Меня всегда занимал вопрос о том, как соотносятся понятия чёрт, дьявол, бес, сатана, демон и т. д. Это всё одно и то же? Или, может быть, там есть какая-то своя иерархия? И как всё это выглядит в различных языках, культурах, религиях? Этот вопрос меня увлекал особенно ещё и потому, что я пишу роман (ох, сколько же лет я его уже пишу...) о мире лет через пятнадцать после ядерной войны (не сжириновить бы случайно), в котором один из героев задаётся вопросом о природе зла. Как водится, я исследовал этот вопрос с позиций различных религий и кое-что для себя почерпнул. Поскольку группа наша этимологическая, здесь я обойдусь исключительно лингвистической и немного культурной стороной этого вопроса, отбросив всю философию и религию.
Итак, дьявол. Обычно именно так называют верховного в аду, само зло, источник всех людских бед. Он же Сатана, он же Люцифер, он же Вельзевул, он же Иблис... Дьявол - понятие общее для всех конкретных мифологических персонажей, противопоставленных Богу. Само слово дьявол происходит из старославянского диꙗволъ, дїаволъ, которое было заимствовано из греческого διάβολος "клеветник" (глагол διαβάλλω обычно означает "перебрасывать; проходить, переходить, переправляться", но также имеет значения "сеять рознь, ссорить", "клеветать, оговаривать"). Из греческого происходит также латинское diabolus, откуда английское devil, немецкое Teufel, нидерландское duivel, шведское djävul, исландское djöfull, французское diable, итальянское diavolo, испанское diablo, португальское diabo, валлийское diafol, ирландское diabhal, чешское ďábel, словацкое diabol, польское diabeł и др.
В каких-то случаях потомки греческого διάβολος не прижились, зато возникли собственные аналоги. Так, в албанском дьявол - это dreq (хотя есть и слово djall), в румынском - drac (наряду со славянским заимствованием diavol). В этих словах прекрасно угадывается латинское dracō и греческое δράκων (откуда русское дракон). Причина кроется в том, что дьявола в христианстве нередко представляют в виде змея или ящера. Ещё одним любопытным примером можно назвать сербохорватское слово враг (vrag), которое означает не "враг", а "дьявол"; стоит добавить, что среди сербохорватских языков нет единства в названиях дьявола, но конкретно это слово знакомо и боснийцам, и сербам, и хорватам, и черногорцам. Любопытно, что и в исландском слово fjandi, которое исконно означало "враг" (ср. шведское fiende, датское fjende, нидерландское vijand, немецкое Feind - все эти слова означают "враг"), теперь имеет значение "дьявол". Довольно редко встречающееся в английском слово fiend тоже означает "дьявол, демон" или "изверг". Очевидно, что это один из эвфемизмов (а-ля "тот, кого нельзя называть"), который иногда проскальзывает и в других языках (в русском тоже есть эвфемизм "враг рода человеческого").
Говоря о дьяволах, нельзя обойти стороной такие замечательные русские слова, как чёрт и бес. Эти словечки исконно славянские и существовали задолго до принятия христианства. Когда славянские народы познали "веру истинную" (причём каждый свою и по-своему), то нужно было как-то определяться со старыми "врагами рода человеческого". Бесы и черти, которые некогда населяли полный чудных мифических существ мир славян, стали отождествляться со злыми силами ада, их окрестили приспешниками дьявола христианского.
С праславянским словом *čьrtъ (отсюда украинское чорт, словенское črt, словацкое čert, чешское čert, польское czart) ясности мало. Были попытки сравнивать с *čьrnъ "чёрный", хотя "чёрным" чёрта стали называть по историческим меркам недавно, причём не все славянские народы. Некоторые предполагают связь с čarъ, откуда русское чары (некоторые видят аналогию с *vorgъ "враг" и voržiti "ворожить"). Есть версия о том, что слово связано с čerti, *čьrtiti "резать, чертить", *čersti "вырезать", čьrta "черта" (и тут также всплывает аналогия с болгарским къс "кусок; дьявол" и польским kusy "дьявол", связанными с глаголом *kǫsati "кусать"). Фасмер предлагает версию с неким причастием на -to "проклятый" (родственным литовским словам kyrėti "злиться", kerėti "сглазить, околдовать"), которую современные этимологи всерьёз не воспринимают. Короче, бардак. Кому интересно углубиться, в четвёртом томе ЭССЯ есть кое-что об этом слове.
Со словом бес всё куда проще. Праславянское *běsъ (отсюда украинское біс, белорусское бес, болгарское бяс, сербохорватское бес, бијес (bes, bijes), словенское bes, словацкое bes, чешское běs) прекрасно соотносится с литовским baisas "ужасный" и далее относится к праиндоевропейской основе *bʰeyh₂- "бояться" (откуда санскритское भयते (bháyate) "бояться", латинское foedus "мерзкий", литовское baidyti "пугать", латышское baidīt "пугать", а также русское бояться). В общем, бес страшный, его нужно бояться!
Черти и бесы в нашей культуре довольно часто сравниваются с демонами других культур. Само слово демон в языках мира возникло из древнегреческого, где δαίμων - это просто "бог, божество" (а даймонии у греческих философов - это и вовсе вещь весьма полезная и замечательная); злые черты демону прилепили уже христиане, которые всех языческих богов и божков записывали во врагов своего единого и всемогущего Бога.
Теперь о сатане. Или о Сатане. Имя это, нередко упоминаемое в Библии, происходит от еврейского שטן (satán), что означает "противник" или "клеветник". Из родственного ему арабского слова شيطان (šayṭān) происходят, соответственно, все шайтаны в языках мусульманских народов. Эти самые шайтаны, замечу, не тождественны христианскому Сатане. Это злые духи, приспешники Иблиса, которые по статусу, наверное, соответствуют нашим чертям и бесам. И да... Имя Иблис (которого, к слову, иногда называют العدو - "враг [Аллаха]") происходит из арабского إبليس (ʔiblīs), которое, по одной из версий, восходит к уже упомянутому нами древнегреческому διάβολος. Вуаля, круг замкнулся, закольцевался лентой Мёбиуса.
Есть ещё одно замечательное слово - Люцифер. Уверен, все знают, что латинское Lūcifer означает "свет несущий" (от lūx "свет" и ferō "нести"), но мало кто понимает, как такой светлый во всех смыслах эпитет достался князю тьмы. Так уж получилось, что эта калька с греческого Φωσφόρος (персонификация "утренней звезды" - планеты Венера), которая в раннем христианстве была чем-то действительно светлым и добрым (во Втором послании апостола Петра это "свет, который сияет в душе каждого верующего и ободряет его", а в византийской поэзии так величают Деву Марию), вдруг, с подачи средневековых интерпретаторов главы 14 Книги пророка Исаии, становится вторым именем Сатаны. Спросите, почему так? Ну, так случилось, живём с этим.
Есть ещё немало связанных понятий. Все эти Вельзевулы, Самаэли, Мефистофели, Воланды, Крампусы, Ариманы, Дэвы, Ракшасы и иные сущности, конечно, стоят того, чтобы о них рассказать. Но эту честь я оставлю комментаторам ИЭ, которым, уверен, есть о чём рассказать и с чем поспорить. А на этом всё. Автор ушёл на прогулку.
