К этому месту в Тбилиси, вон к той церковке на горе Мтацминда, я всегда хожу пешком. Медленно в горку по улицам и улочкам, которые петляют, но уверенно ведут меня вверх. К Пантеону. К месту, где лежат в земле великие и знаменитые сыны Грузии.
Там, наверху, в часовне или в одном из трех храмов, я встречу давнего знакомого, монаха Димитрия. И мы как всегда поговорим о чем нибудь хорошем
Конечно, можно было бы подняться туда на фуникулере. Том самом, на котором Киса и Ося поднимались на Мтацминду более века назад. Но я бреду пешком, медленно, ведь спешить мне некуда.
В VI веке в этом месте была пещера, в которой поселился Давид Гареджийский – один из ассирийских отцов . Он жил в этой пещере практически всё время, и спускался в город только по четвергам. Одно время существовала почитаемая в народе «тропа Святого Давида». сейчас на этом месте улица Бесики.
Сейчас на территории Пантеона можно увидеть ту самую пещеру отца Давида – над ней построена церковь Иверской иконы Богоматери. Рядом стоит храм Святого Отца Давида – самый крупный храм с апсидой в сторону города. Чуть южнее – Преображенский храм, похожий на колокольню. Все здания кирпичные.
Около храмов можно найти три святых источника.
И у подножия храмов лежит в грузинской земле великий русский писатель. Александр Грибоедов. Поэт, композитор, дипломат, один из самых образованных, талантливых и благородных мужей своего времени, Леонардо 19 века.
Служил на Кавказе, в Тифлисе. бывал на дипломатических переговорах с Персией в Дейкаргане, вел переписку военачальника Ивана Паскевича, вместе они продумывали военные действия. В 1828 году Грибоедов участвовал в заключении с Персией выгодного для России Туркманчайского мирного договора. Александр Грибоедов доставил текст договора в Петербург. В столице его с почетом принял сам Николай I
. Император наградил писателя-дипломата чином статского советника, орденом Святой Анны 2-й степени и назначил полномочным министром в Персии.
Блестящая карьера, счастливая жизнь...
За несколько лет до этого, в Тифлисе, в доме князя Чавчавадзе, Грибоедов познакомился с его дочерью, Ниной. Мать девушки настояла, чтобы именно Грибоедов обучал юную княжну музыке — и уже тогда композитор отмечал невероятный талант и усердие своей ученицы.
«Она очень любезна, очень красива и прекрасно образованна», - так отзывались о юной княжне те, кто был знаком с ней.
К Нине сватались лучшие женихи Грузии. Однако сердце ее покорил Александр Грибоедов.
И вот, в 1828 году, перед поездкой в Персию, Грибоедов вновь посещает дом князя Чавчавадзе и...
Его встретила настоящая красавица, и Грибоедов был покорен с первой минуты.
Объяснение не заставило себя долго ждать. «В тот день за столом сидел против Нины Чавчавадзе, все на нее глядел, задумался, сердце забилось, не знаю, беспокойство ли другого рода, по службе, теперь необыкновенно важной, или что другое придало мне решительность необычайную, выходя из-за стола, я взял ее за руку и сказал ей по-французски: „Пойдемте со мной, мне нужно что-то сказать вам“. Она меня послушалась, как и всегда, верно, думала, что я усажу ее за фортепьяно, мы взошли в комнату, щеки у меня разгорелись, дыханье занялось, я не помню, что я начал ей бормотать, и все живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал ее». Сама же Нина была не в силах противостоять охватившему ее чувству: «Как солнечным лучом обожгло!», — признавалась она подруге.
В начале осени 1828 года Нина и Александр обвенчались, но долго наслаждаться семейным счастьем им было не суждено. Уже через неделю после свадьбы Грибоедову нужно было возвращаться в Персию. Нина, конечно, поехала с ним. Путешествие было тяжелым: ночевать хрупкой супруге Александра Грибоедова приходилось в продуваемых ветром шатрах.
Но влюбленные не замечали преград, радовались обществу друг друга, будто предчувствовали скорую разлуку. «Нинуша, моя жена, не жалуется, всем довольна. Полюбите мою Ниночку. Хотите ее знать? В Эрмитаже есть Богородица в виде пастушки Мурильо — вот она», — писал Грибоедов своей знакомой Варваре Миклашевич.
Дотошные искусствоведы раскопали, что в 1828 году в Мальмезонской коллекции в Эрмитаже не было мадонны в виде пастушки от
Бартоломео Эстебана Мурильо.
Есть изображение юного Иоанна Крестителя в виде пастушка кисти этого великого испанского мастера.
Вот его, так похожего на девочку, похоже, Грибоедов и принял за Мадонну в виде пастушки, на которую так похожа была его юная жена
К тому времени, как супруги приехали в резиденцию Грибоедова в Тевризе, Нина была уже беременна. Беспокоясь о здоровье жены и будущего ребенка, Грибоедов решил продолжать путь один. «Пиши мне чаще, мой ангел Ниноби. Весь твой. А.Г. 15 января 1829 года. Тегеран», — гласило одно из последних писем Грибоедова супруге. Через две недели, 13 февраля по новому стилю, он погиб страшной смертью в результате погрома, устроенного в тегеранском посольстве. Огромная толпа фанатиков ворвалась в помещение и убила всех, кто там находился.
Около ста тысяч человек — именно такая огромная толпа напала на русское посольство (к слову, скоро даже сами зачинщики потеряли контроль над разгневанными персами).
Из всего русского посольства спасся лишь один секретарь- все остальные были растерзаны обезумевшей толпой. включая и автора "Горя от ума". Изуродованное тело Александра Грибоедова толпа ещё несколько дней носила по городу, а после бросила в общую яму. Когда страсти немного утихли, тело писателя и дипломата было извлечено из братской могилы. Опознать Грибоедова помогла лишь одна особая примета – простреленный на дуэли мизинец левой руки.
За смерть российского посла Персия заплатила богатыми дарами, в числе их был знаменитый алмаз «Шах», который теперь хранится в коллекции Алмазного фонда. Отношения между двумя странами были спасены, но разве это могло восполнить потерю любящей женщины? Правду Нина узнала только через месяц — никто не мог взять на себя смелость рассказать ей о трагедии в Тегеране. Случайно подслушанный разговор спровоцировал преждевременные роды, сын Грибоедовых не прожил и суток.
Ее верность и преданность супругу восхищала жителей Грузии — вскоре Нино стали называть Черной розой Тифлиса, а об их с Грибоедовым сказочной истории любви начали слагать легенды. А в 1879 году, уже после смерти княжны, поэт Яков Полонский посвятил Нино стихотворение, которое полно отразило чувства, существовавшие между влюбленными.
Могила Александра Грибоедова, Тифлис, начало 20 века
Грибоедова похоронили около храма на Мтацминде в 1829 году
Надгробие венчает памятник в виде плачущей вдовы, а надпись на могильной плите — вечное свидетельство великой любви и верности Нины Грибоедовой: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»
Княжна Чавчавадзе умерла 28 июня 1857 года в результате эпидемии холеры, которая развилась в стране — по свидетельствам современников, практически вся Грузия прибыла в родную деревню вдовы Грибоедова, что оплакать ее и проводить в последний путь. Примечательно, что даже перед смертью Нино ни на секунду не забывала о своем возлюбленном, а ее последними словами были: «Меня… рядом с ним».
Они легли рядом в землю Тифлисского Пантеона, чтобы навсегда быть вместе.
Грибоедову в день его трагической гибели было 34 года.
После него осталась бессмертная комедия "Горе от ума", очаровательный вальс ми минор который считается считается первым русским вальсом, дошедшим до наших дней, и история любви.
И история невероятной верности и преданности любимому человеку.
"И положила я его
На той скале, где спит
Семья гробниц и где святой
Давид их сторожит;
Где раньше, чем заглянет к нам
В окошки алый свет,
Заря под своды алтаря
Шлет пламенный привет;
На той скале, где в бурный час
Зимой; издалека
Причалив, плачут по весне
Ночные облака;
Куда весной, по четвергам,
Бредут на ранний звон,
Тропинкой каменной, в чадрах,
Толпы грузинских жен.
Бредут, нередко в страшный зной,
Одни - просить детей,
Другие - воротить мольбой
Простывших к ним мужей...
Там, в темном гроте - мавзолей,
И - скромный дар вдовы -
Лампадка светит в полутьме,
Чтоб прочитали вы
Ту надпись и чтоб вам она
Напомнила сама -
Два горя: горе от любви
И горе от ума".
1879, Яков Полонский. Памяти Нины Чавчавадзе и Грибоедова.
Я постою возле их могил, поброжу между каменных надгробных плит Пантеона, поговорю с Димитрием, он расскажет мне что нибудь доброе, поставлю свечи в храме, посижу на приступочке в часовне, не потому что устала подниматься вгору, а потому что там хорошо сидеть. Смотреть на свечи, думать. Здесь какая-то по-особенному камерная церковь, белые голуби на решетках окон, пещера с нерукотворным ликом на камне Святого Давида Гареджийского, а в пещере святой источник с водой, которую считают целебной
Обязательно задержавшись на террасе и насмотревшись на город, я начну свое возвращение в Тбилиси. Вниз, по извилистым мощеным улицам, мимо старых домов, стены и камни которых помнят шаги Нины, и возможно запомнят и мои шаги.
А возможно и нет. Главное, что я помню
вид на Тбилиси с горы Мтацминда
