Насекомое
Он снова полз по стенам холодной пещеры. Ее невероятные размеры в который раз поражали его воображение. Зеленый свет лился сверху, оседая на всем, до чего можно было коснуться взглядом, и придавал атмосфере таинственности. Мощные, острые лапы вгрызались в каменную породу, не давая ему соскользнуть и упасть. Он чувствовал, как сила разливается по его уродливому телу, волнами поднимаются и опускаются чешуйки. Под аккомпанемент цоканья собственных жвал, он медленно подбирался в жертве, прикованной цепями к земле. Каждый раз он наносил ей порез или делал небольшой укус, оставляя бесконечное количество отметин и шрамов на несчастном теле. И каждый раз он чувствовал на себе испуганный, затравленный взгляд… свой собственный.
***
Черная девятка жигулей, скрипя подвеской, свернула с трассы на проселочную дорогу, извилистой лентой уходящую в лесную чащу. Колеса вязли в осенней жиже, грязные брызги долетали до окон. Сгущающиеся сумерки с трудом рассеивал тускловатый свет фар.
– Сука, завязнем, блять!
– Не каркай, а! И так весь день дождь этот ебучий… – комментировали ситуацию два бугая в кожанках, сидящие на передних сидениях.
Миша старался не встревать в их разговор, хотя был, что называется, не из робкого десятка.
– Слышь, салага, а ты чо думаешь?
– Погодка шепчет, конечно.
– А знаешь, че она шепчет? – тот, что сидел за рулем, немного сбавил газ и повернулся. Миша в очередной раз поймал мурашки от огромного шрама, что тянулся от лысого лба до густой бороды. – Она шепчет, что ты пидор!
Оба здоровяка заржали в голос. В зеркало заднего вида Миша увидел, как у одного из них даже выступили слезы. Было странно ощущать себя в роли жертвы после того, как девять лет был главным хулиганом в классе, но еще страннее было бы начать всерьез спорить с людьми, у которых есть огнестрельное оружие.
“Ничего, когда-нибудь я еще буду командовать этими остолопами. Буду главным бандитом в городе. Мерседес куплю длинный, и печаток мощных, да побольше…” – Мишино блуждание в роще из сладких пацанских мечт прервал звук пробуксовывающих колес.
– Так и знал, что в лес въедем – тут же и сядем, – сокрушался водитель.
– Эээ, уцы, давай не каркай про “сядем” – усмехнулся второй. Его звали Давид.
Высокие, старые ели раскинули свои могучие лапы над самой крышей жигулей. Забрызганные грязью фары и небольшая лампочка в салоне не позволяли непроглядной темноте окончательно победить.
– Салага, а ну метнулся наружу! Надо подтолкнуть! – громко и безапелляционно заявил второй здоровяк.
Миша сразу понял, что остаться чистеньким сегодня не получится. “Ладно, – успокивал он себя, – когда доедем до этого дурацкого дома, даст бог, удастся отмыться и высушить одежду”.
– Ау, особое приглашение нужно?! Давай, епты, – водитель начинал терять последние запасы и так весьма скудного терпения.
Под скрип сиденья Миша выбрался из машины. Ноги сразу утопли в грязи. Холодная жижа не оставила никаких шансов стареньким кроссовкам, быстро напитывая их влагой. Противотуманки обильно заливали красным светом свежие колеи. В лесу стрекотали ночные насекомые, вышедшая из-за туч величественная луна наполнила окрестности причудливой игрой света и тени. Исполинские ели пугали таинственными силуэтами, едва заметно шурша хвоей на ветру. Миша поежился и, хлюпнув промокшими кроссовками, уперся руками в холодный металл багажника.
– На счет “три” толкай! – скомандовал водитель, – Раз, два, три!…
Колеса закрутились, обдав Мишу мощным потоком грязи и буквально в секунду превратив его в подобие глиняного голема. Но задача, на удивление, была выполнена.
– Да еб твою… – выругался Миша, отплевываюсь и протирая глаза.
Выполнив свое нелегкое дело, он собирался вернуться в теплый салон, но наткнулся на:
– Леее, весь салон решил уделать?! Тут тебе что, свинарник?
– Пешком дойдешь, прямо топай – не заблудишься, – посмеиваясь, успокоил Давид. Мы там пока чайник поставим, да?
Они рассмеялись. Выбросив еще грязи из-под колес, жигуль, покачиваясь, скрылся в темноте, лишь изредка подмигивая фарами через прогалины меж деревьев.
Оставшись наедине с сырой и холодной ночью, Миша, словно бы не зная, что делать дальше, просто продолжал отряхивать куртку и штаны. Ноги вязли, издавая противное кваканье и хлюпанье. Луна безучастным прожектором освещала колею. Впервые за последние пять лет, с тех пор, как отчим сломал ему нос, хотелось разреветься. Чавкая грязью, он с трудом переставлял ноги, вспоминая, зачем вообще ввязался во все это. Деньги, уважение среди пацанов, возможность прикоснуться к настоящему криминалу. Миша давно выбрал для себя бандитские идеалы и решил двигаться по этому пути, но реальность оказалась полна унижений и разочарований. Бородачи точно не считали его хоть сколько-нибудь ровней себе и поручали самую тупую и никчемную работу. Проще говоря, он был “на побегушках”.
Луна скрылась за огромной тучей, непроглядная тьма, нанизавшись на верхушки елей, стекала на землю. Вдалеке ухала сова. Ветер начал усиливаться, продувая насквозь мокрую одежду. Миша обхватил себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. В один момент смолкли все звуки леса, словно сама природа затаилась в осторожном ожидании чего-то. Справа от дороги, пока еще довольно далеко, хрустели ветки и сучья. Кабан? Медведь? Миша замер – звук нарастал, приближался, быстро становясь громче и яростнее, словно бронепоезд мчался сквозь кусты и деревья. Все происходило настолько стремительно, что Миша понял – даже для медведя это слишком быстро. Он попытался побежать, но ноги, как в страшном сне, вязли и не слушались его. Через несколько мгновений Миша поскользнулся, упав на колени. Такой чести нерадивому хулигану не оказывал никто и никогда: сама Луна показалась в прогалинах тучи, посмотреть на последние мгновения жизни нерадивого хулигана. Благодаря ее свету Миша успел рассмотреть силуэт своего палача, пока огромные жвалы не сжали его череп, превратив кости и мозг в кровавую кашу и оставив истошный крик гулять эхом среди деревьев.
***
Тимур открыл последнюю пачку дешевого вина, разливая только на себя. Время перевалило за три часа ночи, и некоторые ребята уже начали расходиться с так называемой “вписки”. Судя по звукам, кто-то блевал в туалете. Пепельницы на столе были полны окурков и харчков. Тимур сделал еще один большой глоток – парадокс, но с количеством выпитого это вино не становилось лучше. Начинало немного подташнивать, и были подозрения, что на выходе оно окажется даже вкуснее. Ребята из шараги часто звали Тимура затусить, и нередко он соглашался – ему требовалось выпить, чтобы привести мысли в порядок, а бухать дома при бабушке – дело неблагодарное. Окружающие люди его никак не смущали, некоторые даже веселили: например, в этот раз Витька, субтильный парень, живущий недалеко от хлебзавода, заперся в шкафу. Он обмотался ремнями и пытался дозвониться до бывшей, которая теперь жила на другом конце страны. Тимур подумал, что было бы очень интересно утром взглянуть, какой теперь баланс счета на телефоне Витька. Встав из-за стола, он стрельнул сигарету у почти заснувшего кудрявого толстяка. Тот всегда смолил что-то хорошее. Можно было курить в комнате – никто бы и слова не сказал, но Тимуру захотелось подышать свежим воздухом, посмотреть на редкие огоньки в окнах соседних пятиэтажек. Он вышел на балкон, зажег сигарету, несколько раз чиркнув дешевой зажигалкой. Едкий дым наполнил легкие. Тимур сосредоточенно вглядывался в городской ландшафт, хотя, кроме немногочисленных фонарей и редких глазниц окон, мало что было видно. Их небольшой населенный пункт спал, укрытый сырым октябрьским одеялом. В углу балкона на пыльных коробках сидела девушка. Кожаная куртка, накинутая поверх плеч, сетчатые колготки и высокие, потертые берцы. Она тоже курила, уставившись в одну точку, и, судя по сигарете, даже забывая стряхивать пепел.
– Мадам, вы там живы? – негромко произнес Тимур.
– Ага, – безучастно ответила незнакомка.
– Что-то я тебя тут раньше не видел. Ты чья-то девушка?
– Нет, подруга Серого из начальной школы, – тихо сказала она. Про хозяина квартиры можно было сказать многое, но своих он точно никогда не забывал.
– Прикол, – Тимур стряхнул пепел в открытое окно. – Его первая любовь?
– Нееет, - отмахнулась, едва заметно улыбнувшись.
– Как тебе вписка?
– Да я почти весь вечер тут просидела. Никто не беспокоил, все курили прямо в комнатах.
– Ясно, идешь на вписку, но предпочитаешь одиночество.
“А мы чем-то похожи”, – подумал Тимур.
– Нет настроения… никакого. А тут хоть можно бесплатно покурить… и прибухнуть, – она поправила свои черные, как мазут, волосы.
– Рациональный подход. Не осуждаю. А что с настроением?
– Никак не могу отойти, – она заговорила тише. – Несколько дней как сестру похоронила.
– Оу, – щелчок пальцев. Тимур отправил сплющенный бычок в длительный полет. – Соболезную. Несчастный случай?
Он сам не понял, зачем спросил – вопрос крайне некорректный и даже в чем-то жестокий, но незнакомка спокойно ответила:
– Ее убили. На трассе. Километров пятнадцать южнее города. Хотя ты, наверное, смотришь местные новости…
Тимур только-только закурил новую сигарету, но она тут же сгинула в сжатом от злости кулаке.
***
Давид уже пять минут как закончил разговаривать с боссом, но все еще машинально щелкал телефоном раскладушкой. Залечь на дно в этом заброшенном доме было неплохой идеей. История с грабежом машин на трассе слишком раскрутилась в новостях и газетах. Требовалось подождать, пока все утихнет. Но босс ждать не хотел – некий Крапивин, бизнесмен средней руки, перешел ему дорогу. Вопрос предполагалось решить самыми радикальными методами… с убийством всей семьи и поджогом дома Крапивина. Давид был не то чтобы согласен с таким планом, но и противиться возможности не имел. Насмотревшись на падающие с крыльца капли и утреннее марево, он зашел в дом. Мужики играли в нарды, пили: кто чай, кто коньяк. Дом медленно напитывался теплом от старой каменной печи. Уютный треск дров согревал едва ли не сильнее, чем увеличивающаяся температура.
– Э, малой, – окликнул он своего двоюродного брата. – Надень сапоги и метнись еще раз в лес.
Давиду не хотелось верить, что Миша побежал в полицию – неплохо разбираясь в людях, Давид видел, что Миша из себя представляет: напитанный уличными понятиями и пацанскими цитатами наивный ребенок. Такой ментам не сдаст и будет браться за любую работу, короче – как расходник точно подойдет.
– Да я утону в этой грязи. Я и в первый раз хорошо искал, там вообще никаких вещей его нет, а следы, по ходу, дождь размыл. Ты сам говорил, что если чо, с местными ментами мы порешали.
– Его скорее беспокоят старые городские легенды… Верно? – задумчиво произнес водитель, гладя пальцами свой огромный шрам.
Он был абсолютно прав.
***
Тимур снова дробил пещерные стены своими мощными лапами, ловко карабкаясь по отвесным поверхностям. Необходимый ритуал для превращения: найти в этой ментальной пещере копию себя в человеческом обличии и нанести очередное увечье. Дальше – возвращение в реальный мир, новое, монструозное тело на ближайшие несколько часов. Тимур не знал, сколько еще это будет продолжаться. С каждым разом двойник, прикованный цепями к полу, выглядел все более измученным и израненным. Но не в этот день…
Жадно глотая воздух, Тимур извивался, катаясь по сырой земле. В глазах мелькали верхушки елей, серые облачка, грязная, опавшая хвоя. Тимур сохранял ясность ума и несмотря на невероятную боль, четко понимал что происходит – с превращением что-то пошло не так и оно не завершилось. Жуткая картина напоминала детскую шалость – мальчик игрался с фигурками и сплавил в костре солдатика и паука. Превращение всегда усыпляло его разум в привычном понимании – он знал на кого охотиться, все остальное его мало интересовало. Сейчас он мог сполна разглядеть ужасающие острые лапы, крупные и мелкие чешуйки. Со лба капала густая слизь – рукой он нащупал зародыши жвал. Его вырвало. Лапы совсем не слушались и пришлось тащить это все на своих двоих, словно это было лишь сломанный аниматронный костюм. Тимур упал в канаву, заполненную грязной водой и опавшими листьями. Холод немного заглушил боль и позволил забыться на какое-то время…
***
Покосившиеся деревянные дома с облупившейся краской, пыльная дорога, чумазый кот, непонятно как держащий равновесие на покосившемся заборе. Идя по окраине городка, Тимур погрузился в тягучую меланхолию. Учась в средней школе, он часто гулял тут с друзьями, катался на велике, пил дешевое пиво из баклажек, прятался от ментовских бобиков. Все это безвозвратно ушло, и там ему и место. Он посмотрел на закатное солнце, последние вспышки которого колыхались на горизонте. На лавочке, недалеко от водозаборной колонки, сидел сгорбленный старичок. Седина еще не полностью захватила его ярко-рыжие волосы. На худых, венозных щиколотках болтались видавшие виды галоши. Около его ног вилась маленькая собачонка, которую он чем-то лениво подкармливал. Старичок едва заметно махнул рукой и Тимур ответил тем же. Подойдя ближе он услышал:
– Ну привет, Счастливчик мой, – это прозвище он явно произносил с сарказмом.
– И тебе не хворать, Семеныч.
Тот, кряхтя, сдвинулся в сторону, освобождая место для Тимура. Собачка тихонько заскулила и ретировалась в дырку в заборе.
– А я вот нового питомца завел. Уж больно мила.
– Не успел толком рассмотреть.
– Застеснялась тебя, – Семеныч рассмеялся.
– Не уверен, что дело в этом, – устало улыбнулся Тимур.
– Как бабушка?
– Неплохо. Только ноги по ночам болят.
– В нашем возрасте это нормально. А сам?
– Да вот…
– Да понимаю, что не просто так пришел, – он убрал остатки собачьего корма в карман фуфайки. Вдохнул вкусный вечерний воздух. – Он сопротивляется?
– Да, очень сильно. Раньше он слабел, а теперь окреп. Он вырывает свои цепи из земли.
– Красивый сегодня закат был, да?
Тимур не очень понимал ход мысли, но не стал злиться на Семеныча.
– Было на что посмотреть.
Семеныч достал из карманка четвертинку и сделал один большой глоток. Не спрашивая передал Тимуру. Слегка поморщившись, Тимур последовал примеру старшего товарища.
– Думаю, ты догадываешься, какой выбор перед тобой стоит.
– Я их уже выследил. Чуть бы пораньше, и можно было бы спасти семью того бизнесмена. Через какой ад они прошли…
– Выбор очевиден, но непрост, – не унимался Семеныч. Я в свое время не смог… А ты, Тимурка…
Он замялся. Изрезанные морщинами уголки глаз заблестели от слез.
– А ты делай как знаешь… Бабулю только жалко…
– Она сильная, – заключил Тимур и передал четвертинку обратно Семенычу. – Она сильная…
***
Он уже не чувствовал себя хозяином в пещере. Гулким эхом разносились удары сорванных кандалов о пол и стены пещеры. Его двойник был силен как никогда, он по-прежнему не мог членораздельно говорить, но он кричал – ярость переполняла его. Но и сам Тимур был полон решимости. Лапы и жвалы были в полной боеготовности. Прыгая из стороны в сторону и ловко уворачиваясь от ударов цепей, он на долю секунды остановился… а затем отсек голову двойнику зазубренным краем конечности. Озлобленная физиономия покатилась по земле, разбрызгивая кровь. Вспышка… И Тимур вернулся в реальный мир в теле монстра… навсегда…
Автор: Андрей Новичков
Оригинальная публикация ВК