В присутствии более-менее настоящих мужчин женщина автоматически входит в состояние ЭЙФОРИИ – "ощущение полного счастья, восторга", "повышенное радостное, весёлое настроение, состояние благодушия и беспечности, не соответствующее объективным обстоятельствам, при котором наблюдается мимическое и общее двигательное оживление, психомоторное возбуждение".
В присутствии других женщин (и женоподобных мужчин) женщина столь же автоматически входит в состояние ДИСФОРИИ — "внезапно развивающиеся приступы раздражительности, недовольства окружающими и самим собой; люди в таком состоянии способны на оскорбления, иногда жестокие, агрессивные действия; в основе лежит гипотимия, одновременно сочетающаяся со злобой, тревогой и тоской".
Как эйфория, так и дисфория – это отклонение от нормы - от трезвости (=«смерти» =от Принца). Если женщина (=душа-девица, принцесса) НЕ расстаётся с Принцем, у неё нет ни эйфории, ни дисфории.
Когда женщина (принцесса) НЕ расстаётся с Принцем? Тогда, когда НЕ живёт в «людях» - не живёт ни среди мужчин (вгоняющих её в эйфорию, заставляющих её беспричинно смеяться), ни среди женщин (вгоняющих её в дисфорию, заставляющих её беспричинно плакать).
Любовь женщины к мужчинам – это её любовь к эйфории (=к наркотическому кайфу, к опьянению), а вовсе не к мужчинам, как таковЫм. Поэтому, как только мужчина утрачивает способность опьянять женщину, она его, НЕ раздумывая, выбрасывает на помойку (на кладбище) и, спотыкаясь и падая от желания кайфа, бежит к другому.
Ненависть женщины к женщинам – это её нелюбовь к абстиненции, к «ломке», к выходу из кайфа. Поэтому ненависть у женщины НЕ к женщинам, как таковЫм, а к этой абстиненции, к протрезвлению, к похмелью.
В присутствии (более-менее настоящих) мужчин женщина становится (рождается) женщиной, как Афродита из пены. В присутствии других женщин (и женоподобных мужчин) женщина автоматически перестаёт быть женщиной (умирает как «женщина») и становится женоподобным мужчиной - мерзким гомосеком, задыхающимся от недостатка кайфа.
Таким образом, вся женственность (=эйфоричность, опьянённость, "живость") в женщине проистекает от окружающих её (более-менее настоящих) мужчин. В окружении женщин в женщине исчезает вся её женственность и появляется (извращённая, не-приятная, не-привычная ей) мужественность (="мёртвость").
В абсолютном одиночестве (=в абсолютной трезвости) женщина – и НЕ женщина, и НЕ мужчина (=и не "жива", и не "мертва"). В абсолютном одиночестве никакой женщины просто вообще НЕТ. "И слава богу" (?).
"Женщина" появляется, "как чёрт из табакерки" - из ничего, на абсолютно "пустом месте". Для такого появления, материализации "женщины" необходимо, как минимум, два мужчины, которые выступают, своего рода, "родителями" для "женщины".
Таким образом, "женщина" - это дитя (плод, ребёнок) двух мужчин.
Когда ребёнок (=душа-девица) счастлив? В присутствии папы и мамы (родителей). Если ребёнок теряет родителей, он умирает - гаснет и уходит в такое же «ничего», откуда появился. Ребёнок (=душа-девица) без родителей абсолютно беспомощен.
«Вдруг шатёр
Распахнулся... и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.
И она перед Дадоном
Улыбнулась — и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатер свой увела.
Там за стол его сажала,
Всяким яством угощала;
Уложила отдыхать
На парчовую кровать.
И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищён,
Пировал у ней Дадон
…
Вот — въезжает в город он...
Вдруг раздался легкой звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился... и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок.»
