В Китае женщина сходила в музей мыла.
В том же Китае образовалась небольшая пробка.
В США поиграли в бейсбол.
В Турции заметили человека с попугаем на плече.
В Таиланде буйвол пошел на работу.
В Бангладеш по реке проплыла школа.
В Камеруне на рынке ничего не произошло.
Спасибо за внимание, увидимся!
Давайте сыграем в игру. Проверьте себя: попробуйте, никуда не заглядывая, перечислить музыкальные инструменты, которые вам известны. Сколько у вас получилось назвать сходу за полминуты? Если хотя бы десяток – уже хорошо. Если меньше – то хуже, но не торопитесь расстраиваться. Назвать хотя бы десятую часть музыкальных инструментов мира не получится, наверное, ни у кого на свете. По оценкам специалистов, их не менее полутора тысяч, но точная цифра неизвестна никому!
В Москве, на улице Фадеева, дом 4, есть музей музыкальных инструментов (Музей музыкальной культуры имени М.И. Глинки в 2018 году переименован в Российский национальный музей музыки). В залах этого музея выставлена уникальная коллекция, одна из лучших в мире – увидев её хотя бы один раз, вы начнёте понимать, насколько же огромен, сложен и разнообразен мир музыкальных инструментов!
Существует даже специальная наука – инструментоведение. И наука эта весьма даже непростая. Вот, к примеру, учёные-инструментоведы часто подразделяют музыкальные инструменты на духовые, струнные и ударные. Казалось бы, всё просто: духовые – это труба, струнные – это скрипка, а ударные – известный всем с малолетства барабан. Но стоит копнуть чуть глубже, и начинаются чудеса. Оказывается, что привычное нам пианино попало сразу в две группы – ударных и струнных инструментов! А вот очень похожая на пианино фисгармония принадлежит... к группе духовых! Это духовой инструмент, как труба или флейта! Внутри у фисгармонии, как и у органа, есть трубы, и звук возникает благодаря движению в них воздуха, так что она и в самом деле духовая!
Фисгармония слева, пианино справа
А теперь возьмём саксофон. Большой, красивый, блестящий, аж глаза слепит. Ещё бы, ведь он изготовлен, как труба или тромбон, из металла. Но вот с точки зрения инструментоведения этот инструмент относится к группе... деревянных духовых инструментов! Если вы вдруг решите научиться играть на саксофоне, вы поймёте, почему – потому что, по сути, это самый обыкновенный кларнет. Точнее, бас-кларнет. В точности такой же язычковый мундштук, боковая клапанная клавиатура...
Бас-кларнет
А получилось так оттого, что бельгийский мастер и изобретатель Адольф Сакс ещё в 1846 году решил попробовать изготовить бас-кларнет из металла – что получится?
Адольф Сакс
А в итоге родился совершенно новый музыкальный инструмент – металлический, но из группы деревянных духовых, то есть саксофон (по имени изобретателя!). Забавно, что на это изобретение Саксу не хотели выдавать патент и обвинили его в мошенничестве. Сохранилось решение суда, в котором говорится, что «музыкальный инструмент под названием саксофон не существует и не может существовать».
Инструментоведение – очень интересная штука. Почему, скажем, скрипка называется «скрипкой» – разве она скрипит? Почему словом «альт» музыканты могут называть и «большую скрипку», и «трубу», и саксофон, и балалайку, и даже человеческий голос? Что за музыкальный инструмент – стеклянная гармоника, и похожа ли она на ту гармонику, на которой играет крокодил Гена?
К какой группе инструментов относятся «музыкальная пила» или «бокалофон»? Почему на обычном барабане сыграть мелодию не получится, хоть ты лопни, а на стальном барабане – легко? Вот такая она – наука инструментоведение. Вроде не математика, не химия, и в школе её не изучают – но сколько же в этой науке удивительного, необычного и прекрасного!
Друзья, на сайте «Почты России» сейчас можно выписать журнал «Лучик» со скидкой.
Купить «Лучик» можно на «Вайлдберриз» и «Озоне».
Наверное, почти никогда это место не попадает в стандартные подборки туристических мест из братской Белоруссии, которые советуют различные путеводители в книжном или интернет-формате, но хотелось бы поделиться с вами впечатлениями от визита в агрогородок Красный Берег.
Добраться сюда своим ходом легко, ибо Красный Берег стоит прямо у железной дороги из Гомеля в Бобруйск и там регулярно останавливаются электрички, как обычные, так и скоростные. Рекомендую экспресс-электрички «Минск – Гомель». Идут через Бобруйск, поэтому можно совместить с визитом в Бобруйск или в Гомель. От станции легко добраться пешком до двух ключевых объектов агрогородка.
Первый – это созданный в 2007 году мемориальный комплекс «Детям – жертвам войны». Он открыт в память о детях, которых оккупанты собирали в Красном Береге со всей округи в 1944 году для последующей отправки в Германию остарбайтерами. Школьные парты на фото означают композицию «Мёртвый класс», за 21 белой партой никто никогда не будет сидеть и учиться.
Акт Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Жлобинском районе свидетельствовал:
На этом пункте дети проходили медицинский осмотр в комиссии, после чего их грузили на станции Красный Берег в поезд и отправляли в Германию для взятия крови на лечение раненых немецких солдат и офицеров. Всего для этой цели немцы увезли 1990 детей...
Свидетельства выживших детей не подтверждают, что всех их увозили в Третий рейх, чтобы массово превращать в доноров. Какую-то часть увезённых использовали с этими целями, у кого-то могли забирать кровь и тут, ибо тут был госпиталь для немецких солдат. Кровь, вроде как, брали у всех детей для анализа и определения группы крови, но дальнейшая их судьба была различной.
По крайней мере, в интервью 2018 года научный сотрудник филиала Жлобинского историко-краеведческого музея в Красном Береге Людмила Мелащенко уверяла, что страшилки о том, как из всех подряд детей выкачивали здесь кровь, а кого-то и вовсе подвешивали под мышки и подрезали ступни, чтобы кровь полностью вытекала из тела, – это миф.
Кому верить? Не знаю. Я специально поискал опубликованные архивные документы, а не газетные записи историй постаревших свидетелей, и нашёл лишь одно упоминание о принудительном донорстве девочки из Красного Берега, но по контексту документа речь идёт об эпизоде, когда она уже оказалась в Германии. Были ли такие эпизоды здесь? Возможно, но судя по скудности упоминаний, не очень много. Вот, скажем, Саласпилсский концлагерь на территории Латвии действительно массово использовал малолетних заключённых для отбора крови. В Красном Береге, вероятно, переплелись отдельные реальные эпизоды со слухами и страхами.
На обратной стороне символической классной доски изображена карта Белоруссии, где отмечены все те концлагеря или места содержания, среди заключённых которых значительное место занимали дети. Иногда по ошибке утверждают, что всё это донорские детские концлагеря.
Не подумайте, что я пытаюсь смягчить преступления нацистов: если животные эксперименты уровня доктора Менгеле не проводились тут, то это не значит, что их не было вообще. Красный Берег, который прозвали «детской Хатынью», важен для нас скорее как символ трагедии детей войны.
Другое место расположено совсем недалеко. Это усадьба Козелл-Поклевских, вот вход в неё. Ворота или, как принято говорить в Белоруссии, брама 1890-х годов в неоготическом стиле с трудом сочетается с вывеской «Краснобережский аграрный колледж», но так вышло, что созданное в первые годы советской власти сельскохозяйственное училище (будущий техникум и теперь колледж) прописалось в местной усадьбе. Техникум занимает примерно половину территории усадьбы – как исторические, но имеющие малую ценность здания, так и постройки XX века.
Аисты на башне ворот справа хорошо устроились.
Кому надо, идёт учиться на агронома или тракториста, ну или в гости к девчонкам в общагу, а мы же пройдём чуть дальше к территории главного здания усадьбы, которую с 1990-х годов реставрировали, а в 2015-м открыли там музей, входящий в состав Жлобинского историко-краеведческого музея, как и увиденный ранее мемориал.
Так и хочется этот симпатичный дом назвать дворцом, хотя формальное наименование здания – «усадебный дом Козелл-Поклевских». В конце XIX века деревня Красный Берег перешла во владение военного инженера Михаила Гатовского. По его заказу в 1890–1893 годах довольно известный архитектор Виктор Шрётер, построивший в Петербурге под полсотни зданий, спроектировал для этой территории особнячок. К нему же прилагался английский парк под авторством варшавского садовода Франтишека Шаниора.
1) Салон в стиле рококо. 2) Домашняя каплица (часовня) в стиле барокко. 3) Столовая в романском стиле. 4) Центральный холл в стиле готики. 5) Музыкальный салон в стиле эпохи Людовика XVI. 6) Салон в стиле маньеризма. 7) Арабский зал в мавританском стиле.
Экспозиция музея представляет собой интерьеры разных комнат с мебелью и прочими предметами быта. Казалось бы, может ли удивить дворянская усадьба конца XIX века? Эта удивляет, поскольку каждая её комната сделана в своём оригинальном стиле.
И в некоторых текстах во дворце, и в материалах в интернете неверно утверждается, что дом изначально строили для Козелл-Поклевских, но это не так. Их фамилия приклеилась к усадьбе, когда в 1904 году Михаил Гатовский умер и имение перешло его дочери Марии, жене предпринимателя, купца, действительного статского советника, в будущем члена Государственного совета Российской империи Викентия Козелл-Поклевского.
Их фамилию пишут как Поклевские-Козел, Козел-Поклевские или даже Козелло-Поклевские, но не суть. В музее принято делать кальку с польского написания: «Koziełł-Poklewski», с двумя «л» и «Козелл» в начале. Их родоначальником в XVI веке был некий Пётр Козлов, которому великий князь литовский и по совместительству король польский Сигизмунд II Август пожаловал имение Поклево, так эта трудная фамилия на свет и появилась.
Герои нашей истории. Слева направо: архитектор Виктор Шрётер, Мария Козелл-Поклевская и её супруг Викентий.
Портреты необычные. Художник Виталий Одинцов сделал их с помощью листов сусального золота, наложенного на оргстекло, это его авторский стиль. Одинцов родом из Жлобина, но ещё в детстве переехал в Италию, где получил художественное образование. Родину, как видим, он не забывает и регулярно отправляет сюда свои картины. Несколько лет назад здесь во дворце проходила выставка его работ, где в таком же стиле, например, были выполнены портреты Труса, Балбеса и Бывалого.
Ещё один экспонат музея.
И напоследок шутка:
– Маам, хочу дома в Белоруссии «Пятёрочку», как в России!
– У нас есть «Пятёрочка» дома.
«Пятёрочка» дома:
Фото сделаны автором в конце июля 2023 года.
По пути на работу, мы с Лерой рассуждали о кофе. А точнее, о кофейнях. Мне кажется, сетевые кофейни делают напиток синтетическим. Они все должны держать марку, заботиться о фирменном вкусе, поэтому во всех точках, от Калининграда до Владивостока, один и тот же вкус. Бариста нажимает кнопку, и автомат выдает порцию, отмеренную до миллиметра корпоративным стандартом.
Но, согласитесь, приятнее пить особенный кофе, который готовят только в одном особом месте и больше нигде. Даже если это место в трёх тысячах километрах от тебя, ты приедешь туда, и от этого оно станет только ценнее. Таким местом для меня стал «Дервиш Еви» в Бахчисарае.
Вот уже на протяжении нескольких веков кофе является неотъемлемой частью крымскотатарской культуры. С ним связано множество ритуалов: им обязательно угощают гостей, пьют его утром в кругу семьи, любой радостный повод может сопровождаться распитием и угощением этим прекрасным напитком.
Я обожаю кофе уже очень давно, и для меня было особо важно попробовать его в некогда бывшей столице Крымского ханства, и друзья подсказали, что особое удовольствие от этого напитка можно получить только в «Дервиш Еви». Название в переводе с крымскотатарского означает «дом семьи Дервиш», и это не кофейня, это настоящий дом-музей.
Этот дом находится напротив Ханского дворца, но его не так легко заметить. Всё дело в том, что вход в него спрятан в глубине, среди местных домиков, кафе и их зазывал, которые пытаются завладеть твоим вниманием, чтобы ты не добрался до настоящей жемчужины.
Не поддаваясь на их уговоры, ты все-таки достигаешь цели, и вот перед тобой большой дом, выкрашенный в белый и голубой цвета. Пройдя через дверь, ты будто переносишься в прошлое, на сто или двести лет. Аутентичный дворик, в котором сразу бросаются в глаза фонтанчик, где можно набрать воды, и фурун, так здесь называется дровяная печь, которая в этом доме служит не просто декором, а используется по прямому назначению. Во дворе также есть места, чтобы посидеть и попить кофе на свежем воздухе. Слева дом.
Поднимаясь на второй этаж, попадаешь в красивую кофейню. Это зал, который, как и 200 лет назад, встречает своих гостей во всем своем наряде, показывая богатство семьи. Чисто и много света. На стенах висят картины, а на высоких полочках выставлена посуда. За прилавком стоят женщины, облаченные в традиционную одежду.
Кофе тут подают только приготовленный в джезве, турке, иными словами, но выбор зерен здесь богатый настолько, что я их все не запомнил. Тут тебе и финики, и шоколад, и финики в шоколаде, и многие другие ароматы. Пока хозяйки, именно такое впечатление создают женщины в этом доме, колдуют над напитком у газовой плиты, ты занимаешь место за деревянным столиком и с восхищением осматриваешь внутреннее убранство.
Неторопливое, но приятное ожидание подходит к концу, и тебе на медном подносе ручной работы приносят стакан чистой и прохладной воды, такое же медное блюдце со сваренным в молоке сахаром и, главное, изысканный фильджан, в котором красуется великолепная и соблазняющая кофейная пенка.
Первым делом, перед употреблением напитка, следует, как я говорю, обнулить вкусовые рецепторы, выпить воды и смыть всё, что мы ели или пили до этого. Затем очередь самого кофе. К этому моменту он уже отдохнул, настоялся, можно поднести фильджан к лицу и вдохнуть глубокий, пьянящий аромат. Повторять это можно до тех пор, пока вдоволь не насладишься, кофе не любит спешки, и чем дольше ты тянешь, тем больше он насыщается, ведь гуща — тельбе — отдает свой аромат напитку и с каждым новым глотком его вкус меняется. Хочу еще сказать, что закусывать горький кофе твердым кусочком колотого сахара — отдельное наслаждение, но подробно рассказывать об этом я не буду, лучше сами попробуйте.
Время, за приятной беседой и чашечкой кофе, проходит незаметно. Ты замечаешь, что в фильджане осталась только гуща, и встаешь из-за стола. Прощаешься с милыми дамами в традиционной одежде и выходишь на улицу. К своему удивлению ты замечаешь, что твое настроение улучшилось. Мир стал красивее, чем тот, из которого ты заходил в этот дом. «Он и правда изменился, — думаешь ты, — или это всё кофеин, который проник в мозг?»
Бесплатная, без регистрации, выставка на 3d платформе «Коллекции достопримечательностей Российской империи». 2600+ черно-белых и цветных фотографий
Фотографии систематизированы по губерниям, описания переведены на русский язык с тщательной корректурой. Особое преимущество платформы — возможность детального изучения снимков в максимальном разрешении, позволяющем рассмотреть мельчайшие детали исторических памятников и бытовых сцен.
Второй день в Саяногорске начался, как и положено серьезному путешественнику: с основательного завтрака в кофейне гостиницы "Енисей".
Кофе был настолько крепким, что, казалось, мог запустить турбину Майнской ГЭС, которую мы только предвкушали.
Перед выездом в Шушенское – стратегический заход на рынок. Там, среди гор хакасского сыра и вяленого мяса, нас ждал шедевр городской скульптуры.
На лавочке возле входа восседал бронзовый мужик в помятой кепке, с котомкой и бутылкой условного содержимого.
Это фигура местной достопримечательности – скульптура, ласково именуемая "Бомж". Видимо, памятник вечному философу рынка.
Сестра, верный спутник и хронист моих приключений, решила запечатлеть меня рядышком с уважаемым бронзовым собратом.
Щелчок фотоаппарата. Она взглянула на экран и ее лицо исказилось гримасой, балансирующей между смехом и ужасом.
"Дима! – воскликнула она. – Да вы… близнецы! Нос, скулы, эта… задумчивая печать бытия на лице!"
Я посмотрел на фото. Бомж выглядел более ухоженным. С этого момента мой статус "туриста" негласно сменился на "двойника местной достопримечательности".
Renault Daster, нагруженный продуктами и моим подорванным самолюбием, рванул в Шушенское.
Дорога была живописной: Майнская ГЭС – гигантская флешка, воткнутая в Енисей, и Одинокое Дерево в степи, отчаянно пытавшееся изобразить сердце.
"Вот оно, сердце Сибири!" – пафосно заметил муж сестры. "Скорее, сердце, которому нужен кардиостимулятор", – пробормотал я, разглядывая его чахлую крону.
И вот он – музей-заповедник "Шушенское". Этнографический рай! Настоящая машина времени.
Основа – дома, где коротал ссылку сам Ильич. Заходим в дом крестьянина Зырянова.
"Крестьянина?!" – чуть не подавился я бубликом. "Да это же коттедж премиум-класса! Большой особняк с резными наличниками! Я бы и сейчас тут поселился!"
Гид снисходительно улыбнулась: "Зажиточный". Ага, понятно. Сибирские фермеры уже тогда знали толк в хоромах.
Тут же узнаем лайфхак конца XIX века: Ленину как "неблагонадежному" работать было запрещено. Зато государство платило компенсацию – 8 целковых в месяц!
Оплачивал он этими деньгами жилье и харчи. "В те времена, это стоимость коровы!" – гордо сообщила гид.
Я мысленно прикинул: "8 рублей... Эх, Ильич, ты б сейчас на эти деньги в нашей кофейне разве что два капучино выпил, да и то вприглядку".
Заходим в следующий дом —лавка (магазин) купца. Товары того времени: соль, крупы, керосин...
И тут – инновация! Утюг на углях. "Вау, беспроводной и саморазогревающийся!" – восхитился я.
Сестра фыркнула: "Только уголь подкладывай, и дыму – хоть святых выноси". Ценники читали как захватывающий роман: "Сало топленое – 15 коп. фунт". "Эх, вернуть бы цены..."
Дальше –изба с баней. Не баня, а банный дворец! Высоченные потолки, простор. И тут мое внимание приковала печь с полатями. Табличка строго предупреждала: "Не залезать!".
Идея родилась мгновенно. Пока гид увлеченно рассказывала о вениках, а зять разглядывал ушаты: "Быстро!" – шепнул я сестре. Она схватила телефон, я, как заправский партизан, вскарабкался на печь.
Проблема: полати коротковаты. Пришлось принять позу "лягушка в агонии" – пятки к потолку, лицо, выражающее крайнюю степень дискомфорта и надежды, что гид не обернется.
Щелчок. Я сполз, как мешок картошки, стараясь придать лицу выражение невинности. "Ты идиот", – констатировала сестра, прячая телефон. "Зато фото будет эпичное!" – парировал я, отряхиваясь.
Следующий дом "Пивная лавка" – мужское царство. Женщинам и детям вход воспрещен! "Вот оно было, гендерное равенство по-царски!" – заметил я. Сестру, естественно, как магнитом потянуло внутрь. Еле оттащил.
В пивной пахло историческим хмелем. Зять вздохнул: «Эх, взять бы кружечку… да машину потом кто поведет?».
Волостной суд и острог: Узнали, что писарь получал вдвое больше судьи. «Значит, грамотность всегда ценилась! – заключил я. – Надо было Ленину в писари податься, а не революцией маяться».
Острог впечатлил мрачностью. Лавка с розгами во дворе вызвала у зятя практический интерес: «Интересно, эффективно было?».
Дом "нищего крестьянина". Дом – как дом. Оказалось, "нищий" – это тот, у кого нет лошади. «Безлошадный программист в Ишиме – вот настоящий нищий!» – философски заметил я.
Дом вдовы, где жил Ленин с Крупской.
Гигантское ружье! «Волков отгонял? Или жандармов?» – поинтересовался зять.
Но главное – легендарный книжный шкаф! Гид рассказала, как Ленин, как заправский фокусник, перепрятывал запрещенку по полкам во время обысков.
«Наш человек! – восхитился я. – Мастер перпетум-мобиле книжного конспиративного!».
Вот что значит системный подход к хранению контрабанды. Я бы, наверное, все в печке прятал. Или в утюге угольном.
Наблюдали за работой бондаря (бочки – это серьезно!). Он стучал молотком так вдохновенно, что казалось, вот-вот родит шедевр.
Мастерица филейной вышивки вышивала что-то невероятно сложное. "Вот бы мне такую сноровку... хотя бы носки штопать", – вздохнул я.
Сувенирные магнитики купили – святое дело. Туалет – стратегически важный объект, который лучше не упускать из виду. Зря об этом не подумали заранее.
Физиологические потребности застигли нас врасплох в самой дальней точке музея.
Гида рядом не было. Мы метались, как угорелые. «Туалет только в административном здании на входе!» – пронеслось в мозгу панической мыслью.
Продолжение следует...
В предыдущих постах я рассказывал о длинном пути от Пекина и Сианя до Чжанцзяцзе (горы из Аватара). Теперь я подбираюсь к финальному отрезку своего маршрута по Китаю.
Было практически невозможно построить такой амбициозный план и ничего не зафакапить. В конечном итоге, покупая кипу билетов на поезда и самолёты, я немного напутал с датами и из маршрута пришлось исключить остров Хайнань. Таким образом, в Гуанчжоу пришлось провести на один день больше, а оттуда сразу вылетать в Шанхай.
Найти нужную гостиницу было непросто. Местные жители не отказывали в помощи, и активно участвовали в поисках. Проблема в том, что объясняли они все по-китайски, а фраза «I don't understand» не производила на них ровно никакого впечатления. Не зная как избавиться от чересчур инициативных помощников, которые, кажется, решили объяснять дорогу до тех пор пока мы не выучим китайский, я и мой друг выловили нескольких молодых людей, которые знают английский. Они достаточно быстро нашли гостиницу. Номера были в обычном многоэтажном жилом доме, один из этажей и был гостиницей, а без вывесок и указателей найти это место можно было только с помощью местных жителей. Нашим соседом оказался китайский студент, который знал одно слово на русском языке: «товарищ». Поэтому называл нас товарищами при каждом удобном случае. После квеста с заселением решили побродить по окрестностям.
На фотографии один из символов города Гуанчжоу. На статуе изображены пять козлов, которые, согласно преданию, принесли ростки риса, и тем самым спасли жителей города от голодной смерти. Находится этот памятник в парке Юэсю. Очень симпатичное место: много зелени, живописные холмы и красивый музей города.
Так как с Хайнанем вышла накладка, необходимо было найти место для ещё одной ночёвки в Гуанчжоу. Следующий по счету хостел было найти уже не так трудно как предыдущий. В нем нашим соседом оказался парень из Прибалтики, который уже несколько лет работает гидом по Китаю. Так как у него были выходные он предложил сводить нас на крупнейший в Китае рынок чая. Почему бы и нет?
Вот это место. Только представьте себе: несколько кварталов отведены под торговлю чаем. В дни нашего приезда проходило крупнейшее в стране чайное Экспо, собирались поставщики со всего мира. В каждой лавочке предлагали продегустировать разные сорта и виды чая, но их там представлено такое количество, что в какой-то момент перестаёшь понимать, чем они отличаются друг от друга. Любителям пуэра тоже есть чем поживится тут.
На следующий день нас ждал вылет в финальный город поездки — Шанхай.
Небоскрёбы Шанхая поражают воображение, особенно впечатляет сочетание грязных улочек, где сушится на верёвке белье и ультрасовременных кварталов. Но набережная примечательна не только высотными зданиями. По другую сторону реки Хуанпу расположены дома, возведенные в первой половине XX-ого века. Они представляют собой настоящую мешанину из архитектурных стилей: от классицизма и барокко до ар-деко.
Неспешные прогулки по этой набережной — особое удовольствие, даже если вы не слишком увлекаетесь архитектурой. Могу рекомендовать это место всем, тем более, что набережная открыта круглосуточно и не нужно покупать входные билеты. На другой берег можно перебраться на метро, но я вам рекомендую воспользоваться паромом: по стоимости не сильно отличается от проездного на метро, а полюбоваться на набережную с реки — дорогого стоит.
Сад Юй Юань тоже заслуживает отдельного внимания. Мне кажется, ни одни съёмки фильмов, события которых происходят в Шанхая, не обходятся без этой локации, ведь она очень колоритная.
Единственный минус — на ней всегда толпы народу, так как это одно из главных туристических мест Шанхая. Большинство туристов, конечно же китайцы, так как у них всегда в почёте внутренний туризм.
После дневных прогулок в обязательном порядке нужно посетить набережную Бунд.
С неё открывается отличный вид на новый район Шанхая Пудун. Сложно представить, что каких-то тридцать с лишним лет назад на этом месте были рисовые поля.
Подытоживая, могу сказать, что Китай сложно назвать комфортным местом для путешествия: это настоящая непричесанная Азия с шумом, гамом и суетой. На улицах какофония из звуков: водители яростно сигналят, торговцы орут, строители постоянно что-то долбят или сверлят. Китайская кухня приятная, но на любителя: очень часто можно нарваться на блюда настолько острые, что пропадёт всякое желание экспериментировать. Но, если все вышеперечисленное вас не пугает, то Китай абсолютно точно найдёт, чем вас удивить. Ведь это огромная страна с разнообразными ландшафтами и большим количеством древностей и развлечений на любой вкус.
Если понравился пост подписывайтесь на мой канал там тоже много интересного!
История балета полна парадоксов: чтобы создать эталон воздушности, понадобилась девочка с неказистой внешностью.
Говорят, чтобы увидеть призрака, нужно сильно верить. В Петербургском музее театрального и музыкального искусства до апреля обитают самые очаровательные призраки балетной сцены — сильфиды. И виной тому выставка «Пьер и Сильфиды», которая открылась в сентябре. У организаторов получилось не столько культурное событие, сколько настоящий роман в костюмах и документах, главные герои которого — французский балетмейстер-чародей Пьер Лакотт и его вечная муза, балерина Гилен Тесмар.
Выставка «Пьер и Сильфиды» в Петербургском театральном музее. Фотограф: Люда Бурченкова
В основе всей этой воздушной истории лежит совершенно земной и бесценный дар — личный архив Лакотта, который его вдова, мадам Тесмар, изящным жестом передала Петербургу. Городу, откуда родом учителя Лакотта, танцевавшие когда-то для императоров.
Центральная ось выставки — культ Белого Балета, та эпоха романтизма 1830-х, когда балерина, словно по мановению волшебной палочки, превратилась из ремесленницы в божество. И главной жрицей этого культа стала «Сильфида». В 1832 году хореограф Филиппо Тальони впервые явил миру танец на пуантах, создав образ бесплотной, воздушной героини (постановка была создана специально для дочери хореографа Марии). А спустя век с лишним, в 1972-м, Пьер Лакотт, выступив в роли балетного археолога-исследователя, совершил чудо — реконструировал этот утраченный шедевр.
Выставка «Пьер и Сильфиды» в Петербургском театральном музее. Фотограф: Люда Бурченкова
Что же увидят посетители? Выставка — это кабинет редкостей для балетомана. Здесь живут рядом:
Гравюры, афиши и документы из архива Лакотта, дышащие историей.
Сокровища из фондов местных музеев и Большого театра.
Священные реликвии: оригинальная туфелька самой Марии Тальони, в которой она парила над сценой, и костюм Сильфиды, сшитый для Гилен Тесмар.
Костюм Галины Улановой из «Шопенианы» — напоминание о том, что русская душа тоже бывает воздушной.
Выставка «Пьер и Сильфиды» в Петербургском театральном музее. Фотограф: Люда Бурченкова
Для полноты картины — кинозаметки. Можно увидеть ранние, почти забытые работы Лакотта, созданные в Париже 1950-х под аккомпанемент джаза Сидни Беше, шансона Азнавура и голоса Эдит Пиаф. Это Лакотт, каким его мало знают в России — не архивариус, а парижский золотой богемьен.
Выставка «Пьер и Сильфиды» в Петербургском театральном музее. Фотограф: Люда Бурченкова
Отдельная глава этого романа — русская. Лакотт, как и подобает французу с хорошим вкусом, был очарован нашей балетной школой. Его учителями стали эмигранты — царские лебеди: Любовь Егорова (та самая, что вернула его из Америки с наказом «спасать наследие»), Серж Лифарь, Нина Вырубова. Он представлял свои постановки в Москве, Петербурге, Новосибирске. А в 2007 году даже принес в Мариинский театр свою «Ундину» — балет, который критики, со свойственной им нежностью, приняли... с прохладцей.
Выставка «Пьер и Сильфиды» в Петербургском театральном музее. Фотограф: Люда Бурченкова
На десерт — несколько пикантных фактов:
К открытию фасад музея украсили световые портреты двух Сильфид — Анны Павловой и Гилен Тесмар. Диалог эпох в лучах прожекторов.
Туфельки и шляпки Тальони диктовали моду всему Парижу. Модницы готовы были отдать все, чтобы походить на «некрасивую» гениальную балерину. Вот она, власть искусства.
И главная интрига: в 1961 году именно Пьер Лакотт помог Рудольфу Нурееву совершить его знаменитый «прыжок к свободе» в парижском аэропорту. Балетмейстер-археолог оказался еще и блестящим контрабандистом гениев.
Выставка «Пьер и Сильфиды» в Петербургском театральном музее. Фотограф: Люда Бурченкова
Выставку открыли с подобающей помпой в рамках сентябрьского Форума объединенных культур. Но главное — она уже стала местом паломничества для тех, кто хочет не просто узнать, а почувствовать, как рождается магия. Магия, которая заставляет тяжелое казаться легким, а земное — парящим.
Если бы ваш личный архив передали музею, какой один предмет лучше всего рассказал бы вашу историю? Для Лакотта это была туфелька Тальони. А для вас? Жду ваши истории в комментариях.
Выставка «Пьер и Сильфиды» в Петербургском театральном музее. Фотограф: Люда Бурченкова
Титры
Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, лектором, основательницей проекта «(Не)критично».
Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды. Также можете заглянуть в мой личный телеграм-канал «(Не)критичная Ника»: в нем меньше теории и истории искусства, но больше лайфстайла, личных заметок на полях и мыслей о самом насущном.
