Правоохранительные органы

«После выборов гуляли по городу, как в принципе каждый летний вечер»

Олеся работает аналитиком, поэтому работать удаленно для нее не проблема: главное, чтобы был ноутбук. В Минск девушка ехала по своему желанию:

— Молодой человек спросил меня, хочу ли я поехать с ним. С радостью согласилась: я уже была несколько раз в Минске до этого, мне очень нравится страна и город, его я обожаю. Две недели мы работали, гуляли, наслаждались. 9-го числа Илья проголосовал на выборах, и мы решили просто пройтись по городу. В принципе так проходил наш каждый вечер: погода жаркая, хорошая, лето.

Девушка отмечает, что они шли по проспекту Независимости около цирка и специально не хотели сворачивать в сторону парка Янки Купалы к Немиге. Молодые люди предполагали, что в том районе будут собираться протестующие и не хотели попасть в их число. Там, где они гуляли, все было, как в обычный воскресный вечер: ездят машины, гуляют люди — ничего особенного. А вот то, что произошло потом, запомнится россиянке надолго.

Из заявления Олеси в Генпрокуратуру:

«Примерно в 21.00 мы пересекли улицу Янки Купалы по проспекту Независимости. Перед собой, на тротуаре, увидели шеренгу сотрудников милиции в тканевых масках (темно-синяя форма с красной оторочкой по швам, на груди надпись „мiлiцыя“). Мы подошли к ним, спросили: „Можем ли мы пройти дальше, вдоль проспекта Независимости?“. Кто-то из них ответил: „Нет“. Я спросила: „Почему?“. Ответа не было. Милиционеры расступились с приглашающим жестом руки. Мы обрадовались и прошли вперед уверенно и спокойно, не ожидая чего-либо плохого, потому что в РФ сотрудники силовых ведомств пропускают людей, если их безопасности ничего не угрожает. Через пару шагов несколько милиционеров схватили нас из-за спины за руки и стали толкать в сторону автобуса, который находился на тротуаре и не был виден из-за шеренги.

От неожиданности и страха я схватилась за своего парня. Мы стали кричать: „Что происходит? Куда вы нас тащите?“. Нас стали толкать сильнее, подошло еще несколько милиционеров, и они начали избивать нас резиновыми дубинками и грубо заталкивать в автобус (автобус ничем не отличался от обычного городского транспорта, отсутствовал регистрационный номер)».

Олеся и ее молодой человек провели в этом автобусе около 3−4 часов, хотя милиционеры говорили, что они не задержаны. Все это время никому из находящихся в автобусе (таких людей было еще восемь) не позволяли пить воду, курить, звонить близким, чтобы сообщить о случившемся. А если кто-то пытался нарушить эти правила — били дубинками:

— В итоге нас не отпустили, хотя обещали. Просидели в автобусе мы примерно до трех часов ночи, пока не приехал автозак с омоновцами. Нас выстроили вплотную лицом к борту автозака. Потом затолкали в него, помещая по два и более человека в одну камеру, и повезли в ЦИП на Окрестина.

Что было в ЦИПе: «Мне п… й, кто ты. Я тебя и твою Россию в… у»

Олеся вспоминает: когда задержанные выходили из автозака, на улице уже были выстроенные в «коридор» омоновцы. В руках они держали щиты и дубинки. Девушка говорит, что мужчин били целенаправленно и заставляли бежать. Олеся замыкала цепочку.

— Уже внутри нас снова выстроили лицом к стене. Заставляли снимать украшения, шнурки, другие личные вещи. Тех, кто это делал, сразу уводили в кабинеты. Я стояла и повторяла: «Я — гражданка РФ, свяжитесь с посольством. Не трогайте меня, я ничего не сниму. Кто вы? За что я задержана?». Тогда ко мне подошел работник тюрьмы, схватил за шею, дважды ударил лицом в стену и сказал, что сейчас объяснит мне, как правильно стоять, если я, с… а, не поняла этого.

Дальше, по словам Олеси, этот же сотрудник еще сильнее прижал ее лицо к стене и начал бить палкой по внутренней поверхности бедер.

Из заявления Олеси в Генпрокуратуру:

«Я повторяла: „Я — гражданка РФ. Не трогай меня“. Он ответил: „Мне п… й кто ты. Я тебя и твою Россию в… у“. Я сказала, что он ответит за каждый мой синяк. Он спросил, из какого я города. Я ответила: „Из Питера“. Он тут же сказал: „Б…, это из Питера. Я ее трогать не буду“. Отошли в сторону и стали бить наотмашь дубинками по ногам парня справа от меня, пока тот не упал на колени. По коридору за нашими спинами ходила женщина в белом халате, спрашивала у задержанных фамилию, имя, отчество, дату рождения, город. О состоянии здоровья не спрашивала ничего. Я стояла в коридоре часа два (было уже приблизительно 6 часов утра). Меня не трогали. За это время я видела, как жестоко и зверски избивают прибывших позже людей.

Работники тюрьмы били дубинкой людей по ногам, по рукам, по животу, по голове и в область паха. Били с сильным замахом, не экономя сил, от ударов кровь разлеталась на расстояние до 3 метров. Тюремщики получали удовольствие, улыбались, смеялись. Людей заставляли раздеваться до трусов, милиционеры били их по голому телу дубинками».

Олесе запомнилось, как одной из сокамерниц стало плохо: началась рвота и диарея. Девушка попросила сотрудников изолятора вызвать скорую помощь. Вместо этого Олесю увели на допрос к трем мужчинам в штатском.

— Они вели видеозапись, допрашивали меня, записывали мои показания. На обратном пути сопровождающий меня милиционер отошел, подошла женщина в милицейской форме, толкнула меня в стену, приказала поднять руки над головой и стала поочередными ударами раздвигать мои ноги. Стала кричать, что я неправильно стою, бить меня лицом о стену. Болевым приемом заломала руку, ударила под ребра, потом с силой бросила меня на пол на колени, — вспоминает девушка. — Потом за шею прижала мое лицо к полу и стала кричать: «Поняла?».

Только после этого Олесю, как она говорит, затолкали обратно в камеру. И сказали: «В следующий раз не будешь звать скорую».

— Но зато потом принесли какие-то таблетки, — добавляет девушка. Это только один момент, не говоря уже о других. Например, по ночам сотрудники ЦИПа могли открыть камеру и вылить ведро холодной воды на девушек, чтобы не давать им спать.

Из заявления Олеси в Генпрокуратуру:

«На третьем этаже меня затолкали в камеру № 18, где находилось уже 16 девушек (со следующего дня до момента моего освобождения нас в камере было 37 человек). Камера 4 на 4 метра, параша (это невозможно назвать туалетом) занимала 1 на 1,5 метра. В камере находились две двухъярусные кровати, стол, две скамейки. Постоянно горел очень яркий свет.

На протяжении четырех суток (время моего заключения в тюрьму) было очень жарко, душно, женщины, находящиеся в камере регулярно теряли сознание. Скорая помощь, медики нас не посещали, доврачебная медпомощь не оказывалась, нас не кормили трое суток, на четвертые дали овсяную кашу, непригодную для употребления, был доступ только к воде из крана (вода холодная). Нам не предоставляли возможность сообщить о себе своим родственникам, отказывали в передачах, мы не получали ничего. Не было прогулок, не предоставляли возможность принять душ, не выдавали туалетную бумагу, не предоставляли абсолютно никаких гигиенических принадлежностей, даже гигиенические прокладки. Тюремщики запрещали днем лежать, возможности для сна не было. Любые просьбы игнорировались или за них было физическое наказание».

— Вообще, все время в ЦИПе мне максимально ясно давали понять: от того, что я из России, мне будет только хуже. Девочки в камере тоже наблюдали и говорили, что как только я выскакивала с криком «я гражданка Российской Федерации, позовите мне кого-нибудь из посольства», то милиция отвечала: «Ты сдохнешь в этой камере, мы тебе никого не позовем», — вспоминает девушка. — Наверное, если сравнивать с обращением с мужчинами, это было менее жестоко. Но я хочу напомнить, что мы были не задержаны, а схвачены, похищены, утащены. Никому из нас не говорилось, что мы что-то нарушили, никому не говорилось, по какой статье обвиняют, кто люди, которые нас тащат в автозаке.

Кстати, молодого человека Олеси на второй день в ЦИПе этапировали в Жодино. Илья до сих пор мучается с коленями, потому что постоянно заставляли на них стоять в неудобных позах.

— Если так можно сказать, ему повезло. Конечно, били палкой, унижали, издевались, но в самый ужас он не попал. Как мы поняли, он начался только 10−11 числа.

«Если я уже пережила эту жесть, обязана теперь не молчать»

О том, где находится Олеся, правозащитники и знакомые узнали только благодаря освободившимся ранее сокамерницам. Они сообщили о ситуации в посольство Российской Федерации.

— За эти четверо суток я не подписывала документы, не было суда, не было протокола. Мои просьбы сообщить в посольство о моем похищении игнорировались со стороны работников тюрьмы, но представители посольства не выходили со мной на связь даже после того, как им стало известно обо мне, — признается Олеся. — Не знаю, как судиться с ними, но у меня к посольству серьезные вопросы.

Девушке удалось выйти с вещами благодаря стечению обстоятельств: когда 14-го числа на Окрестина приехал замминистра внутренних дел Александр Барсуков, девушек перед освобождением вывели во двор. Олеся стала громко заявлять, что она гражданка России и ей нужны вещи прямо сейчас. Чиновник услышал это и велел вернуть ей их. Остальные (в том числе и ее молодой человек Илья) получили свои вещи лишь через 4−5 дней после освобождения.

Олеся считает, что в ее отношении (при похищении, доставлении и удержании в ЦИП) «неизвестные работники внутренних дел и внутренних войск совершили преступления, предусмотренные статьей 128 УК РБ». В своем заявлении девушка попросила провести проверку действий сотрудников органов, уведомить ее о результатах и привлечь виновных к уголовной ответственности.

— Нельзя такое замалчивать и оставлять как есть. Обязательно все фиксировать, отправлять заявления. Если мне повезет и это дойдет до суда, нужно, чтобы остались какие-то свидетельства: что я говорила, жаловалась. Это похищение, это «уголовка». Я надеюсь, что найду в России адвокатов, которые смогут добиться правосудия.

В Россию Олеся вернулась только 21 августа. Ее молодой человек вышел из заключения на день позже, потом девушка консультировалась с правозащитниками, фиксировала повреждения с врачами и подавала жалобу в прокуратуру. Олесю уже спрашивали знакомые, не боится ли она поднимать свою проблему в Беларуси. Девушка настроена решительно:

— Если я уже пережила эту жесть… И чуть не умерла в той камере. Теперь я обязана об этом рассказывать и не молчать. Девочки из моей камеры тоже оставлять все без разбирательства не намерены. Мы нашлись в интернете, общаемся, свидетельствуем друг другу — этого не скрыть.

https://news.tut.by/society/697684.html

Не буду описывать длительные «тыканья» и «мыканья» по инстанциям, виновника нашли, признали экспертизой что да, действительно, это уголовное дело и передали в ГСУ – главное следственное управление Ростова-на-Дону.

Но дело после этого не завели, нет. Сперва терялась видеозапись происшествия, после – не хотели заводить, т.к. состава преступления не видят и вообще.

После жалоб в прокуратуры (города, области, главную по РФ) наконец таки зашевелились, провели спустя больше чем пол года автотранспортную экспертизу по предоставленному видео и таки признали, что да, преступление имеет место быть.

Спустя еще пару месяцев завели уголовное дело в отношении лица - Сагертьянц Вагаршака Эдуардовича.

А вот после этого нам заявили: «Знаете чо ребятки, а вот вообще, пока не найдем того чувака, который выехал перед Вагаршаком Эдуардовичем, делать ничо не будем, это тот чувак палюбому тоже виновен. И, знаете, у Вагаршака вообще депутатская неприкосновенность, по этому ждите пока ее снимут»

Собственно, снимают ее уже с мая. Как и «неопознанный Ауди Q7» ищут, ага. И дату о возбуждении очень интересно выставили 2мя месяцами позже – в июле, хотя сообщили о возбуждении в мае. Может, конечно, так и должно быть, но для меня это как то странно.

ГСУ тянут все процессы прям таки как в басне «лебедь, рак и щука». В общем, может и не совсем как в басне, но суть ясна.

Видео прикладывать снова не буду, оно имеется в предыдущем посте. Речь в тексте ниже о том, что якобы выезжающий с заправки Ауди должен был уступить Опелю сего торжества дорогу, хотя там бы не только ауди успела бы выехать, но еще и какой нибудь камаз (утрирую), и именно Ауди создала опасность для движения опелю(который двигался дааалеко где то позади данной выехавшей аудюхи).

Собственно, ребят.

1) Как повлиять на то, что бы не тянули с "поисками неустановленного водителя неустановленного автомобиля"? Т.к. он то виновником не является, является именно опель. Т.к. именно водитель опеля вместо того, что бы двигаться в своем ряду и ну маааксимум чуть придавить педальку тормоза, решил резко влево уйти и совершил дтп в результате своего маневра.

2) Как повлиять на это самое "снятие депутатской неприкосновенности"?

Как и советовали в комментах, на имя президента писали, на ТВ писала(пятница, звезда, нтв), но пока вообще ответов никаких нет. Пытаемся продолбиться куда-нибудь к нашим местным чиновникам, но пока безрезультатно.

Хотела поблагодарить ребят, которые давали советы в прошлом посте, а так же @Zergulio за посты и обращения.

Быть может, посоветуете еще чего-нибудь, что можно сделать в этой ситуации?

Преступная критика власти

Сейчас невозможно установить точно, что именно сказала рассерженная гражданка, когда пришла в сельсовет требовать ремонт дороги – свидетелей не было, но по словам Главы поселения на него, несчастного, обрушился многоэтажный мат, проклятия и обвинения в некомпетентности... Упс, появились подробности – говорят, что пенсионерка «в грубой нецензурной форме сравнивала Главу сельсовета с животными, половыми органами и сексуальными меньшинствами». Короче, главный деревенский чиновник оказался задет до глубины души ненормативной критикой и написал на пенсионерку заявление в полицию по обвинению в «оскорблении представителя власти» (статья 319 УК РФ) и настоятельно потребовал привлечь разбушлатившуюся холопку к ответу…

Следствие и суд (специальный закон о запрете ругать власть не понадобился)

Долго ли, коротко ли… прошло 2 года. Да, два года шло тщательное следствие по этому ужасному запутанному государственному преступлению. Тем не менее, дело дошло до суда, который 28 июня 2017 года признал пенсионерку виновной и оштрафовал на 7000 рублей…

И я вот тут так и не понял до конца: знала ли вообще бабуля о том, что её осудили, или нет (прим.: вроде бы знала), вручили ли ей приговор, объяснили ли пожилому человеку его суть и порядок исполнения, ответственность за уклонение от выплаты штрафа – не ясно. Также не очень понятно на чём основывался суд, вынося приговор, если свидетелей вроде как не было в кабинете… Тут, на самом деле, ещё много белых пятен будет, но безоговорочно понятно следующее.

Тамара Александровна вернулась в Москву. Как человек неискушенный в подобных делах, она не знала, что краснодарский приговор можно обжаловать (прим.: то есть всё-таки знала о приговоре, как я понимаю). Хотя в любом случае денег на адвоката, чтобы обжаловать судебное решение, у неё не было. По этой же причине она, даже если знала про необходимость заплатить штраф, не горела нетерпением его выплачивать. Кроме того, можно предположить, что определённую роль сыграл и её упрямый нрав – уж слишком жалко ей было тратить свою и без того маленькую пенсию на уплату штрафа за то, что она обругала нерадивого бездушного чиновника (прим.: кстати, как вы и сами можете заметить, чтобы застращать бабулю российской правоохранительной системе даже не понадобился этот новый специальный закон, запрещающий ругать власть – обошлись как-то и без него).

Прошло ещё 2 года, и хотя злосчастную дорогу в станице так и не отремонтировали, и вода каждый раз до сих пор так и продолжает заливать улицу, двор и дом сестры москвички, но про неуплаченный пенсионеркой штраф в Краснодарском крае не забыли.

Спецоперация: схватить и обезвредить!

В июле 2019 года Тамара Александровна решила снова поехать к своей сестре в гости, но до пункта назначения не добралась – прямо в поезде её перехватила опергруппа: бабку повязали и доставили в ближайший отдел полиции. Находящейся в предынфарктном состоянии недоумевающей женщине торжественно сообщили, что уже полгода её ищет вся российская полиция, а в розыск она объявлена за то, что злостно не оплачивает штраф (прим.: 7 тысяч – напомню!), о котором она к тому моменту и думать забыла. Но Родина помнила…

При этом оказалось, что ещё год назад мировой судья Краснодарского края вынес постановление о замене наказания со штрафа на «ограничение свободы». При этом, пенсионерку ни о планируемом суде, ни о вынесенном решении не уведомили – ни почтой, ни телефоном. Потому что – не фиг! Преступница сама виновата, что не держит руку на пульсе. «Показательно наказать, гадкую революционерку, посмевшую ругать честного и добросовестного российского чиновника!» – скандировали хором воображаемые трибуны, требуя справедливости в переполненном зале суда… А на самом деле где-то в маленьком кабинете буднично, между делом, помощник судьи составила постановление о замене штрафа на «ограничение свободы» и, возможно, даже сама же сразу и расписалась за судью – плевать! – кому какое дело и кто там будет потом разбираться…

Басманное правосудие

Сутки 66-летнюю женщину продержали в камере, без еды и возможности позвонить близким, из которых у неё осталась лишь та самая краснодарская сестра. Управление федеральной службы исполнения наказания (УФСИН) города Москвы просило суд немедленно взять бабулю «под стражу», поскольку она якобы «скрывается в целях уклонения от отбывания наказания в виде ограничения свободы». Судья знаменитого Басманного районного суда Москвы Левашова Валентина Евгеньевна не дала повода себя упрашивать коллегам из соседней ветви власти и без промедления продемонстрировала пример «басманного правосудия» – упаковала опасную для властей бабулю в СИЗО на 30 суток с формулировкой «в целях обеспечения рассмотрения будущего представления УФСИН о замене ей ограничения свободы на лишение свободы».

Но откуда взялось «лишение свободы», если суд присудил старушке штраф?

Как уже упоминалось, ещё 12 марта 2018 года мировой судья в Краснодарском крае заменил штраф на… 6 месяцев «ограничения свободы»! Как так?! Очень просто – руководствуясь частью 5 статьи 46 УК РФ – «в случае злостного уклонения от уплаты штрафа, назначенного в качестве основного наказания, штраф заменяется иным наказанием», что и произошло в данном случае. Причём, на самом деле, «ограничения свободы» не является каким-то особенно страшным наказанием и гипотетически могло быть применено в данном случае («ограничения свободы» предусматривает: запрет покидать место постоянного проживания (пребывания) в определённое время суток (как правило – ночью), запрет посещать некоторые места (в том числе массовые мероприятия), запрет уезжать за пределы населённого пункта проживания (подписка о невыезде), обязательство отмечаться 1-4 раза в месяц – статья 53 УК РФ). Но! Но так как бабуля не была в курсе про этот суд (поменявший штраф на «ограничение свободы») от слова совсем, то спустя ещё 3 месяца теперь уже УФСИН Краснодарского края (а первоначально с просьбой о замене штрафа на «ограничение свободы» обращались краснодарские приставы), так вот, теперь уже УФСИН озаботилось необходимостью заменить впаянное бабуле «ограничение свободы» на «лишение свободы» – пенсионерка ведь у них не отмечается! Правда, теперь сотрудники УФСИН всё-таки выяснили, что пенсионерка проживает в Москве, поэтому УФСИН Краснодарского края обратилось к своим московским коллегам, а те уже в их интересах обратились в московский суд с «представлением» в порядке части 5 статьи 53 УК РФ: в случае злостного уклонения осуждённого от отбывания «ограничения свободы», назначенного в качестве основного вида наказания, суд может заменить неотбытую часть наказания «лишением свободы» из расчёта один день «лишения свободы» за два дня «ограничения свободы»…

«Стоп! Но тут есть два существенных правовых нарушения!» – уверяет адвокат бабули, которого ей безвозмездно предоставили в правозащитной организации после того, как туда обратились неравнодушные граждане, ставшие свидетелями этой дикой истории.

Во-первых, начать следует с того, что, если второй раз перечитать только что процитированную часть 5 статьи 53 УК РФ, то можно легко заметить, что поменять «ограничение свободы» на «лишение свободы» при определённых условиях суд вправе только в одном случае – если это «ограничение свободы» было назначено в качестве «основного вида наказания», а мы-то с вами прекрасно помним, в отличие от московского судьи, рассматривавшей в последний раз дело Васильевой, что у бабули изначально был всего лишь мелкий штраф.

Более того, если вдруг мы с вами внимательно ещё раз прочитаем часть 5 статьи 46 УК РФ, то обратим внимание, что в случае злостного уклонения от уплаты штрафа, назначенного в качестве основного наказания, суд вправе заменить штраф иным наказанием, за исключением лишения свободы. Но это мы с вами вот прям взяли и прочитали Уголовный кодекс, но не будет ведь этим дурацким делом заниматься московский судья – не барское это дело…

Таким образом, по сути Басманный суд в Москве буквально не мог арестовать женщину с целью в последующем поменять ей «ограничение свободы» на «лишение свободы» – это незаконно и невозможно по определению.

Во-вторых, само это судебное постановление о замене штрафа на «ограничение свободы» было вынесено в Краснодарском крае незаконно, поскольку наказание в виде штрафа исполняется по месту фактического проживания лица (статья 33 ФЗ «Об исполнительном производстве»), а бабушка зарегистрирована в Москве с 1992 года. То есть судебные приставы в Краснодарском крае безрезультатно год якобы «искали» женщину, после чего, руководствуясь статьёй 103 Закона «Об исполнительном производстве» и статьёй 32 Уголовно-исполнительного кодекса РФ» обратились в суд с «представлением» о замене штрафа на иной вид наказания, в соответствии с ранее упомянутой частью 5 статьи 46 УК РФ. Но тут есть один логичный вопрос: при чём здесь краснодарские приставы, если бабушка прописана и проживает в Москве?! Впрочем, о непредсказуемой тупости приставов я могу рассуждать бесконечно – читайте соответствующие истории здесь…

Таким образом, в рамках закона решение о замене штрафа на «ограничение свободы» могло приниматься только в Москве, но… Но кого волнуют такие процессуальные мелочи, когда торжествует справедливость – не так ли? Бабка, отругавшая чиновника и не заплатившая за это штраф – наказана! Процессуальная казуистика кодексов не должна отвлекать от главной цели: лодку нельзя позволить качать – бабка должна сидеть!

Ищут пожарные, ищет милиция…

Как же так получилось, что бабушка ни сном ни духом не была в курсе относительно того, что её признали «злостной неплательщицей» и даже решили за это посадить? У нас это очень просто, порой, случается.

Оказывается, вначале её удивительно безуспешно искали в Краснодарском крае приставы (это произошло вернее всего потому, что именно адрес в станице Кубанской был указан в приговоре Краснодарского суда в качестве «места жительства» Васильевой). Потом, не найдя Васильеву в Краснодарском крае (что неудивительно – она ведь москвичка), приставы обратились в свой местный суд, который по их «представлению» поменял штраф на «ограничение свободы». Ни о чём об этом бабушку, естественно, никто не известил – она же «скрывалась» в своей квартире в Москве!

После приставов за дело взялось УФСИН – 26 ноября 2018 года некий сотрудник УФСИН якобы выехал по месту жительства Васильевой, но по тому адресу, где он её искал (всё-таки добрались до Москвы хотя бы, наконец-то), дверь открыла другая женщина, которая «пояснила, что Васильева по данному адресу не проживает около 6 лет, её местонахождение неизвестно». После этого, как говорится в отчёте УФСИН, ещё почти месяц сотрудники ведомства напряжённо якобы пытались «установить местонахождения Васильевой Тамары Александровны, но предпринятые для розыска мероприятия положительных результатов не дали». Почему сотрудники УФСИН оказались не в состоянии определить место актуальной прописки Васильевой – загадка...

После неудачных розысков УФСИН, в дело вступила столичная полиция – полгода бравые московские детективы не могли найти неуловимую бабку. Вычислить «преступницу» удалось только тогда, когда она купила билет на поезд в сторону той самой злополучной кубанской станицы и села на купленное место – тут-то её и скрутили.

Почему же раньше никто не мог найти бабулю? Что препятствовало розыску? Неужели и вправду пенсионерка настолько качественно скрывалась? Сотрудники трёх(!!!) силовых ведомств пока не поясняют подробности этой сложной спецоперации, зато мы сами можем сформулировать довольно простые, но предельно логичные вопросы к службам розыска: почему вы не могли найти пенсионерку, если: а). бабушка вполне официально регулярно получала пенсию всё это время; б). пожилой человек имеет целый букет заболеваний и регулярно ходила в поликлинику; в). у пенсионерки вообще-то имеется квартира в собственности, где она и проживает, данные о чём содержатся в Росреестре… Но нет, всё это было слишком сложно для отечественных пинкертонов, поэтому из бабки сделали «злостную неплательщицу» и потом при помощи спецоперации обезвредили – профит. Все красавцы-молодцы, грамота и благодарность от руководства, внеочередной отпуск всем...

Справедливая расплата или бездушие и ошибка?

– Я вчера был в СИЗО, где содержится Тамара Васильевна, – рассказывает её адвокат. – Она ужасно себя чувствует. У женщины мастопатия, миома матки, огромная опухоль щитовидной железы – практически на всю шею. Судья, вынося свой вердикт, даже не проверила состояние здоровья пожилой женщины, перед тем как впихнуть её в камеру. Её фактически специально мучают…

Кроме того, адвокат считает (забывая вышеперечисленные доводы про цепочку незаконных решений), что у судьи вообще не было повода лишать Васильеву свободы:

– Мало того, что изменить наказание на «лишение свободы» в данном случае в принципе нельзя, но и, даже если подходить сугубо формально, то для признания гражданина «злостно уклоняющимся от исполнения судебного акта» требуются определённые доводы: рапорты, справки, уведомления о том, что Васильева знала о том, что должна была приходить отмечаться, но умышленно не делала этого – ничего подобного в деле нет. Таким образом, «злостное уклонение» не доказано, а раз так, то получается, что и существенных оснований для помещения её под стражу нет.

– Более того, – продолжает рассуждать адвокат, – статья 319 УК РФ в принципе не предусматривает в качестве наказания «лишение свободы». Таким образом, к Васильевой применили санкцию, которая вообще не предусмотрена статьёй, по которой она была осуждена в 2017 году. И в ожидании этой непредусмотренной законом санкции, в качестве «обеспечительной меры», руководствуясь пунктом 18 статьи 397 УПК РФ, бабушку арестовали на 30 суток (заключение под стражу осуждённого, скрывшегося в целях уклонения от отбывания наказания в виде ограничения свободы до рассмотрения вопроса о пересмотре и замене назначенного наказания на более строгое), будто бы «иначе она бы опять скрылась». Рукалицо, если честно…

Только один вопрос: ЗАЧЕМ?!

Зачем вообще бабушку законопатили за решётку? Почему решили, что другими средствами невозможно обеспечить её явку в суд? Почему нельзя было назначить Васильевой, например, домашний арест? Она могла бы подождать в своей квартире, пока очередной судья решит, как ей, наконец, искупать свою «огромную» вину перед чиновничеством.

Может, судья не поверила, что у Васильевой есть квартира в Москве, в которой она и проживает, потому что в материалах дела не было на неё документов? Так это и понятно – бабушка их с собой в Краснодар не взяла. Но она пояснила, что документы лежат дома. Нельзя было отложить заседание и послать кого-то за ними?

Зато успели оформить на неё характеристику от участкового: «по месту жительства характеризуется удовлетворительно, ранее к уголовной ответственности не привлекалась». Так за что на бабку напала Система?!

Могли отнестись к бабушке внимательнее? Понятно, что приставы не могли найти москвичку в Краснодарском крае, а заморачиваться более разумными действиями дегротам было лень. Понятно, что УФСИН было не охота заниматься этим простым делом – бабулю никто и не искал. Понятно, что полиции было плевать. Понятно, что у судей много дел... Но в итоге холодного безразличия и тупорылости исполнителей, старушку, которая никого не убила и ничего не украла, за какие-то жалкие 7 тысяч рублей закрыли в камеру вместе с настоящими ворами и убийцами, и теперь она, как говорит адвокат, «не ест и не спит там». За что?! А если у бабушки от перенесённых переживаний остановится сердце или инсульт случится? За это кого-нибудь накажут?!

Зачем вообще было сажать бабулю?! Неужели взыскание 7 тысяч рублей стоит настолько радикальных переживаний пожилого человека?! Неужели мало было самой процедуры суда? В конце концов, если государству настолько нужны были эти деньги, то их можно было банально удержать с её пенсии – этот механизм отработан до автоматизма у нормальных приставов. Тогда в чём проблема-то?!

И вообще, за что страдает пожилой человек?! Ведь ситуация, которая произошла с Тамарой Васильевой, вовсе не так однозначна. Да, женщина нагрубила чиновнику, но чиновник этот, якобы «несправедливо оскорблённый», работает уже давно, и не реагирует, получается, на жалобы об отсутствии водоотведения дождевой воды с дороги, которая из-за этого постоянно затапливает двор и дом сестры арестованной бабушки. Кроме как от этой администрации, помощи ещё от кого-то ей ждать нет смысла – никто о старом человеке не позаботится, а обидчивому Главе администрации пофиг – дорогу ремонтировать не хочет…

И что теперь? Вот есть чиновник, который срать хотел на людей, и есть бабушка, которая его за это нецензурно отругала. Бабку упекли за решётку – охуенно, а чиновнику за его бездействие что-то будет? Риторический вопрос, конечно…

Отсюда