Среди плеяды екатерининских молодцов, немало и успешно потрудившихся во славу императрицы и на пользу России, имя этого человека вспоминается не часто. Написать про него решил, заметив, что в интернете о нем путаные сведения. То приписывают ему дела его старшего брата, то, наоборот, брату – его дела.
Умер он в конце декабря 1807 года, помянем человека, прожившего жизнь так бурно-авантюрно, как мало кому удавалось.
Один из клана Орловых, младший брат Григория – фаворита Екатерины II, Алексей Орлов должного аристократу образования в детстве не получил. Наверное, и воспитания тоже. Языков иностранных не знал, галантному обхождению с дамами тоже был не учен. Вся его «академия» - кадетский корпус, из которого вышел рядовым в лейб-гвардии Преображенский полк. В полку дослужился до звания сержанта.
Когда его брат Григорий, угодил в фавориты к еще не императрице Екатерине, Алексей был вовлечен в заговор против Петра III. Как всё произошло между тремя: императором Петром, князем Фёдором Барятинским и сержантом А. Орловым, осталось неизвестным в истории. Двое молчали, один уже ничего не мог рассказать. Много позже новый император Павел, устроивший торжественное перезахоронение своего отца, изощренно наказал Орлова: приказал ему нести императорскую корону перед гробом того, кто, возможно, пал от его руки. А после выгнал из страны.
Но все это случилось уже после того, как Орлов-младший стал генералом, графом и победителем в одном из славных морских сражений.
В интернете прочел, будто неуч Алексей Орлов был одним из учредителей Русского экономического общества, задуманного еще Ломоносовым. И даже, якобы, был первым его президентом. Это не он, а его брат Григорий учреждал Общество. А первым президентом, в другой статье, называется вовсе другой человек. Так устроено изложение истории в интернете.
В этом году исполнилось 225 лет тому важнейшему морскому сражению, названному в истории Чесменским. Почему важному – долго рассказывать можно, не об этом сейчас. Но вот когда, каким образом человек, ставший генералом лишь за участие в убийстве, научился командовать большим флотом – то вопрос! Или везунчик? Да, были при том флоте, что устроил сражение, два опытных адмирала. Но, формально они были в его подчинении. Не испортил сражения? Начальникам это тоже можно ставить в заслугу, когда не портят.
Марка почты Луганской народной республики
Как бы там ни было, Чесменское сражение – славная боевая история.
Форменный воротник российских моряков имеет три белые полоски. Они посвящены трем славным победам. Если придерживаться хронологии, то Чесменнскому сражению посвящена средняя полоска.
Еще один парадоксальный случай. Как смог неотесанный грубиян запудрить мозги Елизавете Владимирской (Таракановой), позиционировавшей себя наследницей российского престола? Охмурил ловкую авантюристку, похитил и доставил на расправу в Россию. Не очень понятно, как они вообще общались, если Орлов не знал иностранных языков, а Тараканова ни дум-дум в славянских языках. Но, факт сближения и похищения неоспорим.
Утопление пленницы в тюрьме - это выдумка, легенда. Художник оставил намёк: утонуть нельзя, окно с низким подоконником.
После гибели императора Павла Алексей Орлов вернулся в Россию, доживал в Москве. Бывали в Минералогическом музее Академии наук? Сходите при случае, интересный музей. Он размещен в здании, представляющем собой сохранившийся фрагмент усадьбы Алексея Орлова.
Представьте, оставил след в отечественной культуре! Во всяком случае, весь следующий, 19 век, был очарован его находкой. Алексей Орлов был первым, кто привез в Москву цыганский хор и познакомил соотечественников с этой забавой.
Как русские моряки победили Германию и Османскую империю в интеллектуальном противостоянии
Холодной ноябрьской ночью 1915 года немецкая подводная лодка UC-13 оказалась в смертельной ловушке. Отправленная на минирование кавказских берегов, она попала в жестокий 11-балльный шторм, который вынес ее на прибрежные скалы у реки Мелен на севере Турции.
Осознавая, что помощи ждать неоткуда, немцы решили замаскировать свое судно, накрыв его брезентом цвета песка. Несколько недель со стороны моря подлодка казалась небольшим песчаным холмом – а часть экипажа отправилась к османам за помощью.
Немцам не повезло – за лодкой уже немалое время охотилась эскадра русских миноносцев «Пронзительный», «Дерзкий» и «Счастливый». Эта эскадра и наткнулась на спасательную экспедицию Османской империи. Когда турецкие канонерки «Таш-Кайпрю» и «Чесгар» прибыли на место, чтобы попытаться спасти UC-13, они столкнулись с мощью русского флота.
Используя преимущество в скорости, российские миноносцы быстро сблизились с противником и открыли ураганный артиллерийский огонь. Турецкие корабли не выдержали массированного обстрела, загорелись и были вынуждены выброситься на берег острова Кефкен.
Без поддержки османского флота экипажу немецкой подлодки не оставалось ничего другого, как прятаться дальше – но бесконечно это продолжаться не могло. 31 декабря 1915 года UC-13 была обнаружена и уничтожена артиллерийским огнем российского флота.
Таким образом, отважные русские моряки не только остановили попытку немцев установить мины у берегов Кавказа, но и показали всему миру, что в Черном море они являются безоговорочными хозяевами.
Хочется верить, что история о том, как несколько миноносцев смогли сорвать планы сразу двух европейских империй, вдохновит тех, кто служит на Черноморском флоте сегодня – чтобы и про этих людей век спустя вспоминали как про героев.
Источник данных для материала:
Грей Э. Немецкие подводные лодки в Первой мировой войне 1914–1918 гг./пер //Л. Игоревского. М.: Центрполиграф. – 2003.
Наша Санта-Барбара закончилась на хорошей ноте: герой освобожден из тюрьмы, назначен адмиралом, разбил голландцев, с триумфами и орденами заехал в Британию за невестой, которая ждала его несколько лет.
Посаженным отцом невесты на свадьбе стал Семён Воронцов, позже влюбленные отправились в Петербург и принялись бешено размножаться. Элизабет родила Павлу Чичагову трёх прекрасных дочерей.
Тем временем, Граф Пален выполняет своё обещание и убивает Павла 1.
Суровый был мужик, крайне противоречивый, но за Россию радел всей душой.
На трон садится Александр 1. Саня был либерал по юности, англофил, сторонник свобод и реформ. Разумеется, ему был крайне симпатичен молодой адмирал Чичагов.
Александр Первый выпездывает нахуй с должности Кушелева за казнокрадство и долбоебство, формирует морское министерство, которое вскоре возглавит Павел Васильевич.
И вот тут я скажу очень важную вещь. Победа в любой войне куется не на фронте, а в тылу. Причем куется задолго до самой войны. Если бы у Российской Империи не было такого военного министра, как Барклай де Толли, то не видать бы нам победы над Наполеоном. Аналогично можно сказать и относительно морского министра. Чичагов в этой должности развернулся на максимум и сделать столько всего, крутого, что я даже не знаю с чего и начать.
До Павла Васильевича существовали корабельные доктора, но бессистемно и не при каждом кораблике, а он ввел офицерское звание корабельного врача и за каждым боевым кораблем закрепил команду медиков. Надо отметить, что корабельные медики тогда были редкостью даже у "просвещенной" Европы.
Флот наш жил ещё по Петровским законам, которые тот перенял у голландцев. Довольно суровые законы были с кучей телесных наказаний, казнями, да и в целом служба во флоте считалась чем-то очень опасным, рисковым и нифига не таким же престижным, как военная карьера на суше. Учредив первый в России Военно-Морской музей и организовав офицерские морские собрания Чичагов повысил престиж службы во флоте и романтизировал эту профессию.
Отменил унизительные телесные наказания на флоте и кандалы для провинившихся матросов.
Организовал обмен кадрами для морских курсантов, со стажировкой в Британии и других топовых морских державах.
Превратил Севастополь в военно-морскую базу, обеспечив нам господство в Черном Море.
Впервые унифицировал морскую форму для рядовых и офицеров.
Ввел как стандарт всем нам прекрасно знакомый морской кортик.
С 1800 до 1809 в жизни Павла Чичагова были, наверное, самые счастливые годы. Жена-красавица, троица дочерей-ангелочков, почет и уважение на службе. Давний друг Семён Воронцов, попросил приглядеть за своим сыном Михаилом. Вместе с Барклаем де Толли наш герой вхож в кабинет Императора и всё за что бы не брался, ему дается легко идёт на благо государству Российскому.
Портрет Елизаветы Чичаговой, сделанный в Петербурге в 1803.
Однако только в книжках сказки кончаются на хорошей ноте. В 1809 Елизавета тяжело заболевает, будучи беременной. Ребёнок умирает, а сама она скончается в 1811. Чичагов закажет такую эпитафию на могиле:
На сём месте 24 июля 1811 года навеки я схоронил своё блаженство
Надгробие же в усыпальнице выглядело так:
И сама усыпальница:
Чичагов ещё во время болезни жены просил об отставке, но ему давали только отпуска. В отставку Чичагов ушел только после смерти Лизоньки. Он проживет ещё почти 40 лет, но Элизабет останется его первой и последней любовью.
Письмо Семёна Воронцова Михаилу Воронцову о смерти Лизы.
Александр Первый не любил разбрасываться крутыми кадрами, поэтому отпустив Павла с позиции морского министра оставил его при себе "состоять при особе Государя Императора постоянно дежурным генерал-адъютантом", то бишь Павел Васильевич должен ежедневно в 11 часов утра являться во дворец и высказывать собственное мнение по различным текущим вопросам. Полагаю, что так Александр даже проявлял какую-то заботу об адмирале, не давая ему совсем захандрить.
Меж тем Наполеон хуел. Хуели и турки. Турков вроде как щемил на юге обласканный историками, поэтами и борзописцами Кутузов. А по моему мнению - шакал и лизоблюд, который круче всех воевал на пирах и в кабинетах, в то время как победу российского оружия тихо, мирно и без понтов создавали такие титаны, как Чичагов и Барклай де Толли.
7 апреля 1812 Александр отправляет Чичагова с инспекцией на южный фронт, чтобы проверить какой такой хуйнёй опять занят Кутузов. Напутствовал император так:
«Я Вам не даю советов, зная, что Вы — злейший враг произвола»
Ну а в сумке у Чичагова были приказы следующего характера: если на момент прибытия адмирала мирного договора с турками нет, то нахуй Кутузова, точнее на ковер в Питер. Если мир есть - то на награду в Питер.
Чичагов прибыл в ставку Кутузова 6 мая, а Кутузову повезло и предварительное соглашение по миру было подписано 5ого мая. Везучий сукин сын. Это как бы не мир, но Чичагов всегда следовал не букве, но духу закона. Поэтому Кутузов отправился в Питер с почестями на награждение.
Чичагов же приступил к инспекции дел нашего непобедимого фельдмаршала, несостоявшейся ещё грозы Наполеона. Вот вам выдержка из письма Павла Александру:
“Следует ли удивляться распущенности солдат, когда генерал Кутузов, озабоченный исключительно собственными удовольствиями, не постеснялся похитить и выслать из страны члена дивана Валахии, мужа одной из его любовниц?"
То бишь наш одноглазик охуел настолько что вампирского правителя спиздил и вывез за бугор, чтобы пёхать его женушку при всех.
Щедрый на услуги любовницам, он предоставлял их друзьям и протеже исключения из правил при дунайских таможнях.
Караваны, приходившие из Адрианополя, делали из этих таможен настоящий источник богатства, который, однако, был истощен этой узаконенной контрабандой и казнокрадством чиновников.
В общем, Чичагов выяснил следующее: Кутузов ебет всех кого хочет, дает ебать своим корешам, несогласных местных пиздит, похищает запугивает. Армия снабжается крайне хуево, несмотря на постоянные поставки солдатам всего блядь нехватает, и наши фуражиры вынуждены заниматься реквизициями у местного населения, что тоже нихуя не задабривает валашцев, щас ещё Дракула нахуй проснется от такой наглости. На самом деле всё очень печально. Нам был очень нужен мир на юге, учитывая войну с Наполеоном на севере, а Кутузов вел себя, как тот ещё мудила.
Кутузов на награждении. Чичагов на хозяйстве. И как прекрасный хозяйственник он в первую очередь начинает решать проблемы армии с поставками, проводить инспекции полков и проверять все ли бойцы сыты, помыты, обуты и здоровы.
Времечко не стоит на месте, Барклай заманил Бонапарта в ловушку, несмотря на выебоны Кутузова, французам таки дали пизды, и Чичагов получает приказ идти на соединение с 3 армией под командованием Тормасова, собрать силы в кулак и зажимать багетного в клещи.
Если бы всё было как на бумаге, а на бумаге план по разъебу Бонапарта писал Барклай де Толли, так что там всё было четенько до миллиметра, то Наполеон бы отступая уперся в свежие наши силы, охуел и вынужден был просить "Обоссыте только не бейте".
На деле случился Кутузов.
Михайло Илларионович отличался не только хитростью и пронырливостью, но и лютой злопамятностью, он каким-то раком узнал об отчетах Чичагова и решил всячески ему гадить, заодно организовав политическое убийство оппонента.
Во-первых, Кутузов всегда выстраивал пиздорезы так, чтобы сначала все обосрались, а потом он на красивом коне заезжает и всё заебись. Именно поэтому он отказался давать бой Наполеону под Гжатском, где наш фронт с флангов прикрывали бы ручьи, овраги и холмы и не надо было бы растягивать силы. А это место с сопутствующей ему педантичностью выбирал Барклай.
Нет, Кутузов решил отступать дальше и драться под Бородино, оголив левый фланг. И если бы не инспекция Барклая, который наорал на Кутузова и заставил того изменить раксстановку сил в последний момент - была бы пизда.
А во-вторых, Кутузов был мастером подковерной игры и работы на публику. Он мастерски создавал себе образ крутого генерала, например, мог выпустить специально обученного кибер-орла, когда въезжает в расположение гвардоты...
Так вот Кутузов начал всячески гадить Чичагову, начиная с подкупа борзописцев на тему "Хули адмирал сухопотными накомандует", заканчивая откровенным саботажем. Например, слал приказы подписанные задним числом, игнорировал письма Чичагова, говоря, что нихуя ему на емейл не приходило, пишите снова, и творил прочий офисный газлайтинг.
Простите мне моё лирическое отступление, но как же, сука, у меня горит. Я больше 10 лет работал на руководящих должностях в сравнительно крупных компаниях. И я, сука, ненавижу этот ебучий офисный серпентарий. Там вся та же хуйня: один директор валит на другого свои проблемы, а чтобы подгадить перед инвесторами не гнушается подделкой дат на письмах, удалением кусков переписки и откровенным пиздежом, о том, что он о проблемах впервые слышит, и вообще это маркетинг/айти-отдел/вставье нужное виноват.
А вышло так, что Кутузов ещё в начале 19ого века пользовался теми же подлыми приемчиками, чтобы гадить другим командующим и выбеливать себя. И это на войне, от которой судьба страны зависит. Ненавижу просто таких людей всем сердцем. Именно поэтому я ушел из найма на вольное плавание.
Блокировать Наполеона должны были 2 армии - Чичагова, и ещё одна под командованием Витгенштейна, который после переписки с Кутузовым решил:
«пусть Чичагов сам рискует и останавливает французов»
и тупо не пришел на пиздорез. Впрочем, есть мнение, что приказы Кутузова были настолько противоречивы, что Пётр Христианович Витгенштейн в принципе не мог успеть на стрелку.
Чичагов дошел. Дошёл с боями, сохраняя живую силу, всюду по пути следования вынося наглухо заградительные отряды Наполеона. Отдельно отмечу, что Чичагов шикарно справился с ролью сухопутного командующего, потому что небоевых потерь у него почти не было. Он озаботился, чтобы у каждого солдата было вдоволь мыльно-рыльных, запасные сапоги и теплые шмотки. Следил за гигиеной, за тем чтобы бойцы спали в тепле и не разболелись нахуй во время такого неибательски сурового марша с юга на север.
Вот что вёз на седле каждый кавалерист в армии Чичагова:
А мы помним, что по результатам инспекции, всего несколько месяцев назад под началом Кутузова - нихуя не хватало и солдаты были одеты/обуты абы как.
Злые языки утверждают, что Чичагов загорелся идеей поймать лепрекона и сказочно разбогатеть, но мы-то знаем, что он, давая пиздов багетным, надеялся поймать самого Бонапарта.
Вот такие указания он раздавал бойцам:
Своему другу Воронцову Чичагов так писал о Кутузове и сложившейся ситуации с соединением войск:
Что касается интриг, коварства и наглости - это (Кутузов) есть первый генерал в Европе!
Отдельный рофл в том, что несмотря на все козни Кутузова, Чичагов вышел к Березине на два дня раньше, чем основные силы.
Разумеется, Кутузов хотел провернуть свой проверенный способ: пусть другие превозмагают, а вот когда они или будут побеждать или начнут проигрывать - он тут как тут, в белом пальто, на белом коне, весь такой красивый, как Новодворская и забирает победу себе.
Из записок Чичагова мы знаем, что Кутузов игнорировал его просьбы о картах местности, посылал приказы подписанные задним числом, хамил и вел себя очень по-мудацки. Достоверности этой версии добавляет, что и в своём штабе Кутузов постоянно поливал Чичагова говной и всячески поощрял слухи и сплетни о нём.
Ну что ж. Мы добрались до речки Березина, где Чичагов дал пиздов Бонапарту. Да так дал, что у французов слово "Березина" означает тотальный полнейший разъеб.
Вот вам басурманская карта битвы.
16 ноября Чичагов отбил у французов Минск, захватил кучу провианта и несколько тысяч пленных. Пшековские силы багетного обосрались и отступили к городку Борисов.
Затем Чичагов позвал на помощь ведьмаков, и те отправили ему Ламберта.
Генерал Ламберт Карл Осипович. Ламберт-ламберт, Карл Моржовый, Ламберт-Ламберт, вредный Карл.
Ламберт, обмазав кавалерийский палаш ведьмачьими маслами, въебав парочку эликсиров и навесив Квен на гусар и егерей, направился отвоевывать у французов Борисов. Вообще, он был тот ещё рубака, показал себя отчаянным храбрецом во всех сражениях где участвовал, поэтому и под Борисовым не подвел.
Пшек Домбровский, что был сученькой Наполеона, успел к Борисову раньше и засел в городе со своими пшековскими гусарами, но Ламберт не дал ему укрепиться и препринял дерзкий штурм силами двух егерских полков.
Первый штурм был неудачен, Домбровский отбил атаку, однако Ламберт сам возглавил второй пиздорез, вспомнив, что “ЭГЕГЕЙ, БЛЯДЬ”, работает круче, чем “ФУС РО ДАХ”
Что это был за пиздорез! Наши захватили больше 2000 пленных, 6 артеллерийский расчетов и нахуй выбили французов, а Ламберт показал ведьмачью удаль, ведь даже будучи сильно раненым, он сказал бойцам:
«Я остаюсь с вами и здесь, — сказал он егерям, снимавшим его с лошади, — или умру, или дождусь, пока вы для меня отведете в Борисове квартиру» (Что сделал с ведьмаками жилищный вопрос!)
Чичагов так писал о нём Александру 1:
«Сопротивление было сильное, а сражение жестокое и кровопролитное, но Вы имеете, Государь, в храбром и искусном Ламберте генерала, который не знает препятствий»
Затем Чичагов отправил раненого Ламберта лечиться в тыл, и тут начались проблемы. Витгенштейн медлил и не успевал на соединение в Борисове, а Бонапарт был под боком. Французы выбили наших из города. Чичагов же с помощью разведчиков узнал, где Наполеон планирует переправлять армию через реку, спойлер - сразу в нескольких местах передовые отряды багетных начали наводить переправы. Тогда Павел Васильевич рассудил, что имеющихся у него сил не хватит сразу на все направления и выбрал наиболее выгодное место для игры от обороны. Помним, что он очень ценил живую силу и никогда не жертововал людьми просто так. Именно поэтому во всех его морских сражениях потери противника многократно превосходили его потери. На суше он не стал изменять своему принципу.
Переправа французов.
Река эта, которую некоторые воображают гигантских размеров, на самом деле не шире улицы Рояль в Париже перед морским министерством. Что касается её глубины, то достаточно сказать, что за 72 часа перед тем 3 кавалерийских полка бригады Корбино перешли её вброд без всяких приключений и переправились через неё вновь в тот день, о котором идёт речь. Их лошади шли всё время по дну... Переход в этот момент представлял только лёгкие неудобства для кавалерии, повозок и артиллерии. Первое состояло в том, что кавалеристам и ездовым вода доходила до колен, что тем не менее было переносимо, потому что, к несчастью, не было холодно даже настолько, чтобы река замёрзла; по ней плавали только редкие льдины.... Второе неудобство происходило опять от недостатка холода и состояло в том, что болотистый луг, окаймлявший противоположный берег, был до того вязок, что верховые лошади с трудом шли по нему, а повозки погружались до половины колёс.
Из воспоминаний французского офицера.
26 ноября Наполеон прибыл к реке и приказал немедленно переправляться на ту сторону, причем в стороне от основных сил Чичагова. Тот, оставив небольшой заслон выдвинулся наперехват.
27-ого около двух по полудни Наполеон со старой гвардией пересек реку. А Витгенштейн только добрался до Березины и вступил в бой с 12 французской дивизией, всё ещё застрявшей на берегу реки.
Чичагов же в это время вышел на французов и принялся их теснить на западном берегу. Однако ситуацию осложняло то, что основными ударными силами у него были 9 тысяч конных гусар, а местность болотистая и лесистая, тут тебе не до “ЭГЕГЕЙ, БЛЯДЬ!” Бои шли до 28 ноября.
По утверждению бонапартовского генерала Сегюра через Березину успели переправиться около 40 тысяч французов, а в распоряжении Чичагова было 15 тысяч пехотинцев, которые отстали и 9 тысяч конницы. И что же он сделал? Теснил французов до самой переправы, однако её доламать не не смог.
28-ого Наполеон переправил взад две дивизии Дандлеса и Жерара чтобы отбивать нападения Витгенштейна с восточного берега.
И тут случился план капкан.
40 тысяч французов сгрудились у реки, с одной стороны поджимаемые Чичаговым, с другой - Витгенштейном, у которого с собой было дохуища артиллеррии, как православной, так и трофейной басурманской.
По басурманам полетели ядра, картечь, такая-то матерь и просто всё то, что можно было засыпать в жерла пушек.
В те времена особо не выебывались и начиняли пушки столовой утварью, ломанным садовым инструментом, расколотыми саблями и прочей хуйней. И этот железный град холодной осенью шел на головы вымокших как сученьки французов.
Это был пиздец.
К вечеру 28ого подошли основные силы Витгенштейна и казаки под началом Платова довершили разгром непобедимой армии Бонапарта.
“Ввечеру того дня равнина Веселовская, довольно пространная, представляла ужаснейшую, невыразимую картину: она была покрыта каретами, телегами, большею частью переломанными, наваленными одна на другую, устлана телами умерших женщин и детей, которые следовали за армией из Москвы, спасаясь от бедствий сего города или желая сопутствовать своим соотечественникам, которых смерть поражала различным образом. Участь сих несчастных, находящихся между двумя сражающимися армиями, была гибельная смерть; многие были растоптаны лошадьми, другие раздавлены тяжёлыми повозками, иные поражены градом пуль и ядер, иные утоплены в реке при переправе с войсками или, ободранные солдатами, брошены нагие в снег, где холод скоро прекратил их мучения... По самому умеренному исчислению, потеря простирается до десяти тысяч человек…”
Из воспоминаний Мартоса, офицера в стане Чичагова.
“Непобедимая” армия Наполеона побеждена, казалось бы хэппи энд, но тут выпездовался Кутузов и как давай строчить доносы на Чичагова в Питер:
“...граф Чичагов... сделал следующие ошибки: 1) Вместо того чтобы занять превыгодный правый берег Березины, переправил он часть своих войск на левый и расположил главную свою квартиру в гор. Борисове, лежащем в котле, со всех сторон горами окружённом. Неизбежное последствие сего должно быть и действительно было пожертвование многих храбрых воинов в. и. в. и потеря всего при главной квартире обоза, ибо авангард, под командою графа Палена, будучи встречен в 10 верстах от Борисова всею ретирующейся неприятельскою армиею, привёл оную на плечах своих в Борисов в то время, когда в оном главнокомандующий спокойно обедал.
2) Высокий и узкий на сваях мост и плотина над речкой Зайкою, длиною до 300 сажен, не был истреблён, и неприятель им воспользовался, хотя войска адмирала Чичагова были на Березине 4 дня прежде неприятеля.
3) Неприятель строил мост, начал и продолжал свою переправу более суток, прежде нежели адмирал Чичагов о том узнал, хотя всё ему наблюдаемое расстояние было не более 20 вёрст, а узнав о сей переправе, хотя подвинулся к месту оного, но, будучи встречен неприятельскими стрелками, не атаковал их большими массами, а довольствовался действием во весь день 16 ноября двумя пушками и стрелками, через что не только не удержал ретираду неприятеля, но ещё и сам имел весьма чувствительный урон.”
Чтобы оценить объективность одноглазки, давайте почитаем письмо нашего бешеного партизана/адьютанта Багратиона Дениса Давыдова:
“Все в армии и в России порицали и порицают Чичагова, обвиняя его одного в чудесном спасении Наполеона. Он, бесспорно, сделал непростительную ошибку, двинувшись на Игумен; но здесь его оправдывает: во-первых, отчасти предписание Кутузова, указавшего на Игумен, как на пункт, чрез который Наполеон будто бы намеревался непременно следовать; во-вторых, если бы даже его армия не покидала позиции, на которой оставался Чаплиц, несоразмерность его сил относительно французов не позволяла ему решительно хотя несколько задержать превосходного во всех отношениях неприятеля, покровительствуемого огнём сильных батарей, устроенных на левом берегу реки; к тому же в состав армии Чичагова, ослабленной отделением наблюдательных отрядов по течению Березины, входили семь тысяч человек кавалерии, по свойству местности ему совершенно здесь бесполезной; в-третьих, если Чаплиц, не будучи в состоянии развернуть всех своих сил, не мог извлечь пользы из своей артиллерии, то тем более армия Чичагова не могла, при этих местных условиях, помышлять о серьёзном сопротивлении Наполеону, одно имя которого, производившее обаятельное на всех его современников действие, стоило целой армии.”
Уж очень я люблю Давыдова и его воспоминания. Когда Багратион хуесосил Барклая и в хвост и в гриву, ради социального профита, Давыдов величал того каменной стеной Российской Империи и очень уважительно о нём отзывался не считаясь с настроениями в офицерском штабе и высшем свете. А всё почему? Потому что был Дениска настоящим ебакой-рубакой, которому похуй на чины, была бы правда. Именно такие офицеры ковали победу русской армии, а за подготовкой к сложнейшему пиздорезу стояли титаны вроде Барклая и Чичагова, которым похуй на балы и почести, был бы солдат сыт, здоров, одет, обут и вооружен по последнему слову техники.
Увы, несмотря на разгром Наполеона, и даже то, что “Березина” теперь на французком значит “полный пиздец”, наши расстроились что Наполеон съебался. И общественное мнение ополчилось на Чичагова.
Александр 1 знал, какая крыса Кутузов, поэтому не внял его доносам, а наградил Чичагова орденом Владимира 1 степени за битву на реке Березина. Только вот хуйлуша Крылов высмеял Чичагова в басне, а пидорчук Державин писал про него нелестные эпиграмы, желтая пресса бесновалась, высший свет по подначкам Кутузова не отставал. Даже в портретную галерею с героями 1812 года портрет Чичагова не включили, а ведь его вклад сложно недооценить!
Чичагов не отличался каменным спокойствием Барклая и всегда был легок на расправу. Он бомбанул, бугуртнул, взял прах жены из фамильной усыпальницы и свалил из России. Воронцов так писал своему другу:
Больше Чичагов в Россию не вернется, будет жить за бугром, обиженный и не понятый. Однако его потомки ещё отожгут, повоевав за Царя и Отечество не в одном конфликте, а одного из внуков Чичагова даже причислят к лику святых. Но это уже совсем другие истории...
Что ж. Вот мы и выпиздовали Непобедимую Армию Наполеона с наших земель и можно с чистой душой писать про заграничный поход нашей армии, про возвращения в войска Барклая и дерзкие атаки Воронцова-младшего, чем я и займусь на днях.
П.С. Данный пост является повтором. Текст мой. Пока я был в бане на пикабу его публиковал мой товарищ по лурку. Однако из-за алгоритмов пикабу, многие мои подписчики не увидели этот пост. А им было бы интересно. Поэтому повторно его выкладываю уже сам на своей страничке.
П.П.С. Буду крайне признателен за донаты. Моё финансовое положение весьма плачевно, и каждая копеечка будет полезна. (Дело в том, что я не смог вовремя закрыть кредит на мой развалившийся 1,5 года назад бизнес, и сейчас у меня арестованы все счета. Закрыть осталось мало, но временно чтобы жить распродаю технику и не особо нужные вещи).
В Первой мировой войне у российского Черноморского флота была одна главная цель. Эта цель имела имя: «Гебен». Немецкий линейный крейсер, формально «подаренный» Турции (и переименованный в «Явуз»). Это был тот самый «Гебен», который, по сути, и втянул Османскую империю в войну, нагло обстреляв Севастополь и Одессу еще до её официального объявления. Его потопление для русских моряков было делом чести.
Но «Гебен» был настоящей головной болью. Он был быстрее, современнее и мощнее любого отдельного русского броненосца-додредноута. Российские корабли могли тягаться с ним, только собравшись в «стаю». Из-за этой одной немецкой «акулы» российская эскадра не могла действовать поодиночке. Адмиралам приходилось выводить в море весь флот, как на парад, чтобы «Гебен» не мог поймать и утопить кого-то одного.
Для противодействия ему был разработан особый план: русские броненосцы должны были вести централизованный огонь, стреляя по одной цели, используя данные с одного корабля-наводчика. Идея была в том, чтобы пять кораблей стреляли как одна гигантская батарея. И 18 ноября 1914 года представился случай проверить эту теорию.
Русская эскадра — пять эскадренных броненосцев («Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три Святителя», «Ростислав») и несколько кораблей помельче — возвращалась в Севастополь после рейда. Командующий, адмирал Эбергард, знал, что «Гебен» и его шустрый напарник «Бреслау» где-то рядом. Флот шел в кильватерной колонне (попросту, гуськом) в густом тумане.
Около полудня у мыса Сарыч дозорный крейсер «Алмаз» увидел дым. Это был «Гебен». Немецкий адмирал Сушон, в свою очередь, не ожидал встретить весь русский флот — он искал одиночные цели. Оба адмирала были удивлены. Из-за тумана флагманский броненосец «Евстафий», шедший первым, увидел врага на идеальной дистанции — 40 кабельтовых (около 7,4 км). Для 305-мм (12-дюймовых) орудий это была почти пистолетная дуэль.
И вот тут всё пошло не так. По новому плану, стрелять нужно было по данным с корабля-«наводчика», которым был «Иоанн Златоуст», шедший вторым в колонне. «Евстафий» видел цель идеально. А «Златоуст», окутанный дымом из труб флагмана и туманом, не видел почти ничего. Он пытался разглядеть серый корабль в сером тумане через черное облако угольного дыма.
«Евстафий» запросил по радио дальность. «Златоуст» передал ошибочные данные: 60 кабельтовых (более 11 км), а не 40. Данные, что называется, не бились. Капитан «Евстафия» Галанин, видя, что «Гебен» вот-вот откроет огонь, не мог ждать. Он плюнул на приказ о централизации и приказал стрелять, используя свои данные.
Первый же залп «Еvстафия» накрыл «Гебена». 305-мм снаряд пробил 127-мм броню каземата 150-мм орудия, вызвав сильнейший пожар и убив весь расчет. Это был блестящий выстрел, едва не уничтоживший крейсер.
А что же остальной флот? Остальной флот получил неверные данные от «Златоуста» и честно отстрелялся по ним. В итоге «Иоанн Златоуст» и «Три Святителя» начали усердно палить по «Гебену» с перелетом в 20 кабельтовых, то есть — посылая снаряды на километры за его корму. «Пантелеймон» вообще никого не увидел и молчал.
Весь 14-минутный бой свелся к дуэли «Евстафия» и «Гебена». Русский флагман получил четыре попадания, потеряв 33 человека убитыми и 25 ранеными, но и сам нанес «Гебену» тяжелейшие повреждения.
Пользуясь преимуществом в скорости, поврежденный «Гебен» не стал ждать, пока русские разберутся со своими прицелами, и просто отвернул, скрывшись в тумане.
А где были русские миноносцы? Единственные корабли, способные догнать «Гебена»? Адмирал Эбергард, опасаясь тумана, держал их в хвосте колонны, для охраны, а не в авангарде, для атаки. Пока они пробивались вперед, «Гебен» уже уходил.
Немец ушел в Босфор на двухнедельный ремонт. «Евстафий» вернулся в Севастополь. Офицеры и моряки флагмана сделали всё идеально, но из-за одной ошибки в данных, помноженной на неудачную тактическую схему, вся мощь русского флота была потрачена на обстрел тумана.
На фото: группа броненосцев русского Черноморского флота. Первый — «Евстафий»
*********************** Подпишись на мой канал в Телеграм - там доступны длинные тексты, которые я не могу выложить на Пикабу из-за ограничений объема.
А в TRIBUTE, на SPONSR или на GAPI ты найдешь эксклюзивные лонгриды, которых нет в открытом доступе (кому какая площадка привычнее)!
Зачем вообще прикручивать дымящую трубу к парусному фрегату? Ответ простой: ветер — штука капризная. Адмиралы веками мирились с тем, что в штиль их грозные линкоры превращались в неподвижные мишени. Паровая машина, пусть и слабая, давала независимость от капризов погоды.
Правда, поначалу в это мало кто верил. Когда американец Роберт Фултон в 1803 году предложил Наполеону строить паровые корабли, тот, как говорят, лишь усмехнулся: «Откуда в сигарном дыму может взяться сила, способная двигать корабль?».
Первый блин, как обычно, вышел комом. Американская «Саванна» в 1819 году пересекла Атлантику, но это была, по сути, рекламная акция. Из 29 суток пути паровая машина работала всего 85 часов — банально не хватало места для угля. Остальное время судно шло под парусами.
Первые настоящие военные пароходофрегаты были уродливыми гибридами. Они сохраняли полное парусное вооружение (ведь машина могла сломаться), а по бокам у них торчали огромные гребные колёса. Россия свой первый пароходофрегат, «Богатырь», построила в 1836 году.
Проблема была в том, что эти колёса были идеальной мишенью. Одно удачное ядро — и твой пароход превращается в дрейфующий парусник. К тому же, в сильную качку колёса то зарывались в воду, то бесполезно молотили воздух.
Решение нашлось — гребной винт. Он был спрятан под водой, не мешал ставить пушки и работал эффективнее. Чтобы доказать это, британское Адмиралтейство в 1845 году устроило наглядный тест: два одинаковых корабля, колёсный «Alecto» и винтовой «Rattler», развернули кормой друг к другу, связали тросом и дали «полный вперёд». Винтовой «Rattler» просто поволок своего колёсного оппонента за собой со скоростью 2,5 узла.
Казалось бы, вопрос решён. Но в России в дело вмешался личный вкус. Император Николай I, любивший всё масштабное и внушительное, винты не признавал. Осматривая один из новых пароходофрегатов, он сказал его командиру:
«Вот это, я понимаю, махины… Знаешь, я против гребных винтов. Какие-то маленькие, юркие, скрытные, не видно, как и работают. Что бы там не говорили, не верю я в них…»
Из-за этого Россия продолжала заказывать колёсные пароходы, в то время как остальной мир переходил на винты. Причём заказывали их в Англии, которая запрещала строить паровые военные корабли для других держав. Командирам Черноморского флота, Лазареву и Корнилову, приходилось идти на хитрость: корабли строились под видом «почтовых пакетботов». По сути, это была военная контрабанда.
Одним из таких «контрабандных» пароходов был 11-пушечный «Владимир». И именно ему 17 ноября 1853 года, в самом начале Крымской войны, суждено было войти в историю.
В Чёрном море «Владимир» под командованием капитан-лейтенанта Григория Бутакова наткнулся на турецкий пароход «Перваз-Бахри». Начался первый в истории бой двух паровых кораблей.
Бутаков не полез на рожон. Он сразу оценил обстановку: его «Владимир» был манёвреннее, а у турецкого парохода, как оказалось, не было орудий на корме. Бутаков не стал устраивать артиллерийскую дуэль борт к борту. Он просто пристроил «Владимир» в хвост «Перваз-Бахри» и методично расстреливал его из своих орудий. Турки отчаянно пытались развернуться, чтобы ответить, но русский пароход, работая машиной, легко удерживал позицию в слепой зоне противника. После трёх часов такого избиения «Перваз-Бахри» спустил флаг.
Этот бой показал всем флотам мира, что эпоха паруса кончилась. Теперь решала не отвага капитана, а мощность машины и тактическая грамотность. Захваченный пароход отремонтировали, и он вошёл в состав Черноморского флота под именем «Корнилов». А Григорий Бутаков, обобщив этот опыт, написал прорывной для своего времени учебник — «Новые основания пароходной тактики».
*********************** Подпишись на мой канал в Телеграм - там доступны длинные тексты, которые я не могу выложить на Пикабу из-за ограничений объема.
А в TRIBUTE, на SPONSR или на GAPI ты найдешь эксклюзивные лонгриды, которых нет в открытом доступе (кому какая площадка привычнее)!
Если сегодня кто-то и помнит фрегат «Паллада», то, как правило, не за военно-морские подвиги. Своей славой корабль обязан чиновнику и писателю Ивану Гончарову, который на нем «путешествовал» и оставил после себя путевые заметки. А ведь «Паллада», если задуматься, была кораблем с крайне интересной судьбой.
Началось всё, как водится, с личного указания императора Николая I. В 1831 году государь пожелал, чтобы у России был фрегат не хуже, а то и лучше, чем у англичан. Взяли чертежи трофейного американского фрегата «Президент» — тогдашнего эталона океанского рейдера. То есть, корабля для «особых» поручений на чужих торговых путях. Проблема была в том, что американцы чертежами не делились, а англичане, захватившие «Президент» как трофей, — тем более. Пришлось действовать не мытьем, так катаньем. В Англию отправился штабс-капитан И. А. Амосов, который эти чертежи «добыл».
Задачу поручили инженеру В. Ф. Стокке. И тот, что удивительно, не стал слепо копировать «импорт». Он рискнул нарушить «высочайшее повеление» и перепроектировал корму, сделав её круглой — так было и прочнее, и легче. Если бы не сработало — Стокке пошел бы по этапу. Но сработало. 2 ноября фрегат был заложен.
В 1832 году 52-метровый гигант сошел со стапелей Охтенского адмиралтейства. Для своего времени это был хай-тек: 52 орудия, железные цепи вместо пеньковых канатов, металлические баки для воды вместо деревянных бочек (вода в бочках тухла быстрее). Первым капитаном назначили молодого, тогда еще мало кому известного офицера П. С. Нахимова, но он там надолго не задержался — ушел на Черное море командовать настоящими линейными кораблями.
Первые десять лет «Паллада» занималась чем угодно, только не войной. Корабль превратился в «золотое такси»: возил слитки из Монетного двора в Лондон. В остальное время — унылые практические плавания по Финскому заливу. Позже фрегат и вовсе стал чем-то вроде учебной парты для августейшей семьи: на нем оттачивал морские навыки великий князь Константин Николаевич. Что поделать, Россия в ту пору войн на море не вела.
К 1852 году «Паллада» уже считалась ветераном, ей стукнуло 20 лет. И именно это старое, подлатанное судно выбрали для важнейшей дипломатической миссии — пробить торговый договор с закрытой Японией. Экспедицию возглавил вице-адмирал Е. В. Путятин, а секретарем всунули И. А. Гончарова. Писатель был не в восторге. В своих записках он язвительно отмечал: «Наш фрегат... всё-таки был старое судно, которое только подкрасили, подновили к плаванию...»
Поход с самого начала не задался. Едва выйдя из Кронштадта, «Паллада» в тумане села на мель в проливе Зунд. Больше месяца ушло на ремонт в Англии. Дальнейший путь в Атлантике и Индийском океане превратился в борьбу с течами. Во время тайфуна Гончаров писал: «Какую энергию, сметливость и присутствие духа обнаружили тут многие!». Путятин, оценив ситуацию, еще из Африки отправил в Петербург депешу с просьбой выслать на замену новый фрегат «Диана». Но — не срослось, дальше шли на «Палладе».
Когда «Паллада» наконец добралась до Дальнего Востока, грянула Крымская война. В здешних водах рыскала англо-французская эскадра. «Паллада», с ее течами и изношенным корпусом, была для них не противником, а призом. Стали думать, куда спрятать корабль. Его пытались провести в устье Амура, но не вышло: осадка фрегата была слишком большой для мелкого и извилистого фарватера.
В итоге фрегат загнали в Императорскую (ныне Советскую) гавань и бросили в бухте Постовой. Там он, скованный льдом и охраняемый горсткой матросов, и встретил свой конец. Весной 1855 года адмирал В. С. Завойко, осмотрев протекающее и вмерзшее в лед судно, понял, что буксировать его бесполезно. В январе 1856 года мичман Разградский исполнил приказ: в днище просверлили дыры, и некогда образцовый фрегат лег на дно собственной гавани, чтобы не достаться врагу.
*********************** Подпишись на мой канал в Телеграм - там доступны лонгриды, которые я не могу выложить на Пикабу из-за ограничений объема.
Матросы революционеры и мои фото со службы на Балтийском флоте.
Матросы представляли собой сплав социального протеста, высокой организации и революционной сознательности. Их замкнутые сообщества на кораблях стали идеальной средой для вызревания радикальных идей, которые затем с огромной силой были выплеснуты на берег. Подробнее:
Их роль была не случайной, а следствием уникального сочетания социального состава, условий службы и политической работы. Вот основные причины:
1. Социальный состав: «Соль земли русской» Не из дворян: В отличие от офицерского корпуса армии и флота, который в значительной степени состоял из дворян, матросы были выходцами из самых низов общества — из рабочих и крестьян. Они непосредственно испытывали на себе все тяготы старого режима: бедность, бесправие, социальную несправедливость. Поэтому их ненависть к самодержавию была личной и острой. Высокий уровень грамотности: Для службы на сложном техническом объекте, каким является военный корабль, требовалась определенная грамотность и техническая смекалка. Матросы были одним из самых образованных отрядов рабоче-крестьянской массы. Грамотность позволяла им самостоятельно читать политическую литературу, листовки и глубже понимать революционные идеи.
2. Условия службы: «Плавучая тюрьма» Жесткая дисциплина и произвол: Служба на флоте считалась одной из самых тяжелых. Бесправие матросов перед офицерами было абсолютным, а дисциплина поддерживалась суровыми наказаниями, вплоть до телесных. Это создавало взрывоопасную атмосферу постоянного унижения и ненависти. Изолированность и концентрация: Корабль — это замкнутое пространство, где большая группа людей живет в тесном контакте месяцами. В таких условиях любая идея (в том числе революционная) распространяется очень быстро и охватывает весь коллектив. Это делало матросов не разрозненной массой, а сплоченным, организованным коллективом, способным на согласованные действия.
3. Символический образ Матрос в бушлате, с пулеметными лентами крест-накрест на груди и с маузером на боку стал олицетворением самой революции — ее стихийной силы, безжалостности и романтики. Этот образ активно использовался советской пропагандой.
Почему именно матросы, а не солдаты? Лучшая организация: Солдаты на фронте были разбросаны по окопам. Матросы были сконцентрированы на базах и кораблях. Меньше истощения: Флот меньше пострадал от военных неудач Первой мировой войны, чем армия, которая несла огромные потери и была деморализована. Доступ к оружию и транспорту: Корабли были плавучими крепостями с артиллерией, а матросы могли быстро перемещаться вдоль побережья.
