Если вы можете сказать про себя слово «интроверт» (как и я) то вас, скорее всего, можно заносить в эту категорию. Другое дело, что категория, мягко говоря, размыта. И в неё от души навалено сразу несколько синдромов.

Но сначала главное. Итак, есть версия, что мозг приматов развился до невероятных высот рода Homo из-за социальных взаимодействий. Это когда надо думать за себя, потом как вон та обезьяна-вожак, потом его ближайшее окружение, потом как все омеги (можно посчитать их за одного, ладно), нужно продумать действия, понять, что они сделают в ответ, учесть, что они могут предсказать такой ход наших мыслей. В общем, кончается это рекурсией и высокой вычислительной сложностью. Механизмы, позволяющие прогнозировать реакции других — начиная от зеркальных нейронов — так плотно в нас вшиты, что если мы посмотрим видео про зубного и его пациента, то почувствуем сами отголосок его реакции.

Плюс отклонений аутистического спектра — это когда вся вот эта мощность, направленная на выявление тысяч закономерностей в социальной жизни, была переброшена на что-то другое. Например, на анализ сложных систем в математике или разработке. Или на теоретическую физику. Или на музыку. Или на искусство. Гипотеза, разумеется, пока не так чтобы очень доказуемая, и не факт, что эта «мощность» была вообще. Но, тем не менее, этой моделью легко пользоваться, рассуждая про лёгких аутистов.

А теперь давайте разбираться в деталях.

Степень уезда крыши

Градация такая: есть шизотимик, это абсолютно здоровый человек. Шизоид — это всё ещё социально допустимый, но уже странный. А шизофреник — это когда человек во время обсуждения кода может спросить: «Ты чё такой грустный?» и выбросить компьютер в окно. Ну или порезать кого-нибудь. Но чаще у них нет ресурса всё это делать, они лежат, пускают слюну и смотрят ковёр. Я сейчас утрирую. Я вообще тут много утрирую, потому что хочу донести пару важных вещей про характер поведения, которые лично мне были очень полезны. Сама по себе тема жутко чувствительная для родителей и родственников, но сейчас я с вами буду говорить как «аспер» с «асперами».

Итак, шиза косит людей по двум основным причинам:

1. Врождённый фактор

2. Фактор среды.

В смысле, можно уже родиться яркой личностью, а можно приложить усилия и стать. Ну или кто-то другой может направить вас по этой карьерной лестнице.

Первый случай ген-среды — баг в ДНК, который заодно покоцал нервную систему. Потому что вероятность сбойнуть на таком участке кода, чтобы не задеть ЦНС, вообще-то, довольно мала. То есть почти любое хорошее генетическое отклонение часто сопровождается разными видами повреждения нервной системы. Второй случай — достаточно, например, повредить шею во время родов. Вообще-то это фактор среды, но заболевание тоже получится врождённым. Повредится кровоток к мозгу, и вот уже вы растёте без части обработки данных. Не автофункцию «вдох, выдох» же выкидывать, правильно? Кстати, это синдром Ундины, и если какой-нибудь попавший осколок отобьёт пациенту этот участок лимбической структуры мозга, то умирать человек будет не от асфикции, а от недосыпания. Угадайте, почему. На самом деле ситуация «ген-среда» гораздо сложнее. Например, если вам достанется дефект, который отправит вас в больницу на первые несколько лет жизни, то у вас не будет обычных для человека стимулов, и половина ваших нейросетей обучится не на том материале. В итоге дефект мог касаться только костей, а связанная с ним среда отыгралась на психике.

Например, самый роскошный вариант — синдром Ретта. До 2-3 лет всё выглядит нормально, а затем ребёнок перестаёт играть и говорить. Если вы видите аутиста-девочку в возрасте 3 лет, потирающую руку о руку движением «умывания» — не стоит говорить родителям, что это юное создание погибнет в подростковом возрасте от паралича дыхательных мышц. Потому что лечение сейчас как раз ищут.

Чтобы стать шизоидом или шизофреником во взрослом виде, надо хотя бы немного постараться. Подходит сильный стресс, интересные родители или другой осложнённый семейный анамнез, родственники и коллеги-начальники, всякие пограничные состояния (вроде трёхдневного накатывания и закатывания обратно большого релиза или год сгоревшего дедлайна), разные прикольные депривации сна и еды, злоупотребление психоактивными веществами (как насчёт белочки, сэр?) и так далее. Способов миллионы, включая органическое повреждение мозга. Например, если мать с вирусом герпеса, а ребёнок прошёл родовыми путями вместо Кесарева сечения — вирус может сожрать кусочек нервной ткани.

Вообще, шизофреников отличают от остальных ярких личностей по негативной симптоматике.

Продуктивная — это когда добавляются новые фичи. Например, тот же бред или панические состояния — очень даже продуктивные. А негативные — это когда какие-то куски ветвера становятся недоступными. Например, перестал испытывать эмоции — негативная. Нет чувства сострадания — негативная. И так далее. Диагноз обычно ставится по дефекту, а продуктивная симптоматика приходит в ассортименте. Кстати, таким людям могут дать инвалидность за лежание на диване, потому что это будет систематическое лежание: человек просто не сможет встать и пойти на работу. Ресурса психики не хватит. Аутистов этой группы я не рассматриваю по причинам того, что это далеко не главная особенность такого человека.

Если кукушка поехала не так сильно, то присваивается почётное звание шизоидного психопата. Как и у шизофреников, у них есть яркие отличия от нормы (за понятие нормы, кстати, тоже можно устроить лютейший холивар среди психологов и психиатров), но в основном, в отличие от шизофреников, они сохраняют контакт с реальностью. Однако они обладают похожими странностями, которые мешают им жить, выражены в любых жизненных ситуациях и постоянно. Именно тут лежит первая большая группа аутистов. Скажем так, совсем аутичных, наглухо.

Кстати, весь этот рассказ заведомо упрощён и не совсем точен, плюс очень сильно зависит от источника. Тоже хорошее место для холиваров, но я вынес следующее: вокруг этих двух вложенных колец из центрального шизофреничного и следующего за ним шизоидного грустно стоят акцентуанты. Это почти как психопаты, только они в нужный момент могут взять себя в руки и проконтролировать проявление расстройства. Такие шизоиды могут учиться, работать и заводить отношения. Их иногда тоже называют аутичными (за компанию, а то чего они тут тусуют).

Нас интересуют акцентуалы и те, кто получил Аспера по каким-то другим причинам не как дополнение к основному диагнозу. И именно про них я дальше общался с психологами. Первопричиной было то, что многое можно поправить играми, но по ходу пьесы мы как-то разговорились про математиков, и я признался, что сам такой. А дальше пошло-поехало.

Ура, теперь переходим к делу!

Итак, представьте, что у кого-то проблема с ЦНС из-за натуральных причин или чуть-чуть поехала кукушка из-за среды. Сверху может наложиться отличная защитная реакция, которая стабилизирует кучу всего и многое пофиксит, но зато поимпактит сенсорику. Или просто человек не так разовьёт свои нейросети в детстве. Ну или крыша слетит сразу в нужную сторону, и так или иначе будет аутистическое отклонение. Это, если коротко, итог ещё одной двухчасовой беседы с психологом коррекции.

Аутизм — это общий термин для всего набора непонятных состояний, когда у человека социальный дефицит и коммуникативный дефицит.

В итоге есть две большие группы:

1. Каннер и прочие радости ситуаций, когда что-то радикально поломалось. Это не вы, потому что с Каннером шансов прочитать Хабр у вас где-то в дельта-окрестности нуля.

2. Аспергер — это шизотипическая психопатия. В смысле, это когда человек просто гик, отаку, хиккикомори или senior-разработчик. Я не прикалываюсь. Даже если вы просто любите читать книги на природе, вас уже можно забирать по Кречмеру. В эту группу сваливают всё то, что хоть как-то отдаёт аутистическими отклонениями. Кстати, само определение синдрома — тоже лютейший холивар среди психиатров. Очень рекомендую к обсуждению.

Как получить аутиста второго типа? Злобные психиатры шутят, что самый простой способ — скрестить разнополых физика и математика. В результате у вас будет интересное генетическое сочетание со склонностью к концентрации внимания на абстракциях. И воспитание, полностью защищающее ребёнка от удара лопаткой в нос, объятий и других сенсорных стимулов. Характерный пример: в семью потомственных математиков в гости пришёл дедушка и посмотрел, как внук играет. И высказал тезис, что играть — это несерьёзное занятие, взрослые этим не занимаются. Внук дедушку очень уважал и в силу возраста не мог отложить осуществление его тезиса на будущее. Он спросил, что ему делать, чтобы это было серьезно. Дедушка разъяснил, что решать задачи. Через полгода постоянного решения задач мальчик появляется на пороге кабинета психолога.

Что нормально при таких нарушениях?

* Позднее развитие речи. Ребёнок может начать понимать всё происходящее куда раньше, чем научится подавать хоть какие-то символы на выход. И есть обратный редкий вариант: заговорил раньше, чем пошел. Причем возможно, что сразу целыми фразами.

* Избирательная чувствительность ко внешним стимулам. Если вы можете работать при грохочущем перфораторе или под тяжёлый рок, но при этом вас бесит шуршание пакета или чавкание соседа в опенспейсе — это оно. Или даже нет, если вас вообще бесит опенспейс при том, что дома вы нормально чувствуете себя под рычание холодильника и музыку. В этой же категории невозможность перестать замечать ощущения: это если вы надели удобные штаны, но через полчаса все равно продолжаете непрерывно их на себе ощущать. И через два часа тоже. И тиканье часов тоже никуда не девается. Предположительно, это бага обработки, когда разные стимулы идут разными путями вместо мультиплексирования где-то по дороге.

* Часто повышенный уровень норэпинефрина (это норадреналин, предшественник адреналина) — среди всего прочего эта штука отвечает за передачу нервных импульсов. То есть нервная система работает «быстрее», чем в норме, но при любом сильном стрессоре выбрасывает эксепшн. А дальше мозг просто отрубает этот участок для перезагрузки. Со стороны выглядит так: дотронулись до головы аута, и хлоп — он отвернулся и замолчал. Через минут 10 вернётся.

* Кстати, касания. Вы сейчас офигеете, но при аут-отклонениях часто бывает, что человек боится прикосновений, но при этом ему их не хватает. То есть из-за вышеописанных особенностей нервной системы и нехватки в детстве необходимых стимулов для обучения нейросетей, каждое касание — это шанс вызвать стресс-реакцию. При этом «нормальных» касаний начиная с детства ребёнок избегает, и в итоге ему начинает очень не хватать тактильной стимуляции. Это прямо влияет на те игрушки и игры, которые таким детям даются для развития — там очень, очень много всяких штук разной формы, фактуры и температуры. Ну и, конечно, во взрослом виде ауты очень падки на прикосновения. Если удастся дотронуться. Без пруфа мне подсказали, что у людей с шизоаутическими особенностями часто снижено либидо (следствие — асексуальность на том же уровне, что иногда можно забыть поесть), но при этом они очень любят прикосновения — больше, чем само соитие.

* Возможны проблемы с терморегуляцией, потому что она тоже лежит в районе телесных ощущений. Одна из причин гибели прямо совсем шизофреников — злокачественная гипертермия, которая не снимается жаропонижающими, реакция идёт только на жёсткое подавление ЦНС.

* Бывают проблемы с ритмом. Точнее, ритм может просто бесить, а может обрабатываться по длинному пути, то есть не сразу. Прекрасная Темпл Грандин, например, не могла хлопать под музыку — но зато могла прохлопать весь ритм после того, как музыка кончится. Если у вас проблемы с танцами — возможно, это оно.

Ясное дело, у одного человека это будет не всё сразу. Но если вы замечали за собой какие-то штуки из списка — выдохните и расслабьтесь, это не вы кривой и плохо стараетесь, это вам такой персонаж в детстве достался.

Ладно, хорош нагнетать, где обещанные плюсы этого прекрасного состояния?

Итак, я ещё раз напомню упрощённую модель: часть мощности с сенсорики и социального взаимодействия переброшена на что-то ещё.

«Исследования, касающиеся преступности среди одаренных подростков, показали, что эти дети набирают высокие баллы в области так называемого «текучего», невербального мышления, а «жесткое» мышление, требующее предварительного обучения и тренировки, у них развито плохо. «Жесткое» мышление — словесное, последовательное, логическое — в нашей системе образования поощряется, награждается и считается едва ли не единственно возможным. Поэтому многие одаренные дети и подростки, обладающие «текучим» мышлением, не вписываются в обычную систему образования. Другое исследование выявило людей, обладающих интересным и уникальным даром: способностью воспринимать большие порции информации и находить систему там, где остальные видят лишь бессмысленный хаос. Благодаря этому такие люди могут успешно решать самые сложные проблемы.»

Темпл Грандин

Поехали по плюсам!

У взрослых людей с шизоаутистическими особенностями часто есть частичный или полный иммунитет к химзависимостям. Дело в том, что способность быть зависимым от какого-то вещества схожа со способностью образовать привязанность к другому человеку. Есть даже гипотеза, что шизофреники-алкоголики более сохранны, чем те же шизофреники без алкоголя — они им пользуются как протектором по мере возникновения потребности, а не по мере возникновения денег на алкоголь. Только не спешите так лечиться, это средство пока не было клинически испытано. Но бессистемные попытки продолжаются.

Аутисты хорошо пользуются соцсетями, отлично пишут, проектируют интерфейсы и так далее. В общем, объясняют. Я когда-то уже приводил подобные выкладки для интровертов. Если очень коротко — у интроверта нет социального контекста. Контекст важен, чтобы встречать друзей вживую, но он же при этом мешает при общении с неизвестным человеком (поскольку пока нет общих протоколов, нужно их ещё найти). Так вот, это даёт суперспособность быть понятным.

Более высокая концентрация на задаче — по тому же принципу, что у интровертов. Вообще, бегло просмотрите вот этот раздел Вики про экстраверсию, там развенчивается довольно много мифов (и ещё пачка создаётся, следите за датами пруфов). Если коротко:

«Хотя экстраверсия воспринимается в западной культуре как социально желательная, она не всегда является преимуществом. Например, экстравертированная молодежь более склонна к антиобщественному или правонарушительному поведению. В соответствии с этим, некоторые данные свидетельствуют о том, что экстраверсия также может быть связана с психопатией. И наоборот, хотя интроверсия воспринимается как менее социально желательная, она тесно связана с положительными чертами, такими как интеллект и одаренность. В течение многих лет, исследователи обнаруживали, что интроверты, как правило, более успешны в академической среде, что экстраверты могут найти скучным».

Там же есть потрясающая ссылка на исследование «The behavioural immune system and the psychology of human sociality», показывающее, что документальные фильмы про зомби-апокалипсис не совсем документальные. Выживут сисадмины и аутисты, потому что сисадмины в залах с воздушной подпоркой и свитерах, а ауты не общались с заражёнными с высокой вероятностью. А ещё дети с ранним детским аутизмом и ранней детской шизофренией имеют бонус к выживанию, если их бросили при рождении. Нормативный ребенок в доме ребенка начинает дико страдать от нехватки любви и внимания, а аутичный ребенок никакого существенного дискомфорта по этому поводу не испытывает. Примерно аналогично во взрослом возрасте — никакого страха расставаться в отношениях.

Ну и самое важное — аутисты могут упражнением развить навыки компенсации своих недостатков. В смысле, если это те ауты, которым достался высокий IQ. Простой пример: ребёнок не различает эмоции других людей, а потому никак не может понять, что нужно говорить в диалоге и когда. Ему нарисовали схемы характерных эмоций и дали алгоритм. Он запомнил относительное расстояние между глазами, относительный размер глаз, положение губ и так далее — и натренировался сознательно различать выражения лиц. Ну а дальше со способностью расшифровывать человека пошёл общаться. И сработало. Хакнул первый уровень социальных взаимодействий. А вот та же Темпл к пожилому возрасту развила даже чувство юмора, недоступное лучшим из роботов.

Одна моя подруга пишет таблицы про людей: перед встречей друзей она пробивает всех в соцсетях, составляет досье, выписывает важные черты характера, записывает, с кем о чём говорить и нет и так далее. Получается алгоритм «как быть приятным человеком». Если этого не видеть и не знать, что она готовится к дню рождения почти как мы готовимся к переговорам на 10 миллионов рублей и выше — для вас это всегда будет душа компании. Пока не зайдёт кто-то новый и неизвестный. Но и для него есть набор стандартных реакций.

Как общаться?

Если речь про ребёнка с аутистическим отклонением, то у вас есть три основные проблемы в общении:

1. Он на вас не реагирует или реагирует плохо, то есть очень тяжело получить от него обратную связь в общении.

2. У него есть фиксация на чём-то, что ему интересно, и остальное в его мире проходит мимо.

3. Несколько другой тип мышления позволяет находить взаимосвязи там, где вы их не видите, но не позволяет быстро разучить скучные повторяющиеся линейные алгоритмы.

С отсутствием реакции простой пример такой: обычный ребёнок (близкий к психической норме) отлично умеет экранироваться от внешних стимулов. Например, если ребенка часто ругать, он через некоторое время вообще выключает из восприятия обращенную речь, потому что смысла она не несёт, зато расстраивает. Зачем она? Аналогично, если вокруг слишком много цветных и ярких объектов, ребенок может стать нелюбознательным. Чем интровертированнее ребёнок, тем быстрее у него развивается толерантность к информационным стимулам. Есть гипотеза, что современные дети «ничем не интересуются», как говорят педагоги, как раз из-за перегрузки стимулами. Хотя рядом с этой гипотезой надо проверять другую, что трава 20 лет назад была зеленее.

Ну а если речь про ребёнка с аут-нарушениями, то ситуация ещё смешнее: вы можете с ним некоторое время разговаривать, а он будет на вас смотреть и молчать. Это не потому, что он вас не слышит или не видит, а потому, что всё идёт хорошо, и ничего менять не надо. Но вам будет зверски неуютно.

Теперь фиксация. Предположим, ребёнок всерьёз упоролся по гоночным машинкам. Он в свои, скажем, 7-9 лет, проявляет невероятно гиковые качества и может часами про них рассуждать, смотреть ролики или читать (если умеет). А ему надо учить физику. Если вы хотите, чтобы он ей занимался — надо переформулировать задачи. Не «катер выплыл из точки А», а «первый гонщик выехал со старта, а второй в это время стоял в пит-стопе через километр…», не «белочка бросила орех в дерево», а «белочка прыгнула с разогнавшейся машины» — и если вы покажете, что физика может быть полезна при изучении машинок, то через некоторое время она будет пройдена на «отлично». В части гоночных машин, конечно.

Очень интересно выглядит игровое поведение. Поскольку мы уже больше года тестируем настолки с коррекционными психологами, логопедами и другими очень интересными людьми, то мне есть, что рассказать.

Итак, для аспер-типа любой сидящий рядом человек — источник угрозы. И очень тяжело перейти от конкурентного поведения к стратегическим союзам.

С другой стороны, не забывайте, что аутистическое отклонение компенсируется интеллектом и построенными костылями. То есть так: вот юный чемпион по шахматам приходит обедать. Там он три раза сидел на одном конкретном стуле, а сегодня он занят. Ребёнок всё ещё думает про шахматы, поэтому ему в голову не приходит, что можно попросить оккупанта подвинуться. Он просто берёт и пихает его как предмет. Где-то через год работы с психологами у него появится некий сознательный драйвер, который скажет: «ага, прежде чем пихать, давай поговорим». Он проиграет скрипт разговора, и всё должно получиться. Если не получится — пойдёт обдумывать и зализывать ментальные раны (или вернется к предыдущей стратегии и всё-таки выпихнет оккупанта). Итак, вот этот ребёнок играет в новую игру. Он легко может ухватить суть стратегического союза с прогнозом на десятки ходов вперёд. Но объяснить свою позицию игрокам не сможет (скорее всего) и чисто эмоционально захочет взять и ушатать соседа. Поэтому если игра на психологию вроде Мафии — жадные алгоритмы будут побеждать чаще, и ребёнка будут «выносить» с завидным постоянством.

То есть да, безопасны и интересны логические игры без прямой конкуренции. Желательно с контролируемой средой, без дикого влияния рандома.

Ещё шизоаутистичные люди недобирают телесный опыт. Поэтому им до почтенного возраста может нравиться простая сенсорная стимуляция. Таких, кстати, можно ловить на плёнку-пупырку. Если человек её не выпустит до последнего пузыря — держите аутиста. Ну, для диагноза, конечно, нужна ещё пара факторов, но в целом просто представьте человека, которому дали рулон пупырина, а он его весь последовательно похлопал за вечер. Если ребёнок в детстве не интересуется медведем или куклами, зато очень взволнован ощупыванием крапивы — надо подбирать более сенсорные игрушки. Как следствие, дети с аутизмом любят игрушки, где то вода переливается, то шарики катаются. Очень, невероятно любят кинетический песок — но только если их не воротит с его запаха и нет других сенсорных защит (многих невероятно бесит липкость, а пластилин и сенсорный песок как раз липкие). Это просто бессознательное ощущение, что липкое — это опасное. Кстати, если к этому добавить шизоидную маму с идеей, что если ребёнку куплен пластилин, то пусть он, гад, лепит во что бы то ни стало, то можем получить нехилые истерические реакции.

Психологи используют вибраторы. В смысле, в коррекционной работе тоже. Находят такие, которые не очень похожи на ассортимент сексшопа (лучше всего шар с хвостом, который катается по картонной коробке и часто продаётся около метро) и прикладывают к детям. Дети невероятно радуются тому, что наконец чувствуют свое тело.

Для совсем тяжёлых случаев типа синдрома Каннера игрушка должна быть детской по факту, но из неубиваемых материалов. Дело в том, что дети с разными типами умственной отсталости вырастают сильно крупнее, чем ожидают производители игрушек на соответствующий уровень развития. А сопромат никто не отменял. И здоровенный бугай способен поломать уже целую табуретку, не то что какие-то мелкие штуки. В этом плане приятны деревянные конструкторы и прочие штуки. Только учтите, что всё, что может быть брошено, рано или поздно попадёт кому-то в лоб, потому что дети очень любят метать разные предметы, почти как низушки из Сапковского. Но, в отличие от низушков, не всегда могут оценить возможную траекторию.

Одна из самых крутых штук для развития речи — игры на «подуть». Вот игрушка, смотрите:

Здесь нужно задувать шарик в определённую лунку. У меня получилось раза с пятого, детям ещё сложнее. Похожее упражнение есть в нашей настолке «Волшебник Изумрудного города», там надо бросать фишку разными способами (в том числе задувать) на определённые поля. Когда ребёнок контролирует силу «дува», развиваются стволовые структуры. То есть речь и умение владеть двумя руками сразу. Но в нежном возрасте именно речь. Ещё один ребёнок в коррекционном саду запал на «Пушкина», рычит, не отдаёт и не хочет играть в другое. Это полезно сейчас, но его постепенно сдвигают через тему пиратов на другие игры, потому что фиксация не совсем та, которая может быть полезной годами.

Тут же была возможность уточнить про то, почему вдруг игра «Данетки» показала на длинных тестах в школах развитие коммуникативных навыков. Основная гипотеза в том, что подойти и спросить — социальное взаимодействие нехилой сложности. Если не верите, то вспомните, что есть взрослые люди, которые просто стесняются дойти до врача в определённых случаях.

Одна из самых социальных вещей — конструкторы типа «Лего», но только когда играет несколько детей. Потому что там тяжёлый B2B-рынок: нужно договариваться об обмене деталями. Первая стадия — можно пронаблюдать как ребёнок созерцает деталь у себя в руке и примеривается поставить её куда-то. В это время второй видит нужную ему штуку и выхватывает из руки первого. Вторая стадия — обучение фразе «можно я возьму?» Третья стадия — научиться дожидаться ответа после этой фразы. У меня есть знакомые взрослые, для которых это уже тёмный лес.

Похожим образом работают пазлы: тоже учат общению. Но с конструкторами, в отличие от пазлов, есть ещё четвёртый слой: можно вместе строить что-то общее. Например, парковку для машин (не спрашивайте меня, почему детям нравится ее воспроизводить, хотя есть ощущение, что два самых любимых объекта строительства — домик и машинка, но домик на колёсах строится редко). Вообще, конструкторы без подсказок, что из них собирать — это почти как «Факторио», только для детей. Кстати, передаю привет гикам из JUG.RU с 1500+ часов, наигранных в эту игру.

Ещё одна чертовски важная игра для детства — это научиться проигрывать. Если ребёнок с нежного возраста привыкает к тому, что всё, что он хочет, исполнится, то кончится печально. Тренировка для взрослых описана в «Гарри Поттере и методах рационального мышления». Для детей всё проще: есть ходилка, где вы лепите фигурки из пластилина. Можно вместо броска кубика прихлопнуть фигурку другого игрока в лепёшку. Тогда ему нужно будет лепить заново и вставать на старт. То есть выиграть принципиально невозможно, и через сопли и плач приходит это понимание. Играть дома не рекомендую: это одна из тех вещей, что делается только и строго под присмотром психолога. Но от себя добавлю, что самые ушлые дети могут договориться не хлопать по фигуркам и всё же выиграть. Увы, практика в этом возрасте неумолима и таких случаев не знает.

Ну и мне пора останавливаться. [Здесь исключаю две фразы рекламного характера] Ну а вы теперь знаете, что аут-отклонения — это может быть по-аристократически круто, хоть и привносит много неприятностей окружающим и носителям. А может быть очень печально.

Теперь надо разобрать последнюю историю — почему дети-аутисты часто себя грызут. Тут история простая: есть очаг возбуждения (неприятное состояние, стресс), и внезапно выясняется, что можно создать конкурентный очаг, например, в виде физической боли. Стоит себя погрызть или поковырять — и вот уже становится спокойнее. Психологи для тех же целей используют аромалампы: от сенсора запаха до гиппокампа всего одна нейронная связь, и тот же запах мяты очень быстро успокаивает. Ну или бесит до безумия, если есть сенсорная защита на запахи. Это вообще очень хороший пример вытеснения. Похожие механизмы заставляют при стрессе ходить к холодильнику, хотя есть не надо.

Пока всё. Мне осталось поблагодарить [тут список благодарностей, тоже не принципиальный] и принести извинения за однобокий далёкий от науки рассказ, от которого у многих глаза вытекут. Ну и отправить вас читать книгу Темпл Грандин «Отворяя двери надежды» (на Флибусте её имя пишется как Темпл Грэндин). Показать крутой и предельно странный мануал на английском, как правильно выживать в этом диком мире с совсем базовыми вещами, написанный аутистом. Лайтовая версия некоторых аспектов другого человека в привязке к ИТ — вот этот перевод. А вот одно из самых забавных исследований по поводу самоизоляции сетевых сообществ, там внутри есть пара слов про общий контекст. Из художественной литературы стоит прочитать пару-тройку глав «Загадочного ночного убийства собаки»: писатель не эксперт, но очень наблюдательный товарищ, и хорошо передаёт от первого лица атмосферу довольно серьёзно развитого аут-отклонения. Ну и ещё, если вдруг вы считаете, что я неправ, или если вам есть, что рассказать по этой теме профессионально, мне всё ещё очень интересно.

Источник

Если честно, то в реальной жизни ни разу мне такой вопрос задан не был. У нашей дочери несколько диагнозов (аутизм, СМА, УО легкой степени и СДВГ, подробно об этом я писала здесь). В роддоме, кроме малого веса и желтухи у моей дочери проблем не было и мне не предлагали сдать её в детдом, потому что она будет инвалидом. До года у нас вообще проблем не было, да и потом они проявились не сразу, а постепенно. Внешне она выглядит как обычный ребёнок и потому я счастливо избежала подобных вопросов. А вот в сети такой вопрос задают очень часто. Причем, не просто задают, а прямо так с наездом, типа «сами виноваты, родили больного ребёнка, а теперь требуют к нему и к себе повышенного внимания». Видимо, эти интернет-специалисты знают гораздо больше, чем ладно я, все врачи вместе взятые.

На сегодняшний день моей дочери 6 лет, через месяц будет 7 и пока ни один врач не смог сказать со 100% уверенностью отчего что-то пошло не так. Результат МРТ отличный, генетика в относительной норме (идеальной генетики, как сказал мне врач нет ни у кого), физиологически она вполне здорова. В большинстве случаев врачи говорят о целом ряде причин, гипоксия во время родов, которая наложилась на генетику и что все это вместе осложнилось прививкой. Сейчас я уже не ищу причину, почему так случилось, мне важнее будущее, поэтому мы упорно работаем и занимаемся.

На 11 неделе беременности скрининг показал высокую вероятность рождения ребёнка с синдромом Дауна, меня направили к генетикам. Для того, чтобы исключить или подтвердить результаты скрининга мне предложили процедуру амниоцентеза, то есть специальной иглой под контролем узи врач делает прокол и выполняет пункцию зародышевой оболочки. Проще говоря длинной иглой мне проткнули живот (без анестезии) и взяли генетический материал эмбриона. Процедура крайне болезненная и опасная, потому как после неё возможен выкидыш. После этого 40 минут я просидела в коридоре, медсестра убедилась, что чувствую себя хорошо и отправилась домой. Хорошо, что на процедуру я пришла с мужем, потому что в лифте мне резко стало плохо и я потеряла сознание. Очнулась на полу с задранными кверху ногами. Ничего страшного не произошло, после этой процедуры резко упало давление и как результат обморок. Напоили меня кофе и отправили домой, где я уже вполне пришла в норму. Результат обещали через 3 дня.

Я не скажу, что все эти три дня я сидела как на иголках и думала только о результате. С мужем мы ещё по дороге в больницу обсудили, что если результат будет положительным, то будем делать аборт. Приняв это решение я все же настроилась на отрицательный результат, я не верила, что он будет плохим. Я не считаю, что наше решение было абсолютно верным и никого не призываю поступать также, это исключительно моё решение, которое я приняла исходя из своей жизненной ситуации. Будучи студенткой 4 курса, я проходила практику по патопсихологии в школе 8 типа. Нашей задачей было провести диагностику ребёнка, а потом написать заключение. Я до сих пор помню острое чувство жалости, которое испытала к этим детям, я не знала как к ним подступиться, как вести себя, чтобы не обидеть, как найти общий язык. Тогда я подумала, что сделала верный выбор в пользу психологии развития, а не клинической психологии. Таким образом, я считала, что сил вырастить ребёнка с отклонениями в развитии у меня просто не хватит, а потому я была готова к аборту.

Спустя три дня врач развеял мои опасения, сказав, что результат анализа отрицательный на все генетические заболевания, которые можно проверить. Бонусом мне сказали пол ребёнка. Вышла я окрыленная и довольная. Больше подобных сомнений за всю беременность у врачей не было.

Сейчас я изменилась, я не испытываю жалость к людям с ОВЗ, это очень непродуктивное чувство. Я жалею, что не отучилась на клинического психолога и планирую это исправить. Я очень изменилась, теперь у меня гораздо больше сил и гораздо меньше иллюзий. На своём опыте хочу сказать, что я не хотела, чтобы мой ребёнок был инвалидом. Да ни один родитель не хочет этого. Но если уже так случилось, то с этим надо как-то жить, надо приспосабливаться и работать-работать-работать. А потому вопрос «зачем рожали больного ребёнка» всегда ставит меня в тупик, как будто у меня цель такая была, как будто я заранее знала, что все так сложится и сознательно пошла на риск. Да не было у меня такой коварной цели родить инвалида, уйти с любимой, хорошо оплачиваемой работы и, сидя дома, получать пособие по инвалидности.

Возможно, получилось несколько сумбурно. Никого не хотела обидеть, но этот вопрос действительно ставит меня в тупик.

Больше моих статей вы можете прочитать на моём канале в дзене

В продолжение поста Консультация на Родине

Прошло пять месяцев. И вот, я снова здесь.
Старый переезд, пара путей в разные стороны. Бетонные плиты-перроны, новый, но уже обшарпанный стенд с названием остановки электрички. Часть букв сорвали дети.
Стало гораздо меньше зелени и гораздо больше мусора. Осень, забирая жизнь у листьев и трав, обнажила побочные продукты жизни человеческой – кучи пакетов, памперсов, бутылок и всякой дряни.
Одет теперь гораздо теплее. В мае было солнечно и дул приятный бриз с моря. Теперь ветер прохладный, с гор, а светящее солнце не даёт тепла. На удивление свежо, нет пыли, отчего четко видно и далёкую гору Джалган, и село на ней, и соседние сёла слева, и далекий пригород справа. Они сквозь легкую, голубоватую дымку, словно картинки из старых фильмов или первых советских цветных фотографий.
Пришёл, как обычно, раньше. Минут за 20. В руке не папка, а пачка чистых листов и ручка, прихваченные с дома. Написал маме ребёнка сообщение в Вотсапе, вдыхаю родину, фильтруя запах моря и гор от прочих. Тихо, за спиной, в загоне у самых путей крякают утки вперемешку с гогочущими гусями. Как же я соскучился по такой вот тишине, которую не найти в большом городе. Просто тишина. Шелест осиротевших листьев, дыхание ветра, гуси и утки.
Через переезд проходит мужчина, лет 25-30. Карикатурно крутит телефон в руках, словно стереотипный кавказец. Вглядываюсь в загорелое, будто скульптором резко очерченное лицо, пытаюсь омолодить его на 9 лет. Знал ли я этого человека? Может он был моим одноклассником или учился на пару лет старше? Или мы с ним ходили на рыбалку? В голове не находится никаких соответствий, поэтому я решил не здороваться с ним. Он, видимо, тоже не увидел во мне знакомого. Поэтому, постояв пару минут, размашистой походкой пошёл обратно. Время меняет лица и людей.
Вижу издалека мать с ребёнком. Он заметно вырос. Репетирую в голове диалог, стараюсь прописать, проиграть весь процесс встречи в воображении, чтобы быть готовым ко всему. Они тем временем совсем близко подошли, и я вышел на встречу. Переезд, словно моя крепость, на которой я возвышался гордым дозорным, выплевывает меня на грунтовую тропинку и через канаву на старую дорогу с остатками асфальта.
Здороваюсь. Беру ребёнка за руку. Он вырывается и пытается убежать за переезд, там, дальше, есть магазин, его главная цель в этом районе. Мама криком возвращает ребёнка обратно. Рука вновь в моей руке. Мальчишке уже 10 лет. Почти мне по плечо. Укусы теперь явно будут более сильными.
Мама сбивчиво рассказывает новости за год. Всё та же история, которых тысячи. В школе ничему не учат. Хорошо, что хотя бы боится учительницу. Дома балуется. Не слушается. У детей в школе «берет только плохое», научился кусать себя и закрывать уши. Или смеяться без дела. Мои рекомендации выполняли частично, не всё смогли, не всё поняли.
Но есть и плюсы. Я ошарашен и удивлён. Ребёнок отвечает на простые вопросы! Как тебя зовут, кто это бежит, где дом, где мама, говорит слова приветствия и прощания. Для десятилетнего ребёнка, который чуть менее полугода назад не говорил ничего, кроме пары цифр и букв чисто механически, оторванного от квалифицированных специалистов – это просто чудо. Не скрываю радости, хвалю маму и ребёнка. Пусть слова смазаны, звуки не чёткие. Но это ответы на обращённые вопросы! Ни с чего за пять месяцев! Они действительно молодцы.
По дороге мама аккуратно жалуется на отца, одновременно оправдывая его. Мол, не занимается с ребёнком физически, чего она просит, потому что устаёт на работе. Разрешает ему многое, потому что любит и жалеет. Понятно по подтексту, что просит поговорить и с папой ребёнка, но прямо говорить нельзя – как нельзя жене открыто жаловаться на мужа.
Семейный дом уже близко. Стройка подходит к концу, но ещё не окончена. Рабочих нет. Мальчик расслабился и успокоился, не пытается вырваться. У дома отец чинит уже немолодое творение отечественного автопрома. Руки в масле и других жидкостях этого железного монстра. Вытирает их тряпкой, жмёт руку. Крепкое, сухое, мужское рукопожатие. Вторая рука у моего локтя – значит с уважением, как к равному. Небольшого роста, крепко сложен, волосы с проседью, гладко выбрит. Рука твёрдая, мозолистая. Изгибы морщин на темном от солнца лице. Обычный работяга. За карими глазами твердость характера и ум.
Прохожу в дом. Двор подчистили, но следы извечной стройки повсюду. Белая тирса известняка делает все цвета менее яркими, засоряя всё вокруг, проникая в каждую трещину и пору.
Отводят в комнату мальчика. Обстановка та же. Осталось чуть меньше игрушек, они аккуратно расставлены вдоль дивана.
Входит отец. Первая часть разговора будет с ним. Мама ребёнка сразу же уходит на кухню – мужчины должны говорить одни. Папа садится на стул у письменного стола, поставив его спинкой вперёд, как полноправный хозяин ситуации, спокойный и уверенный. Думаю, в голове у него что-то типа «Сейчас опять будут воду лить».
Надо менять ситуацию. Захожу издалека. Описываю ребёнка подробно – с хорошим потенциалом, но недостаточно нагружен. Привожу пример взрывного развития его речи. Рассказываю подробно, почему важно скорректировать поведение, расставить границы дозволенного, как правильно взаимодействовать с ребёнком во время истерик и капризов. И как все сказанное повлияет на развитие мальчика.
Сам виновник «торжества» тем временем забегает в комнату уже в пятый раз, надеясь отобрать у меня телефон и поиграть. «Нет! Мой!» говорю я ему. Пытаюсь унять визг и крики, усадив мальчика к себе на руки. Зубы крепко схватывают левую руку, сжимают кожу, тянут на себя. В этот момент важно не показать эмоций. Отец пытается влезть, останавливаю его жестом свободной руки. Он ошарашено смотрит. Мальчик тоже удивлён. Разжимает челюсть, смотрит на меня, продолжающего спокойно рассказывать отцу про важность слова «нет». Аккуратно вытирает слюни с моей руки, приговаривая «Джан-джан» - жалеет. Встаёт, уходит. Больше телефон отобрать не пытается.
Приносят чай. Ну к чему мне сейчас чай? Я же просил, ничего не нужно. Пытаюсь вежливо протестовать, но кавказское гостеприимство, сложённое сотнями лет, не преломить таким вот выпадом и попыткой выдержать границы. Чашки на подносе три, но мальчик не сел с нами. Убежал опять куда-то, перед этим разметав часть моих листов, испачкав их каплями чая и пару раз укусив мою ручку.
По ходу беседы поза отца меняется. Расправленные гордо плечи оседают. Он чаще кивает и смотрит уже не как хозяин. Просто смотрит, стараясь запомнить, что я говорю, до мелочи. Морщинки в уголках глаз, поза, медленно опускающаяся голова, всё это говорит об усталости, о тяжком грузе, о непроработанном горе, которое пытаются замаскировать гордостью, задержками на работе, излишней вседозволенностью для ребёнка, выполнением всех его капризов. Параллельно пишу отцу задания в листе. У меня нет сейчас возможности помочь его горю. Значит, надо переключить, загрузить человека, показать важность того, что ему предстоит сделать, ценность его участия в жизни ребёнка. Это должно все уладить, хотя бы на время.
Мальчик подходит к отцу сзади, сперва его, сидящего, обнимает, затем берет стержень от ручки и тупым концом пытается проткнуть отцу щеку. Папа молчит, не подаёт вида.
В этот момент ещё одно не учтённое мной в репетиции консультации событие. Приходят гости. То ли коллеги супруга, то ли строители, которым предстоит заниматься отделочными работами. Мама вроде как пыталась объяснить им, что супруг занят, но что тут решает слово женщины? Они заходят, и куда их сажают? Конечно же к нам, за маленький стол и поднос с тремя чашками, к мужчинам. Здороваются сдержанно, руку жмут не крепко, вторая рука пониже локтя – как с незнакомцем, чуть менее уважительно. Один лет на 35, другой на 29. Я выгляжу значительно моложе них, от того и такое рукопожатие. Им сразу приносят чай, а хозяин дома выходит на кухню. Остаюсь в итоге в обществе двух незнакомых людей.
Внутренний конфликт. Горец внутри меня требует начать легкую беседу, спросить как дела, узнать, знакомы ли наши семьи, кто где работает, дети, родственники городах в России. Все это значит, что придётся прекратить официальную беседу-консультацию с отцом. Психолог внутри борется, взывает к долгу профессии, к идеалам, говоря, что я здесь ради ребёнка и этой семьи.
В итоге выбираю роль психолога. Я вижу этих людей впервые, и, возможно, последний раз. Мне незачем с ними сближаться и завязывать беседу. Принципы и воспитание бунтуют где- о в уголках сознания. Но все уже решено.
Поэтому молчу. Дописываю задание в листе, жду прихода хозяина дома. Гости пьют чай, тоже молчат. Возможно, мое поведение их оскорбляет или оставляет в недоумении. Так не должно быть, младший не должен так себя вести со старшими. Но не важно их уважение, важен ребёнок, на которого в дальней комнате мама снова сорвалась на крик.
Входит отец. Видно, что ему дико некомфортно и неудобно, и передо мной, и перед гостями. Те пару минут хорошего, настоящего контакта, когда он был расслаблен и готов воспринимать, утеряны. Все надо начинать заново.
В присутствии новых людей начинаю мягко. Вновь о поведении. О том, что пока ребёнок добивается своего силой, истериками и капризами, нет смысла в развитии речи. О важности физического развития. О структурировании среды и времени.
Мальчик тем временем пытается вновь отбить силой телефон – появились новые зрители, вдруг прокатит. Не отдаю гаджет. Ребёнок кричит. Гости начинают жалеть.
Объясняю, что этого делать тоже нельзя, это лишь подстегивает истерики. Понимают, прекращают.
Мужчины на мои слова согласно кивают, отец расслабляется. Задаёт вопросы. Отвечаю. Когда предлагаю ввести расписание с картинками, один из гостей, тот, что помоложе и поразговорчивее, говорит: «Я эти картинки распечатаю дома. Ты фото сделай, я все сделаю». Второй предлагает сделать стенд для расписания из фанеры. Пошли типичные для мужчин вопросы, о работе руками, конструировании чего-то. Задают ещё вопросы, теперь не только отец.
Мальчик вдруг подбегает, сзади хватает отца за шею отработанным приёмом и пытается душить, показывая свою неприязнь к этой всей ситуации, типа «Че ты, Папа, с этим сидишь, болтаешь, он меня заданиями грузит и телефон не дал!». Отец устало отдирает руки ребёнка, мальчик убегает.
Когда мы остаёмся взрослым составом, объясняю, что дальше будет только хуже, если не начнёте работать сейчас.
Через некоторое время гости выходят во двор покурить, а я, сказав пару слов отцу и объяснив несколько заданий ещё, отправляю его к ним. Нельзя же гостям оставаться одним надолго. Прошу позвать мать.
Она все так же смотрит в сторону. Дополняю прошлые задания, объясняю новые. Кратко повторяю то, что говорил супругу. Она сегодня более активна, тоже задаёт много вопросов, пару раз даже спорит с рекомендациями. Объясняю с основ, что для чего нужно, зачем я вообще прошу у них делать ту или иную работу с ребёнком.
Пора уходить. Встаю, пытаюсь поправить диван после себя, но мама останавливает: «Нет-нет, я сама!».
Разговаривая, выходим из дома. На пороге пытаются всучить мне купюру, мол, вы сказали, что только первая консультация бесплатно, а вы уже второй раз у нас. Отказываюсь, кладу на стол на веранде.
Выходим за ворота. Мама с мальчиком меня провожают. Чудо российского автопрома уехало, надеюсь, отец с теми двумя поехал делать доску-расписание для ребёнка. Надеюсь.
Все та же дорога, остатки асфальта, вездесущая бело-молочная пыльная каменная тирса, слева поле, справа дома-грибы. Мама хвастается – мальчик научился ездить на велосипеде более уверено и теперь время от времени катается с соседскими детьми. Спрашивает, когда я приеду в следующий раз, отвечают что не знаю. Говорит, что хотелось бы занятия провести а не просто консультации.
«Соберите 10-15 родителей с детьми, приеду на неделю»
«10-15 детей только в совхозе наберется! У нас много сейчас таких. Может тут центр откроете?».
Отвечаю, что не могу бросить детей там, на основной работе.
«А кто этим будет помогать?».
Неловкий вопрос. И не известно, что ответить. Помогает мне мальчик. Он мчится уверенно на велосипеде к переезду, по которому сейчас едет товарняк, большой поезд вагонов на семьдесят. Мама кричит, ребёнок останавливает велосипед в паре десятков метров.
«Это он опять в магазин хочет».
Мама зовёт его к себе. Ржавый велик тарахтит, в такт ему возмущается мальчик.
Говорю маме: «Пишите в Вотсапе. Не сразу, но будут отвечать. До свидания!».
Поднимаюсь на переезд. Солнце тоже поднялось по небосводу, печёт голову. Остатки листов в руке, погрызанная ручка. Предстоит путь через село к дому. А через пару дней через тысячи километров к другому дому. И кто знает, какой ещё путь будет дальше.

Ещё больше историй из практики в Телеграм-канале @PsychologicalBeard

Доброго дня. Наконец дошел до публикации этого поста. Писал несколько постов про свою старшую дочь.
Необычный ребенок
Необычный ребенок-2. "Лучше не тешить себя надеждой, намного лучше не станет...."
Актуальное про Соню

В комментариях мне писали вопросы, просили контакты. Я, честно, не считаю себя специалистом в этом вопросе. Но, как я понял, кому-то и эта информация может быть полезна. Собственно, к тому и пост. За стиль изложения извиняюсь, я все же не специалист в этой сфере.

Для Лиги Лени: у моей старшей дочери Сони органическое расстройство нервной системы (психиатрический диагноз F07.0). Было подозрение на расстройства аутистического спектра, но в итоге перевели в "органику".

Обычно неврологические или психиатрические расстройства не проявляют себя до 1,5-3 лет. Собственно, нет смысла описывать все стандарты ("что должен делать ребенок в ... месяцев/лет"), так как их и без меня все могут найти.

И, по каким-то признакам возникли сомнения относительно ребенка. Что делать?

Упрощенный гайд:
1. Сначала присмотреться к себе. Поспрашивать близких о СЕБЕ. Если за вами не замечали ранее ипохондрии по отношению к ребенку, то это первый звонок.

2. Поговорить со своей второй половиной. Это важно. Если проблемы есть, то необходимо будет прилагать совместные усилия, а не изображать подобие басни "Лебедь, рак и щука".

Как это решили мы: никак. До сих пор у нас нет единства с мамой Сони во мнении относительно того, что делать, и что важнее.

3. Если в мире и есть тайное сообщество, то, по моему убеждению, это не масоны и не рептилоиды, а родители необычных детей. Вот просто на улице может подойти женщина и сказать: "А у моего ребенка <диагноз>. А у вас что?" Я вот тоже уже легко замечаю "не таких детей" - по их поведению и по забитому взгляду родителей (если мы говорим про этапы 1-5). Если вы еще где-то на 1-2 этапе и к вам подошли с таким знакомством, то у вас большие проблемы. Срочно переходить к этапу 4, а то и 5.

(При этом контакты новых собеседников лучше сохранить. Информацией проще делиться, чем искать самостоятельно)

4. Самый очевидный путь - пойти к участковому педиатру. Изложить все свои беспокойства. Педиатр должен направить вас дальше.

Как это решили мы:никак. Мама Сони была негативно настроена против всех (в том числе меня), кто пытался обратить внимание на проблемы - что-то типа "Не лезьте к моему ребенку, у него все хорошо". Ну а я не располагал временем, чтобы ходить в городскую поликлинику без нее.

5. Это либо продолжение п. 4, или его альтернатива. Узкие специалисты - невролог, психиатр. Возможно, там будет открыта неприятная правда. Но лучше так, ведь будет хоть какая-то помощь.

6. Если на этапе 5 подтвердились худшие ожидания, то дальше нужно будет работать над собой. Придется признать, что уже "не обойдется", диагноз не снимут через полгода. Жизнь изменится, она необязательно превратится в кошмар. Но изменится. И дети по-разному реагируют на все манипуляции с ними. Но даже в самом лучшем случае какие-то "особенности" у ребенка останутся на всю жизнь.

Учитесь жить по-новому. И готовьтесь, что потребуется много времени и сил. И денег. Даже если многое получать можно будет бесплатно.

7. Лечение. Тут все согласно рекомендациям врачей. Если вдруг нужны какие-то идеи, то:
- прописывают ноотропы (пантогам, сонапакс, фенибут, глиатилин, когитум и так далее);
- прописывают нейролептики (нам не прописывали);
- назначают курс ТКМП;
- кто-то положительно отзывается о Томатис-терапии, а также биоаккустической коррекции. Мы пока не дошли до этого.
- многие хвалят японский гаммалон (есть российский аналог, но хвалят именно японский). Но у гаммалона нет сертификации в РФ. Вот тут-то и пригодятся контакты других родителей. Говорю же - тайная организация =)

8. Выбор между бесплатным и платным. Тут как везде. Либо можно пройти семь кругов бюрократического ада и попасть на очередь через несколько месяцев, либо сделать все быстрее, но за деньги. Хотя как быстрее- мы на ТКМП записываемся в частную клинику за месяц-полтора. Но это лучше, чем 4 месяца. Или 6.

9. Поиск специалистов. Этот процесс почти бесконечный. Не знаю, как дела в Москве или Питере. Но в остальных городах дефицит специалистов. Даже платно приходится записываться за 1-3 месяца.

То же самое относится и к педагогам. Найти хорошего дефектолога - большая удача. Мы вот недавно остались без педагога. При том, что в нашем случае педагогическое развитие дает очень хороший эффект.

10. Поиск дополнительной информации. Сейчас есть и тематические группы в соцсетях, и еще много всего. На том же сайте фонда Н.Водяновой "Обнаженные сердца" можно найти много методической информации.

Далее некоторые этапы повторяются.

Вообще, желаю всем не попадать в такую ситуацию. Но если уж так получилость, то главное - не терять веры в себя и в ребенка. Тяжело. Очень. Но если сдаться и впасть в уныние - ребенку от этого лучше не будет.

Как-то так. Никакой экзотики.

Как писал ранее Хочу сделать добро, но, не знаю как

я искал человека, а люди нашли меня сами.

Со мной связалась девушка с БФ Сохрани Жизнь. Сказала что может организовать приезд детей с родителями. Еще неожиданно пришли ребята с детского приюта. Их пришлось как то притиснуть в очередь :)

Я конечно привык к детским соплям и крикам. Но, сегодня честно ожидал еще больше трэша и истерик. В итоге я получил добрый мешок положительных эмоций и заряда для дальнейшей работа. Теперь буду каждую неделю устраивать такой Особенный день, для Особенных детей :)

Если интересно, могу еще дальше рассказывать об этом.

Аутистические расстройства – это особая группа психических заболеваний, связанных с социальными взаимодействиями. В современном обществе распространение аутизма приобретает характер эпидемии: сегодня этой болезнью страдает один ребенок из каждых 60–80 новорожденных, тогда как полстолетия назад с аутизмом рождался один младенец на 5–10 тысяч новорожденных. Предположений о возможном «спусковом крючке» развития этой патологии много. Недавно ученые вновь проверили самое неоднозначное из них – гипотезу «экстремального мужского мозга»

Один из диагностических критериев аутических расстройств – нарушение когнитивной эмпатии, т.е. способности понимать эмоции, убеждения и цели других людей. Антитезой эмпатии служит способность систематизировать информацию, анализировать ее и делать выводы.

Предполагается, что по этим способностям мужчины и женщины различаются: первые более склонны к «систематизации», вторые – к «эмпатизации». Суть гипотезы «экстремального мужского мозга» в том, что воздействие мужского полового гормона тестостерона на развивающийся мозг плода приводит к его излишней «маскулинизации», снижению способности к эмпатии и, как следствие, развитию аутизма. Эта гипотеза была сформулирована, когда ученые обнаружили, что после приема тестостерона женщины хуже проходят тест «чтение психического состояния по взгляду» (RMET), в ходе которого нужно оценить эмоциональное состояние человека по выражению его лица. В пользу этого предположения говорил и тот факт, что среди аутистов на порядок больше мужчин, чем женщин.

Гипотеза «экстремального мужского мозга» завоевала популярность у психологов, однако попытки воспроизвести исходный эксперимент дали противоречивые результаты. И вот недавно ученые провели два новых эксперимента для проверки влияния тестостерона на эмпатию на больших (более 600 человек) выборках здоровых молодых мужчин. Одновременно они оценивали относительную длину указательного и безымянного пальцев испытуемых, так как существуют наблюдения, что мужчины и люди с аутизмом обычно имеют более длинный безымянный палец, и этот признак связывается с внутриутробным воздействием тестостерона.

После измерения базового уровня тестостерона испытуемые проходили тест RMET. Затем они принимали тестостерон либо плацебо (контрольная группа) и вновь выполняли тест на эмпатию. В результате ученые не обнаружили ни различий между группами, ни связи между уровнем эмпатии и соотношением размеров пальцев. Кстати, это соотношение может меняться по мере взросления ребенка, когда ни о каком внутриутробном влиянии речи быть не может.

По словам ученых, полученные результаты гипотезу о влиянии тестостерона на развитие аутизма не опровергают и говорят лишь о том, что в зрелом возрасте тестостерон не влияет на способность к сопереживанию (по крайней мере, у здоровых мужчин с сформировавшимся мозгом – Прим. ред.). А если и влияет, то, например, у людей с определенными генетическими особенностями или сопутствующими заболеваниями. Так что вопрос об «экстремальном мужском мозге» аутистов остался открытым.

Фото: https://commons.wikimedia.org