Кто мы и есть.У казаков был обычай. Когда возвращались с войны в родную станицу, их выходили встречать за околицу родственники. В первую очередь жены и матери. Спрашивали у передовых: "Где мой-то?" А он, может, погиб, но казаки не хотели быть носителями черной вести. Поэтому отвечали: "Сзади". Спрашивали у следующих, ответ был тот же. И когда последние повторяли: "Сзади", а сзади уже никого нет, только тогда становилось понятно, где тот, кого встречали.

Владимир с приятелями сидит в машине и нервно курит, осматривая обычный двор типовой пятиэтажки. Детская площадка скрипит качелями, которые подгоняет пронизывающий октябрьский ветер. Первые крупицы снега падают на раскисшую землю и мокрый асфальт.
- Снег ляжет – вздыхает Александр – Земля мокрая, - смотря за окно машины, как-то с грустью говорит он.
- Зима снежная будет – открывает окно Антон и ловит ладонями мелкие крупицы, падающие с неба, больше напоминающие зерна гречки.
- Ну что сидим лясо точим?
- А что прикажешь делать?
- Пошли!
- Иди. Я не пойду – вцепляется в руль Антон, показывая, что оторвать его можно будет только с рулем от стареньких Жигулей.
- Саша?
- Я тем более пасс. Я не буду вестником печали.
- И что вы предлагаете?
- Ничего.
- Давайте жребий тянуть тогда.
- Исключено. Я невезучий.
- Да мне плевать. Спички есть?
- Откуда такая роскошь, зажигалка если только.
- Ладно! – выходит из машины Володя и бежит к небольшому дереву, отламывает там несколько веток и возвращается в салон машины – Так, у кого короткая тот и идет, – берет он в руку ветки.
- И кто первый тянет?
- Тоха, ты издеваешься?! Если хочешь тяни ты и так тут два часа сидим.
- Саня давай ты.
- Давай – Александр потянул за палочку – Это какая? – рассмотрел он ветку, оценивая размер.
- Длинная!
- Фу-у-у-у-х!
- Тяни…
Антон начал бубнить какую-то детскую считалочку, поочередно показывая на оставшиеся ветки.
- Нет! Лучше монеткой – задумался он, прервавшись.
- Быстрее думать можно?! – начинал выходить из себя Владимир.
- Так все! Это орел будет, а это решка – подкинул монетку Антон – Орел! – начал от тянуть жребий – Да! У меня тоже длинная! Ура!
- Почему-то я так сразу и подумал, что идти мне – вышел он из машины, взял сумку и побрел к подъезду.
- Ему бы грамм сто сейчас – вздохнул Антон.
- Да тут и пол-литра мало будет – выдохнул дым в окно Саня.

В подъезде сыро и темно, обшарпанные деревянные двери разбавляются железными. Слышен щелчок замка где-то наверху, и лай собаки, встречающей хозяина или хозяйку. Владимир медленно и нехотя собирает ступнями бетонные выступы на пути к квартире. Он еще минут пять стоит и курит, разглядывая незамысловато старую дверь и причудливый звонок из далеких годов всеобщего счастья и равенства. Нажимает на кнопку покосившегося совкого чуда и раздается пронзительный звон. Послышались шаги сквозь хлипкую дверь и голос:
- Кто там?
- Меня зовут Владимир у меня дело к вам.
- Вы простите, у вас документы есть? Сами понимаете ходят тут разные.
- Да какие документы?! У меня от всех документов военный билет – вздохнул Владимир – Я от сына вашего, Анатолия… - на выдохе произнес он.
- От Толечки?! – послышался лязг замка – Да что же вы стоите, проходите.
- Я просто…
- Пройдемте на кухню. Не разувайтесь, я вытру потом.
- Не стоит. Я ненадолго.
- Что-то случилось? – подняла глаза на рослого Владимира женщина, с надеждой услышать «нет».
- Тут такое дело – опять выдохнул он воздух, как паровоз выпускает пар и поставил сумку на пол– Черт. Видно мы быстрее его приехали и быстрее извещения.
- Кого? Я не понимаю…- трясла руками женщина – Кого извещения?
- Я не буду тянуть, простите. Мне жаль. Тут его вещи. Там все, даже сигареты его.
- Я знала, знала, чувствовала – посмотрела на сумку женщина – Пройдемте на кухню – дрожала она.
- Валентина Степановна кажется. Просите я лучше пойду. Там потом в военкомате тогда вам все объяснят – попятился назад Володя.
- Прошу вас. Пожалуйста. Я на долго не задержу.
- Хорошо – снял берцы Володя, и понес сумку на кухню.

Валентина Степановна начала капать себе Валокордин, выпила залпом и повернулась.
- Может выпейте водки?
- Нет спасибо.
- Нет, это хорошая водка. У меня колени иногда болят я растираю их, но она хорошая, правда. Не дешевая.
- Спасибо не надо.
- Вас всего трясет – достала женщина из холодильника бутылку, взяла небольшой стакан и налила туда горькой жидкости, горькой и похмельной как вся наша жизнь.

Степь, наполненная рожью, что питается водой, холодными ручьями да росой потом превращается в то, что туманит разум, так же как когда она просто рожь с каплями дождя на стеблях.
- Не стоит…
- Выпей, за упокой души. В гостях не принято отказываться.

Владимир выпил и посмотрел на Валентину Степановну.
- И как?
- Что как?
- Как он погиб?
- В общем…
- Курить хочешь? В окно только. Я Толе пить запрещала, гены. Отец его спился, когда ему еще и двух лет не было. А курить?! Да тоже запрещала – усмехнулась она – Ой, но все равно курил стервец. Так что случилось?
- Там… - охлопывал себя по карманам Владимир – В общем…
- Сигарет нет?
- Есть. В машине у друзей. Забыл.
- А что они не поднялись? Не хотели вам говорить… Мы жребий кинули, кто пойдет.
- Воевать мужество есть, а сказать матери в глаза что и как, смелости нет?
- Не в этом дело – присел за стол Владимир.
- Например, твоей матери не сказали бы? Толя всегда говорил прямо!
- Возможно.
- Так что случилось?
- Он с разведгруппой ушёл в зеленку. К сожалению, мы и командование не предполагали, что там многочисленная группа боевиков. Их было всего пятеро разведчиков, они даже оборону не успели занять. Мы выдвинулись сразу после сообщения по рации и при начале обстрела. Когда мы подошли, все были мертвы, ваш сын еще был в сознании, он передал это – протянул записку из сумки Владимир.
- Что это?
- Его письмо. Некоторые перед боем такие писали, мало ли что…
- Ты уж прости, что на «ты» перешла – присела женщина на стул – А ты не писал такие?
- Нет.
- Он ушел по контракту, денег хотел немного заработать. Я говорила ему. Сдадут вас там в очередной раз. И помяни слово – ударила она пальцем по столу – Вы еще им дань платить будете, забыв про честь и гордость.
- Я туда не по контракту пошел и не за деньги. Простите – встал из-за стола Владимир – Мне наверно пора. Я об одном жалею, что я не вместо них туда пошел. Но после ранения из меня разведчик был бы как из… Простите... – похромал он в сторону прихожей.
- Стой. Как тебя звать?
- Владимир.
- Ты прости дуру старую. На слезы сил уж нет. Сердце чуяло. Знала ведь. А может сама себе напророчила. Я не со зла – упала она на колени уткнувшись в его ноги, через несколько секунд он увидел, как слезы у нее полились из глаз. Он опустился на колени и обнял ее.

Мы смотрим на все через призму жизни и смерти, но все многогранно. В жизни граней очень много, и одна из них горе. Ты отдаешься ему полностью иногда теряя контроль над собой, особенно когда теряешь последнее, что есть. Потом приходит опустошения. Как будто вычерпали из тебя все, ты как пустая склянка. И тебя выкинут скоро на помойку, где ты зазвенишь и разобьешься об кучу таких же склянок.

- Ну где он? – смотрел на часы Антон.
- Не знаю. Убили наверно.
- «Смешно». А ты чего не пошел старшой? А? Страшно?
- Страшно. Перед Богом не страшно стоять, а перед матерью мертвого молодого парня, страшно.
- Гляди, выходят….

К машине подходит Володя и Валентина Степановна, он стучит в окно, Саша открывает дверь.
- Мы пройдемся. Езжайте.
- Приятно познакомиться – посмотрела она на Александра и Антона – Вы тоже Толю знали?
Они кивнули.
- Приезжайте в гости…
- Хорошо – промямлил Антон.
- Саш, я позвоню…
- Хорошо Володь.
- А ты знаешь, как Толька в баскетбол играл? Это же его записала. Ой, такая история – женщина шла рядом с Володей – Хотя что я говорю, ты вон какая шпала. Сам же наверняка играл?
- Нет. Я волейбол Валентина Степановна.
- Ну вот, слушай, пришли мы в секцию….

Антон смотрел на друга
- Они того что ли?
- Кто про что! Поехали – смотрел Саша на две фигуры, идущие по парку.

Через две недели все вместе встретились. Воинские посиделки и пустой треп. Подвыпили. Неожиданно у Володи звонит телефон.
- Да. Валентина Степановна?! Что случилось? Понял. Сейчас приеду.
- Володь? Ты чего? Сидим. Какая Валентина еще и Степановна – икнул Антон
- Это… Помните мы приезжали?!
- Та бабка что ли?
- Она не бабка!
- Ой, запал! Не давал никто давно – ступил Антон.
- Убью…- ринулся Володя.
- Стой – Александр начал его отталкивать, но силы были не равны – Стой. Объясни, что случилось?!
- Сейчас прибью его, потом скажу….
- Прости, прости, чего ты?!  Как псих…- пятился Антоха.
- Что случилось?
- Ну, по хозяйству я там ей помогаю. Сына то нет.
- И что?
- Я не говорил никогда. Я без матери рос, из интерната я. А тут, попросит сделать дверь там…  Выключатель. Я приеду сделаю. Она и накормит, и поговорит.
- Так женись, девок у тебя много.
- Жена, Саша, мать не заменит. Она рассказывает, как Толика по секциям водила, учила, поднимала. А меня кто поднимал? Да и не в этом дело. Доброе слово скажет и хорошо мне. Она мне сынок говорит. Меня сынок называют, понимаешь?! Меня только «шпалой», по фамилии или сержант, а тут сынок. Понимаешь? Она встречает меня и ждет. Сам знаю, что многое придумывает из поломок, но мне только в радость приезжать и чинить там все, вот с зарплаты обои купил…
- У тебя своя квартира – вздохнул Саша
- Я может и не умный, как ты лейтенант, но ради матери можно все отдать.
- Ты в сыновья что ли набиваешься? – усмехнулся Антон.
- Рот закрой, пока я тебя сам не удавил – цыкнул Александр
- Нет. Просто люблю смотреть семейные фотки. Представляете, у вас всегда есть память о близких, а у меня памяти на интернатах, на драках, да на пулевых да на боевых. Ну с вами конечно, братцы фото есть конечно. Поеду я к ней, можно?
- Нужно! – обнял его Александр – Благослови тебя.

Через 5 лет после тех событий Владимир женился, у него прекрасная супруга и маленький Костик. И вместе с ними живет мама Валентина Степановна. Отличная бабушка и довольно забавный человек, который делает сладкие огурцы и лишь иногда показывает мелкому боевые ордена незнакомого дяди Толи и папы Володи, и всегда приговаривает, что вестник печали не всегда печаль, а всего лишь новый путь…...

Пересматривая заметил

На дворе был теплый август- последний месяц каникул, а мы с братом так и не сходили на рыбалку. Как всей семьей идти на огород- никаких проблем, батя радовался, а как пацанов на рыбалочку отпустить-все какие-то с матерю истории придумывали про маньяков, стращали нас. Делов то на три копейки, пруд около котельной, сразу за забором. В народе его называли второй котелкой, был еще и первая котелка. Первый пруд, он был по пути и в нем купали собак, к осени он весь зарастал тиной, вода протухала и неприятно пахла. Ротан там был, можно было поудить по весне, но в августе, как-то не очень хотелось. Зато вторая котелка- там водился королевский ротан, попадались крупные особи, а еще, если повезет, можно было словить карася- это было нашей с братом мечтой, но родители отказывались категорически нас отпускать, секли за нами, хотя бамбуковые уточки были наготове.

И вот, однажды в нашей детской голове созрел, как нам казалось, хитроумный план. В спортивном магазине продавался набор рыболова: леска крючок, грузило и поплавок. Я сэкономил деньги на булочках в школе, как и брат, и нам хватало на два набора. Удилище можно было сделать и ивового прута по дороге- вот тебе и готовая удочка, а червя даже копать не нужно -под каждым камнем был в наличии. Таким образом, мы, вернувшись в субботу со школы, отпросились вместе сходить в соседний двор, поиграть в футбол с пацанами, а на самом деле, обошли дои, и спрятавшись за трубами теплотрассы (чтобы с балкона не заметили), пробрались к лесопосадке, а далее, через дыру в заборе, прошли на территорию котельной к той самой второй котелке. Смастерить удочки не составило большого труда, хотелось быстрее закинуть и увидеть волшебные поклевки. На удивление, так и произошло, с первого заброса я вытащил приличного королевского ротана, потом сразу второго, потом поймал брат, и так нас увлекла рыбалка, что мы совсем забыли про время и осторожность. Приближался вечер, надо было возвращаться домой. Мы нанизали добычу на кукан- получилось приличное кол-во, вполне хватало для хорошей ухи, и пошли сторону лаза в заборе. Едва высунув голову, я увидел отца, стоящего с хворостиной. Блин, помню, как мы бежали от него с удочками и куканом с рыбой, а мне все-таки досталось пару раз прям по жопе, которая горела. Батя не бежал, он шел важно и медленно, угрожая кулаком….

Дома за нас заступилась мама, хотя отцовский солдатский ремень с пряжкой (его он называл почему-то женилкой) висел наготове. Мама сварила из ротанов рыбный суп- вполне съедобный, батя тоже ел, и в этот момент его злость утихала. Удочки наши он поломал вместе с наборами и выставил сломанные в коридор. Мы на следующий день леску со снастями скрутили и спрятали в стол до лучших времен. Кто нас сдал- до сих пор не знаю, думаю, отец сам догадался, а вот жопа болела несколько дней, зато ротанов наловили. На следующий год ограничение было снято, да и вообще, как ни странно, родители как-то пообмякли и как ранее, более не пасли. Честно говоря, время было опасное, и все эти разговоры про маньяка были реальностью, много всего происходило, но мы подросли, возмужали, я занимался контактным спортом и мог постоять за себя и за брата, да и на огороде здорово трудились. Жаль только, что когда вторая котелка стала доступной, уже не было такого интереса, и в один день мы узнали, что ее просто закопали со всеми живущими в ней ротанами и карасями, так что впереди была Москва- река, но это уже отдельная, совсем другая история.