даже дирижаблях, а волшебники ценившие своё время, использовали порталы. Дорого конечно, но зато быстро и удобно. Не то чтобы простым людям запрещалось пользоваться порталом, просто мало было охотников потом неделю валяться на больничной койке.

Мысленно Тисли уже составил опросник для родственников Рейси, Вильсон, Богун и Белтон проживающих вне пределов Кронберга. Командировка его должна была продлиться дня три, не больше. Полицейский участок оставался на попечении Белкина и Келрокина Даина. Инспектор даже не заметил как в руках его оказался серебряный браслет с изображением Морганы подаренный самой старой узницей Бедлама.

- НОМЕР 2133 ПРОСЛЕДУЙТЕ НА ПЛОЩАДКУ НОМЕР 8!

Блямс довольно улыбнулась и приставив к своему носу руку с растопыренными пальцами показала нос малышке в беретике. Альберт Тисли же встал и направился к площадке портала украшенной жестяной табличкой с цифрой 8. Увидевшие инспектора гоблины (всё это время флегматично сносившие истерику женщины в тёмно-зелёном платье) как по команде стянули с головы кепки и поклонились ему вслед. Скандалистка замерла с открытым ртом и с удивлением проводила Тисли взглядом. Кто этот хмурый незнакомец, перед которым готовы были упасть на колени несносные гоблины, она, конечно, не знала, но готова была отдать многое, чтобы пользоваться вот таким уважением у зеленокожих мерзавцев. Эх, как бы ей тогда завидовала её лучшая подруга-зазнайка Пенни Сворд и дурочка Энни Клордберг, и даже баронесса Эйткен.

В паре шагов от площадки портала в грудь Тисли врезался синий бумажный журавль. Раз синий значит послание служебное, полицейское, раз журавль — значит дело серьёзное и не терпящее отлагательств. Развернув хитро сложенную птичку, он прочёл написанное рукой Армагеддона послание:

«Альберт, срочно возвращайся в участок. У нас большие проблемы. К нам нагрянул Данкуорт со своей сворой».

Ругнувшись, Тисли развернулся на пятках и направился к выходу из Порталов Зефира. Бенедикт Данкуорт это всегда серьёзно…

Гоблины снова стянули с голов кепки, а один из них, шустро подхватив с раздражением брошенный в мусорную корзину Тисли скомканный картонный билет, припустил бегом к кассам, расположенным у дальней стены зала. Инспектор не воспользовался порталом. Ему надо вернуть деньги.

* * *

Армагеддон встретил товарища, и по совместительству непосредственного начальника, возле фонтана. Чуть дальше особняком стояла группа горожан: крайне раздосадованный купец с сыном (своей точной копией только фунтов на сто легче), заплаканная женщина с обломками разбитого напополам переносного торгового лотка, серьёзная старушка, курившая сигарету через мундштук, пьянчужка с фингалом под глазом и в порванном сюртуке.

- Что им здесь надо? – широко шагая Тисли буквально взлетел по ступенькам крыльца Камденсмитского полицейского участка.

- А я знаю? – прыгал за ним следом Армагеддон нервно почёсывая согнутыми пальцами бороду на правой щеке. – Он приказал нам потерпевших выставить на улицу. Биртвистла из камеры освободил! Требовал кандалы снять, но я отказался!

- Зачем ты их вообще впустил?!

- Здрасте! Как я могу не впустить главу Городского совета города?! К тому же с ним Медуза и его орки! – видно было что Армагеддон крайне раздосадован и одновременно кипит от злости.

Тисли сейчас испытывал схожие чувства, но совсем по-другому поводу. Просто инспектор не любил когда его планы так бесцеремонно нарушались. Ну ладно было бы что-то серьёзное, а то опять эти досадные помехи…

Состояние старшего констебля заставило успокоится инспектора. Остановившись посередине крыльца, он легонько хлопнул гнома по плечу и без толики досады в голосе, произнёс:

- Успокойся Келрокин. Мы сейчас всё решим.

В тоне инспектора лязгнула сталь.

- Я рядом с ними чувствую себя словно в кучу дерьма наступил! – вздохнул гном до хруста сжав кулаки и конкретно не уточнив о ком он говорил. - Это вообще нормально?

- Если это касается Данкуорта, то да, - коротко бросил Тисли рывком распахивая выкрашенную в чёрный цвет деревянную входную дверь с позолоченными заклёпками.

Глава Городского совета Кронберга был выходцем из старой аристократической семьи, лжецом и жуликом обожавшим деньги. У него вроде как была безукоризненная репутация, но умные люди, коих справедливости ради было не так уж и много, знали, что пальцы Данкуорта запущенны во все карманы и во все жирные пироги Кронберга. Просто действовать он любил чужими руками. А ещё он содержал собственную газету, обожавшую воспевать его честность, неподкупность и преданность горожанам, и королевской семье. Хотя в Королевском дворце у него явно был покровитель.

Дорогу инспектору преградили выстроившиеся в шеренгу орки в сюртуках со значком Городского совета. За их спинами ещё трое орков шуровало в ящиках Эльзы, листали «Книгу регистрации преступлений и обращений граждан». Напротив них, у стены, стояли гномы. Констебли бросали на чужаков враждебные взгляды и всё это добром бы точно не закончилось, не прибудь вовремя Тисли. Особенно с кровожадным прищуром посматривали на остроухих племянники Армагеддона Огерблям и Шпаклифер.

- Где Эльза? – оглянулся по сторонам Тисли.

- Они её в камеру забросили! Вместо Биртвистла! - облизнул губы кончиком языка Огерблям наклонившись вперёд и согнув ноги в коленях словно вот-вот собирался броситься вперёд. – Она им книгу регистрации не отдавала.

Инспектор потемнел лицом, а Армагеддон так вообще покраснел словно рак. Кажется, тронь его сейчас, и загоришься.

- А ещё они Трулли выпустили. Того, что дочку купца в воскресенье снасильничал и чуть не задушил, - сверкнув золотыми зубами присоединился к брату Шпаклифер. – Типа сказали, что мы его задержали без ордера, а значит незаконно.

- ЧТО?! – громыхнул на весь участок инспектор и никто даже не заметил как волшебная палочка оказалась в его руках. В следующее мгновение с его губ сорвалось: «De concussione crassus!» и семеро орков одновременно просто рухнуло на пол сломанными куклами.

- ТИСЛИ! СТОЙ! – из кабинета Белкина с кипой документов в руках вылетел Медуза.

Так коллеги, за неуживчивый характер, многочисленные доносы и беспринципность прозвали инспектора Городской криминальной полиции Арчибальда Флойда, вечно бегавшего на посылках у Данкуорта.

- Мetus, timor, terror, pavor! – отрывисто, чётко выговаривая каждое слово, произнёс Альберт и Медуза, всхлипнув, бросил бумаги, и давясь слезами забился под один из рабочих столов.

Он перестал быть похожим на человека, скорее напоминал трясшегося от ужаса испуганного зверька.

Следом за ним из кабинета, спрятав руки в карманы брюк, показался Белкин. С ухмылкой пожав плечами он как бы говорил Тисли: «Они бы и так ничего не нашли».

- Эльзу выпустить, за Трулли послать людей, начать приём граждан! НЕМЕДЛЕННО! – отдал приказ сотрудникам инспектор жестом позвав за собой Огербляма и Шпаклифера.

Когда Тисли открыл дверь в свой кабинет он увидел на своём месте, возле окна, улыбающегося Бенедикта Данкуорта. Широкое лицо с глубоко посаженными тёмными глазами, холёные бакенбарды, волосы до плеч, дорогой костюм-тройка и трость с золотым набалдашником.

- Что там за шум, Тисли? – улыбнулся он. – Надеюсь мои парни вам не помешали?

Конечно это была издёвка, но огня в пылающую внутри ярость инспектора она не добавила. Он и так горел, но огонь его было обжигающе холодным. С виду Тисли как всегда был абсолютно спокоен. Именно это всегда и вводило в заблуждение его противников.

Сидевший справа от него Биртвистл – пособник Макдаффина, бывшего короля Камденсмит издевательски расхохотался. Кандалов на его руках и ногах уже не было. Они, снятые, демонстративно лежали на столешнице подаренного купцами стола.

- Я же говорил инспектор, что в тюряжке мне киснуть недолго…. – пошатав во рту грязными руками зуб произнёс преступник.

- Reptans serpens!– бросил Тисли и кандалы змеями бросились на преступника.

Ручные кандалы обвились вокруг его шеи, а ножные вокруг правой руки, причём так жёстко, что верхняя конечность перекрутилась и хрустнула, выворачиваясь из сустава.

Биртвистл заорал, но вынырнувший из-за спины инспектора Шпаклифер ударом дубинки вырубил его. Вместе с братом они шустро вынесли преступника в коридор.

ХЛОП! - дверь тут же захлопнулась и одновременно с этим кресло вылетело из-под зада Данкуорта, да так, что он чуть-чуть не рухнул на пол.

- Что это значит? – спросил глава Городского совета (в голосе его не было страха, но былую уверенность он точно потерял). – Что ты себе позволяешь? Биртвистл уважаемый торговец…

Он был слишком важен, слишком высокомерен, слишком уверен в себе чтобы испугаться. Он просто не знал, что находится на чужой территории.

- Торговец? – спросил Тисли обходя стол и не спуская серо-голубых глаз с аристократа. – Этот торговец ранил троих моих людей и чуть не убил молодого парнишку только пару месяцев назад надевшего полицейский жетон.

- Наверное он защищался! – громко стукнул тростью по полу Бенедикт Данкуорт словно попытавшись придать себе уверенности.

Он сам того не заметил, что на два шага попятился назад.

- Он выстрелил ему в горло подкравшись со спины. А до этого перерезал горло беззащитному старику.

- Это ничего не значит! Надо разобраться! Я здесь именно за этим…

Договорить аристократ не успел потому что скорчился от сильной боли в висках и нахлынувшей тошноты. Только силой воли он сумел удержать внутри себя розовое вино, устрицы и великолепный эскалоп из свинины с кровью. Данкуорт был сильным магом и прекрасно знал, что с ним происходит. Тисли без его ведома читал его мысли. Он хотел было рассмеяться, дескать «придёт же в голову глупость, ведь это просто невозможно», но в этот момент браслет из редкого уникального красно-жёлтого металла на его левом запястье порвался и упал под ноги. Прямо на глазах у аристократа сильнейший амулет, эффективность которого была проверена лучшими профессорами Академии Пауля Бредберри начал плавится. Это просто не укладывалось в голове главы Городского совета. Это было просто НЕВОЗМОЖНО!

Но дальше произошло нечто обратившее его в первобытный ужас. Данкуорт почувствовал, что цепочка с семейным амулетом на его груди порвалась. Амулетом, стоившим целое состояние.

- Catena аurea! – раздалось в кабинете и аристократ явственно почувствовал как шею его сжали тиски самого страшного проклятия этого мира. Проклятия, за которое дают пожизненное заключение в одиночной камере Бермалша. Проклятие, которое очень сложно наложить вот так, на ходу, одновременно читая его мысли.

- Т-ты не м-можешь! Эт-то н-не возможно! – обливаясь потом, заикаясь, произнёс рухнув на колени глава Городского совета.

Только сейчас он понял, что оказался в полной власти находящегося в опале инспектора занюханного полицейского участка располагающемся на окраинах столицы. И куда только подевалась его высокомерие и властность. Он многое бы отдал, чтобы просто не приезжать сюда.

- И тем не менее ты знаешь, что проклят, - негромко произнёс Тисли усаживаясь в своё кресло. - Проклятие уже стальным невидимым обручем сжимает твою шею.

Сглотнув, Данкуорт только трусливо кивнул. А затем ещё раз, будто боясь, что инспектор не увидел его ответа.

- Ч-что я д-должен сделать? Т-тисли т-тебе нужны д-деньги?

- Мне не нужны твои грязные деньги, - хладнокровно произнёс инспектор, пряча волшебную палочку в рукав.

- Т-тогда что?!

- Не смей вмешиваться в мои дела и в дела моего полицейского участка.

- И в-всё?! – с какой-то рабской радостью произнёс аристократ, только чудом удержавшись от того, чтобы на коленях приползти к инспектору.

- Всё.

Ладони Бенедикта Данкуорта закрыли лицо мокрое от слёз.

* * *

Аристократ пулей вылетел из участка, а вот для орков и Флойда пришлось вызвать паровой фургон. Сами идти они были пока не в состоянии. Причём Флойд когда его вытаскивали из-под стола обмочился и орал так будто его резали.

- Он хоть отойдёт? – спросил Армагеддон инспектора провожая из-под мохнатых бровей тяжёлым взглядом синих глаз, подпрыгивающий на мостовой транспорт.

Тем временем работа в участке шла своим чередом. Констебли вернулись на улицы, граждане в фойе жаловались на своих обидчиков требуя от стражей правопорядка принять срочные, незамедлительные меры.

- Отойдёт. Завтра или после завтра, - успокоил товарища Тисли разглядывая фонтан через окно.

Несколько ребятишек встав на колени на бортик брызгались друг в друга водой.

Блямс тем временем с интересом разглядывала вплавившийся в доски пола металл браслета Данкуорта. Даже пальчиком в него потыкала. Странно, но металл обжигал холодом.

- Значит отойдёт. Придёт в норму. Уже хорошо. Он конечно конченный говнюк, но мне его даже жалко стало, - хмыкнул позади гном.

Он хотел сказать ещё, что не осуждает товарища и даже наоборот. Просто беспокоится за него. Но не успел.

- Они попытаются освободить его. Устроить ему побег. Биртвистл заранее заплатил Данкуорту предвидя такой вариант. Даин, всё это было из-за денег. Из-за больших денег.

- Ах, так вот чего он засуетился!

- Да, к тому же мы нашли не все деньги Макдаффина. Есть ещё один тайник. Данкуорт считает, что он где-то здесь. В Камденсмит. Подозревает, что об этом что-то может знать Биртвистл.

- А он знает? – мускулистые руки гнома сплелись на груди.

- Нет, - помотал головой инспектор. - Он везде искал тайник и деньги бывшего босса, но так и не нашёл.

- Так вот почему он не убежал сразу и попался в наши руки.

- Именно. Но есть ещё что-то. Кто-то во дворце интересуется мной и нашими поисками Маятника.

Гном от услышанного присвистнул словно мальчишка.

- Ничего себе! Кто-то догадывается, что ты собрал нас, чтобы остановить самого опасного маньяка за всю нашу историю?

- Пока нет, но скоро догадается. Надо ускориться. Или быть как минимум на два шага впереди.

Один из мальчишек за окном поскользнулся на бортике и чуть не упал в фонтан. В последний момент его поймал за шиворот сержант Браснаклс.

- Да и ещё насчёт Биртвистла, - продолжил Тисли подставляя ладонь спикировавшей из-под потолка Блямс. - Послезавтра он будет уже не в нашей власти.

- Мне не надо объяснять, что случится если такая мразь окажется на улицах и сколько горожан ещё пострадает, - ещё больше нахмурился гном.

- Я знал, что на тебя можно положиться. Пусть погибнет у нас, во время побега.

Гном задумчиво пригладил рукой бороду и квадратный подбородок.

- Браснаклс имеет на него зуб… может он захочет…

- Никаких захочет! – резко возразил Тисли. - Никаких зубов и сведение счётов! Не надо втягивать в игры стариков молодых!

- Я ещё не старый! – вдруг рассмеялся гном.

Блямс в этот момент цыкнула и закатила на лоб глаза.

- Ты понимаешь о чём я.

- Понимаю, Альберт. Сделаю всё сам.

- Отлично.

Внутри участка раздался смех Эльзы и Белкина. К нему тут же присоединились гномы-констебли. Всё было в порядке. В этот раз беду удалось отвести в сторону. Вот только надолго ли.

- Что теперь будет? – спросил гном тут же пожалев.

- Что бы не было я с этим разберусь, - спокойно, будто и не совершив только что самое страшное в стране преступление произнёс инспектор.

- Кто бы сомневался! – ответил Армагеддон старательно пряча в усах и бороде улыбку. Уж он то Тисли знал, как облупленного.

Чтобы инспектор ни сделал, и кто бы что о нём ни говорил, гном понимал, что всё равно всегда пойдёт за ним.

Весь роман читаем здесь

шпионский детектив

Четвертая серия

Российская Империя. Санкт-Петербург, 1910 год, лето, ранее утро, берег финского залива.

К берегу подплывает большая рыбацкая лодка с парусом, в лодке трое мужчин с угрюмыми лицами: двоё на вёслах, один - с рыжими волосами и круглым лицом, вглядывается в берег, держа в одной руке фонарь, во второй револьвер.

С берега им машет, подняв над головой станционный фонарь, высокий худой мужчина с острой бородкой, в длинной шинели, рядом с берегом стоит телега, кучер зябко кутается в короткий бушлат и курит сигарету.

Лодка причаливает к берегу, контрабандисты убирают парус и вёсла, худой с берега, держа за нос лодки, помогает подтащить её на берег.

Рыжий контрабандист, прячет револьвер за пояс, жмёт худому руку и озирается по сторонам, осматривая берег.

На берегу ни души, под деревом, свернувшись клубком, лежит старая дворовая собака, утки плавают у серых камней.

Рыжий, с финским акцентом:

• Прыветствую, надеюс, слежки не било? В беспокойное врема живём…

Худой, подняв воротник, ровным спокойным голосом:

• Не изволите беспокоиться, господа! По городу мы сделали два круга, на дворцовой пьяненький городовой в пустую телегу фонарём посвятил и отпустил.

Рыжий, двоим в лодке:

• Ладно, выгружайте!

Двое контрабандистов выгружают из лодки три больших ящика: два длинных и один квадратный. Они ставят ящики на берег, худой, достав тонкий нож, вскрывает крышки ящиков: в одном лежат новенькие винтовки, во втором пулемёты «Льюис», в третьем - пистолеты «Маузер» в заводской упаковке.

Худой спокойно улыбается и кивает своему напарнику в телеге, тот слезает с телеги и несёт тяжелый саквояж. Но останавливается на пол пути и таращит глаза, глядя за спины контрабандистов.

Из воды встаёт филер Пётр Збруев, на нём облегающий костюм аквалангиста, тина и чучело уточки на голове, в руке пистолет с утолщением на конце ствола.

Збруев кричит:

• Всем оставаться на месте! Сыскное управление полиции! Оружие на землю!

Двое контрабандистов, стоящие у ящиков пытаются выхватить револьверы. Збруев бесшумно стреляет одному в ногу, тот скрючившись, падает на землю. Збруев целится во второго, но вместо выстрела осечка.

Второй контрабандист бежит вдоль берега между больших камней, один из которых выпрямляется (это Глаша в сером плаще, разрисованном под камень), она бьёт контрабандиста в живот, тот сгибается попалам от боли и падает. Глаша надевает на него наручники, прижав коленом к земле:

• Всё, милок, доплавался!

Рыжий фин стреляет в Збруева из револьвера, тот пригибается, пуля отстреливает чучелу утки голову.

Рыжий прячется за камни и палит в сторону Збруева.

Лежащая клубком на берегу собака, поднимает голову, встаёт на задние лапы, бежит на Рыжего, и кидается ему сзади под ноги.

Рыжий падает, выронив револьвер, с ужасом оглядываясь на лилипута Луи в собачьей шкуре, который встав на колени, воткнул ствол маленького блестящего пистолета Рыжему в лоб.

Луи:

• Тебе же сказали, бросай оружие!

Худой и его кучер бегут к телеге, худой запрыгивает в телегу, кучер на козлы.

Из ряда больших деревьев, с толстыми стволами, стоящих на берегу, одно начинает движение. Дерево подходит к телеге, и хватает его своими толстыми ветками.

Силач-Голиаф, обклеенный древесной корой и ветками, с криком переворачивает телегу, накрывает ею, как крышкой двух, опешивших от ужаса бандитов и садится сверху.

Голиаф смеётся и машет рукой-веткой Збруеву, Луи и Глаше:

• Груз упакован! Аплодисменты!

На светлом экране появляется лист желтоватой старой бумаги, на котором под стук печатной машинки слово за словом появляется текст.

За кадром низкий мужской голос читает вслух:

«Филер – это агент уголовно-сыскной полиции России конца XIX – начала XX века, в обязанности которого входили проведение наружного наблюдения, негласный сбор информации о преступниках и их задержание».

На экране печатная машина отбивает надпись:

ФИЛЕРА

четвертая серия

Лето, утро, Санкт-Петербург

Управление уголовно-сыскной полиции, отдел филеров, кабинет полковника Медникова.

За столом сидит полковник Медников, напротив его помощник - Николай Николаевич и филера: Збруев, Голиаф, Глаша и Луи.

Медников:

• Господа, читал доклад об успешной операции, спасибо всем за удачное задержание банды контрабандистов! Все проявили себя отлично, особенно циркачи (Голиаф и Луи смущённо улыбаются)! Теперь разберём ошибки. Первое - идея пометить телегу фосфорной краской с помощью городового, сработала. Полицейские-наблюдатели отчётливо видели телегу в бинокль даже в темноте на всех постах с высоты стационарных воздушных шаров. Но, во-первых, если бы преступники заметили, спрятанную в рукаве кисть с краской, операция закончилась бы не начавшись. Во-вторых, на время помеченная телега пропадала из виду за особо высокими зданиями и деревьями.

Глаша, робко:

• А пущай в следующий раз шарик прямо за ней летит, он же высоко, ночью не видно!

Медников:

• Дельная мысль, Глафира Петровна, только если ветер в другую сторону, шарик, как вы выразились, поменяет направление. Ладно, подумаем! Кстати, Глаша, не бейте так сильно задержанных, они после ваших ударов пол дня в лазарете!

Глаша, смущённо улыбаясь:

• Так, это ж я и так в полсилы…

Медников, Збруеву:

• Что у вас с бесшумным пистолетом вышло, осечка?

Збруев:

• Да, товарищ полковник. Первый выстрел в цель, второй - затвор заклинило, тина попала…

Медников:

• Вот и подумайте, насколько надёжно это бесшумное немецкое устройство, если воду не терпит.

Збруев:

• Для пистолета нужен небольшой непромокаемый мешок, из прорезиненного материала, из которых противогазы делают!

Медников, кивая помощнику:

• Распорядитесь, Николай Николаевич, доработать к следующей операции и доложить мне!

Санкт-Петербург, лето, день.

Управление уголовно-сыскной полиции, камера для задержанных

Худой контрабандист, запахнув шинель с понятым воротником, угрюмо сидит на железой кровати, напротив на табурете сидит Медников, у дверей стоит полицейский надзиратель с винтовкой.

Медников:

• Полно запираться сударь, мы отправили ваш словесный портрет и данные бертельонажа в картотеку московского сыска. Мы всё равно узнаем кто вы, позвольте поинтересоваться, кому предназначалось это оружие?

Задержанный:

• Во-первых, спасибо за внимание к моей скромной персоне, во-вторых, я оружие в руки не брал, никакую сделку не совершал. В-третьих, я не оказывал сопротивление полиции, оружие при себе не имел. А то что я пытался убежать, так это сделал бы любой, на кого напали лесные разбойники!

Медников:

• У вас по истине юридические познания! Но вы не обратили внимание на вспышки во время задержания? Это работали две фотографические камеры с магнием, зафиксировав вашу преступную сделку, как фотографическое изображение. Вместе с показанием сотрудников сыскной полиции, участвующих в задержании, суду этого будет достаточно, чтобы на долгий срок отправить вас на каторгу.

Задержанный:

• Что я получу взамен информации о покупателе оружия?

Медников:

• Я в суде лично сообщу, что вы оказали неоценимую помощь сыскной полиции, это зачтётся при вынесении приговора.

Задержанный, усмехнувшись:

• Не густо, господин Медников! Я думал встречное предложение будет более интереснее. Хорошо, дайте мне время подумать и я сообщу о своём решении вечером.

Медников, вставая и направляясь к двери камеры:

• Извольте! Только помните, моё предложение действует до сегодняшнего вечера.

Задержанный, холодно улыбаясь:

• Вы даже не представляете, полковник с чем вы пытаетесь бороться….

Санкт-Петербург, сыскное управление, отдел филеров.

Комната для отдыха сотрудников.

На железной кровати лежит Голиаф, перед ним на табурете сидит Глаша и забинтовывать ему ладонь.

Луи тренируется, бросая тонкие ножи в деревянную мишень на стене.

Глаша:

• Ты зачем, дурень, телегу поднял? Кто тебя просил а? Ты же не в цирке! Тут стреляют!

Голиаф, улыбаясь Глаше:

• Так я же запросто, она лёгкая!

Глаша, качая головой:

• Запросто! Вон руки содрал все до крови! А мне перематывать! Говорю же - дурень!

Луи:

• Ты, Глафира, не сердись на моего братца! Он просто очень смелый и очень сильный! Герой одним словом! И по-моему, ты ему нравишься! - помигивает Голиафу.

Тот приподнимается на кровати и показывает Луи кулак.

Глаша укладывает Голиафа назад рукой за плечо, ласково смотрит на него и гладит забинтованную руку:

• Герой…. мой герой…

Окраина Санкт-Петербурга, небольшой кирпичный особняк.

В ворота заезжает закрытая чёрная карета, из неё быстро выходит помощник Медникова - Николай Николаевич.

Он тревожно оглядывается и стучит в дверь дома три раза, через несколько секунд ему открывают.

В зале особняка за большим столом сидят новые филера - артисты театра: Володя Усов и Настасия Павловна.

Они завтракают и пьют кофе.

Николай Николаевич здоровается и садится за стол.

Николай Николаевич:

• Мы получили записку от нашего человека в ресторане «Медведь», что вам удалось показаться в обществе Григория Котовского после удачного нападения на банковский дилижанс. Кстати, об этом нападении уже напечатали все газеты, включая московские. Господин Медников также добавил в статью ваши словесные портреты. Поздравляю, господа теперь вы часть преступного мира!

• Настасья Павловна:

• Виват господа, я всю жизнь мечтала о роли главной преступности современности!

Володя Усов:

- И я тоже! А если серьёзно, какая у нас теперь задача? Мы ведь люди сцены и совершенно не знаем преступного мира…

Николай Николаевич:

- Господа, перед дальнейшими инструкциями, расскажите, как всё прошло.

Володя Усов:

- Про ограбление вы знаете, всё вроде прошло гладко. Дальше поехали на квартиру Котовского, переоделись, оставили похищенное и в ресторан. Там выпили, закусили, спустили кучу денег, повеселились, Котовский отправился к себе, мы приехали сюда, как вы сказали.

Николай Николаевич:

- В ресторане кого-то встретили, с кем-то говорили, может Гришины подельники приходили?

Володя Усов:

- Да нет, никого не было. Только цыгане и музыканты, хотя… Здоровалась с Котовским одна красивая дама…

Настасья Павловна:

• Да какая она красивая, Владимир, я вас умоляю! Платье дорогое, причёска из салона, а глаза большие и холодные, и сама как-будто ледяным злом пропитана! Как снежная королева!

Володя Усов:

- Да, больше никого не было, обычная публика для пошлых столичных ресторанов.

Николай Николаевич:

• А где деньги, из ограбленного дилижанса?

Володя Усов:

• У Котовского на квартире остались… Вот же гад, деньги спёр!

Настасья Павловна:

• Ну что вы, Володя, выбирайте выражения!

Николай Николаевич, вставая:

• К сожалению, это плата за работу с уголовникам, такой уж они народ! Хорошо, господа, вот ваше жалование на неделю (кладет на стол пачку бумажных денег), пока поживёте здесь. Рынок и торговые ряды в квартале отсюда. На улицу прошу ходить по одному, нужна конспирация и маскировка. Грим и костюмы в шкафу у камина.

Завтра к вам приедет инструктор по уголовному миру, он проведет несколько уроков, в том числе, по сыскному делу и владению холодным и огнестрельным оружием. Это прапорщик Пётр Збруев, вы с ним знакомы.

Разрешите откланяться!

Николай Николаевич кивает и идёт к двери.

Настасья Павловна:

- Постойте! Я вспомнила ещё один момент! Не знаю, важно это или нет… Котовский очень испугался, когда увидел эту снежную королеву…

Николай Николаевич, удивлённо:

• Котовский? Испугался женщину? А как её имя?

Настасья Павловна, тихо:

- Её зовут Марлен.

Лето, день. Загородная дорога под Санкт-Петербургом, карета с открытым верхом.

Котовский останавливает кучера, карета останавливается у обочины дороги:

• Иди, погуляй милейший, покури!

Кучер уходит, Котовский достаёт из чемодана два инкассаторских мешка императорского банка и вскрывает ножом тугую кожу, внутри вместо денег оказываются пачки нарезанной бумаги.

Котовский ругается, скрепит зубами, потом улыбается:

• Ну Медников, ну господин полковник… Сочтёмся!

Здание сыскного управления, отдел филеров, кабинет Медникова.

Медников сидит за столом, стук в дверь входит офицер с почтой:

• Господин полковник! Депеша от министра внутренних дел! Приказано зачитать вслух.

Медников:

• Читайте, поручик!

Поручик:

• Во избежания смерти находящегося в заложников зам министра внутренних дел генерала Спиридонова, приказываю освободить из Петропавловской крепости задержанного за шпионаж Шикиро Митцуту.

Санкт-Петербург, день, Петропавловская крепость.

Под охраной шести солдат и двух офицеров, во двор тюрьмы выводят японского узника - Шикиро Митцуту в белой японской рубахе.

Он поднимает голову вверх, смотрит в небо и улыбается.

К нему подходит начальник тюрьмы - пожилой полковник с седыми усами и бакенбардами.

Начальник тюрьмы:

• Господин, Шикиро Митцуту! Сообщаю вам, что решением дипломатической комиссии государства российского, с вас сняты все обвинения в шпионаже. Представитель посольства Японии совместно с нашим офицером доставят вас в дипломатическое представительство вашей страны. Вы свободны!

Офицер рядом с полковником расстёгивает кандалы на руках и ногах японца.

Шикиро Митцуту, улыбаясь, глядя в лицо начальника тюрьмы говорит на японском.

Начальник тюрьмы переводчику:

• Что он сказал?

Переводчик, удивлённо:

• Он сказал так: «Она всё рано меня найдёт - светлая смерть с голубыми глазами».

Начальник тюрьмы пожимает плечами и машет кучеру дипломатической кареты.

Подъезжает строгая карета с маленьким флажками Японии, кучер - маленький японец в военной форме.

Тюремный караул сопровождает узника до кареты, перед ним открывает дверь японец в офицерской военной форме, узник садится в карету, за ним салится второй офицер - помощник начальника тюрьмы.

Санкт-Петербург, городская улица, день.

По улице едет карета дипломатической миссии Японии.

На крыше одного из домов, в черном жокейском костюме на плетёном кресле сидит Марлен, она смотрит вниз и медленно курит тонкую сигарету в  мундштуке.

Увидев медленно катящуюся карету, Марлен кладет мундштук с сигаретой в красивую серебряную пепельницу рядом с креслом, раскладывает треногу, кладет на неё винтовку с оптическим прицелом, удобнее  встраивается в кресле, целится в карету и поднимает вверх руку.

На крыше соседнего здания помощник Марлен - японец Ли, лежащий на бамбуковой циновке, кивает ей и прикладывает щеку к прикладу винтовки.

Салон дипломатической кареты.

Шикиро Митцуту закрыв глаза, улыбается и что-то тихо напевает.

Тюремный офицер спрашивает представителя японской дипломатической миссии:

• Что это он делает?

Японский офицер, на ломаном русском:

• Господин Шикиро Митцуту, шитает гревнюю замурайскую прощальную мантру…

Русский офицер:

• Странный вы народ, японцы… его на свободу отпустили, он мантру прощальную читает… Тьфу!

Раздаётся выстрел, пуля пробив обшивку кареты, попадает в висок русского офицера, тот падает набок. Раздается второй выстрел японский офицер удивлённо смотрит на расплывающееся пятно крови на груди и роняет голову на грудь. Раздаётся третий выстрел, кучер падает на мостовую с пулей в затылке.

Шикиро Митцуту спокойно улыбается, открывает дверь кареты, ступает на мостовую и смотрит в небо, раскинув руки в сторону.

Марлен видит его улыбающееся лицо в оптический прицел винтовки, ухмыляется, делает вдох и стреляет.

Пуля попадает Шикиро Митцуту в лоб, он падает на мостовую.

Мадлен встаёт с плетенного кресла, убирает винтовку и треногу в кожаный чехол, забрасывает чехол на плечо, берет в руки серебряную пепельницу, поворачивает на ней маленький рычажок, и кидает её вниз.

Карета взрывается и горит, кони, порвав сбрую, бегут по мостовой.

Вечер, здание сыскного управления, камера для задержанных.

В камеру к задержанному заходит надзиратель, держа в руке железную миску и хлеб, он ставит еду на стол:

• Господин  задержанный. Извольте ужинать, каша с мясом и хлеб.

Задержанный встаёт и смотрит в глаза надзирателю:

• Как тебя зовут? Откуда ты? Ты счастлив?

Надзиратель, слабо опуская руки, оцепенело глядя в глаза задержанному:

• Иваном меня величать…с рязанской губернии я… там мамка моя живёт…братья….притомился я на службе…по родным тоскую…отпустите меня… к своим… отпустите…

Задержанный, глядя в глаза надсмотрщика в упор:

• Иван, смотри мне в глаза и слушай меня внимательно, слушай меня Иван, делай, что я тебе говорю… Ты свободен, тебе надо выйти отсюда, даже если тебя будут останавливать, иди домой, иди к своим…

Надсмотрщик улыбается, кивает, идёт к двери камеры, открывает её, бросает на пол связку ключей и медленно, как во сне, идёт по коридору. Задержанный идёт за ним.

На встречу выходит охранник в форме:

• Вань, ты куда с задержанным?

Надсмотрщик, снимает с плеча винтовку и стреляет в товарища.

На выстрел выбегает второй офицер, и тоже получает пулю в грудь.

Надсмотрщик открывает ещё одну камеру, там под кроватью от выстрелов прячется рыжий фин, надсмотрщик стреляет ему в затылок через матрас.

Двор сыскного управления.

Надсмотрщик и задержанный выходят в тёмный двор к входным воротам, на встречу выбегает охранник из будки.

Надсмотрщик колет его в живот штыком винтовки, тот оседает на землю. Надсмотрщик улыбается блаженной улыбкой, открывает ворота задержанному и машет ему в след рукой.

Задержанный, подняв воротник шинели, уходит в темноту улиц.

Надсмотрщик Иван садится на землю, облокачивается спиной на ворота, улыбается:

• Теперь я своден… пора домой… к своим…

Он открепляет штык от винтовки, снимает с правой ноги сапог, разматывает портянку, кладет винтовку вдоль туловища стволом к себе, утыкает ствол винтовки в сердце и пальцем ноги жмёт на курок.

Окраина Санкт-Петербурга, ночь, загородный особняк.

В кресле-качалке на балконе сидит Марлен с чашечкой кофе и сигаретой, она смотрит в ночное небо.

Мужской голос из темноты комнаты:

• Марлен, надеюсь, всё уже организовано для завтрашнего утра?

Марлен:

• Конечно! Мы позаботились о полицейский постах, это будет настоящий сюрприз!

Мужской голос:

• Отлично! Марлен, познакомьтесь с нашим гостем из Москвы, он немного задержался, были причины… Из темноты на балкон выходит худой мужчина с тонкой бородкой в шинели с поднятым воротником.. Феликс Дзержинский, руководитель московской  революционной ячейки. Интеллектуал, оккультист и прекрасный гипнотизер.

Санкт-Петербург, утро, дворцовая площадь

Александрийский столб, к нему привязан канат, на котором висит тело мертвого генерала Спиридонова, заместителя министра внутренних дел

Белилами на камнях площади под телом написано крупными буквами:

«Теперь террор неизбежен!»

Продолжение следует.