Финальный аккорд.
Я уже час и сорок минут хожу по земле без Иваныча.
Я спокойно прихорашиваюсь утром и отправляюсь по магазинам. Я ещё не знаю, что больше нет нашей бригады, потому что нет на свете Женьки, моего врача.
Что меня, наполовину, уже и самой нет...
Я спокойно хожу по рынку и не знаю, что дома надрывается от звонков городской телефон, что меня ищут, чтобы сообщить страшную новость.
Я ещё не знаю о том, что сегодня, хмурым августовским утром, были прекращены реанимационные мероприятия по его спасению и две взмыленные от отчаянных усилий и полуживые от горького бессилия бригады, линейная и реанимационная , скорбно покидали его квартиру, констатировав смерть моего шефа. Если вам выпадало тяжкое испытание реанимировать своего коллегу, то вы поймёте, о чём идет речь.
Это страшно...
Я ничего, совсем ничего не чуяла ни в тот день, ни накануне. Я, которой часто снились пророческие сны и обладатель взращенной во мне, профессиональной интуиции, коей временами удивлялся сам Иваныч, спокойно посвятила полдня магазинам и рынкам, в поисках осенней курточки.
Мимо меня, по шоссе, пронеслась наша бригада, помахали мне из окошек УАЗика, в знак приветствия, я помахала им в ответ. Они тоже ещё ничего не знают. И всё пока хорошо.
***
Мне на работу к 18 часам, машина с техобслуживания, как придёт, помою её, а там и Иваныч явится, успеем попить кофейку...
- Лена!.
Я бросаю сумку на свой диван в фельдшерской и оборачиваюсь на дверь в диспетчерскую.
- Лена...Женя умер...
- Какой Женя?..
- Твой Женя...Мы звоним тебе, звоним, никто трубку не бе...
Не помню, кто именно это произнёс.
Я всегда была худенькой, но здоровой, у меня случались головные боли, но я работала с ними, глотая таблетки на ходу и практически совсем не брала больничных, не считая пары случаев с ОРВИ с температурой, да ещё с аппендицитом. Шеф звал меня глистой и мелюзгой, но признавался, что мои крайне редкие больняки ему чертовски по душе, не приходится "ходить по рукам" у фельдшеров.
Но тогда, услышав страшное известие и сразу поняв, что произошло, я впервые за тридцать с лишним лет своей жизни, упала в обморок...
Подхватить меня и смягчить падение никто не успел и через два дня, на похоронах Женьки, я была с хорошей шишкой на голове и гематомой на лбу. Плевать мне было на это, я готова была биться головой ещё и ещё, если бы это помогло, если бы он остался жить.
Но чудес не бывает.
***
- Уууууу..... - саркастически мычит Иваныч, поглядев на повязку, на голове очередного алко-персонажа, на которой красуется бантик из бинта, сооружённый мною, -Да, Ленк, десмургия - это искусство!...Ну, ладно, оставь так, может, до травмцентра дотянем!
В ответ на это, бухой гражданин стаскивает с себя повязку и бросает её в Иваныча, сопровождая свой бросок трёхэтажным матом.
Шеф хмурится, поднимается во весь свой рост и одной рукой удерживая страдальца, другой приглашающим жестом подзывает меня - смотри, мелюзга, как надо!
Я, разинув рот, смотрю, как он священнодействует бинтом и вскоре голова нашего пациента крепко и надёжно забинтована. Я в восторге.
Мы берём его под руки и сажаем в машину... Иваныч коротко и сильно поясняет мужичку последствия безобразного поведения в салоне санитарного транспорта, если таковое случится. Потом, поразмыслив, велит мне сесть в кабину, во избежание мозготёрства или, чего доброго, рукоприкладства со стороны агрессивного товарища.
***
Сколько раз ты закрывал меня собой, Жень, не сосчитать... Ты видел всё и всегда, ты перехватывал чужие руки на вызовах, пытавшиеся меня обнять спьяну или схватить за куртку. Ты не давал никому говорить со мной в неподобающем ключе, мгновенно давая понять, что разговаривать надлежит только с тобой, как со старшим в бригаде. Ты ни разу не попрекнул меня за неудачно наложенную повязку на больном или провалившиеся попытки вколоться в вену. Ты веселил меня, когда я уставала, лечил, когда болела голова, мы всегда и вместе стояли в кабинете Сергевны, в ответе за свои безобразия и ты никогда - Никогда!!!- не свалил на меня никаких проблем, всё беря на себя, даже ту долбанную крышу, на которую я, дурочка, тебя и вытащила и за которую так нам ввалили. С тобой и благодаря тебе, я постигала работу Скорой Помощи и стала грамотным фельдшером.
***
- Похороны в 12 часов, ты к дому его приходи, поедем на кладбище, если сможешь... - говорит мне в трубку охрипший от горя голос Сергевны. После падения в фельдшерской, меня сразу спровадили на больничный.
Я что-то вякаю ей в ответ, типа, да, приду, но ощущение происходящего какое-то странное. Обошлось без сотрясения, но башка болит, ко лбу не прикоснуться, внутри всё дрожит, как будто бухала, выгляжу, вобщем, ахххуенно...
Может, всё-таки, мне это снится?..
***
Почему ты обрушилась именно на нашу бригаду, судьба?..Что мы сделали плохого? Тогда, как мы стали БРИГАДОЙ в полном смысле этого слова, когда от нас так много пользы, когда мы столько пережили и так сработались, и полны сил, почему ты нанесла такой страшный удар?..
***
Народу у подъезда Иваныча тьма... Нашего народа, скоропомощного, в смысле. Не считая родни и соседей.
Я не очень хорошо соображаю, подташнивает, побаливает голова, хоть я и сожрала уже кучу таблеток. Пусть бы её разорвало от боли, но ты бы поднялся, Жень...
Ты б притащил рабочий чемодан, обязательно нашёл в моей руке какую-нибудь дохленькую венку, запузырил бы по ней магнезию и я б очухалась.
А потом бы мы пили кофе на лавочке, сейчас уже не так жарко, мы оба с тобой любим август. А потом бы обслуживали вызова, лазили по Сельстрою и тёмным подъездам, давили бы на кнопки неработающих лифтов, курили возле машины, хохотали в диспетчерской с Васильевной или приставали бы к дяде Саше, чтобы в следующую смену привёз нам поиграть Бубль Гума...
Потом бы ты на кухне писал карты и обязательно, на одной из них, нарисовал бы в уголке маленький цветочек. Для Сергевны.
- Чтобы в тонусе была! - поясняешь ты мне, когда я впервые увидала твоё творчество на картах вызова, - Поорёт, кровь по жилам разгонит, эт полезно! Работа-то у неё сидячая!
Смеётся.
Я улыбаюсь и качаю головой... Вот врача-то Бог послал!
Теперь не сомневаюсь, что он и послал.
Но ничего этого нет и не будет уже никогда...
Ты лежишь весь в цветах, которые терпеть не мог и костюме, которого никогда не носил, потом медленно плывёшь в гробу, надо всеми, на плечах наших врачей - мужчин.
Ты уже не с нами.
Но мы-то ещё не без тебя, понимаешь?!!! Мы ещё с тобой!
-Уууууууууууууууууииииииуууу!!!!!!! - взвывают прощальными сиренами множество машин Скорой Помощи, моя голова мгновенно взрывается дикой болью, реагируя на громкий звук.
***
- Если болит дома, Ленк, башка-то, туши свет всегда, в темноте лучше! И в телеке звук убавляй!- учит меня Иваныч, справившись с моей очередной мигренью, - Слышь, чё говорю? Чай сладкий пей, а не кофе. И в люлю! Не жди, когда рвать начнёт, боль убивай, пока она маленькая. Чуешь, глиста?
***
Я прижимаю двумя пальцами висок и закрываю глаза. Так легче, только бы не упасть...
Мне нельзя. Я должна тебя проводить.
Сквозь мутную пелену слёз, замечаю-таки бледного, почти серого, молодого мужчину, идущего вместе с нами. Тоже наш, когда-то стажёр Иваныча, ныне - врач кардиореанимационной бригады, большая умница, звавший шефа по-своему - Маэстро. За что ж тебе такая доля, Михал Николаич, реанимировать своего учителя и друга, что же ты испытал в тот день...
Он закрывает лицо руками и плачет , никого не стесняясь, просто навзрыд, до кашля...
***
- Жень, ну Жеееень!..А чё такое Твин 80? - пристаю я, вертя в руках чью-то коробку с "Лазолваном". Непонятный ингредиент входит в состав нового лекарства и мне интересно , что за зверь.
- Ммм..ммм...- Шеф отрывается от карты и смотрит в окно, - Чё пристала ? Твин 80?.. Противозачаточное! - провозглашает он и подмигнув , углубляется в дальнейшее написание. Все хохочут.
***
Что за напасть, даже моргать больно...
Останавливаю взгляд на наших, пришедших проводить Женьку.
Врачи, фельдшера, водители, Сергевна. Все тут. И я завистливо отмечаю, что они не сироты, они есть друг у друга , что у них ничего не изменилось. Что завтра они придут на подстанцию, и сядут в свои дурацкие машины, и будут работать, и обсуждать всякую фигню, и вообще, у них - всё о'кей...
А у меня?
А я - теперь ничья...
***
- Нет, это невозможно! - рявкает Сергевна, держа в руках карту вызова, - Поди сюда, горе моё!
- Бить будете? - откликается Иваныч из врачебной, где мы, с увлечением, тянем нашего кота в разные стороны. Каждый на себя.
- Буду! - орёт Сергевна , - Как это понимать "Больной увезён в неизвестном направлении любящими родственниками"?
- Ну мы ж его не видали! Какой-то хмырь нам сказал, что увезла жена! Значит, любит! - отзывается Иваныч, продолжая теребить Бубль Гума за ухо, - Как было, так и пишу!
- Ну напиши хоть, что больного нет на месте....- Сергевна неожиданно входит во врачебную, - Нет,ну что ж вы творите-то! Варвары, бл@ть!
Взъерошенный Бубль Гум с визгом вырывается от нас и про карту начисто забыто. Полотенце Сергевны гуляет по нашим головам и остальным частям тела... Даже в минуты такого завтеррора, Иваныч старается закрыть меня собой.
***
- Что поделаешь, Ленк, инфаркт... Не пойму, почему он не вызвал никого, чего вот натворил ... Жена уже тяжеленного застала, без давления, с суток пришла и увидала его … - шепчет Сергевна, бледная от горя и усталости. Я не помню случая, чтобы она не помогала в похоронах сотрудников, всегда просила машины, договаривалась об автобусах и деньгах на погребение, - Мишку видала? Прям на себя не похож, не приведи Бог никому своих реанимировать. Она поднимает на меня глаза и тихонько, дружески сжав мне руку повыше локтя, говорит, что подыщет мне хорошего врача в бригаду.
Господи, что она такое городит? Похоже, что как и я, не соображает ничего.
Впрочем - закономерно. Слишком велика потеря у нас обеих...
###
Сегодня, 14 октября, мне исполнилось 49 лет. Возраст, в котором ушёл Иваныч.
Господи, как это рано...
Я пережила твою безвременную кончину, Женька, но ты навсегда остался в моём сердце и моей душе. Я благодарю Бога, что ты был в моей жизни и работе. Мне кажется, что я не состоялась бы, как фельдшер Скорой Помощи, если бы не ты.
Я выполнила своё обещание - написала почти всё, что мы с тобой видели, пережили и перечувствовали, что я носила в себе много лет, мне в помощь была тетрадка, которую ты же и посоветовал завести. Счастливый случай привёл меня в группу "Будни Российской Скорой", где и было всё опубликовано, благодаря Гурию, создавшего эту группу.
Семь лет, всего лишь семь лет нам было отведено работать вместе, но эти годы я прошла у замечательного врачебного плеча. Ты - лучший из врачей Скорой, с которыми мне довелось работать. Я горжусь тем, что работала именно в этой бригаде.
Прости меня, если что-то было не так !
Я всегда буду помнить тебя!
***
Памяти Настоящего Врача Скорой Помощи и Друга моего, Иваныча, посвящались все эти истории...
Взято здесь: https://m.vk.com/wall-147947594_67700?from=feed_search/0/%23...
